Семантическая оппозиция "покой–движение" в романе И.А. Гончарова "Обломов"
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
ова (его стихия - юмор-ирония). Куда более приемлемо предположение о невольном перевороте идиллического жанра у Гончарова и появлении в итоге своего рода антиутопической перспективы.
В картинах Обломовки, сочетающих скрупулезные реалистические детали с почти символическими, постепенно проступает глубинный замысел: максимально расширить толкование образа усадьбы (деревни) до превращения ее в образ целой страны. Недаром в высказываниях самого Гончарова неоднократно Обломовка и Россия становятся синонимами (и не случайно образы из Сна столь повлияли на мир России во Фрегате Паллада - глава вторая). Обломовка - это страна, которая так и не покинула позднего средневековья, отринув петровские реформы и последовавшие за ними сдвиги в сторону Европы и Цивилизации, она осталась в Азии в ее историософской трактовке (отсюда во Фрегате Паллада параллель между обломовской Россией и феодальной Японией). Пространственная отграниченность (оторванность от жизни за пределами усадьбы и окружающих деревенек), боязнь мира за отмеченными границами (история с получением письма), опасливое недружелюбие к чужакам (эпизод обнаружения незнакомого человека около деревни) соотносятся с характерной для полутатарской Московии ксенофобией. Время в Обломовке ходит по кругу в духе специфического русского прогресса-регресса: вневременность подчинена быту, сонному, неизменяющемуся… На стилевом уровне эта особенность проявляется в том, что разные грамматические формы и виды соединены в одной фразе: переходы от прошедшего к настоящему и от будущего к прошедшему подчеркивают, что время в Обломовке не имеет особого значения. Бессознательное предпочтение обломовцами традиции за счет любой, самой невинной новации (идеал: жить, как жили предки наши) сформировано опасливым ожиданием от любого сдвига - грозной неожиданности, что может нарушить столь ценимый покой - благословенный промежуток между подспудно назревающими катастрофами. В рассказах няньки всплывает живая память о тех временах, когда и закладывалась ментальность обломовцев: Страшна и неверна была жизнь тогдашнего человека, опасно было ему выйти за порог дома: его того гляди запорет зверь, зарежет разбойник, отнимет у него все злой татарин, или пропадет человек без вести, без всяких следов. Сама общинность обломовской жизни (муравьиная коллективность), ее оппозиция индивидуальному началу генетически восходят (в контексте истории) к необходимости совместной обороны против почти непреодолимых, неблагоприятных обстоятельств, воздвигаемых Историей и Географией: суровость климата, открытость (обнаженность) равнинного пространства в сторону врага, внутренние распри. Отодвинутый на крайний угол земли, в холодную и темную сторону - русский человек, русский народ жил пассивно, в дремоте про себя переживал свои драмы - и апатично принимал жизнь, какую ему навязывали обстоятельства (IV, 161) - в этих словах Гончарова уловлены те племенные черты нации (пассивность, апатия), преодоление которых на путях Цивилизации осмыслялась художником как первозначимая задача.
Место жительства героя первоначально - Гороховая улица, одна из центральных в Петербурге, на которой жили люди средних классов. Ее первые два квартала принадлежали к аристократической Адмиралтейской части города, застроенной особняками знати. По мере удаления от центра облик Гороховой меняется: стоящие на ней здания по-прежнему отличаются громадностью, но великолепие и изящество в строениях замечается реже. Название Гороховая вызывает неожиданную ассоциацию с фразеологизмом при царе Горохе, связанным с русской народной сказкой, текст которой удивительно напоминает описание Обломовки: В то давнее время, когда мир Божий был наполнен лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох. Выражение при царе Горохе упоминается Гончаровым и в романе Обыкновенная история: Адуев-младший и в столице мечтает жить по тем же законам, что и в провинции, руководствуется представлениями архаическими, мыслит, как при царе Горохе. (Ср. обращенные к Илье Ильичу Обломову слова Штольца: Ты рассуждаешь, как древний.). Позже он переселяется на выборгскую. Выборгская сторона (глухая окраина, мещанский район, почти провинция. Близкий знакомый Гончарова А.Ф. Кони определенно говорил о длинной Симбирской улице , совершенно провинциального типа, очень хорошо описанной Гончаровым в Обломове).
Квартира Ильи Ильича представляет собою не что иное как островок Обломовки в мире Петербурга. Обломовка была местом, идеально приспособленным для жизни, уютным, обжитым и домашним. Даже небо здесь казалось низким, словно потолок горницы. Жители Обломовки практически неотличимы не только друг от друга, но от вещей, деталей домашнего убранства.
В квартире Обломова дело обстоит сходным образом. Здесь царит теснота и запустение жизни, тянущейся по одной и той же раз навсегда сложившейся колее. Гончаров с равным вниманием и подробностью описывает самого хозяина квартиры и халат, повторяющий очертания его полной фигуры, диван с отставшей обивкой, домашние туфли, которые Илья Ильич умел обувать почти автоматически, едва пробудившись от очередного продолжительного сна. Сам Обломов, так же как и его слуга Захар, тоже в определенном см