Пушкин А.С. "Каменный гость" (Литературоведческий анализ одной из маленьких трагедий)
Контрольная работа - Литература
Другие контрольные работы по предмету Литература
я с ее свободной личной моралью и радостью бытия (4).
Комедийное прошлое сюжета проступает в пушкинской обработке, ренессансный смех слышится, но в приглушенной, редуцированной
форме, свойственной другому, более близкому к Пушкину веку. А этот век, восемнадцатый, шутил много и своеобразно. Возьмем как образец несколько строк ломоносовского перевода из Анакреона:
Надевай же платье ало
И не тщись всю грудь закрыть,
Чтоб, ее увидев мало,
И о прочем рассудить.
И нам бы нужна какая-нибудь деталь в пушкинском тексте, чтоб "ее увидев мало", рассудить о литературных образцах этой маленькой трагедии и о "прочем".
Осмеивая Командора, Дон Гуан передает результат дуэли одной уничижительной репликой: "Наткнулся мне на шпагу он и замер,// Как на булавке стрекоза". В ней есть не только очевидный смысл, говорится не только о том, что, как дуэлянт, Командор слишком переоценил свое мастерство. В пушкинское время так могли сказать об эффекте удачной эпиграммы. (Пушкин в письме к Плетневу: "заклинаю тебя его зарезать - хоть эпиграммой"). Когда противника уж очень презирали, то эпиграмму уподобляли булавке (5), объект насмешки - насекомому. У Пушкина было целое их собрание:
Они, пронзенные насквозь,
Рядком точат на эпиграммах.
("Собрание насекомых", 1829г)
Дон Гуан проткнул Командора острой эпиграммой, он мастер не только дуэльного, но и словесного фехтования. Таков был Пушкин, таков был и его учитель, легендарный пересмешник - Вольтер. Как личность этого человека, так и его произведения имеют, кажется, са-
мое непосредственное отношение и к проблематике, и к прорисовке
образов "Каменного гостя".
Не из-за Вольтера ли Дон Гуан (поэт, как заметила А.А.Ахматова) оказался у Пушкина придворным? Рассказ Дон Гуана о том, что король его удалил, его ж любя, о голубоглазых красавицах, корреспондирует с эпизодами жизни Вольтера при дворе Фридриха II. В первый период пребывания в Берлине Вольтеру нравились как сам голубоглазый король, так и "очаровательные принцессы, красивые и хорошо сложенные фрейлины"(6,с.240). Появляться в Париже Вольтеру было столь же опасно, сколь и Дон Гуану, оба они слишком известны. Дон Гуан не более любвеобилен, чем Вольтер-поэт, чья легкая поэзия
- "не исповедь сердца, не дневник таящихся страстей, а остроумные рифмованные заметки, легко рождаемые под впечатлением встреч, бесед, флирта, увлечений и разочарований" (6,с.50). К.Н.Державин, наблюдениями которого мы воспользовались, называет поэзию молодого Вольтера "записной книжкой" и приводит по ней каталог адресатов, для которых поэт "импровизировал любовные песни".
Если сам Вольтер узнается в облике Дон Гуана по любовным "ушам" и эпиграмматическим "когтям", то речи пушкинского героя выдают его родство с персонажами вольтеровских повестей.
Дон Гуан узнает от монаха, что Дона Анна каждый день приезжает на могилу мужа, никого не видит. И недурна?"- интересуется он. Не только недурна, но соблазнительно красива. И что же Дон Гуан? - Я с нею бы хотел поговорить". Всего лишь! И это Дон Жуан? Во всяком случае не тот, имя которого стало нарицательным. У Тирсо де Молина Дон Жуан проникает в дом Доны Анны ночью, как вор, любовная атака идет без предупреждения. Нет, замена традиционной формы Дон-Жуан на Дон Гуан появилась не только потому, что Пушкин откуда-то узнал, что испанская j ("хота") произносится иначе, чем по-французски. "Поговорить" с женщиной, хранящей верность умершему мужу, хотел совсем не "нахальный кавалер" испанской легенды, и не только хотел, но считал, что необходим закон, обязывающий опечаленную вдову поговорить хоть час с молодым человеком. Это Задиг, герой повести Вольтера. К этому же читанному-перечитанному писателю восходит и реплика пушкинского героя в монастыре после убийства Дон Карлоса - "Все к лучшему" (тезис вольтеровского Панглоса). Молниеносная победа Гуана в схватке с Дон Карлосом очень напоминает эпизод в "Кандиде", когда Дом-Иссахар бросается с длинным ножом на Кандида и "вмиг падает мертвый на пол к ногам прекрасной Кунигунды". К типу перифразы, включающей философские слова-знаки, относится и восклицание: Случай, Дона Анна, случай увлек меня". У Вольтера философия случая противостоит философии "все к лучшему". Можно было бы "вскрыть" еще кое-какие реплики, но мы лучше посмотрим, как повести французского философа-поэта отразились на фабуле "Каменного гостя".
Вольтеровский Задиг уничтожил в один день давний обычай самосожжения вдов на трупе супруга. Он пришел к молодой вдове, снискал ее расположение тем, что похвалил ее красоту (те же "речи странные", что и в устах Дон Гуана). Потом он "отдал должное ее верности. - Вы должно быть, горячо любили своего мужа?- спросил он. -Нисколько не любила,- отвечала аравитянка". Далее выясняется, что "ее толкает на костер страх перед общественным мнением и тщеславие" (7,с.26). У Пушкина Дона Анна тоже не по любви вышла замуж ("Нет, мать моя // Велела мне дать руку Дон Альвару") и тоже боится "общественного мнения" (опасается "Если кто взойдет!").
Чего добивался Задиг? Он долго говорил с аравитянкой , "стараясь внушить ей хоть немного любви к жизни". Внешний план пушкинской пьесы составляет длительный разговор Гуана и Доны Анны,
похоронившей себя заживо в доме супруга. Она не решалась разбить
домашнюю тюрьму, ибо не знала,что это возможно. Самое главное, чего она не знала, что челове