Пушкин А.С. "Каменный гость" (Литературоведческий анализ одной из маленьких трагедий)
Контрольная работа - Литература
Другие контрольные работы по предмету Литература
"злостного" просветителя как Гассенди, который видел "гротеск суетного тщеславия в нелепой заботе человека о пышности своих похорон и месте захоронения", в неспособности понять,
что "мертвому его телу совершенно безразлично, в каком состоянии оно будет находиться и что упорствовать в тщеславии за порогом
смерти бессмысленно" (13). Чрезмерность заботы вдовицы Донны Анны о месте захронения, контраст между исполинским образом Командора в памятнике ("Какие плечи! что за Геркулес!") и в реальности ("А сам покойник мал был и тщедушен") вполне могли дать Дон Гуану повод для "кощунственного" выпада.
Смех Вольтера, точнее, философов XVIII века, любимым оружием которых была "ирония холодная и осторожная, и насмешка бешеная и площадная" является существенным ингредиентом контекста пушкинской пьесы. Через "насмешку площадную" смех Вольтера вбирает, "помнит", раблезианскую образность, "карнавальность". но его цели и смысл совершенно иные. Это не пушкинский смех, но Пушкин через него прошел, увидел его силу, разрушительную для "высоких чувств, драгоценных человечеству", но вместе с тем и несводимость его только к служению демону "духа исследования и порицания". В нем есть как отталкивающее, так и нечто глубоко позитивное, что читатель чувствует по эмоциональной симпатии к Дон Гуану и что является одной из основных движущих сил пьесы.
Начнем ab ovo.
Пушкин
Что, собственно, происходит в драме, составляет его нерв, вокруг чего все вертится? Попробуем нащупать нечто близкое к тому, что в пушкинское время называли "планом". Не вдаваясь в определение термина, воспользуемся моделью, тем, как Моцарт рассказывал Сальери "план" своей "безделицы".
Представь себе...кого бы?
Ну, хоть меня
Влюбленного - не слишком, а слегка
Я весел. Вдруг: виденье гробовое,
Незапный мрак иль что-нибудь такое.
В пушкинские времена говорили о плане и о форме плана:
Я думал уж о форме полана
И как героя назову.
В плане "Каменного гостя" могло еще и не быть имен - ни Дон Гуана, ни Доны Анны, ни Командора, но уже было то главное событие, что будет облекаться в форму. В чем оно состоит? На наш взгляд, в том, что в некоем человеке под действием случайного обстоятельства - какой-либо встречи или мысли - "виденье гробовое, незапный мрак иль что-нибудь такое"- происходит резкая перемена мироотношения. Он видит себя как бы другими глазами и казавшееся ранее естественным и правильным, вдруг обесценилось и наоборот, казавшееся чепухой, приобрело живой и истинный смысл. Нечто подобное, скажем, произошло с Онегиным при второй встрече с Татьяной.
Легенда о Дон Жуане подошла для "формы плана",вернее,была развернута так, как хотелось Пушкину. Событие происходит с центральным героем драмы, о чем мы узнаем из его собственных слов.Он признается, что "весь переродился", что иначе видит себя теперь, в частности, видит "на совести усталой много зла". Ранее попиравший добродетель, теперь он "смиренно перед нею дрожащие колени преклоняет". Этим самопризнаниям можно верить или не верить, считать их уловками хитроумного обольстителя. Нужно, так сказать, объективное доказательство и герой его представляет:
Когда б я вас обманывать хотел
Признался ль я, сказал ли я то имя,
Которого не можете вы слышать?
В отличие от героини, которая этими доводами не убеждена, читатель, сколь-нибудь знакомый с обработками пьесы Тирсо де Молины, вполне может оценить по достоинству правдивость этих слов. В самом деле, Дон Жуан всегда добивался своих целей обманом, выступая под чужими именами. Только у Пушкина он отказывается от заемного лица Диего де Кальвадо и ведет свою атаку к победе или поражению, но от собственного имени.
Нельзя сказать, чтобы критика не заметила в пушкинском соблазнителе измены самому себе. Более того, как обобщил в обзоре пушкинской драматургии О.Фельдман, "среди толкований "Каменного гостя" распространена версия, утверждающая перерождение Дон Гуана в любви к Доне Анне" (14). Правда сам автор придерживается другой, не менее распространенной точки зрения: "В тексте пьесы для этой версии нет достаточных оснований", ибо Дон Гуан дан Пушкиным вне развития. Кто прав? Никто, "обои", как выразился в подобной ситуации один замечательный поэт. Одни не могут объяснить другим, почему Дон Гуан, начавший обольщение Доны Анны как "импровизатор любовной песни",т.е. не имея никакого сильного чувства к данной женщине, в ходе импровизации (кстати, состоящей из двух сцен - не слишком ли долгой?) распаляется настолько, что "чувственное наслаждение становится для него не самоцелью, а естественным плодом подлинной любви" (14,с.176). Верным остается только то, что по чувству можно уловить разницу между Диего де Кальвадо и Дон Гуа- ном, почувствовать, что с героем что-то произошло. Произошло меж- ду первой и второй встречей с Доной Анной. В первой, составляющей собственно импровизацию, в ходе которой происходит переодевание Дон Гуана-монаха в Диего, опасный обольститель верен своему амплуа. Во второй встрече - стремление к развязке, как сознает это сам Дон Гуан, и движимо оно совсем иной энергией. Что происходит между встречами? - приглашение статуи. Можно думать, что ее кивок сдвинул что-то в душе Дон Гуана, сдвинул настолько, что мир и Дона Анна в нем предстали в совершенно ином свете. Кивок ст?/p>