Изображение севера в ранних произведениях Олега Куваева
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
овенными, именно они должны всецело одобрить и поддержать нашего современника в его рискованном предприятии. Вот, в частности, какой примечательный разговор происходит между героем О. Куваева и Джеймсом Бруком:
- Зачем плыть на шлюпчонке? - равнодушно спрашивает Брук.
Так. Романтика заела.
Сладкое молочко для слабосильных твоя романтика, - хрипит Брук в ответ.
Полегче, - вскидываюсь я. - Смысл жизни...
Смысл жизни в том, чтобы всех и всегда оставлять в дураках, - чеканит Брук.
Я резко поворачиваюсь к нему, но Брук вдруг отпрыгивает от бревна и сует руку за спину. Огромный музейный пистолет смотрит на меня широченным дулом.
Что нашел? - спрашивает Брук.
Череп быка примигениуса.
Врешь! - шипит он и осторожно пятится за береговой выступ. В темноте его фигура напоминает маленькую взъерошенную обезьянку. - Врешь, - слышу я лихорадочный шепот, - все врут.
Автор рассказа С тех пор, как плавал старый Ной, где факт и вымысел тесно переплетаются между собой, рисует еще одну ситуацию, когда молодой человек вроде бы намеренно создает себе неудобства и трудности, чтобы испытать свой характер. Для того чтобы создать остров для своего героя, писателю мало лишить его шлюпки, ему еще надо так построить повествование, чтобы проблема временного одиночества не стала драмой неосуществившейся личности. Но это одна сторона дела. Другая же заключается в том, что Куваев, судя по всему, склонен к иронии над повышенным оживлением, от которого еще не вполне избавился его романтически настроенный герой. И использует он при этом, казалось бы, не совсем обычный для данного случая способ, когда образы дальнего прошлого наделяет чуждым романтике скептицизмом.
Романтика в произведениях О. Куваева, - продолжает А. Шагалов, - принадлежит к такому роду литературы, которая черпает - пусть поначалу несколько односторонне - знание действительности из самой жизни. Она способна не только на высокие порывы, но и на изображение повседневного, хотя и далекого в представлении читателя от привычной для него повседневности. Чтобы разыскать эту романтику, по мысли автора, надо покинуть городские улицы, где небольшое отклонение от заведенного порядка и то воспринимается как досадное, а порой даже шокирующее неудобство, и отправиться в утомительное путешествие по бурной реке, как это происходит, например, в Доме для бродяг, побывать в тундре или просто очутиться на острове, как это сделал герой рассказа С тех пор, как плавал старый Ной. Она способна заглядывать в самые потаенные уголки и там за простыми фразами обнаружить сердечную боль и неизгладимые воспоминания.
Ему приходилось писать о ней сжато, лаконично, жестко ограничивать себя в и без того скупом синтаксисе, который использовал, стараясь добиваться выразительности за счет жизненности впечатлений, посредством точности штрихов, выявления истинного начала в человеке, живописания суровой природы Севера.
Куваева-художника привлекало, прежде всего, яркое нравственное проявление человеческой личности в трудных и необычных условиях Дальнего Севера. По мнению Ю. М Шпрыгова, такая эстетическая позиция в некоторой мере противоречива. Она ограничивает возможность художественного исследования психологического многообразия человеческих индивидуальностей, и, по сути дела, невольно приводит к некоей стандартизации литературных персонажей, вступая порой в логическое противоречие с явным стремлением писателя показывать "нестандартного человека". Отрицательные герои оказываются тем самым заранее вычеркнутыми, за очень редким исключением, из списка персонажей почти всех рассказов и повестей Куваева. Пожалуй, в этом проявилась некоторая доля романтизации "рыцарей тундры", всецело преданных своему делу, трудолюбивых, бескорыстных, открытых душой и сердцем, порой по-мальчишески простых и наивных.
3.2 Влияние Севера на человека
Тема преображения характера человека вследствие влияния суровых условий Севера раскрывается, по наблюдениям Р. В. Епанчинцева, в повести Весенняя охота на гусей, в ней отмечается воспитательное воздействие этой природы, непосредственно связанное с какой-то необъяснимой мистической властью данного пространства. В повести происходит духовное преображение главного героя - Славки Канаева, который из мелкого жулика превращается в честного человека. Он обретает свое место в мире, приходит к осознанию роли людей, приспособленных для грузовика - первопроходцев Севера. Канаев остается в этих местах, сам впитывая лучшие качества этих людей, которым чуждо все мещанское; романтиков, способных жить в цивилизованном мире; людей, для которых собственное благополучие не является главной целью жизни.
А. Шагалов отмечает, что в той бытовой и человеческой реальности, которую он (Куваев) изображает, автора Весенней охоты на гусей интересует прежде всего нравственный смысл описываемого. Те сдвиги в человеческой психологии, что явились результатом трудного опыта жизни. Психологически верно дана в повести сама ключевая драма, когда декларируемые героями желания безвозвратно рушатся: старик, которому они доверяли, жестоко обманул их самих, их надежды на будущее: причитающиеся за улов рыбы общие деньги он тайно от всех клал на собственную сберегательную книжку, а потом неожиданно заболел, был госпитализирован да так и не вышел из больницы. Сама рисуемая в повести драма оказывается жизненной потому, что автор изо