К. Лэш \"Восстание элит и предательство демократии\"
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
разумевают столкновение с рынком и новое определение успеха - ни того, ни другого не достичь без многих споров. Проблемы, стоящие перед американским обществом (или перед любым развитым индустриальным обществом, коли на то пошло), не решить простым учетом того, \"во что верят американцы\", хотя, несомненно, это шаг в правильном направлении. Опросы обнаруживают, как утверждает Дионн, \"гораздо больше пространства для согласия\", чем мы могли бы подумать, но едва ли из них выводится общественная философия. Как вынужден признать сам Дионн, амбивалентность страны зачастую отдает шизофренией. У американцев \"расщепленная личность, с преобладающим акцентом то на индивидуальной свободе, то на важности сообщества\". Нельзя сказать, что это совершенно непримиримые ценности, но также невозможно привести их в соответствие, попросту устранив различие. В качестве руководства для здоровой политической практики шизофрения немногим лучше идеологической паранойи. \"Непротиворечивое представление об общем благе\" - заключительный призыв Дионна - все же должно будет строиться на трудном выборе, пусть это и не выбор, продиктованный потрепанными идеологиями. Общественная, публичная философия, соответствующая 21-му веку, должна будет больше опираться на сообщество, чем на право частного решения. Она должна будет делать ударение скорее на ответственности, нежели на правах. Она должна будет найти лучшее выражение для сообщества, нежели государство всеобщего благосостояния. Она будет должна ограничить сферу рынка и власть корпораций, не подставляя на их место централизованную государственную бюрократию. Отказ от старых идеологий не возвестит золотого века согласия. Если мы сумеем преодолеть ложную поляризацию, ныне наводимую тендерной и расовой политикой, мы, возможно, обнаружим, что подлинные различия по-прежнему остаются классовыми. \"Назад к основам\" может означать возврат к классовой борьбе (поскольку именно основы-то и отвергаются нашей элитой как безнадежно старомодные) или, по крайней мере, к политике, основным вопросом которой был бы классовый. Излишне говорить, что элиты, задающие тон американской политике, даже когда они не соглашаются ни в чем остальном, имеют общий интерес в подавлении классовой политики как таковой. Многое будет зависеть от того, станут ли коммунитаристы продолжать молчаливо соглашаться с этой программой недопущения классовых вопросов в политику или они, наконец, поймут, как это всегда понимали популисты, что вопиющее неравенство несовместимо ни с какой формой сообщества, которая сейчас опознавалась бы как желательная, и что, стало быть, всё\" зависит от ликвидации разрыва между элитами и остальной нацией. ЧАСТЬ 2 УПАДОК ДЕМОКРА ТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА ГЛАВА V БЕСЕДА И ИСКУССТВО ЖИТЬ В ГОРОДАХ Если элиты говорят лишь сами с собой, то одна из причин этого -отсутствие институций, которые сделали бы возможной общую беседу поверх классовых границ. Гражданская жизнь требует обстановки, где бы люди сходились на равных, невзирая на расу, класс или национальное происхождение. По причине упадка гражданских институций, от политических партий до публичных парков и неписаных мест встречи, беседа сделалась почти столь же узкоспециальной, сколь и производство знаний. Социальные классы разговаривают сами с собой, на своем собственном диалекте, недоступном для посторонних; общаются они между собой лишь по торжественным случаям и официальным праздникам. Парады и другие подобные зрелища не восполняют недостатка в неформальных встречах. Даже пивная и кофейня, поначалу, кажется, ничего общего не имеющие с политикой или искусством жизни в городе, вносят свою лепту в не знающую берегов, раскованную беседу, на которой процветает демократия, - теперь же и им грозит истребление по мере того, как питейная и закусочная в округе по соседству уступают место торговым центрам, заведениям с едой на скорую руку и на вынос. Наш подход к еде и питью всё меньше и меньше связывается с культом и обрядом. Он сделался чисто функциональным. Мы едим и пьем на ходу. Наша привычная гонка не оставляет ни времени, ни - что важнее - мест для хорошего разговора. И это в городах, вся суть которых, можно сказать, — ему благоприятствовать. Писатель Эмерсон, о ком обычно не думают как о поклоннике городов, назвал однажды Париж \"общественным центром мира\", добавив, что его \"высшая заслуга\" в том, что это \"город разговоров и кафе\". Более, чем кто-либо другой, Эмерсон ценил значение одиночества, но признавал он и \"безмерное благо\" общения, \"а тем единственным событием, которое никогда не утрачивает своей романтики\", замечал он в Обществе и одиночестве, оказывается \"встреча на равных с людьми особенными, дарящая счастьем собеседования\". Джим Слипер, автор книги Ближайший из незнакомцев: либерализм и политические расовые игры в Нью-Йорке, именует городской круг соседства \"плавильным горном городской культуры\". Взрослые соседской округи, указывает Слипер, становятся образцом для юных, подавая примеры для тех \"ролей, которые урбанистический рынок увенчивает лишь косвенным признанием, если увенчивает вообще - ролей наперсника, защитника, помощника, сопричастника, сотоварища, возлюбленного, друга\". Встреча с людьми особенными, пользуясь оборотом Эмерсона, позволяет мельком увидеть огромный мир за чертой ближайшего круго