Языковые особенности дилогии П.И. Мельникова "В лесах" и "На горах"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
бов, болгар и словаков, указал на распространенность этого обычая в Малороссии [Власова, 1982, с. 119].
Мордовским обрядам Мельников посвятил несколько статей: Эрзянская свадьба, Мокшанская свадьба, Общественное моленье эрзян. По материалам из села Сиухи он написал статью Религиозные верования, домашний быт и обычаи мордвы Нижегородского уезда, дополнив ее собственными фактами и наблюдениями, но при жизни писателя она не была опубликована.
В 1852 году членами Этнографической комиссии Русского географического общества Мельникову поручено произвести исследование о мордовском населении в шести губерниях, кроме того, он официально назначен начальствующим статистической экспедицией в Нижегородской губернии. Было составлено полное описание всех уездов; в результате этой работы архив писателя пополнился новыми фактами и интересными записями. В Нижегородский период большое влияние на разные стороны деятельности П. И. Мельникова оказал В. И. Даль, поселившийся в Нижнем Новгороде в 1849 году.
Много давали Мельникову увлекательные занятия с Далем по изучению говоров. Я в Нижнем почти каждый день бываю у Даля, и мы целые вечера просиживаем с ним над актами археологической комиссии, над летописями и житиями святых, отыскивая в них по крохам старинные слова и объясняя их остатками, сохранившимися по разным закоулкам русской земли, писал он Погодину. Рассказывая о работе статистической экспедиции, Мельников упоминает о поручениях В. И. Даля: И меня, и каждого из членов Владимир Иванович просил записывать в каждой деревне говоры. Следы совместной работы с Далем хранит уже упоминавшаяся рукопись песен Арзамасского уезда, принадлежавшая Мельникову. Во многих текстах карандашом подчеркнуты отдельные слова или целые выражения, на полях карандашом же помечено Далю, например: на вой воевати (л. 2, № 3), век должить (л. 3, № 4), по завыгорью (л. 26, № 5), пошибочка (единоборство; л. 14, № 1), лицо приусмягнуло (л. 16, № 2) и другие [Власова, 1982, с. 120].
Сын писателя вспоминал, что отец его участвовал в работе по составлению Толкового словаря, а П. С. Усов упоминает, что им был составлен рукописный словарь технических, географических, этнографических и прочих названий, употребляемых русским народом. В архиве писателя сохранился список 98 слов (назовем его условно Нижегородский словарь) с обстоятельными пояснениями (в это число входит текст колыбельной песни и описание святочного обычая). Многие слова списка с объяснениями Мельникова вошли в словарные статьи Толкового словаря. Видимо, Далем была использована часть составленного Мельниковым Нижегородского словаря.
Записав образцы польско-белорусского диалекта в Лукояновском уезде, Мельников показал их Далю. Это та же мензелинская шляхта, сказал Владимир Иванович и просил меня порыться в архивах, вспоминал он. Плодом изысканий явилось целое исследование о будниках (или будаках). Оказалось, что в XVII в. по указу царя Алексея Михайловича в Нижегородской губернии были поселены польские приходные люди, поливачи и будники. Первые гнали поташ. Будники рубили лес, жгли и готовили поташным заводам золу. Поташные заводы назывались будными майданами. С уничтожением лесов в одном месте их переводили на другое, а на прежнем заводили пашни. За оставшимся селением сохранялось название майдан. Мельников насчитал по уездам 48 селений с этим названием, приложил их список, привел образцы говора. Черновые наброски этой работы остались в архиве свидетельством добросовестного выполнения просьбы Даля.
Общение с Далем, оставившим нам, помимо Толкового словаря, фундаментальные собрания фольклора, укрепило интерес Мельникова не только к устной поэзии, но и к народным языковым формам. Личный писательский опыт Даля и его убежденность в необходимости сближать литературный язык с народным на всех этапах развития художественной литературы определили впоследствии художественный метод Мельникова-романиста.
В 40-х годах им был накоплен значительный материал по расколу. Неисчерпаемая энергия и любознательность, присущие Мельникову, сказались в его изучении различных форм старообрядчества. Он собирал рукописные и старопечатные книги, раскольничьи легенды, предания, духовные стихи и песнопения. Поиски привели его в среду раскольников-книготорговцев, начетчиков и хранителей древних устоев. В статьях этого периода он отмечает заслуги староверов в сбережении национальных культурных ценностей рукописей, икон, старинной утвари; но у него складывается отрицательное отношение к расколу как невежественному изуверству [Еремин, 1976, с. 21]. Мельников становится одним из выдающихся знатоков раскола, и с 1847 года сначала в должности чиновника особых поручений при нижегородском губернаторе, а затем при Министерстве внутренних дел он занимается почти исключительно делами старообрядцев. По долгу службы он обязан знать и официальную церковную литературу, и догматику раскола, секты, их историю, традиции. Догматическое соблюдение завещанных прадедами традиций отгораживало значительный процент населения страны от элементарных достижений цивилизации и культуры. Мельников неоднократно видел в быту действие суровых и бесчеловечных установлений, вплоть до отказа от врачебной помощи, от употребления картофеля, чая и тому подобное вследствие убеждения в их дьявольском происхождении. (В его библио