Geum.ru

Сочинение по предмету Литература

  • 2981. Об одном стихотворении Иосифа Бродского
    Сочинение, эссе Литература

    ...Как бывает “в деревнях”. Стихотворение делится пополам: первая половина суть, порождённая временем, а вторая деревенская тишина. В деревне время не замкнуто в круг, поэтому “каждый час стирается в уме”, вместо того чтобы сохраняться и громоздиться, человек не “путается в днях”, прожитое не возвращается, а “теряется”. (“Фигуры былых лет” названы “бесплотными”, то есть нереальными. Однако по созвучию это слово тянет за собой и слово “бесплодные”, то есть напрасно, зря сохранённые умом.) Замедление ритма жизни подчёркивается и синтаксически: предложения в первой части соответствуют строчкам, как бы отражая деление времени на часы, а к концу стихотворения они становятся всё длиннее.

  • 2982. Об одном стихотворном манифесте акмеизма
    Сочинение, эссе Литература

    Но, пожалуй, наиболее отчётливо противопоставление неорганизованной природы жёстко структурированной архитектуре прослеживается в том фрагменте предисловия Валерия Брюсова к книге участника «Цеха поэтов» Николая Клюева «Сосен перезвон» (1911) 7, в котором нам видится едва ли не главный полемический подтекст мандельштамовского «Notre Dame». Если в заглавии клюевской книги сосны метафорически уподоблены перезванивающимся колокольням, в брюсовском предисловии природа и архитектура жёстко разведены (причём клюевская поэзия, разумеется, отнесена к природному полюсу): “Прекрасны гигантские готические соборы, строившиеся целый ряд столетий, по одному, глубоко обдуманному плану. Мощные колонны вставали там, где им указал быть замысел художника, тяжёлые камни, громоздясь один на другой, образовывали лёгкие своды, и целое поныне поражает нас своей законченностью, стройностью, соразмерностью всех своих частей. Но прекрасен и дикий лес, разросшийся, как попало, по полянам, по склонам, по оврагам. Ничего в нём не предусмотрено, не предрешено заранее, на каждом шагу ждёт неожиданность то причудливый пень, то давно повалившийся, обросший мохом ствол, то случайная луговина, но в нём есть сила и прелесть свободной жизни <...> Поэзия Н.Клюева похожа на этот дикий, свободный лес, не знающий никаких «планов», никаких «правил». Стихи Клюева вырастали тоже «как попало», как вырастают деревья в бору” 8.

  • 2983. Об омонимии в русской лексикографической традиции
    Сочинение, эссе Литература

    В "Толковом словаре русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова (т. IV, 1956-1958) все эти значения рассматриваются как элементы смысловой структуры одного и того же слова, причем значение "народ", "народность" признается старинным, а значение "пленный" - устарелым. Вместе с тем указывается переходное звено от значения "орган в полости рта... у человека, способствующий также образованию звуков речи" к значению "система словесного выражения мыслей", "средство общения". Таким переходным звеном признается значение "способность говорить, выражать словесно свои мысли, речь". Это значение иллюстрируется такими примерами, в которых связь между значением "орган в полости рта" и значением "способность говорить" выступает очень явственно: "Голос мой не задрожит, и язык не отнялся" (Пушкин), "Она без языка лежит, руками объясняется" (Тургенев). Ср. у Пушкина в "Пророке": "и... вырвал грешный мой язык и празднославный и лукавый" и др. Поэтому открытие в слове язык четырех омонимов, сделанное в "Словаре русского языка" С.И. Ожегова, представляется внутренне не мотивированным. В самом деле, если выделение слова язык "народ" исторически оправдано, а слова язык "пленный" грамматически и фразеологически весомо, то дальнейшее дробление слова язык и его значений на омонимы связано с механическим рассечением живой ткани языка. Так, к "омониму" язык "орган в полости рта" отнесена вся фразеология, характеризующая этот орган именно как орган речи: держать язык за зубами (перен.: молчать, когда это нужно), длинный язык или язык без костей у кого-либо (перен.: о болтливом человеке); злые языки (перен.: сплетники, клеветники); остер на язык (остер в своей речи); вопрос был на языке у кого-нибудь (кто-нибудь был готов задать вопрос); что на уме, то и на языке; придержать язык, развязать язык, распустить язык, прикусить язык; язык чешется у кого-нибудь; язык не повернется сказать что-нибудь и т.п. ("Словарь русского языка", составленный С.И. Ожеговым, под ред. С.П. Обнорского. М., 1952). Тем страннее кажется, что значение "речь", "способность говорить" выделяется и включается в омоним язык, у которого в качестве семантической базы выдвигается значение "система" звуковых и словарно-грамматических средств, закрепляющих результаты работы мышления и являющихся оружием общения людей, обмена мыслями и взаимного понимания в обществе".

