Влияние декабристов на развитие Забайкальского края
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
в каземат. Полина Гебль стала Прасковьей Егоровной Анненковой, и впереди её ожидали два часовых свидания в присутствии офицера да возможность переговариваться через щели частокола.
"К частоколу в разных местах виднелись дорожки, протоптанные стопами наших незабвенных добрых дам, - писал А.Беляев, - Сколько, может быть, слёз упало из прекрасных глаз этих юных страдалиц на протоптанную тропинку…".
Они и в самом деле были юны. Когда они приехали в Читу, Муравьёвой было двадцать три, а Фонвизиной и Волконской по двадцать два. Чуть постарше были Нарышкина и Трубецкая. А повидали они к этому времени уже столько, что иным не доведется увидеть и за всю жизнь.
Поначалу охранники безжалостно прогоняли дам от этого частокола. Но, после того как солдат ударил при этом Трубецкую, женщины отправили в Петербург жалобу. А Трубецкая с тех пор выносила из дома стул, "демонстративно усаживалась" перед воротами и беседовала с находящимися во дворе каземата декабристами. Мешать ей больше не смели. Бурнашеву жесткое обращение с декабристами женщины тоже ведь не простили. После их писем в Петербург он потерял свою должность. Лишь после долгих проволочек он получил незавидное место в Барнауле, где и умер.
В 1832 году А.Г.Муравьёва умерла от нервной последовательной горячки. И в Чите, и в Петровском заводе она ходила по морозу легко одетая. Теперь вот, в конце ноября, сильно простудилась и слегла с высокой температурой. Вольф ни на шаг не отходил от неё, ставил компрессы, давал лекарства. Александра Григорьевна благодарно улыбалась и спокойно диктовала прощальные письма родственникам. Чтобы не будить родившуюся в Чите Ноннушку (Софью), поцеловала её куклу, а потом стала утешать мужа. Хотя сама больше всех перетерпела за эти годы. Оставила троих малолетних детей в России, всё время переживала. Когда приехала в Читу - тяжко умерла мать. Перебралась в Петровский завод - скончался горячо любимый отец. Две дочери, родившиеся в Петровском заводе, умерли у неё на руках. В двадцать семь лет она написала свекрови: "Я старею, милая маменька. Вы и не представляете себе, сколько у меня седых волос". Александра Григорьевна попросила Вольфа не покидать Ноннушку, пока не освободят мужа. Сказала хорошие слова всем. В последний раз вздохнула и устало закрыла глаза. Навеки…
Никита Михайлович Муравьев сидел, как каменный, глаза без конца слезились. Утром декабристы увидели, что голова его стала белой.
"Нет сомнения, что если бы эти знаменитые женщины не решились на такой геройский поступок (имеется в виду их приезд в острог и восстановление связей со всеми родными узников), наша участь была бы совершенно иная, и мы все погибли, забытые Россиею. Сам Николай обуздывался влиянием удаления, производимым таким геройским этих незабвенных жён и постоянным возбуждением их примерных семей". Это писал декабрист В.С.Толстой.
Говоря о "государственных преступниках" невозможно не сказать об их женах. Судьбы декабристов неразрывно связаны с судьбами их верных и любящих жен.
2.8 О домах жён декабристов в Петровском заводе
Хотелось бы сказать еще несколько слов о домах жён декабристов в Петровском заводе. В воспоминаниях декабриста Завалишина Д.И. мы читаем о том, что вновь построили себе дома Трубецкая, Волконская, Анненкова и Муравьёва. Остальные женщины "купили старые дома, но улучшили их пристройками и отделкою".
Жена декабриста С.Г.Волконского имела два дома с многочисленными хозяйственными пристройками. Один из них, небольшой на маленьком участке, находился далеко от каземата. Эту усадьбу Волконская приобрела в первые же недели пребывания в Петровском заводе. Однако когда декабристам было разрешено жить в квартирах своих жён, маленький дом перестал её удовлетворять. Она начала строительство нового дома и служб на участке, расположенном значительно ближе к каземату.
Новая усадьба Волконских имела протяжённость вдоль улицы 64 метра, а в глубину - 50 метров. Дом размерами в плане 19,216 метров длинным пятиоконным фасадом был обращён в улицу. Шесть жилых комнат, просторная прихожая и кухня с подсобными помещениями отапливались четырьмя печами. Устроенный со двора вход вёл в дом через тамбур. Окна были широкие, необычные для Сибири. В глубине двора имелся довольно большой (с двумя печами) флигель размерами в плане 167,2 метра. Внутренний забор разделял усадьбу на две части. В одной находились дом и флигель, в другой - хозяйственные постройки. До 1837 года усадьба Волконских являлась одним из немногих мест, где узники отдыхали после пребывания в мрачном сыром каземате. Особенно частыми гостями здесь были Ф.Б. Вольф, А.В. Поджио, И.И. Пущин, И.Д. Якушкин. В 1837 году Волконские уехали на поселение в деревню Урик Иркутской губернии и оба дома продали ведомству завода. Маленький дом был приспособлен под солдатские казармы, а в 1849 году - под квартиры служащих. Большой дом занял управляющий заводами, а в 1861 году в нём размещалась школа.
Ближе к каземату по той же стороне улицы, что и усадьба Волконских, находилась усадьба П.Е. Анненковой размерами 38,285 м. На усадьбе стоял ничем не примечательный просторный дом размерами в плане 19,815.1 м, с открытым крыльцом, В нём имелись шесть больших и одна маленькая комната, сени и прихожая. Естественное освещение обеспечивали 13 окон, три из которых были тройными - "итальянскими". Большая комната служила, вероятно, гостиной; одна дверь соединяла её с прихожей, вторая - со смежной комнатой. Почти все комнаты были прохо