Государство и культура во второй половине 40-х годов
Информация - История
Другие материалы по предмету История
#171;Звезда и Ленинград ведутся совершенно неудовлетворительно. В журнале Звезда за последнее время, наряду со значительными удачными произведениями советских писателей, появилось много безыдейных, идеологически вредных произведений. Грубой ошибкой Звезды является предоставление литературной трибуны писателю Зощенко, произведения которого чужды советской литературе. Редакции звезды известно, что Зощенко давно специализировался на писании пустых, бессодержательных и пошлых вещей, на проповеди гнилой безыдейности и аполитичности, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать нашу молодёжь и отравить её сознание.
Журнал Звезда всячески популяризует также произведения писательницы Ахматовой литературная и общественно-политическая физиономия которой давно известна советской общественности. Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Её стихи пропитанные духом пессимизма и упадничества наносят вред делу воспитания нашей молодёжи и не могут быть терпимы в советской литературе. Представление Зощенко и Ахматовой активной роли в журнале, несомненно внесло элементы идейного разброда и дезорганизации в среде ленинградских писателей. Такая неразборчивость в отборе материалов для печатания привела к снижению художественного уровня журнала.
Постановление ЦК ВКП(б) О журналах Звезда и Ленинград нашло широкий отклик и горячую поддержку партийных организаций писателей и всей творческой интеллигенции. Осенью 1946г. это постановление было предметом всестороннего обсуждения писательских партийных организаций Ленинграда, Москвы, Минска, Свердловска, Киева, Баку, Новосибирска, Ташкента и других городов. В резолюции актива Ленинградской партийной организации и общегородского собрания писателей отмечалось, что постановление ЦК ВКП(б) представляет собой документ огромного принципиального и программного значения, определяющий направления и пути развития советской литературы…*
В постановлении президиума Союза советских писателей от 31 августа 1946г. подчеркивалось, что борьба против чуждых влияний в литературе, против всяких проявлений безыдейности аполитичности, воспитание советского писателя как верного и чуткого выразителя интересов народа, Советского государства, помощника партии в коммунистическом воспитании народа - должны стать главным содержанием всей работы Союза писателей.
Жданов не был инициатором постановления от 14 августа, поскольку от этого страдал прежде всего его политический авторитет. Но, когда постановление оказалось все же принято, он быстро переметнулся на позиции грубого шельмования литераторов, философов, композиторов, театральных деятелей. Вторя Сталину, Жданов отозвался о Зощенко как о "беспринципном и бессовестном литературном хулигане", а об Ахматовой как о "блуднице и монахине, у которой блуд смешан с молитвой". Несмотря на то что Зощенко в 1939 г. за литературные заслуги был награжден орденом Трудового Красного Знамени, в 1946 г. он оказался исключен из Союза писателей. Его участь разделила и Ахматова.
Симонов, в конце 40-х- начале 50-х гг. вхожий в самые высшие политические, а не только литературные круги, хорошо осведомленный относительно различных подтекстов и подводных течений в руководящих сферах и глубоко проникший в психологию партийного начальства изнутри, по-своему очень логично, даже тонко объявил мотивы гонений на творческую интеллигенцию в конце 40-х - начале 50-х гг. , после окончания Великой Отечественной войны, немного только не оправдывая их. …Выбор прицела для удара по Ахматовой и Зощенко был связан не столько с ними самими, сколько с тем головокружительным, отчасти демонстративным триумфом, в обстановке которого протекали выступления Ахматовой в Москве, вечера, в которых она участвовала, встречи с нею, и с тем подчеркнуто авторитетным положением, которое занял Зощенко после возвращения в Ленинград. Во всем этом присутствовала некая демонстративность, некая фронда, что ли, основанная и на неверной оценке обстановки, и на уверенности и молчаливо предполагавшихся расширении возможного и сужении запретного после войны. Видимо, Сталин, имевший достаточную и притом присылаемую с разных сторон направлений и прикрывавшую друг друга, поверявшую друг друга информацию, почувствовал в воздухе нечто, потребовавшее, по его мнению, немедленного закручивания гаек и пресечения несостоятельных надежд на будущее. К тому же к Ленинграду Сталин и раньше, и тогда, и потом относился с долей подозрений, сохранившихся с двадцатых годов и предполагавших, очевидно, наличие там каких-то попыток создания духовной автономии.
Начатая в газетах и по радио травля переросла в затяжную кампанию. Она коснулась многих литераторов. Н.С. Тихонова, когда-то вместе с Зощенко входившего в литературную группу Серапионовы братья, сместили с поста председателя правления Союза писателей СССР. Поэта Рождественского перестали издавать только потому, что тот в молодости жил в одной комнате с Тихоновым. Стихи О. Берггольц не пропускали в печать, припомнив, что она как-то высказывалась за присуждение Сталинской премии Ахматовой. Резкой критике за недостаток идейности, искажение образов советских людей были подвергнуты, опубликованные Дом у дороги А. Твардовского, В окопах Сталинграда В Некрасова, За правое дело В. Гроссмана, Семья Иванова (Во