  • 2984. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке
    Сочинение, эссе Литература

    Академик А. А. Шахматов в своем "Синтаксисе русского языка" настойчиво подчеркивал чрезвычайную важность вопроса о неразложимых сочетаниях слов не только для лексикологии (resp. для фразеологии), но и для грамматики. "Под разложением словосочетания, - писал А. А. Шахматов, - разумеем определение взаимных отношений входящих в его состав элементов, определение господствующего и зависимых от него элементов. Между тем подобное разложение для некоторых словосочетаний оказывается невозможным. Так, например, сочетание два мальчика с точки зрения современных синтаксических отношений оказывается не разложимым" [1]. В неразложимых словосочетаниях связь компонентов может быть объяснена с исторической точки зрения, но она непонятна, немотивирована с точки зрения живой системы современных грамматических отношений. Неразложимые словосочетания - археологический пережиток предшествующих стадий языкового развития. А. А. Шахматову было ясно также тесное взаимодействие лексических и грамматических форм и значений в процессе образования неразрывных и неразложимых словосочетаний. Так, А. А. Шахматов отмечал, что "сочетание определяемого слова с определением во многих случаях стремится составить одно речение; но большей частью оба члена сочетания, благодаря, конечно, их ассоциации с соответствующими словами вне данных сочетаний, сохраняют свою самостоятельность. Например, в словосочетании почтовая бумага - оба слова сохраняют свою самостоятельность вследствие тесной связи с употреблением их в сочетаниях типа почтовый ящик, почтовое отделение, с одной стороны, и - писчая бумага, белая бумага и т. п., с другой" [2]. "Но часто такая раздельность нарушается и наступает еще более тесное сближение обоих сочетавшихся слов" (ср. ни синь пороха вместо не синя пороха). Указав на то, что от речений типа - железная дорога, Красная армия образуются целостные прилагательные - железнодорожный, красноармейский, где железно-, красно- оказываются "неизменяемой частью сложных слов", А. А. Шахматов ставит вопрос: "Можно ли считать железная в железная дорога определением? Не надлежит ли признать железная дорога и т. п. сочетания неразложимыми по своему значению, хотя и разложимыми грамматически словосочетаниями?" [3] Таким образом, А. А. Шахматов предполагает, что семантическая неразложимость словесной группы ведет к ослаблению и даже утрате ею грамматической расчлененности. В связи с семантическим переосмыслением неразложимой словесной группы находится и ее грамматическое преобразование. Например, спустя рукава, ставши идеоматическим целым, превратилось из деепричастного оборота в наречие. "Но переход деепричастия в наречие имеет следствием невозможность определить рукава в данном сочетании как винительный падеж прямого дополнения" [4]. Следовательно, "исконные объективные отношения могут стираться и видоизменяться, не отражаясь на самом употреблении падежа". Вместо живого значения остается немотивированное употребление.

  • 2985. Об оценке эстетики и социальной сущности символизма
    Сочинение, эссе Литература

    Дается это в статье Мережковского «Ночью о солнце». Оказывается, что творчество 3. Гиппиус это и есть «солнце» в «ночи» окружающей жизни. Ссылаясь на волну самоубийств, охвативших Россию в период реакции, Мережковский объявляет, что все это «чума», которая вызвана «кровавым, пыльным вихрем» революции 1905 года. А вот 3. Гиппиус, преодолевая эту «чуму», преодолевая и свой собственный ранний декадентский индивидуализм, перешла к «общественности, зрячей религиозным зрением». «Кем не владеет бог владеет Рок», сочувственно цитирует Мережковский поэтессу. Стихи же «Все кругом» именно утверждают, по Мережковскому, исход из «чумы» в спасительной религии: это спасение от «Рока» в «боге». Ибо Гиппиус «положительно религиозна», а это означает «борьбу с необходимостью во имя чуда, во имя иного порядка». Гарантией же победы является сама религиозная вера. «Только бы вера была, и сила будет, солнце встанет», уверенно заключает свою статью Мережковский.

