Роман Т. Толстой "Кысь" как текст, относящийся к русскому постмодернизму
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
ын своего отца, один из многих "голубчиков", отражает в себе свою культуру, когда красть не предосудительно, грубость бытовой жизни не отталкивает, а воспринимается нормой, когда человеческая душа еще не развилась до постижения милосердия.
Однако, как сын своей матери, ученик Никиты Ивановича, Бенедикт подсознательно, стихийно жаждет чего-то иного, иллюзию чего находит в образах чужой культуры. Переписывая сказку про колобка или стихи Цветаевой, философский трактат Шопенгауэра или руководство по плетению корзин, Бенедикт испытывает просветленность от проникновения к чему-то иному, странному, а потому притягательному. Однако постепенно книга, просто книга без отношения к ее содержанию, не являющаяся духовной субстанцией, лишь уводящая в иную реальность, становится целью жизни для Бенедикта. В реальности - сметанное лицо раздобревшей Оленьки и ненавистные ватрушки тещи, длинные когти тестя и "блатное" хамство перерожденца Терентия Петровича, в инобытии - таинственные страны и загадочные люди, будоражащие воображение и чувство. Лавина чужой культуры, в которой причудливо совместились стихи Пастернака и руководство по эксплуатации стиральных машин, обрушившись на Бенедикта, не освоившего еще и "алфавита" духовности, пробудила в нем лишь одно чувство, ставшее страстью, - обладать этим миром, который открывает книга, любая книга. Бенедикт, которому еще предстояло познать добро и зло, научиться отличать одно от другого, а потом, через несколько поколений, его потомкам предстояло возвыситься до понимания ценности человеческой жизни, превращается в самого яростного и жестокого Санитара, который, неловко повернув крюк, может убить человека. Культура, оторванная от своей истории, жизни, своего читателя, затронула лишь низменную струну души Бенедикта - жажду обладать запретным плодом любыми средствами. Не случайно названия глав - буквы кириллицы, старославянского алфавита: мир, изображенный писательницей, осваивает культуру на уровне алфавита - культуру быта, духовной жизни, отношения к людям. Любая попытка скачкообразного преодоления столетий поступательного развития может привести к трагедии, катастрофе. Непробужденная, не научившаяся более тонким проявлениям, душа Бенедикта и не могла воспринять эту культуру иначе. "Есть понятия, тебе недоступные: чуткость, сострадание, великодушие…" - точно охарактеризовал Бенедикта Никита Иванович. Поэтому Бенедикт хоть и с болью душевной, но соглашается на казнь своего наставника и друга Никиты Ивановича и на сожжение памятника Пушкин. В этот драматический момент Бенедикт осознает, что он жизнь прожил, а чего-то важного не понял, и последний раз спрашивает Никиту Иваныча: "Книгу-то эту где искать?.. Книгу-то эту, что вы говорили! Где сказано, как жить!"
2.2 Мифологическая концепция рома
В центре романа Т.Толстой Кысь - хаос, который так или иначе наступит, но перед этим будет еще одна фаза цивилизации (или деградации).
Роман Кысь - произведение достаточно разноплановое, столкновение нескольких жанровых образований: антиутопия с ее предупреждением катастрофы экологической и нравственной, а также краткое введение в русскую поэзию.
Толстая создает в романе мифологическое повествование, которое можно определить как воспоминание о будущем, парадигма человечества, основа которой - миф. Наше сознание (линейное по своей природе) представлено в романе хронотопом: до и после Взрыва и включено в архаику мифа, а именно циклическое время мифа. Вспоминая науку о мифу: были мифы космогонические (о мироздании), мифы зоогонические, мифы о культурном герое (который пришел, обучил, облагодетельствовал), тотемические (тотем - всему голова). Так начиналось, так начинается после взрыва. Как в пособии для обучающихся, мы находим в романе Толстой иллюстрации, практические картинки к этим мифам.
Действие романа - некий город Федор-Кузьмичск. Набольший мурза в нем - Федор Кузьмич: указы издает, стихи пишет, благодетельствует простой народ. А как прежде, до него жили? А так и жили: ползали во тьме, как слепые червыви. А принес огонь Федор Кузьмич, слава ему. Ах, слава ему. Пропали бы мы без Федора Кузьмича, ей-ей, пропали бы! Все-то он возвел и обустроил, все-то головушкой своей светлой за нас болеет, думу думает! Высоко вознесся терем Федора Кузьмича, маковкой солнце застит. День и ночь не спит Федор Кузьмич, все по горенке похаживает, пышну бороду поглаживает, о нас, голубчиках, кручинится: сыты ли мы, пьяны ли мы, нет ли в чем нам досады какой али увечья какого? [22.стр56] Все славят Федора Кузьмича, все боятся Федора Кузьмича, все блага исходят от него единственного. Но только читатель так не думает: наглый, безграмотный, умственно убогий (одни указы чего стоят). Повествование о Федоре Кузьмиче развивается по канонам мифового сознания, для горожан (голубчиков) он культурный герой, для читателя - трикстер (низкий вариант культурного героя). В сцене первой встречи с Федором Кузьмичом вера в высокого, благородного героя исчезает: перед глазами Бенедикта - маленькое, юркое, ничтожное существо, и он-то завладел всеми ценностями, и он-то распоряжается всеми жизнями! Миф рушится. Федор Кузьмич изгнании и уничтожен. Нет веры - нет мифа. Наступает время нового сознания, новой истории. Но так ли это? Низвержение кумиров случалось и раньше. Не меняется человек. Жива, как и прежде, логика его поступков. Миф, его установки, закономерности живы и действенны, и Т.Толстая