Артюр Рэмбо
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
лся от всякого
преследования и претензий к нему, был приговорен бельгийским судом к двум
годам тюрьмы и 200 франкам штрафа. Строгость приговора была связана с
определением прокурором Вердена "как коммунара" и с получением из Парижа
доноса на Вердена как на опасного "участника Коммуны" {Lepelletier E. Op.
cit., p. 346, 24-25.}. Эти материалы, в частности поступившие 12 августа,
способствовали тому, что апелляционная палата 27 августа подтвердила
приговор.
Рембо оставалось вернуться батрачить на материнскую ферму Рош под
Шарлевилем. Но это не могло поглотить всю его энергию. Он быстро закончил
небольшую книгу, единственную изданную им при жизни, - "Одно лето в аду",
где рассказал о своем поэтическом прошлом, о теории ясновидения и
расстройстве всех чувств как о пройденном пути "сквозь ад". Теперь он мечтал
уйти и от поэзии, которая оказалась, по его мнению, не эффективной, и от
западной цивилизации, и от христианства, которые представлялись ему
губительными в целом. В прощальной книге он то и дело вспоминает о своей
преданности социальному обновлению, но ему кажется, что ни ему, ни кому-либо
другому осуществить это не под силу. Спасение или видимость спасения он
видел в уходе в некий дохристианский и доисламский Восток. Но Рембо был нищ,
абсолютно нищ, и он должен был сам проложить себе путь. Ценой неимоверных
усилий поэт проложил этот оказавшийся для него роковым путь. В начале 1875
г. Рембо по просьбе Вердена, освобожденного из тюрьмы, видится с ним в
Германии, но Верлен, уверовавший в тюрьме в бога и преданный поэзии, ему
смешон. Тираж книги "Одно лето в аду" Рембо не выкупил и бросил осенью 1873
г. на произвол судьбы. Теперь он передал Верлену произведения времен
ясновидческого пыла, но передал как человек, умерший для литературы, с
правом делать с ними все, что Верден захочет. Больше поэзия не интересовала
его, и пришедшая к нему знаменитость не вызвала у него никаких эмоций.
Важнейшими произведениями того периода творчества Рембо, когда он
руководствовался теорией ясновидения и которые типологически ближе всего
предваряют символизм, были "Последние стихотворения" (1872) и "Озарения"
(1872-1873 {Ниже дана критика взглядов тех ученых, которые, как А. де Буйан
де Лакот, ценой крайних и неубедительных натяжек хотят доказать, будто часть
"Озарений" несомненно была написана позже "Одного лета в аду" - в середине
70-х годов.}).
Произведения эти необычайно интересны, но они Эскизны, экспериментальны
в прямом смысле этих слов. Они доказывают, что могут существовать такие
словесные произведения, в которых, как в инструментальной музыке, смысл
порождается в неменьшей степени звучанием, чем определенным (рассудочно
определяемым) значением входящих в произведение языковых семантических
единиц - слов, фраз, не столько их связью, сколько их соположением.
Крайнее заострение одного из этих приемов, который получил особое
наименование - "слова на воле" ("les mois en liberte"), впоследствии
применялось в поэзии XX в., в частности известным футуристом Филиппе Томмазо
Маринетти. Прием этот был критически взвешен в одной из статей Аполлинера,
написанной незадолго до войны 1914 г. Указав на Рембо как на родоначальника
идеи "слов на воле", "Аполлинер писал: "Они могут перемешать синтаксические
связи, сделать синтаксис более гибким и лаконичным; они могут способствовать
распространению телеграфного стиля. Но в отношении самого духа современной
поэтичности они ничего не меняют: впечатление большей быстроты, больше
граней, которые можно описать, но в то же время - отдаление от природы, так
как люди не разговаривают при помощи слов на воле... Они дидактичны и
антилиричны" {Apollinaire G. Oeuvres completes, Paris, 1966, vol, 3, p.
884.}.
"Последними стихотворениями" и "Озарениями" с их "словом на воле" Рембо
и породил и убил тот принцип, который позже модернисты надеялись сделать
константой новой поэзии.
Опыт Рембо показал, что этот принцип не может самостоятельно
существовать протяженно во времени. Поэт ввел ресурсы, которые как одно из
средств обновили французскую поэзию, но выяснилось, что поэзия может
исчезнуть, испариться, если она будет сведена к принципу другого искусства,
к музыкальности, к асинтаксической соположенности слов и смыслов и если ее
попытаются развивать на основе таких принципов.
Фейерверк ясновидческих произведении Рембо был мгновенен.
Если раньше поэзию можно было и интерпретировать, и рассудочно
понимать, и более или менее адекватно объяснять, то теперь оставалось только
ее интерпретировать, т. е., говоря деловой прозой, объяснять без уверенности
в адекватности объяснения.
В данном издании, где есть текст Рембо, ценность "Последних
стихотворений", их ликующую звонкость, а также наплывы меланхолии, игру,
создаваемую синтаксическими разрывами и просодическими атональностями, и
пределы всех этих возможностей удобнее и нагляднее объяснять в
непосредственно связанных с текстом примечаниях.
"Озарения" написаны музыкальной ритмической прозой, и лишь два
произведения в них могут бе