  • 2986. Обелиск
    Сочинение, эссе Литература

    Возможно, кто-нибудь из скептически настроенных читателей повести спросит: а собственно, был ли подвиг? Ведь учитель Мороз за войну не убил ни одного фашиста. Это во-первых. Кроме того, он работал при оккупантах, учил, как и до войны, ребят в школе. Несправедливость подобного сомнения очевидна. Ведь учитель явился к гитлеровцам, когда те арестовали его пятерых учеников и потребовали прихода его, Мороза. В этом и есть подвиг. Правда, в самой повести автор не дает однозначного "да-нет" на этот вопрос. Он просто вводит две полемические позиции: Ксендзова и Ткачука. Ксендзов как раз убежден, что подвига не было, что учитель Мороз не герой и, значит, зря его ученик Павел Миклашевич, чудом спасшийся в те дни арестов и казней, чуть ли не всю оставшуюся жизнь потратил на то, чтобы имя Мороза было запечатлено на обелиске над именами пятерых погибших учеников.

  • 2987. Обзор литературы, посвященной жизни и творчеству Б.Л. Пастернака
    Сочинение, эссе Литература

    Список литературы.

    1. Альфонсов В. Поэзия Бориса Пастернака. Л., 1990.
    2. Архангельский А. « И только в том моя победа». // Дружба народов. 1987, №4. С.263-266.
    3. Баевский В.С. Борис Пастернак Лирик: Основы поэтической системы. Смоленск, 1993.
    4. Бак Д.П. «Доктор Живаго». Б.Л.Пастернака: функционирование лирического цикла в романном целом. // Пастернаковские чтения. Пермь, 1990.
    5. Бахнов Л.В. С разных точек зрения Доктора Живаго. Москва, 1990.
    6. Бердлев Н. Самопознание. Москва, 1990.
    7. Берёзов Р. Свеча горела // Р Берёзов. Лебединая песня. Москва, 1991. С. 266-268.
    8. Борисов В.М. Пастернак Е.Б. Материалы к творческой истории романа Б.Пастернака «Доктор Живаго». // Новый мир. 1988, №6, С. 205-248.
    9. Борисов В.М. Имя в романе Б.Пастернака «Доктор Живаго». // “Быть знаменитым некрасиво…” Пастернаковские чтения. Москва, 1992.
    10. Вильмонт Н.Н. О Борисе Пастернаке: Воспоминания и мысли. Москва, «Советский писатель», 1989.
    11. Вегорек А. Литературные традиции в прозе Бориса Пастернака 20-30-х г.г. // Идейно-художественное многообразие советской литературы 60-80-х г.г. Москва, 1991, С. 48-54.
    12. Верникович О. Две вьюги. // Новая юность. 1994, №4. С. 180-189.
    13. Воздвиженский В.Т. Проза духовного опыта. // Вопросы литературы. 1988, №9, С. 82-102.
    14. Вознесенский А. Свеча и метель. // Правда. 1988. 6 июня. С. 4.
    15. Вознесенский А. Благовещизм поэта // Литературная газета. 1990. 7 февраля, №6. С. 5.
    16. Воробьёв К. Свеча человечности и правды. // К.Воробьёв. Заметы сердца: из архива писателя. Москва, 1989. С. 61-63.
    17. Газизова А.А. Синтез Живаго со смыслом (размышления о прозе Бориса Пастернака). Москва, 1990.
    18. Гаспаров Б.М. Временной контрапункт как формообразующий принцип романа «Доктор Живаго». // Дружба народов, 1990, №3. С. 223-242.
    19. Гордин Я. Поэт и хаос. // Нева. 1993, №4. С. 211-263.
    20. Горелов П. Размышления над романом. // Вопросы литературы, 1988, №9, С. 54-81.
    21. Горелик Л. «Пушкинский миф о метели» в повести Пастернака «Детство Люверс». // Русская филология: учёные записки. Смоленск, 1994. Том 1. С. 256-278.
    22. Гусев В. Стихия и праздник жизни. // Литературная Россия. 1987, №43, 23 октября. С. 7.
    23. Гусев В. Дума об идеале. // Неоконченные споры: Литературная полемика. Москва, 1990. С. 90-104.
    24. Дубровина И.М. С верой в мировую гармонию. Образная система романа «Доктор Живаго» // Вестник Московского университета. Серия 9. Москва, 1996, №1. С. 103-113.
    25. Зайцев Б. Вечность. // Слово. 1990, №2. С. 50-51.
    26. Исупов К.Г. «Доктор Живаго» как риторическая эпопея (об эстетической философии Б.Л.Пастернака). // Исупов К.Г. Русская эстетика истории. СПб., 1992.
