Русский консерватизм во второй половине XIX века (1861-1917 гг.)
Диссертация - Философия
Другие диссертации по предмету Философия
изма того периода были А.П. Сумароков и М.М. Щербатов. Гросул считает, что истоки отечественного консерватизма зародились в XVIII - XIX вв. Гросул считает, что только в этот период "консерватизм стал оформляться как политическое течение, тогда как применительно к более раннему времени можно говорить лишь об отдельных консервативных мыслителях и тенденциях", правда, исследователь тут же оговаривается, "что некоторые материалы эпохи Павла I до нас не дошли, так что генезис консерватизма, по-видимому, корректнее отнести именно к рубежу столетий".
2.2 Характер русского консерватизма
Что эти скоты вмешиваются не в свое дело?" - отозвался Александр III на вполне благонамеренный меморандум, представленный ему двумя видными дворянскими деятелями. Тот факт, что наследственный самодержец не считал, что его подданные должны хоть как-то участвовать в определении судеб страны, неудивителен. По мнению Ричарда Пайпса, известного американского специалиста по русской истории, подданные, в большинстве своем, думали так же: российская политическая мысль с самого момента ее возникновения была глубоко консервативной.
Привычная нам история отечественного интеллектуального движения - история свободолюбия, от Радищева к декабристам, от Пушкина к Герцену, от народников к Плеханову. Пайпс, однако, уверяет, что это заблуждение: общим для большинства русских мыслителей было не свободолюбие, а как раз наоборот, отказ поставить под сомнение самодержавие, необходимость и оправданность его сохранения в стране. Свободолюбивые радикалы оставались на обочине интеллектуальной истории - как сказал один президент по совсем другому поводу, они "не были широко известны и не влияли на общественное мнение страны". Никаких новых имен при этом Пайпс не открывает: он перечисляет все тех же графа Уварова и славянофилов, Победоносцева и Каткова, Данилевского и Леонтьева, генерала Фадеева. Согласиться с Пайпсом можно не всегда, а попытка представить консерваторами славянофилов или того же Сперанского граничит, пожалуй, с антиисторизмом. Славянофилы, например, были новаторским интеллектуальным течением, которое ничего не "консервировало", а наоборот, изобретало заново и монархию, и общество, и национальность. Провести намеченную интеллектуальную линию Пайпсу удается только за счет максимально широкого понимания консерватизма как любой поддержки самодержавия, и в этом смысле его работа - отражение с точностью до наоборот советской концепции истории.
В целом Пайпс просто повторяет свой давний тезис о "вотчинном" характере государства в России. В отличие от Запада, здесь издавна укореняется представление о государстве и всем его содержимом как о частной собственности государя в самом буквальном смысле. Общество же при этом отсутствует, и, стремясь защитить свои интересы, различные социальные группы апеллируют не друг к другу, а к власти, тем самым играя ей на руку.
Общим для большинства русских мыслителей было не свободолюбие, а как раз наоборот, отказ поставить под сомнение самодержавие
По мнению Пайпса характерной чертой русского консерватизма является одобрение расширения государственного вмешательства. И причина этого находится в том, что именно самодержавие выступало квинтэссенцией российского консерватизма.
Пайпс отмечает, что политическая система самодержавной Российской империи, скорее, напоминало устройство эллинистических восточных монархий, восточных деспотий, в которых нация выступала не как источник власти, а как ее объект. Соответственно политический режим государства Российского, не опиравшийся на народ, жил в постоянном страхе перед ним, перед русским бунтом, "бессмысленным и беспощадным". Этот всеохватный страх перед анархией, считает Пайпс, и заставлял российских мыслителей поддерживать самодержавие как единственного гаранта внешней безопасности и внутренней стабильности.
Однако это не помешало появлению внутри консервативного движения либералов, а затем и радикалов. Но первоначально эти движения были слабы и не могли конкурировать с консерватизмом за умы и сердца русского общества. Эту слабость Пайпс объясняет тем, что до конца XVIII столетия в России отсутствовали силы, способные служить противовесом государству. Существовали только конкурирующие группы, которые в силу своей разрозненности позволяли верховной власти натравливать их друг на друга, поскольку считали, что, таким образом, могут претендовать на благосклонность государства.
Только во второй половине XIX столетия российский либерализм заявляет о себе как о силе, способной конкурировать с консерватизмом. Этот подъем Пайпс связывает с именами таких государственных деятелей, как Сергей Юльевич Витте и Петр Аркадьевич Столыпин. Однако если Витте, как считает американский историк, был убежден в скорой смерти самодержавия, то Столыпин, будучи убежденным монархистом, стремился спасти российскую монархию, трансформировав ее в монархию конституционную. Но отсутствие внушительной общественной поддержки привело к провалу его реформ. А это, в свою очередь, предопределило революционные события 1917 года.
Консерватизм в русской общественной мысли второй половины XIX века представлен в различных вариантах и никогда не исчерпывался лишь официальным "охранительством". Консерватором считал себя славянофил Ю.Ф. Самарин, который был одним из организаторов реформ 1861 года; консерваторами были столь разные культурные и общественные