Александр Вампалов
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
?ий).
Одно дело, когда охота к перемене мест продиктована желанием "заботиться о себе, окружать себя вниманием, удобствами" ("Конец романа"), - здесь Вампилов беспощаден. Другое дело, когда тяготы быта порождены не объективными условиями, а бесхозяйственностью: "Что это? Мутный поток дезертирства? Кто эти люди? Хлюпики? Неженки? Маменькины сынки? Терпение, читатель, терпение... Люди сердятся за то, что вовремя не получают зарплату, за то, что в магазине нет товаров первой необходимости, что в Лесогорске нет яслей, детского сада, бани, за то, что в общежитиях пустуют красные уголки, не бывает газет, радио, а из настольных игр - одни карты" ("На пути к чунскому сокровищу").
Не жалует Вампилов и другую дежурную тему сибирской публицистики - трогательную неприспособленность романтических юнцов, умилению которыми отдал дань даже В. Распутин ("Я забыл спросить у Лешки"). Такой романтик у Вампилова скорее неумеха, чем поэт: "парень он, может, хороший, но здесь этого маловато... "
Однако расхождения с внутрисибирской журналистикой носят частный характер, более значительны расхождения с общей тенденцией публицистики тех лет.
Сибирь и покорение Сибири стали магистральными линиями литературы. Сейчас даже неловко перечислять имена авторов, отправлявших своих героев на сибирские стройки в поисках настоящей жизни. Стоит открыть подшивку "Юности", и мы увидим, что им окажется буквально каждый второй. Для городской молодежи европейской части страны Сибирь стала обетованным краем духовности, романтики, местом великих свершений, кузницей характеров, панацеей от любовных травм, служебных и семейных неурядиц, творческих бед.
Все эти темы мы встречаем и у Вампилова. Однако сейчас отчетливо видно, что то, о чем он писал, существенным образом отличалось от стереотипа. Вампилов сам родом из тех мест, куда литература отправляла своего героя на испытание.
Его очерки посвящены лесорубам, плотникам, бульдозеристам, экскаваторщикам, первопроходцам и покорителям тайги - словом, всем тем, о ком преимущественно пишут в то время. В обстоятельствах этих очерков присутствует вся полагающаяся ситуации героическая атрибутика: сибирский мороз, наледь на стенках палатки, где спят не раздеваясь, в бушлатах (в бушлатах, а не в телогрейках или ватниках!), гитара в задубевших мужских руках. Но человек предстает перед нами иным.
Герой Вампилова романтической сущностью своих поступков не озабочен, о переломном, "знаковом" характере своего поведения не подозревает, рефлектировать, преодолевать себя, менять в себе что-то не собирается.
На героев и ситуации, господствовавшие тогда в литературе, Вампилов смотрит по-иному, глазами человека, выросшего именно здесь, в Сибири. Для писателя, родившегося в Кутулике, "райцентре с головы до ног", этот край лишен экзотики, а его восприятие - романтической экзальтации. Усть-Илим, чуть позже ставший одним из песенных символов большой стройки, - для него всего лишь место конкретной служебной командировки. Его герой - ровесник каждого приезжего, ему понятно все, что манит искателей подвигов, но вместе с тем он не такой - его родина здесь:
"Хорошо родиться где-нибудь в Мелитополе, в безмятежном южном городе, провести детство в яблонях и полусне, коллекционировать марки, презирать девчонок, учиться играть на кларнете, стать пловцом-разрядником. Хорошо быть смешным и легкомысленным, Угадать в темную глухариную тайгу, в суровые морозы, к суровому бригадиру, выстоять, перековаться и зажить по-новому. Не жизнь, а роман!
Совсем другое дело, если ты родился в Сибири, вырос в Сибири, работаешь в Сибири. Да все это в одном и том же районе. И только, когда тебе пошел третий десяток, ты переехал в другое место. Это совсем другое дело" ("Белые города").
Вампилов был романтиком не менее любого приезжего, но его романтизм не географического, а социально-исторического толка: "Их детство осталось на дне моря... Над островом сомкнулись зеленые волны Братского моря... Пацаны стали сбегать с уроков, угоняли лодки, бродили по свежим путям, вдыхали запах шпал - излюбленный запах бродяг и неудачников. Дорога еще строилась, а уже замышлялись побеги и путешествия" ("Белые города").
Детство, оставшееся на дне моря, - это завязь, центральный мотив "Прощания с Матерой". Радость обретения будущего Вампилов схватывает в непосредственной и еще, наверное, не до конца осознанной близости с трагедией утраты корней. Для его героев - молодых ребят предместья - предчувствие новой жизни: разлив моря, запах нагретых солнцем теплых шпал - сильнее ощущения потери прошлого, разрыва с почвой, того, что для стариков и старух Матеры станет равнозначным гибели. Самой возможности этого поворота литература в те годы еще не предполагала, но у Вампилова "в свернутом виде", в зачатке он уже присутствует.
Прозе семидесятых годов было свойственно крайнее разведение городских и деревенских начал. Если герой оказывался в процессе перехода из одного жизненного статуса в другой (как, например, герой Шукшина), то этот процесс протекал у него остро драматически и внутренне конфликтно.
Герой Вампилова - человек того самого райцентра, поселка городского типа, ?/p>