Традиции Чехова и Салтыкова-Щедрина в произведениях Зощенко
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
дёжности сложно да и, по сути, не важно. Вот что было для него важно!
И вот что ещё, не менее важное, чем знание всех мелочей его жизни и его языка. Этот как с неба свалившийся на него писатель казался исключительно весёлым, жизнерадостным, неунывающим человеком. Никакие превратности судьбы не в силах были сшибить его героя с раз и навсегда занятой им бодрой позиции.
Всё ему нипочём. И то, что одна гражданочка при помощи пирожных перед всей театральной публикой его осрамила. И то, что ввиду кризиса пришлось ему с молоденькой добродушной супругой, дитём и тёщей в ванной комнате проживать. И то, что компании психов довелось ему как-то раз ехать в одном купе и опять ничего, выпутался.
Молодец этот самый Зощенко! Несмотря на такие вот нервные потрясения со стороны жизненных обстоятельств, описывает бодро животики надорвёшьтАж
Смех Зощенко, по-своему понятый начинающим читателем, скрашивал его трудную жизнь и вселял надежду, что всё в конечном итоге обернётся к лучшему.
Смеясь до упаду над зощенковскими рассказами, в которых всё было голая правда, этот читатель был глубоко убеждён, что герой рассказчик не кто иной, как собственной персоной писатель Зощенко. Его тянуло к этому весёлому, неунывающему человеку. Потому-то он и гонялся за ним, часами выстаивал в подворотне его дома, трезвонил по телефону. Всё хотел узнать расспросить, как же тому удаётся сквозь все неслыханные испытания и удары судьбы пронести и лёгкость характера, и весёлость, и простой взгляд на вещитАж
Он шёл к Зощенко за рецептом. Как больной к доктору.
Но доктор избегал принимать больных. У него был совсем не лёгкий характер. Он был малообщительный и очень невесёлый человек, со сложным отношением к жизни. И ничто на свете его так не удручало, как то, что люди смеются, читая его рассказы. Он iитал, что не смеяться над ними надо, а плакать.
Зощенко был верным последователем гоголевского направления в русской литературе. Если внимательно вслушиваться в его смех, нетрудно уловить, что беззаботно шутливые нотки являются только лишь фоном для нот боли и горечи.
За внешней непритязательностью того или иного рассказа, который на первый, поверхностный взгляд мог показаться и мелким по теме и пустяковым по мысли, за всеми его шуточками, остротами и курьёзами, призванными, казалось бы, только повеселить уважаемых граждан, у него всегда таилась взрывчатой силы остронасущная, живая проблема дня.
Этих проблем в поле зрения Зощенко всегда находилось великое множество и тех, которые только что заявили о своём рождении, и тех, которые уже обрели реальные контуры. И в разное время, но всегда точно ко времени, когда та или иная, набравшая силу, проблема уже не имела далее прав оставаться неподнадзорной, Зощенко, максимально вооружённый знанием предмета, писал свой очередной рассказ. И попадал, как правило, в самую точку.
У него было особое чутьё на малейшие колебания и перепады в общественной атмосфере. Он безошибочно верно улавливал жизненно главный вопрос, именно тот, что как раз сегодня вставал перед массой людей.
Так, в нужный момент появились его рассказы о жилищном кризисе, принявшем угрожающие размеры в середине двадцатых годов (Кризис). О равнодушии лиц, в чьи прямые обязанности входила забота о благоустройстве людей (История болезни). Об административных перегибах, бюрократизме (Кочерга), волоките, взяточничестве и многом, многом другом, iем приходилось сталкиваться людям в повседневном быту.
Со словом быт связанно понятие обыватель.
Есть устоявшееся мнение, что зощенковская сатира высмеивала и разоблачала обывателя. Что Зощенко выставил на публичное обозрение исключительный по своей отталкивающей выразительности его портрет, чтобы помочь революции точнее определить цель, по которой необходимо вести массированный огонь.
На первый взгляд, это так. Но призадумаемсятАж прежде всего, кто такой этот самый обыватель?
Зощенко iитал, что в чистом виде такой человеческой категории нет. Есть человек носитель тех или иных обывательских черт. Эти черты есть в каждом человеке. Только у одного их меньше, у другого больше. Я соединяю эти характерные, часто затушёванные черты в одном герое, и тогда герой становится нам знакомым и где-то виденным, - писал Зощенко.
Он высмеивал обывательские черты в человеке, а не самого человека. Человек обыватель в его представлении был фигурой мифической, несуществующей.
Будь то иначе, нам пришлось бы сказать, что обыватель и зощенковский бедный человек одно и то же лицо. Ибо герои большинства сатирических рассказов Зощенко именно бедные люди. Но это бы противоречило всему, что мы знаем о Зощенко и его литературе.
Своими рассказами Зощенко как бы призывал не бороться с людьми носителями обывательских черт, а помогать им от этих обывательских черт, избавляться. И ещё несколько возможно облегчить их заботы по устройству сносного быта, для чего строго спрашивать с тех, чьё равнодушие, чванство и злоупотребление властью подрывают и без того ещё неокрепшую веру людей в грядущую новую жизнь.
Вот по какому пути должна вести борьба с обывательщиной.
Вот где надо искать исток целенаправленности зощенковской сатиры.
Сегодня нельзя не ощутить явную недостаточность характеристики Зощенко как сатирика и обличителя, независимо от того, что полагается предметом обличения - пережитки прошлого и