Пушкин А.С. "Каменный гость" (Литературоведческий анализ одной из маленьких трагедий)

Пушкин А.С. "Каменный гость"

Литературоведческий анализ одной из маленьких трагедий

Ни Геродота, ни Тита Ливия, ни Григория Турского нельзя упрекать за то, что они заставляли провидение вмешиваться во все человеческие дела; но надо ли говорить, что не к этой суеверной идее повседневного вмешательства Бога хотели бы мы снова привести человеческий ум.

П.Я.Чаадаев

Заданная Белинским парадигма рассмотрения "Каменного гостя" как драмы наказания оказалась столь же устойчивой, сколь и бесплодной. "Каменный гость" до сих пор остается наиболее трудно интерпретируемой вещью если не во всей пушкинской драматургии, то среди маленьких трагедий. Задачу анализа видели в том, чтобы доказать вину Дон Гуана и, стало быть, оправданность наказания каменным истуканом.

Непротивление критики парадигме наказания легко объяснимо; смертельное пожатие каменной десницы воспринимается как осуществление воли Высшего Судии. Соблазн такого прочтения понятен, но

оно, однако, может быть именно соблазном, т.е. прочтением ошибочным. Уже сам Белинский успел заметить, что при его подходе "Каменный гость" становится не нужен, а Пушкин выглядит несколько глуповато, т.к. вводит deus ex machina и тем нарушает очевидное правило драматургии. Пушкина же вмешательство потусторонней силы не только не смущало, наоборот, он, по-видимому, считал, что средоточие смысла стягивается именно к Каменному гостю, что и отразил названием пьесы. Так что с преступлением и наказанием все не так просто и нужен какой-то иной подход к этой вещи.

В заметке о критике Пушкин писал; "Она основана на совершенном знании правил, коими руководствуется художник или писатель в своих произведениях, на глубоком изучении образцов и на деятельном наблюдении современных замечательных явлений" (1,с.111). Сей-

час подчеркнем последний тезис, предполагающий, что художественное произведение является откликом писателя на проблематику времени, а не просто плодом свободной фантазии художника; критик же должен суметь выделить из всех других то явление, которое было предметом специфического внимания писателя при создании данного произведения. Из этого тезиса и вытекает наша задача - попытаться, хотя бы на уровне "тепло" - "холодно", приблизиться к пониманию того, что имел в виду Пушкин под "современным замечательным явлением", и частного аспекта его, отразившегося в "Каменном госте".

Не подражай: своеобразен гений.

Е.Баратынский

Теперь вернемся к другому пункту пушкинской заметки о критике, касающемуся "глубокого изучения образцов", коими мог пользоваться автор. Это замечание допускает разные трактовки и может быть понято как указание на то, что литературное произведение не является самодостаточным, содержит в себе скрытые отсылки к другим произведениям, "образцам", необходимым для понимания авторской мысли. Этот принцип должен быть справедлив и в отношении произведений самого Пушкина, "Каменного гостя", в частности. Однако, исследователь этой пьесы сталкивается с парадоксальным фактом: ее литературная история оказывается как бы чужой, излишней, не проливающей никакого дополнительного света на пушкинский текст (2,с.569). Другими словами, остается невыясненным, в каком поле идей двигалась пушкинская мысль. Неуловимость историко-литературного контекста не означает его отсутствия, но заставляет предположить, что "образцы", использованные Пушкиным, нужно искать на других литературных перекрестках.

Обработанная Тирсо де Молина, легенда перенеслась из Испании в Италию, откуда перекочевала с бродячими актерскими группами во Францию. Успех "Каменного гостя" итальянской Commedia dell arte был настолько велик, что "парижская публика сроднилась с Дон-Жуаном и жаждала видеть своего любимца на сцене в новых переделках.

В угождение этому желанию, в продолжение одиннадцати лет, в Париже и провинции появились три посредственные обработки легенды о Дон-Жуане, которыми отдельные театры старались заманить к себе публику, и бессмертный "Festin de Pierre" Мольера (3). О генезисе мольеровского Дон Жуана Пушкин знал, по крайней мере, со слов Вольтера, его комментария к комедии. В частности, Вольтер писал, что комедия имела "большой успех на вольной сцене, публика не протестовала ни против чудовищного смешения шутовства и религии, насмешки и ужаса, ни против экстравагантных чудес, на которых построен сюжет пьесы. Статуя уходит и разговаривает, адское пламя, пожирающее развратника на сцене, где выступает Арлекин,- не возмутили умов скорее всего потому, что народ, которому "Festin de Pierre" нравится гораздо больше, чем благородным людям, любит этот род чудесного" (2,с.553). Вольтеру не нравилось у Мольера то же, что Белинскому у Пушкина. Пушкину же важен не только этот род чудесного, но, по-видимому, и смешение шутовства и религии тоже. В своей драме он сохранил не только комедийный контур распутника, враля и обманщика народной комедии, но и такие характерные для народной смеховой культуры элементы, как "веселое убийство" (реакция Лауры на смерть Дон Карлоса - "Убит? прекрасно!"), переодевания, перебранку (испанского гранда со слугой), снижение и осмеяние (каменного изваяния, исполина по сравнению с маленьким и тщедушным оригиналом). Гуковский был не совсем неправ считая, что Пушкиным воспроизведена самая атмосфера эпохи Возрождени

• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• Далее
• На последнюю страницу