    27. Ивинская О. Годы с Борисом Пастернаком. В плену времени. Москва, «Либрис», 1992.
    28. Ким Е. Своеобразие сюжета и композиции в романе Б.Пастернака «Доктор Живаго». // автореферат К.Ф.Н. / Москва, 1997.
    29. Ким Е. Об особенностях организации повествования в романе Б.Л.Пастернак «Доктор Живаго». // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1997, №3. С. 20-32.
    30. Колеров М.А. Не мир, но меч. СПб., 1996
    31. Кондаков И.В. Роман «Доктор Живаго» в светской традиции русской культуры. Известия АН СССР. Серия: литература и язык. Москва, 1990, т. 49, №6. С. 527-540.
    32. Константин, архимандрит (Зайцев). Несколько мыслей по поводу романа Пастернака. // Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. Москва, 1991. С. 432-445.
    33. Кузнецова М. Так начинают жить стихом. (О поэзии Пастернака к 100-летию). // Библиотекарь. 1990, №2. С. 56-57.
    34. Кушнер А. «И чем случайней, тем верней». // Аврора. 1990, №2. С. 12-21.
    35. Лавров А.В. «Судьбы скрещенья»: теснота коммуникативного ряда в «Докторе Живаго». // Новое литературное обозрение. Москва, 1993, №2. С. 241-255.
    36. Летнёв А. Борис Пастернак. (К выходу поэмы «1905 год»). // А.Летнёв. Литературные будни. Москва, 1989. С. 310-313.
    37. Лихачёв Д.С. Размышления над романом Б.Л.Пастернака «Доктор Живаго». // Б.Пастернак. Доктор Живаго. Повести. Фрагменты прозы. Москва, «Советский писатель», 1989. С. 5-16.
    38. Лихачёв Д.С. Размышления над романом Б.Л.Пастернака «Доктор Живаго». // Новый мир. 1988, №1. С. 5-10.
    39. Лобыцина М. Кто вы, доктор Живаго? // Знамя. Москва, 1993, №5. С. 204-208.
    40. Лобыцина М.В. Герой и прототип в романе «Доктор Живаго». // Начало: сборник работ молодых ученых. Москва, 1993. Вып.2, С. 210-216.
    41. Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. Москва, 1996.
    42. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. Москва, 1994.
    43. Магомедова Д. Соотношение лирического и повествовательного сюжета в творчестве Пастернака // «Быть знаменитым не красиво…» Пастернаковские чтения. Москва, 1992.
    44. Маневич Г.И. «Доктор Живаго», как роман о творчестве. // Оправдания творчества, 1990. С. 61-135.
    45. Маргвелашвилли Т.С. С бурей и ветром в лад. // Единство. 1972, №5. С. 343.
    46. Масленникова З.А. Портрет Бориса Пастернака. Москва, «Советская Россия», 1990.
    47. Мир Пастернака. Москва, «Советский художник», 1989.
    48. Мережковский Д. В тихом омуте. Москва, 1991.
    49. Меркулова Т.И. Об экзистенциальности художественного восприятия Бориса Пастернака. // Филологические науки, Москва, 1992, №2. С. 3-11.
    50. Муравина Н. «Доктор Живаго» и его истолкователи. // Русская мысль La pensee RUSSE Париж, 1991, 4 октября. С. 15.
    51. Муравьёва И. «Свеча горела»: «мысль семейная» в романе Б. Пастернака. // Русская мысль La pensee Russe Париж, 1991, 26 апреля. С. 11.
    52. Озеров Л. «Припомнить жизнь». // Советская музыка. 1990, №2. С. 23-30.
    53. Озеров Л.А. О Борисе Пастернаке. // Новое в жизни, науке, технике. Серия «Литература», Москва, «Знание», 1990, №1.
    54. Орлицкий Ю.Б. «Доктор Живаго», как проза поэта: опыт экстраполяции одного якобсоновского термина. // Материалы международного конгресса: 100 лет Р.О.Якобсону. Москва, 1996.
    55. Овчинников Н.Ф. Б.Л.Пастернак поиски призвания (от философии к поэзии) // Вопросы философии, Москва, 1990, №4. С. 7-22.
    56. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений. В пяти томах. Москва, «Художественная литература», 1989-1992.
    57. Пастернак Б. Доктор Живаго. Повести. Фрагменты прозы. Москва, «Советский писатель», 1989.
    58. Пастернак Б. Доктор Живаго. Москва, «Книжная палата», 1989
    59. Пастернак Б. Стихотворения и поэмы. Переводы. Москва, «Правда», 1990.
