Религиозно-нравственное учение Л.Н. Толстого
Дипломная работа - Философия
Другие дипломы по предмету Философия
µ о жизни, изложенное в изречениях, Путь жизни).
.Догматизация учения. Обоснование идеи непротивления как всеобщего закона любви (1908 г., Закон насилия и закон любви).
. Разработке основ учения Толстого предшествует открытие им истины непротивления. Само это открытие имеет следующие особенности. Лев Николаевич открыл не новый смысл или новое толкование заповеди не противься злому, но некий источник веры, способствующий прямому, простому и ясному пониманию этой заповеди. Место, которое было для меня ключом всего, - пишет он, - было место из V главы Мф. : Вам сказано: око за око, зуб за зуб. А Я вам говорю: не противьтесь злому. Я вдруг в первый раз понял этот стих прямо и просто. Я понял, что Христос говорит то самое, что говорит. И тотчас - не то, что появилось что-нибудь новое, а отпало все, что затемняло истину, и истина восстала передо мною во всем ее значении... Слова эти показались мне вдруг совершенно новыми, как будто я никогда не читал их прежде.
Основная мысль, которая вытекала из открытия Толстого, заключалась в признании абсолютной значимости заповеди непротивления и ее универсальной функциональности. Не противься злому - значит не противься злому никогда, т. е. никогда не делай насилия, такого поступка, который всегда противоположен любви. И если тебя при этом обидят, то перенеси обиду и все-таки не делай насилия над другим. Не менее важным выводом стало положение о том, что заповедь непротивления связует все христианское учение в одно целое, но только при условии, когда оно не есть просто мудрое изречение, но правило, обязательное для исполнения, когда оно есть закон жизни. Заповедь непротивления, по словам Толстого, есть ключ, открывающий смысл всего христианского учения.
На первом этапе развития принципа непротивления Лев Николаевич очерчивает круг вопросов, которые позднее станут для него главным предметом исследования. Так, он уже здесь пытается развеять миф о неосуществимости, неисполнимости заповедей Христа, намечая основные способы своей аргументации. Здесь же он пытается опровергнуть господствующее убеждение о том, что учение Христа касается только личного спасения, а не касается вопросов общих, государственных и т. д.
Но, пожалуй, главной проблемой этого периода становления философии непротивления Толстого стала проблема веры как основного источника и стимула исполнения заповеди непротивления. Если бы все люди исполняли заповеди Христа, полагает Толстой, то на земле бы установилось Царство Божие; если хотя бы один человек исполнял эти заповеди, то он сделал бы самое лучшее для всех и для себя. Но где взять веру для того, чтобы следовать учению и никогда не отрекаться от него? Вот вопрос, который оказался в центре религиозных исканий Льва Николаевича в середине 80-х годов. Название его главного произведения этого периода говорит само за себя: В чем моя вера?.
. Работу "О жизни" Толстой начинает с установления основного противоречия жизни, суть которого - в желании человека блага самому себе и невозможности обретения этого блага при том устройстве мира и том положении, которое он в нем занимает. Вначале человеку представляется, что единственно оправданная цель его жизни есть благо его личности, но блага для личности не может быть; если бы и было в жизни нечто, похожее на благо, то жизнь, в которой одной возможно благо, жизнь личности, каждым движением, каждым дыханием, неудержимо влечется к страданиям, к злу, к смерти, к уничтожению. Невозможность шага личного существования определяется тремя основными моментами: 1) борьбой ищущих личного блага существ друг с другом; 2) обманом наслаждения, приводящего к трате жизни, к пресыщению, к страданиям; 3) смертью. Все это ведет к раздвоению сознания человека и обнаружению истинной жизни, которая всегда хранится в человеке, как она хранится в зерне. Обнаружение истинной жизни состоит в том, что животная личность влечет человека к своему благу, разумное же сознание показывает ему невозможность личного блага и указывает какое-то другое благо. Перспектива этого другого, высшего, сверх личного блага открывается прежде всего благодаря подчинению животной личности закону разума, требующему отречения от блага животной личности. Истинная жизнь человека, - пишет Лев Николаевич, - проявляющаяся в отношении его разумного сознания к его животной личности, начинается только тогда, когда начинается отрицание блага животной личности. Отречение от блага животной личности ставит перед человеком новые требования, продиктованные его разумным сознанием: Не бороться с другими за свое личное благо, не искать наслаждений, не предотвращать страданий и не бояться смерти.
Такие требования кажутся человеку на первый взгляд невозможными, выражающими отречение от самой жизни. Однако таковыми они представляются только с внешней, отрицательной стороны. Их положительный, жизнеутверждающий смысл обнаруживается, когда человек обретает благо любви. Здесь Толстой впервые в рамках своей системы подходит к понятию любви, наиболее тесно и органически связанному с заповедью непротивления. На протяжении всей последующей эволюции учения он постоянно обращался к рассмотрению соотношения любви и непротивления, их ценностной значимости и иерархии. В итоге он вывел определенную форму взаимосвязи любви и непротивления, которая в целом имела следующее выражение: Непротивление есть неизбежное условие любви. Если человек отказывается от идеи непротивления, то тем самым подрывает корни любви,