Проблема эмансипации в русской и европейской литературе 19 века
Сочинение - Литература
Другие сочинения по предмету Литература
Тургенев оказывается на литературном распутье. Стремясь к спокойным линиям объективного творчества, т.е. к роману, но будучи не слишком уверен в своих силах, Тургенев ищет опоры в русской и западноевропейской литературах. Но Пушкин и Гоголь кажутся ему недосягаемыми образцами, а художественная практика известнейших на Западе писателей-современников (Бальзак, Гюго) явно не соответствует его эстетическим вкусам и склонностям. Размышляя о возможных путях развития русского романа, Тургенев отвергает также обстоятельный исторический роман Вальтера Скотта, как уже несовременный, отживший свой век и потому непригодный в русских условиях. Об историческом же романе Дюма, занимательном, но лишенном подлинной правды и глубины содержания, Тургенев отзывается с полным пренебрежением. В конце концов писатель останавливается на двух типах романа сандовском и диккенсовском. Эти романы, - пишет он, - у нас возможны и, кажется, примутся. Все эти мысли Тургенев высказывал в переписке с современниками (П.В.Анненковым, В.П.Боткиным, семейством Аксаковых) и главным образом в критической статье о романе Евгении Тур Племянница, напечатанной в 1852 году.
Долгое время творчество Жорж Санд было близко Тургеневу. Вследствие этого анализ проблем становления и жанрового своеобразия романного творчества Тургенева в иных случаях немыслим без обращения к художественной манере Жорж Санд, без сопоставления ее произведений, с указанной точки зрения, с некоторыми его романами и в особенности с первым из них романом Рудин.
Как известно, попытки такого рода уже предпринимались. Прежде всего следует упомянуть о работах Вл.Каренина (Стасовой-Комаровой), в которых роман Рудин бегло сопоставляется с романом Орас (1843). Исследовательница приходит к выводу, что образ Дмитрия Рудина представляет собой ни больше ни меньше как русскую вариацию жорж-сандовского фразера Ораса; что Наталья Ласунская, Волынцев и Лежнев, в свою очередь, если не списаны, то во всяком случае очень похожи, соответственно, на персонажей Ж.Санд Марту, Поля Арсена и Теофиля. Главное, - утверждает она, - не в этих отдельных сходствах действующих лиц, а в общем ходе рассказа и в отношении обоих авторов к своему герою: развенчание человека слова перед людьми простого сердца, горячего чувства, честного, хотя и скромного дела. Это, - продолжает автор, - любимая тема Жорж Санд: противопоставление двух типов: типа, который Аполлон Григорьев называет типом хищным и типа смирного… т.е. людей, поглощенных своей личностью, умных, рефлектирующих, эгоистов или половинчатых, холодных или слабовольных, неспособных предаться одной идее, одному горячему чувству, людей ума, оказывающихся несостоятельными перед людьми воли и сердца. Эта идея проходит, что называется, красной нитью через все почти романы Жорж Санд, от Индианы и до Вальведра или прелестной Марианны Шеврез… и она же является господствующей в произведениях Тургенева, от Свидания в Записках охотника и Аси до Клары Милич, не говоря уже о Вешних водах или Якове Пасьенкове….
Ключом к пониманию того, как подчас своеобразно и неожиданно использовались идейно-художественные традиции Жорж Санд в пору изначального формирования романа Тургенева, является уже упомянутая статья о Племяннице. Но суждения о Ж.Санд вряд ли могут быть правильно поняты при изолированном анализе, вне их связи с целым рядом других высказываний писателя по тому же поводу. Поэтому прежде следует остановиться на характеристике некоторых главных моментов из истории восприятия Тургеневым личности и творчества Жорж Санд в разные годы его жизни.
Интерес Тургенева к идеям и образам Жорж Санд наметился, как и у большинства крупных деятелей русской литературы, его современников (Белинский, Салтыков-Щедрин, Герцен, Достоевский, Писемский, Гончаров и др.), в сороковые годы и сказался определенными последствиями в цикле очерков Записки охотника.
В связи с этим часто цитировалось, например, письмо Тургенева к Полине Виардо (5 (17) января 1848 г.), в котором он восхищается описанием осеннего дня в романе Франсуа Найденыш (1847-1848). У этой женщины, - писал Тургенев о Ж.Санд, - есть дар передавать самые тонкие, самые мимолетные впечатления твердо, ясно и понятно; она умеет рисовать даже благоухания, даже мельчайшие звуки. Мастерство Жорж Санд в этой области, свойственный ей психологизм и проникновенный лиризм пейзажа находим живейший и родственный отклик у Тургенева, закрепляли в его воображении впечателния, порожденные русской природой, изображениями которой изобилуют Записки охотника. В пору их создания несомненное влияние на Тургенева оказывало и народолюбие Жорж Санд, выражавшееся в мягкой, поэтически-женственной форме. В связи с этим один из исследователей отмечал в очерках Хорь и Калиныч и Касьян с Красивой Мечи определенную перекличку с изображениями крестьян в романе Жорж Санд Мопра (1837).
Впоследствии писатели как бы поменялись ролями. В 1872 году Ж.Санд напечатала свой очерк Пьер Боннен, сопроводив его восторженным посвящением Тургеневу. Рассказывая о глубоком впечатлении, произведенном на нее Записками охотника, с которыми она познакомилась довольно поздно по несовершенному переводу Шаррьера, Ж.Санд с особой теплотой охарактеризовала в этом посвящении свойственное Тургеневу чувство трогательной доброжелательности,