    60. Пастернак Б. Из писем разных лет. Москва, «Правда», 1990.
    61. Пастернак Б. Избранное: В 2-х томах. Москва, «Художественная литература», 1985.
    62. Пастернак Б. Воздушные пути: проза разных лет. М., «Советский писатель», 1982.
    63. Пастернак Б. Детство Люверс. Повести. Автобиографический очерк. Москва, «Детская литература», 1991.
    64. Пастернак Б. Звёздное небо. Стихи зарубежных поэтов в переводе Бориса Пастернака. Москва, «Прогресс», 1966.
    65. Пастернак Б. Об искусстве: «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. Москва. «Искусство», 1990.
    66. Пастернак Б. Синий цвет: избранные стихи поэтов Востока и Запада. Москва, «Советская Россия», 1990.
    67. Пастернак Б. Стихотворения. Поэмы. Проза. Москва, ТКО «АСТ» Олимп, 1996.
    68. Пастернак Б. Анкеты, заявления, ходатайства (автобиография)1920. // Русская речь, 1992, №4. С. 38-39.
    69. Пастернак Б. Стихотворения и поэмы. Ленинград, «Советский писатель», 1990.
    70. Пастернак Б. Не я пишу стихи. Москва, «Советский писатель», 1991.
    71. Пастернак Б. Книга любви и верности. /Письма к Нине Табидзе. // Дружба народов, 1996, №7.
    72. Пастернак Б. «Услышать будущего зов». Стихотворения. Поэмы. Переводы. Проза. Москва, «Школа - пресс», 1995.
    73. Пастернак Б. «В плену у времени». Стихи. Москва, «Линор», 1996.
    74. Пастернак Е.Б. Мир Пастернака. Москва. 1989.
    75. Пастернак Е. Материалы для биографии. Москва, 1989.
    76. Пастернак Е. Нобелевская премия Бориса Пастернака. // Новый мир. Москва, 1990, №2. С. 191-194.
    77. Пастернак Е. На своём языке…/ сын об отце. // Слово. 1990. №8. С. 5-8.
    78. Пастернак Ж. «PATIOR» // Знамя, 1990. №2. С. 189-193.
    79. Поливанов К.М. Отечественная пастернакиана за 10 лет. // Новое литературное обозрение. Москва. 1993.№2. С. 256-261.
    80. Пастернак Е.В., Пастернак Е.Б. Координаты лирического пространства. // Литературное обозрение. 1990, №3. С. 91-100.
    81. Померанц Г. Любовь небесная и земная (центростремительное и центробежное): (о стихотворении «Магдалина») // Континент, 1997, №1. С. 306-317.
    82. Померанц Г. Пробуждение чувства вестника. // Звезда, 1993, №2. С. 192.
    83. Пятигорский А. Пастернак и «Доктор Живаго». // Пятигорский А. Избранные труды. Москва, 1996. С. 213-230.
    84. Переписки Б.Пастернака. Москва. «Художественная литература», 1990.
    85. Пастернаковские чтения. Пермь, 1990.
    86. Рильке Р., Пастернак Б., Цветаева М. Письма 1926 года. Москва, «Книга», 1990.
    87. Рыбаков В. Свеча на ветру. // Семья и школа, 1990, №2. С. 45-47.
    88. Раскат импровизаций: Музыка в жизни и творчестве Бориса Пастернака. / Составитель Б.А.Кац. Москва, «Советский композитор», 1991.
    89. Стариков Д. Уроки жизни // Д.Стариков. Свеча на ветру. Москва, 1966. С. 46-47.
    90. Смирнов И.П. Роман тайн «Доктор Живаго». Москва, 1996.
    91. Суконик А. Ещё несколько слов о «Докторе Живаго». // Знамя, 1994. №4. С. 168-184.
    92. Суриков В. Тайная свобода Юрия Живаго. // Московский Вестник. 1990, №3. С. 212-239.
    93. Санникова Е. «Мело, мело по всей земле. во все пределы». Вечер памяти в Москве 1994г. // Русская мысль La pensee Russe Париж, 1994, 17-23 февраля. №4017. С. 16.
    94. Страдание живой культуры. / К 100-летию со дня рождения Б.Л.Пастернака. // Наше наследие. 1990, №1. С. 37-63.
    95. Советский энциклопедический словарь. / Под редакцией А.М.Прохорова.4-е изд. М., «Советская энциклопедия», 1990.
    96. Фроловская М. Горящая свеча или страсти по Юрию. // Простор, 1988, №9. С. 194-200.
    97. Якобсон Р.О. Заметки о прозе поэта Пастернака. // Якобсон Р.О. Работы по поэтике. Москва, 1987. С. 324-338.
  • 2988. Обзорный реферат по творчеству Ф.И. Тютчева
    Сочинение, эссе Литература

