Философско-этическая проблематика и жанрово-композиционные особенности сказки "Маленький Принц" Антуана Роже де Сент-Экзюпери
Контрольная работа - Литература
Другие контрольные работы по предмету Литература
у. Но не в меньшей степени его интересуют и привлекают люди. В своих книгах он ведет беседу с читателями, стремится убедить их в необходимости объединиться для защиты их общего дома - Земли. Вы обитатели одной планеты, пассажиры одного корабля! - обращается Сент-Экзюпери к читателям. Писатель чувствует себя в ответе за людей, и, прежде всего - за детей.
Но что такое рыцарь без коня? Протомившись над планшетами пятнадцать месяцев, Антуан подыскивает себе самого мощного носителя, - им оказывается аэроплан, Он получал в упаковке и с нежностью собирал свои симуны (их у него за жизнь было несколько); он взнуздывал и седлал их привычной рукой многовекового хозяина (хотя авиация родилась почти одновременно с ним самим), он пришпоривал и направлял их к звездам совсем как герой его Ночного полета.
Самолет был готов к полету. Громоздкие канистры с горючим заполнили его до отказа - не повернуться. Я сидел, скорчившись на полу кабины... и все время полета, пока Антуан выделывал в воздухе всякие сложные фигуры, чувствовал себя горошиной в погремушке. А он сквозь оглушительный рев мотора восторженно кричал мне в ухо:
Каково! Резвая лошадка, а? Так же он понимал смысл выражения лошадиная сила.
Сент-Экэюпери отводил машине подобающее место. Это хорошо понял молодой художник, который, увидав, как он, склоняясь над радиатором автомобиля, ощупывает мотор, сказал с улыбкой:
Семнадцать лошадиных сил... И каждую лошадь он знает по имени... Шевалье де Сент-Экзюпери воспитывался в замке и вырос человеком орденским до мозга костей. Пифагорейская религия дружбы, альбигойская поэтика братства сочетались в нем с резким неприятием принципа стадности, сделавшего бюргеров двадцатого века легкой добычей тоталитарных режимов. Однако о клановой элитарности речь отнюдь не шла; двадцатичетырехлетний Антуан пишет вполне недвусмысленно: Не люблю этих людей, которые испытывают рыцарские чувства, когда на костюмированном вечере они выряжены мушкетерами [7, С.5].
От горных вершин Манфреда и Заратустры Сверхчеловек в промасленном комбинезоне делает еще только шаг вверх - и взмывает в воздух на одной лишь тяге душевного подъема. Однако орденская структура дает себя знать - и знать в лице Антуана поступает на архитектурное отделение Академии искусств. Великий Архитектор Вселенной воззвал к его душе.
Как неофит он жаждет познания и любит учиться: Для родственников я остался поверхностным существом, болтуном и жуиром. Это я-то, который даже среди удовольствий ищет, чему бы научиться, и который не выносит трутней из ночных кабачков, я-то, который в их обществе почти никогда не открывает рта, потому что никчемные разговоры претят мне... О внутренней жизни говорить трудно: удерживает какое-то чувство стыдливости, - исповедуется он матери. - А между тем вы не можете себе представить, насколько эта внутренняя жизнь - единственное, что имеет для меня значение [12, С.50].
Патетика духовно-интерьерного четко дает понять, что посвятительное введение в храм - состоялось. Более того. События развивались в таком бешеном (под стать движению времени) темпе, что двадцатичетырехлетний мастер не только правильно осмысливает духовную панораму мира, но и столь же безупречно вербализирует результаты своих гностических штудий: Меня - такого, как я есть, - следует искать в том, что я пишу, - это добросовестно выверенный и осмысленный итог всего, что я думаю и вижу [1, С.245].
Так рождается пишущий крылатый рыцарь. Причем никакой поэтической передержки ни в одном из этих определений нет. Каждое из них скорей цеховое звание.
Для орденского бытия молодого адепта характерна целенаправленная и неустанная работа над собой (обработка дикого камня) - до страсти, до самозабвения: Я, мама, скорее жесток по отношению к самому себе, и вправе отвергать в других то, что я отвергаю и исправляю в себе самом.
Представляя рукопись первого рассказа Сент-Экса в печать, другой рыцарь без страха и упрека Жан Прево скажет о нем проницательно: Это непосредственное искусство и дар достоверности кажутся мне удивительными у начинающего. Прево, ставший орденским alter ego своего! любимца, смог пережить его лишь на один день, тоже умерев как герой, что само собой подразумевалось.
Однако, следуя своей девизообразной формуле: Прежде чем писать, нужно жить, Экзюпери не форсирует свое писательство, не стремится педалировать первый публичный успех; перо его шло вслед за перипетиями бытия, а не впереди них. Причем экзистенциальная жажда познания все увеличивалась, войдя в эзотерически чрезвычайно важную зону страдания-страды, это было и главным творческим принципом Достоевского (Прежде чем писать, надо страдать! - назидал он пятнадцатилетнего Мережковского).
В апреле 1943 года Сент-Экс сообщает жене, отправляясь на театр военных действий: Я еду. Это мой долг. Еду на войну. Для меня невыносимо оставаться в стороне, когда другие голодают; я знаю только один способ быть в ладу с собственной совестью; этот способ - не уклоняться от страдания. Искать страданий самому, и чем больше, тем лучше. Я иду на войну не для того, чтобы погибнуть. Я иду за страданием [1, С.55].
Прозу Де Сент-Экзюпери трудно уложить в привычные жанровые границы беллетристики: и повесть, и роман с едва намеченной сюжетной интригой, как Южный почтовый (1929) и Ночной полет (1931), или бессюжетный, как Планета людей (1939), - все они несут отпечаток раздумий автора-фило