Иван Александрович Гончаров "Обломов"
Реферат - Литература
Другие рефераты по предмету Литература
то? с благоговением спросил он. Да тебе, говорил он, обращаясь к кучеру, и во сне не увидать такого барина: добрый, умница, красавец! А твой-то точно некормленая кляча! Срам посмотреть, как выезжаете со двора на бурой кобыле: точно нищие! Едите-то редьку с квасом. Вон на тебе армячишка: дыр-то не сосчитаешь!..
Надо заметить, что армяк на кучере был вовсе без дыр.
Да уж такого не сыщешь, перебил кучер и выдернул проворно совсем наружу торчавший из-под мышки Захара клочок рубашки.
Полно, полно вам! твердил дворник, протягивая между них руки.
А! Ты платье мое драть! закричал Захар, вытаскивая еще больше рубашки наружу. Постой, я покажу барину! Вот, братцы, посмотрите, что он сделал: платье мне разорвал!..
Да, я! говорил кучер, несколько струсив. Видно, барин оттрепал...
Оттреплет этакий барин! говорил Захар. Такая добрая душа; да это золото а не барин, дай Бог ему здоровья! Я у него как в царствии небесном: ни нужды никакой не знаю, отроду дураком не назвал; живу в добре, в покое, ем с его стола, уйду, куда хочу, вот что!.. А в деревне у меня особый дом, особый огород, отсыпной хлеб; мужики все в пояс мне! Я и управляющий, и можедом! А вы-то с своим...
У него от злости недоставало голоса, чтоб окончательно уничтожить своего противника. Он остановился на минуту, чтоб собраться с силами и придумать ядовитое слово, но не придумал от избытка скопившейся желчи.
Да вот постой, как еще ты за платье-то разделаешься: дадут тебе рвать!.. проговорил он наконец.
Задевши его барина, задели за живое и Захара. Расшевелили и честолюбие, и самолюбие: преданность проснулась и высказалась со всей силой. Он готов был облить ядом желчи не только противника своего, но и его барина, и родню барина, которой даже не знал, есть ли она, и знакомых. Тут он с удивительною точностью повторил все клеветы и злословия о господах, почерпнутые им из прежних бесед с кучером.
А вы-то с барином голь проклятая, жиды, хуже немца! говорил он. Дедушка-то, я знаю, кто у вас был: приказчик с толкучего. Вчера гости-то вышли от вас вечером, так я подумал, не мошенники ли какие забрались в дом: жалость смотреть! Мать тоже на толкучем торговала крадеными да изношенными платьями.
Полно, полно вам!.. унимал дворник.
Да! говорил Захар. У меня-то, слава Богу! барин столбовой; приятели-то генералы, графы да князья. Еще не всякого графа посадит с собой: иной придет да и настоится в прихожей... Ходят всё сочинители...
Какие это такие, братец ты мой, сочинители? спросил дворник, желая прекратить раздор. Чиновники, что ли, такие?
Нет, это такие господа, которые сами выдумывают, что им понадобится, объяснил Захар.
Что ж они у вас делают? спросил дворник.
Что? Один трубку спросит, другой хересу... сказал Захар и остановился, заметив, что почти все насмешливо улыбаются.
А вы тут все мерзавцы, сколько вас ни на есть! скороговоркой сказал он, окинув всех односторонним взглядом. Дадут тебе чужое платье драть! Я пойду барину скажу! прибавил он и быстро пошел домой.
Полно тебе! Постой, постой! кричал дворник. Захар Трофимыч! Пойдем в полпивную, пожалуйста, пойдем...
Захар остановился на дороге, быстро обернулся и, не глядя на дворню, еще быстрее ринулся на улицу. Он дошел, не оборачиваясь ни на кого, до двери полпивной, которая была напротив; тут он обернулся, мрачно окинул взглядом всё общество и еще мрачнее махнул всем рукой, чтоб шли за ним, и скрылся в дверях.
Все прочие тоже разбрелись: кто в полпивную, кто домой; остался только один лакей.
Ну что за беда, коли и скажет барину? сам с собой в раздумье, флегматически говорил он, открывая медленно табакерку. Барин добрый, видно по всему, только обругает! Это еще что, коли обругает! А то иной глядит, глядит, да и за волосы...
XI
В начале пятого часа Захар осторожно, без шума, отпер переднюю и на цыпочках пробрался в свою комнату; там он подошел к двери барского кабинета и сначала приложил к ней ухо, потом присел и приставил к замочной скважине глаз.
В кабинете раздавалось мерное храпенье.
Спит, прошептал он, надо будить: скоро половина пятого.
Он кашлянул и вошел в кабинет.
Илья Ильич! А Илья Ильич! начал он тихо, стоя у изголовья Обломова.
Храпенье продолжалось.
Эк спит-то! сказал Захар, словно каменщик. Илья Ильич!
Захар слегка тронул Обломова за рукав.
Вставайте: пятого половина.
Илья Ильич только промычал в ответ на это, но не проснулся.
Вставайте же, Илья Ильич! Что это за срам! говорил Захар, возвышая голос.
Ответа не было.
Илья Ильич! твердил Захар, потрогивая барина за рукав.
Обломов повернул немного голову и с трудом открыл на Захара один глаз, из которого так и выглядывал паралич.
Кто тут? спросил он хриплым голосом.
Да я. Вставайте!
Поди прочь! проворчал Илья Ильич и погрузился опять в тяжелый сон. Вместо храпенья стал раздаваться свист носом. Захар потянул его за полу.
Что тебе? грозно спросил Обломов, вдруг открыв оба глаза.
Вы велели разбудить себя.
Ну знаю. Ты исполнил свою обязанность и пошел прочь! Остальное касается до меня...
Не пойду, говорил Захар, потрогивая его опять за рукав.
Ну же, не трогай! кротко заговорил Илья Ильич и, уткнув голову в подушку, начал было храпеть.
Нельзя, Илья Ильич, говорил Захар, я бы рад-радехонек, да никак нельзя!
И сам трогал барина.
Ну сделай же такую милость, не мешай, убедительно говорил Обломов, открывая глаза.
Да, сделай вам милость, а после сами же будете гневаться, что не разбуд