Боленосный трагизм Ф.М. Достоевского
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
?то тело Зосимы стало издавать запах. И даже невинная девочка Лиза в какой-то момент бунтует тоже и истерически отворачивается от Божьей гармонии.
Глава 2. Боленосный трагизм Ф.М. Достоевского
.1 Болевой эффект как предельная эстетическая реакция
Болевой эффект - предельно острая эстетическая реакция (на грани антиэстетизма), которой целенаправленно добивался Ф.М. Достоевский, строя свою эстетику "режущей правды". О глубокой продуманности этой техники свидетельствует одно замечательное место в "Зимних заметках о летних впечатлениях", где Ф.М. Достоевский цитирует диалог Софьи и Бригадирши из комедии Фонвизина "Бригадир" и особенно "удивительное репарти" Бригадирши: "Вот, матушка, ты и слушать об этом не хочешь, каково ж было терпеть капитанше?" Ф.М. Достоевский восхищается меткостью и гуманностью (пусть даже неосознанной) этого ответа: долг гуманиста - будить совесть людей при посредстве жесткой правды, какую бы боль она ни причиняла.
Термин "Болевой эффект " введен Р. Г. Назировым в 1966 г. Однако в описательной форме этот эффект давно отмечался русской критикой. Еще Белинский, рецензируя роман "Бедные люди" в ст. "Петербургский сборник", выделил сцену с оторвавшейся пуговицей Макара Девушкина: "Всякое человеческое сердце судорожно и болезненно сожмется от этой (…) страшной, глубоко патетической сцены". Добролюбов в ст. "Забитые люди" впервые употребил слово "боль". В произведениях Ф.М. Достоевского он находит общую черту -"боль о человеке, который признает себя не в силах или, наконец, даже не вправе быть человеком настоящим, полным, самостоятельным". Несколько ниже Добролюбов характеризует тем же словом читательское восприятие произведения Ф.М. Достоевского: "Самый тон каждой повести (…) так и вышибает из сердца раздражительный вопрос, так и подымает в вас какую-то нервную боль…" И далее критик язвительно отчитывает тех, кому не нравится "подобное впечатление" и кому хочется видеть в русской литературе "рассказы веселенькие, грациозные, розовые".
Однако гиперболизация страстей и страданий, боленосный трагизм Ф.М. Достоевского, сцены оскорблений человеческий личности, вызывающие болевый эффект, находили резкую критику у тургеневской школы и связанной с ней народнической литературы. Сам Тургенев в своей переписке не раз сравнивал Ф.М. Достоевского с маркизом де Садом, а Н. К. Михайловский объявил отличительной чертой таланта Ф.М. Достоевского его "бессмысленную жестокость", самоцельную страсть к мучительству. Позитивизм конца XIX - нач. XX вв. прямо говорит о садизме Ф.М. Достоевского, объясняя его эпилепсией писателя и сводя все его великое искусство к паталогии автора, личности (трактовка гениальности как болезни). Этот примитивный подход по сей день еще не преодолен до конца. Болевой эффект есть этико-эстетический диссонанс, возникающий вследствие заострения или торможения сцен, в которых подвергается оскорблению наше нравственное чувство: например, сон о забитой лошади в "Преступлении и наказании", психологические издевательства Фомы Опискина, заушения, пощечины, публичные посрамления в "Скверном анекдоте", "Идиоте", "Подростке", оскорбление женщины деньгами ("Игрок"), наконец, сексуальное оскорбление ребенка. Изображение убийства не порождает болевой эффект. Мучительные сцены в произведениях Ф.М. Достоевского могут вызывать неудовольствие, однако это тоже эстетическая реакция, как и удовольствие. Но болевой эффект может быть и прямо антиэстетичным: это происходит, когда Ф.М. Достовский допускает (довольно редко и осмотрительно) элементы унизительного натурализма, как, например в сцене ареста и обыска Мити Карамазова. Глубокий анализ соотношения боли и скорби при восприятии трагического был дан С. Кьеркегором в книге "Или - или" (1843 г.): "Чем острее сознание вины, тем глубже боль, тем меньше скорбь…" Ф.М. Достовский при помощи болевого эффекта заставляет каждого читателя ощутить его личную вину за царящее в мире зло, постоянно бередит нашу совесть, воспитывая в своих читателях свободу и ответственность. Этому и служит заострение стыда и боли в произведениях писателя.
Надо признать большим преувеличением то что писал Гессен об этических взглядах Достоевского . Неверно то, что Достоевский отвергал не только этику рассудочности, но и этику автономизма, что он сознательно защищал этику мистическую . Прежде всего это означало для Достоевского, что моральные движения определяются не чувствами, не рассудком, не разумом, а прежде всего живым ощущением Бога, - и где выпадает это ощущение, там неизбежен или не знающий пределов цинизм, ведущий к распаду души, либо человекобожество. С другой стороны, Достоевский (и здесь он примыкал к учению славянофилов) очень глубоко чувствовал не правду самозамыкающегося индивидуализма ("обособления", по его любимому выражению). Достоевскому принадлежит формула, что "все виноваты за всех", что вое люди связаны таинственным единством, потенциально заключающим в себе возможность по длинного братства. Достоевский горячо принимал идеи Н. Ф. Федорова (см. о нем во II томе гл. V) о духе "небратства" в современности - достаточно вспомнить его беспощадные слова в "Зимних заметках о летних впечатлениях". Вот эти слова: "Кто, кроме отвлеченного доктринера, мог бы принять комедию буржуазного единения, которую мы видим в Европе, за нормальную формулу человеческого единения на земле?" Д