Театральное искусство ХХ века: поиски путей к диалогу
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
?ожника познать нечто чрезвычайно важное о людях, об окружающем мире, о правде и справедливости, о добре и зле, а затем поделиться этим знанием с другими (читателями, слушателями, зрителями), чтобы получить у них подтверждение истинности результатов своего познания. Следует лишь вновь отметить, что это не только познание, но в первую очередь проживание, переживание мира, освоение его не столько холодным аналитическим рассудком, сколько живым непосредственным чувством, которое уже после претворяется в мысль, идею. Здесь видится интересным понимание Гегелем искусства как изображения истинного всеобщего, или идеи, в форме чувственного наличного бытия, образа. И здесь уместно напомнить что высшее предназначение искусства в потребности человека в углубленном двуедином освоении мира и самого себя. Это потребность в развитии самого себя в неотъемлемой взаимосвязи с внешним миром, потребность увидеть, почувствовать себя в мире и мир в себе. И это уже обращение к другой стороне актуальности темы истинное место искусства в культуре человечества.
Контакт со зрителем
Значение обратной связи в театре трудно переоценить. Каждая зрительская аудитория имеет тот театр, которого она заслуживает. Хотя зрителям, наверное, было бы очень неприятно узнать, что у них, как у зрителей, есть определенные обязанности. Какой это будет печальный день, когда люди придут в театр только из чувства долга. Режиссер Питер Брук приводит потрясающие по своей убедительности примеры установления трепетнейшего и напряженного контакта между актерами и публикой. Изумительно, как ярко и явственно актеры его труппы чувствовали самые малейшие и незначительные различия и нюансы аудитории, зала в зависимости от города, места, где игрался спектакль.
Во время гастрольной поездки Королевского шекспировского театра по Европе спектакль Король Лир шел с возрастающим успехом; вершина была достигнута где-то между Будапештом и Москвой. Трудно было себе представить, что зрители, большая часть которых едва знала английский язык, могут оказывать такое влияние на исполнителей. Приходя в театр, они приносили с собой любовь к Королю Лиру, огромный интерес к актерам из другой страны и главное опыт жизни в послевоенной Европе, который приближал их к трагической тематике пьесы. Необычайное внимание, с которым они смотрели спектакль, делало их молчаливыми и сосредоточенными; атмосфера, царившая в зрительном зале, создавала у актеров ощущение, что они играют под яркими лучами прожектора. В результате осветились самые темные места пьесы, они исполнялись с таким богатством смысловых оттенков и с таким мастерским владением английским языком, которые могли оценить лишь немногие из присутствующих в зале, но чувствовали все.
Актеры были тронуты и взволнованы, они приехали в Соединенные Штаты, горя желанием показать зрителям, знающим английский язык, все то, чему они научились под пристальным взглядом европейцев… К моему удивлению и огорчению, оказалось, что актеры играют значительно хуже, чем прежде… Они потеряли контакт со зрителями, в этом было все дело. Филадельфийские зрители, разумеется, прекрасно знали английский язык, но среди них почти не было людей, которых интересовал Король Лир, они приходили в театр по тем причинам, по которым чаще всего ходят в театр: чтобы не отстать от знакомых, чтобы доставить удовольствие женам и тому подобное… Аскетизм нашей постановки, такой уместный в Европе, здесь оказался бессмысленным. Я смотрел на зевающих людей в зале и сознавал свою вину, я прекрасно понимал, что мы чего-то не доделали. Если бы я ставил Короля Лира для филадельфийских зрителей, я, конечно, поставил бы его иначе с совершенно иной расстановкой акцентов и, попросту говоря, с иной силой звучания. Но менять что-то в завершенной постановке во время гастрольной поездки об этом нечего было и думать. Актеры, тем не менее, бессознательно откликались на новую ситуацию. Они старались подчеркнуть те места пьесы, которые могли привлечь внимание зрителей, то есть безжалостно эксплуатировали каждую возможность обострить действие или продемонстрировать взрыв чувств; они играли крикливее и грубее, чем в Европе, и, конечно, торопливо проговаривали те сложные сцены, которыми так наслаждались зрители, не знающие английского языка, и которые ирония судьбы! могли оценить по достоинству только зрители, знающие этот язык.
Необходимо отметить, что на успешность диалога в ситуации спектакля работают обе стороны. Диалог подразумевает встречные усилия, как создателей спектакля, так и зрителей. Это всякий раз интеллектуальный и эмоциональный труд. Поэтому ошибочно отношение к театру как к развлечению в чистом виде. Даже при условии сделанного на определенного зрителя спектакля, со своей стороны и зритель, приходя в театр должен быть готов к взаимодействию, к работе, которую придется совершить его разуму и чувствам. Без такой готовности к диалогу даже при гениальной работе режиссера и игре актеров спектакль как диалог, как со-бытие не состоится. Позиция потребителя со стороны зрителя в театре не уместна. Эта мысль в том или ином виде содержится в работах всех видных деятелей театра. А Брехт прямо говорит о том, каким должен быть зритель. Он уже больше не частное лицо, которое удостаивает театр своим посещением, позволяя, чтобы актеры что-то разыгрывали перед ним, потребляя работу театра; он уже больше не потребитель, нет, он сам должен производить. Спектакл?/p>