Памятники классицизма и неоклассицизма в Москве
Информация - Строительство
Другие материалы по предмету Строительство
?значили неизбежность и всеобщность поворота к классицизму, а также возможность работы с ним как с разновидностью эклектики или даже модерна, что продемонстрировал не только Шехтель, но и И. А. Иванов-Шиц. Последний в своем стилевом развитии "дрейфовал" от модерна к неоклассицистическому "полумодерну" Купеческого клуба (1907, М. Дмитровка, 6), а затем от холодноватой и эклектической неоклассики Народного университета имени А. Шанявского (1912, Миусская пл., 6) к не менее холодному, но более строгому неоклассицизму Государственной сберегательной кассы (1914-1920, Рахмановский пер., 1/24). Тот же привкус эклектичной сухости характерен для Р. И. Клейна, чей кинотеатр "Колизей" (Театр "Современник". 1912-1914, Чистопрудный б-р., 17) является наиболее представительной постройкой среди московских кинотеатров того времени, строившихся почти без исключения в стиле неоклассицизм. Следует отметить также кинотеатр "Художественный" Ф. О. Шехтеля (1912-1913, Арбатская пл.), "Форум" Ф. Н. Кольбе (1914, Садовая-Сухаревская, 14), "Арс" П. Заболоцкого (Театр Станиславского. 1915, Тверская, 23) и "Вулкан" Г. А. Гельриха (1911, Земляной вал, 74).
В этот период приезды архитекторов из Петербурга (то есть прямой "импорт") были достаточно редки, но каждый раз они становились событием в архитектурном процессе, хотя и не вызывали серьезных подражаний. Можно отметить совершенно петербургский дом Товарищества резиновой мануфактуры "Треугольник" (1914-1916, Маросейка, 12), сооруженный по проекту М. С. Лялевича, а также великолепный доходный дом кн. С. А. Щербатова, выстроенный в 1911-1913 гг. по проекту А. И. Таманова (Таманяна). В последнем случае сам заказчик, аристократ и меценат, определил необычную композицию многоквартирного жилого дома, буквально увенчанного особняком-"пентхаузом", тогда как петербургский архитектор выбрал для фасадов этого уникального здания стиль Камерона, то есть палладианскую неоклассику.
В архитектурной практике Москвы к 1910 г. отчетливо обозначились как три названных местных направления (палладианский неоренессанс Жолтовского, неоампирная стилизация Лазарева и эклектичная неоклассика с элементами модерна - как у Шехтеля и Иванова-Шица), так и несколько других, связанных больше с петербургскими влияниями. Речь идет о неоренессансе петербургского направления, более широкого по выбору образцов (по сравнению с верным только Палладио Жолтовским), а также о некоем обобщенном неоклассицизме, о котором дальше.
Московский неоренессанс по большей части развивался под влиянием петербургского, а потому мы видим примерно то же обращение к поздней стадии Высокого Ренессанса, а также ту же стилизацию с намерением подчеркнуть значительность форм и при этом сочетать их с новой функцией, то есть "набросить" ордерную сетку палаццо на банк, конторы или доходный дом. В этом "набрасывании" уже не было эклектической мелочности, скорее здесь присутствовало обретенное в период модерна органическое чувство, позволявшее оживлять строгие классицистические ордерные схемы и одновременно придавать им гигантский масштаб. К наиболее значительным постройкам московской версии петербургского неоренессанса принадлежат: Азовско-Донской коммерческий банк А. Н. Зелигсона (1911-1912, Ильинка, 9, стр. 2), перерабатывающий тему венецианской Дзекки (Монетного двора) Сансовино; Коммерческий банк и торговый дом "И. В. Юнкер и К" В. И. Ерамишанцева (1913-1916, Кузнецкий мост, 16) развивающий тему и иконографию построенного М. С. Лялевичем в Петербурге Торгового дома Ф. Л. Мертенса (1911-1912); доходный дом Фокиных В. И. Ерамишанцева (1913-1915, Померанцев пер., 3) и доходный дом Смирновых Г. А. Гельриха (1911-1914, Петровка, 17). Редким примером здания, великолепно скомпанованного в виде особняка-палаццо периода Высокого Ренессанса, служит построенное Б. М. Великовским (1913) здание на Мясницкой улице, 13. А "как будто" флорентинский особняк Я. М. Шлосберга (1910, Поварская, 46), спроектированный А. Н. Зелигсоном, является, несмотря на точность и археологичность деталей (а может быть, благодаря им), скорее произведением запоздавшей эклектики, чем работой в духе неоренессанса начала XX века.
Другую стилистику, по сравнению с гипертрофированным неоренессансом петербургского толка, имеют неопалладианские постройки И. В. Жолтовского. Он все 1910-е гг. продолжал с неиссякающей страстностью переносить образы Палладио на московскую почву. Его постройки выделяются серьезностью и "ученостью", сочетающимися с художнической свободой гениального интерпретатора: они отнюдь не засушенные копии и не археологические штудии, а, скорее, воплощенные в камне спиритические сеансы по оживлению Мастера.
Жолтовский в эти годы создал величественный особняк Г. А. Тарасова (1908-1912, Спиридоновка, 32), в котором буквально пересоздал образ городского палаццо Палладио, попытавшись перенести Виченцу в Москву и, в связи с этим перенесением, добавив в образ монументальности. Чуть позже он повторит в одном из переулков образ палладианской виллы, но больше в декоре, чем в композиции (1913, Пречистенский пер., 9). К концу периода Жолтовский был, по всей видимости, не так уж одинок, как в начале: если мы и не видим многочисленных последователей, то все же вдумчивые и изысканные опыты в духе палладианского неоренессанса в Москве появились - свидетельством этому служат ясный по общей композиции и тонкий в деталях дом Московского архитектурного общества (1912-1915, Ермолаевский пер., 17), построенный Д. С. Марковым, и доходный дом Спасо-Влахернского женского мона