Религиозно-нравственное учение Л.Н. Толстого
Дипломная работа - Философия
Другие дипломы по предмету Философия
?воначально он рассматривает заповедь непротивления как одно из пяти правил (наряду с не гневайся, или не сердись, не прелюбодействуй, не клянись, или не присягай, не противься злу и не воюй), выдвинутых Иисусом в Нагорной проповеди. Характерно, что Толстой не только не придает здесь заповеди непротивления центрального, ключевого значения, но и толкует ее преимущественно как норму правосознания, данную Христом взамен законов старого правосудия. Лев Николаевич убежден, что Иисус говорит здесь о суде и наказаниях: вначале - о старинных средствах защиты от зла (око за око и зуб за зуб), а вслед за этим - о должном правосудии: не противься злу, не прибегай к судебной защите. Главный смысл заповеди непротивления Толстой усматривает в том, что в ней выражается отрицание суда человеческого, утвержденного ложным законом. Согласно Толстому, данной заповедью Иисус говорит: Не судите и не судитесь, а прощайте, все прощайте. Вы будете прощать, и вам будут прощать. А если вы будете судить, то и вас будут судить, и зло никогда не кончится.
Характерно, что Лев Николаевич, в соответствии с нравственно-правовым пониманием заповеди непротивления, пытается предложить свой вариант перевода слов не противься злому: не защищайся от злых людей (в смысле судебной защиты), т. е. никогда не прибегай к человеческому правосудию - суду, - и не участвуй в нем. Он так передает заповедь Христа о непротивлении: Я же вам говорю не защищайтесь от зла, тогда вы достигнете справедливости. При этом несостоятельность человеческого суда Толстой усматривает в том, что ни один из людей не может судить другого. Ведь судящий должен видеть, что хорошо и что дурно, но поскольку он пребывает в роли судьи, т. е. призван наказывать, мстить, то тем самым он изначально утверждает зло.
Следует отметить, что впоследствии Лев Николаевич критически оценивал свои богословско-филологические занятия. Можно однозначно утверждать, что они практически не прояснили ему сути нравственного учения Христа, не раскрыли истинного значения заповеди непротивления. Впоследствии, когда Толстой обрел новое видение смысла непротивления злому, он так отзывался о своих богословских штудиях: Тот, кто в Евангелии не сумеет отделить сердцем основного, тот никаким изучением критики не узнает этого. А кто умеет отличить, тому не нужно критики. Умеет же отличить тот, кому нужно руководство Евангелия для жизни, а не для мудрствования. В 90-х годах он еще несколько раз с сожалением вспоминал о своих критических опытах: Откровенно скажу вам, что буква, слово не интересуют меня, и я часто сожалею, что придавал ей слишком большое значение и делал, увлекаясь своими гипотезами, натяжками в толковании буквы. И потому во всяких ошибках в толкованиях буквы охотно соглашаюсь. Дух же учения не нуждается в толковании, и не может измениться ни от каких толкований.
Подводя итог своим критическим исследованиям евангелий, Толстой пришел к окончательному выводу, что смысл каждого места - во всем Евангелии, и кто не может понять смысла отдельного места сообразно всему духу его, - того ничем не убедишь. Эти слова свидетельствуют не только о критическом отношении Льва Николаевича к своим богословским и филологическим опытам конца 70-х - начала 80-х годов, но и о бесперспективности рациональных методов исследования, толкования евангелий. Эти слова заставляют усомниться в том, что философия непротивления Толстого проистекала из рационального, рассудочного восприятия учения Христа. Не случайно Лев Николаевич говорит здесь о постижении общего духа Евангелия сердцем, узрении его смысла на почве самой жизни. Рациональный метод исследования Евангелия обусловил понимание Толстым заповеди непротивления как одного из правил, выражающих нравственно-правовое требование отрицания человеческого суда. Но уже к 1894 г., ко времени написания трактата "В чем моя вера?", понимание смысла и значения заповеди непротивления кардинально меняется: теперь она рассматривается Толстым как ключевой принцип христианства, связующий все учение Христа в одно целое.
Лев Николаевич сам объясняет суть произошедшего с ним поворота. В первой главе трактата В чем моя вера? он пишет о том, что наряду с внешней работой над богословием и евангелиями в нем в это же время протекала напряженная внутренняя работа по уяснению христианского учения. Это не было методическое исследование богословия и текстов Евангелия, а это было мгновенное устранение всего того, что скрывало смысл учения, и мгновенное озарение светом истины.
В целом эволюцию учения Толстого о непротивлении можно представить в виде шести основных этапов:
.Разработка основ учения. Определение заповеди непротивления как ключевого принципа всего христианского учения, связующего метафизику и этику в одно целое (1883-1884 гг., В чем моя вера?).
.Философское обоснование идеи непротивления. Установление четкой связи между непротивлением, самоотречением и благом любви (1886-1887 гг., О жизни).
.Социальное обоснование идеи непротивления. Обращение к истории вопроса. Разработка системы аргументации в пользу непротивления. Нарастание элементов рационализма в учении Толстого. (1890-1892 гг., Царство Божие внутри вас).
.Начало систематизации учения о непротивлении злу. (1897 г., Христианское учение).
.Систематизация и популяризация принципа непротивления. Включение в свое учение близких по духу идей из различных религиозных и философских источников. (1903-1910 гг., Круг чтения, На каждый день: учени?/p>