    Истинное величие Тютчева обнаруживается в его лирике. Гениальный художник, глубокий мыслитель, тонкий психолог таким предстает он в стихал, темы которых вечны: смысл бытия человеческого, жизнь природы, связь человека с этой жизнью, любовь. Эмоциональная окраска большинства тютчевских стихотворений определяется его мятущимся, трагическим мироощущением. Как жесточайшее бедствие и тяжкий грех ощущал поэт самовластье человеческого Я проявление индивидуализма, холодного и разрушительного. Отсюда бессильные порывы Тютчева к христианству, особенно к православию с его выраженной идеей соборности, смирением и покорностью судьбе. Иллюзорность, призрачность, хрупкость человеческого существования источники постоянной внутренней тревоги поэта. Тютчевмятущийся агностикв поисках устойчивого мировоззрения не мог пристать ни к одному берегу. Так, он неоднократно декларировал пантеизм (Не то, что мните вы, природа..., Полдень), но внутренней убежденности, стойкой веры в божественное начало, благотворное и разлитое повсеместно, не было. Если для пантеистического мировоззрения А. К. Толстого характерен оптимизм, вызванный уверенностью, что в одну любовь мы все сольемся вскоре..., то Тютчеву перспектива слияния рисуется весьма безрадостно. В стихотворении Смотри, как на речном просторе... человеческое Я уподобляется тающим льдинам, которые

