Боленосный трагизм Ф.М. Достоевского
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
?кого рационализма и представляет крайне непосредственную натуру. Он был "легкомыслен, буен, со страстями, нетерпелив". Молодость его, как мы знаем, протекала беспорядочно, он был страшный "кутила". Дмитрий признается сам: "...я Карамазов но он - сладострастник" (74), но, во-первых, сладострастие у него не сочетается со стяжательством ("у меня деньги - аксессуар, жар души, обстановка"), а во-вторых, и жизнелюбие у него гораздо шире ("Я жить хочу, я жизнь люблю" или - "какая жажда существовать") и включает в себя любовь к Божьему миру, к земле, к почве, к русскому Богу, к России (в сочетании с ненавистью к Америке), сострадание к ближнему. Характерна его реакция на то, что "дитё плачет" (ср. с этим своего рода философскую демагогию Ивана о "слезинке ребенка", которой нельзя покупать мировую гармонию, и вообще детскую тему в "Братьях Карамазовых").
Как мы видели, Дмитрий постоянно сознает свою "низость" ("из всех я самый подлый гад") и в то же время выражает желание исправиться, обновиться, пострадать (см. цитаты выше, там, где говорится о противоречиях в душе героев Достоевского). Дмитрий приводит слова Шиллера о глубоком унижении человека и о необходимости для избавления от унижения вступить в союз с "землей" (почвой). Все время идет разговор о его "жажде воскресения и обновления". На суде он заявляет: "Принимаю муку обвинения и всенародного позора моего, пострадать хочу и страданием очищусь!" (458; ср.: "воскрес во мне новый человек!" - XV, 30). В отличие от Ивана, он горячо верит в Бога ("Да здравствует Бог и его радость!" - 31), готов признать себя самым виноватым и пострадать за других, даже вместо других. Он представляется именно тем образом кающегося грешника, который так люб Богу и старцу Зосиме.
Дмитрий ненавидел отца, о чем потом пожалел; казалось, был близок к отцеубийству ("может быть, не убью, а может, убью") - так сильно мучила его ревность и приводило в отчаяние безденежье, однако глубоко заложенное в его сердце добро помешало ему совершить преступление. Он сам считал, что его спасли Бог и его ангел-хранитель. Характеристика Дмитрия должна включать и ту обиду, которую он в состоянии распоясанности и "безудержа" нанес бедному капитану Снегиреву. Впоследствии Алеша сделал все необходимое, чтобы изгладить эту обиду.
Младший Карамазов - Алеша - противостоит и отцу, и обоим братьям. Как уже говорилось, родному отцу он противостоит отчасти как духовный сын старца Зосимы. Иван - его полноценный родной брат, но Иван больше впитал наследие отца, а Алеша - матери. Алешу смущало известное равнодушие к нему Ивана: "не было ли тут какого-нибудь презрения к нему, к глупенькому послушнику, от ученого атеиста В противность сластолюбивому развратнику и денежному стяжателю Федору Карамазову у Алеши - "дикая исступленная стыдливость" и целомудрие (не имеющие ничего общего с сухим скопчеством Смердякова), а также полная беззаботность в отношении денег. Он "не заботился, на чьи средства живет", а попади ему "вдруг целый капитал, то он не затруднится отдать его". Вместе с тем он не "созерцатель" (как, например, Смердяков), а "деятель", хотя еще "неопределенный и непрояснившийся".
В этом плане заслуживает внимания детская тема в "Братьях Карамазовых" и образы школьников, начиная с впавшего в ярость Илюши, оскорбленного за отца, и кончая школьным лидером Колей Красоткиным, который "знал меру", но многое делал "из самолюбия и гордого самовластия", боялся быть смешным и, отчасти под влиянием Ракитина, тянулся в сторону либерального атеизма, называл Алешу Карамазова мистиком, а затем сам подпал под благородное влияние последнего. Юный возраст во многом порождает и психологические метания Лизы Хохлаковой. Мы уже упоминали выше о метаниях Лизы между заботой о несчастных и демоническим желанием ("Бесенок") "делать зло", добиться "беспорядка" и хаоса, "бранить Бога", быть несчастной, "себя разрушать", садистически наслаждаться видом распятого ребенка, кушая при этом ананасный компотик и т. п. (ср. садизм Смердякова по отношению к животным). Бунт Лизы - своеобразная параллель к бунту Ивана Карамазова, и неудивительно, что он, услышав о компотике, как бы одобрил Лизу. Алеша замечает на это: "он сам, может, верит ананасному компоту". Не случайно Лиза выбирает Ивана как своего мучителя.
Переходим к другим женским персонажам. В этой области начнем, как и роман начинается, с противопоставления первой и второй жен Федора Карамазова. Первая, Аделаида Ивановна, - "из довольно богатого и знатного рода дворян Миусовых", "из бойких умниц" - выходит за Федора Карамазова "из капризов, единственно из-за того, чтобы походить на шекспировскую Офелию"; поступок этот был "отголоском чужих веяний", а узнавши ближе своего супруга, убегает с бедным семинаристом-учителем. Перед нами тип дворянской интеллигентной девушки, воспитанной в западном духе. Вторая жена, Софья Ивановна, как мы знаем, безродная сиротка, жертва старухи-самодурки, безответная "кликуша", вроде юродивой, исступленно молящаяся Богородице. Тип б?/p>