  • 2989. Облака (Nephelai)
    Сочинение, эссе Литература

    Так как же отделаться от кредиторов? «Проще простого: они тебя в суд, а ты клянись Зевсом, что ничего у них не брал; Зевса-то давно уже нету, вот тебе ничего и не будет за ложную клятву». Так что же, и впрямь с правдой можно уже не считаться? «А вот посмотри». Начинается главный спор, На сцену вносят большие корзины, в них, как боевые петухи, сидят Правда и Кривда. Вылезают и налетают друг на друга, а хор подзуживает. «Где на свете ты видел правду?» «у всевышних богов!» «Это у них-то, где Зевс родного отца сверг и заковал в цепи?» «И у наших предков, которые жили чинно, смиренно, послушно, уважали стариков, побеждали врагов и вели ученые беседы». «Мало ли что было у предков, а сейчас смирением ничего не добьешься, будь нахалом и победишь! Иное у людей по природе, иное по уговору; что по природе то выше! Пей, гуляй, блуди, природе следуй! А поймают тебя с чужой женой говори: я как Зевс, сплю со всеми, кто понравится!» Слово за слово, оплеуха за оплеуху, глядь Кривда и впрямь сильнее Правды. Стрепсиад с сыном радехоньки. Приходит кредитор: «Плати долг!» Стрепсиад ему клянется: «Видит Зевс, ни гроша я у тебя не брал!» «Ужо разразит тебя Зевс!» «Ужо защитят Облака!» Приходит второй кредитор. «Плати проценты!» «А что такое проценты?» «Долг лежит и прирастает с каждым месяцем: вот и плати с приростом!» «Скажи, вот в море текут и текут реки; а оно прирастает?» «Нет, куда же ему прирастать!» «Тогда с какой же стати и деньгам прирастать? Ни гроша с меня не получишь!» Кредиторы с проклятиями убегают, Стрепсиад торжествует, но хор Облаков предупреждает: «Берегись, близка расплата!»

  • 2990. Облака. Аристофан
    Сочинение, эссе Литература

    Приходит кредитор: "Плати долг!" Стрепсиад ему клянет-` ся: "Видит Зевс, ни гроша я у тебя не брал!" - "Ужо разразит тебя Зевс!" - "Ужо защитят Облака!" Приходит второй кредитор. "Плати проценты!" - "А что такое проценты?" - "Долг лежит и прирастает с каждым месяцем: вот и плати с приростом!" - "Скажи, вот в море текут и текут реки; а оно прирастает?" - "Нет, куда же ему прирастать!" - "Тогда с какой же стати и деньгам прирастать? Ни гроша с меня не получишь!" Кредиторы с проклятием убегают, Стрепсиад торжествует, но хор Облаков предупреждает: "Берегись, близка расплата!" Расплата приходит с неожиданной стороны. Стрепсиад побранился с сыном: не сошлись во взглядах на стихи Еврипида. Сын, недолго думая, хватает палку и колотит отца. Отец в ужасе: "Нет такого закона- отцов колотить!" А сын приговаривает: "Захотим - возьмем и заведем! Это по уговору бить отцов нельзя, а по природе - почему нет?" Тут только старик понимает, в какую попал беду. Он взывает к Облакам: "Куда вы завлекли меня?" Облака отвечают: "А помнишь Эсхилово слово: на страданиях учимся!" Наученный горьким опытом, Стрепсиад хватает факел и бежит расправляться с Сократом - поджигать его "Мыслильню". Вопли, огонь, дым, и комедии конец.

  • 2991. Облако-вестник (Megha-duta)
    Сочинение, эссе Литература

    Некий якша, полубог из свиты бога богатства и владыки северных гор Куберы, сосланный своим господином за какую-то провинность далеко на юг, на исходе лета, когда все, кто оказался вне дома, особенно тоскуют по своим близким, видит в знойном небе одинокое облако. Он решает передать с ним послание любви и утешения своей жене, ждущей его в столице Куберы Алаке. Обращаясь к облаку с просьбой стать его вестником, якша описывает путь, по которому оно сможет достичь Алаки, и в каждой рисуемой им картине ландшафта, гор, рек и городов Индии так или иначе отражены любовь, тоска и упования самого якши. По словам изгнанника, облаку (в санскрите это слово мужского рода) в стране Дашарне предстоит «испить в поцелуе» воды реки Ветравати, «похожей на хмурящуюся деву»; в горах Виндхья, «заслышав его гром, в страхе прильнут к груди истомленных желанием супругов» их жены; облако напоит свежей, живительной влагой «исхудавшую от зноя, как женщина в разлуке» реку Нирвиндхью; в городе Удджайини оно вспышкой молнии озарит путь девушкам, спешащим в ночном мраке на свидание с возлюбленными; в стране Мальве отразится, будто улыбка, в мелькании белых рыбок на глади реки Гамбхиры; насладится видом Ганги, которая, струясь по голове бога Шивы и лаская руками-волнами его волосы, заставляет страдать от ревности жену Шивы Парвати.

  • 2992. Областные литературы и литературное областничество
    Сочинение, эссе Литература

    Еще в древнейшей индийской литературе обособлялись ее северные и южные группы; позднее сформировались обширные литературы: бенгальская , тамильская, кашмирская и др. И в древнегреческой литературe мы наблюдаем областное деление. Ионийская литература развивалась раньше аттической, которой должна была уступить первенство, когда Афины захватили экономическую и политическую гегемонию. В аристократических дорийских государствах-областях возникла своеобразная местная поэзия (хоровая лирика). В западной Греции существовала литературная школа элейцев. В греческих поселениях южной Италии обособилась литературa пифагорейская. В позднейшее время, в средние века, в Италии, с ее резким политическим расчленением на независимые области и государства-города, мы наблюдаем выделение литературы сицилианской, тосканской. В новое время в Германии, еще распадавшейся на множество княжеств и областей в XVIII и даже в XIX вв., наблюдалась тоже литературная диференциация: историки немецкой литературы выделяют в своих обзорах особые главы для швабских поэтов, для иенских романтиков, для цюрихской школы и т. д. В немецкой части Австрии, именно в ее центре, городе Вене, в XVIIIXIX вв. развивалась особая ветвь немецкой литературы венская литература, давшая в разные эпохи выдающихся писателей, напр. раньше Грильпарцера , позднее А. Шницлера и др. Даже политическая централизация Германии около Пруссии и Берлина в XIX веке не уничтожила областных своеобразий в немецкой литературе. Особое положение занимает французская литература. В силу мощной централизации политической жизни в Париже столичная парижская литература приобрела исключительное значение. Однако еще в середине XVI в. наряду с Парижем имела самостоятельную литературню жизнь область бассейна Луары, в конце XVI в. выдвигается Гасконь, и только в середине XVII в. литературу монополизирует провинция Иль де Франс с Парижем в центре. Но и в позднейшее время, в XVIII и XIX вв., гегемония Парижа не стирает местных своеобразий, и в разных областях Франции, в местных культурных центрах, там, где обособляется хозяйственная жизнь в индустриальных и торговых городах, на пересечениях водных и железных путей, выделялись местные группы литераторов, и их творчество связывалось с особенностями края. Такая диференциация привела в конце-концов и к теоретическому построению литературного областничества, к «режионализму». Виднейшим теоретиком последнего во Франции явился Шарль Брюн, нашедший себе многих единомышленников в разных провинциях. Совершенно обособленной является провансальская литература, опирающаяся на языковые и этнические своеобразия Прованса и давшая писателя общеевропейского значения Ф. Мистраля . Выделяется и литературa бретонская, вырастающая из кельтских основ яз. и народности в Бретани. Одно время развивалась в двух провинциях еще литература валлонская (см. «Бельгийская литература»). Впрочем в этих случаях мы уже имеем дело не только с областным, но и с национальным обособлением.

  • 2993. Обличение преступного общества в романе Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание"
    Сочинение, эссе Литература

    Достоевский писал в конце своей жизни, что его заветной мечтой как человека и писателя всегда оставалось стремление помочь угнетенным и обездоленным людям во всем мире обрести достойное человека существование, завоевать путь в "царство мысли и света". Во всей реалистической прозе XIX века нет другого произведения, которое бы с такой правдивостью изображало картины страданий широких масс, вызванных нищетой, социальным неравенством и угнетением, как "Преступление и наказание". Вместе со своим главным героем Достоевский гневно отвергает как оскорбительные для человека взгляды многих мыслителей своей эпохи, полагающих, что страдания и нищета неизбежны во всяком обществе, что они составляют извечный удел человечества. Великий русский писатель страстно защищает идею нравственного достоинства человека, который не желает быть "вошью", не хочет терпеть и безмолвно подчиняться, но всем своим существом восстает против общественной несправедливости.

  • 2994. Обломов - типичный представитель поместного дворянства в дореформенной России
    Сочинение, эссе Литература

    Другой герой романа друг детства Обломова Андрей Штольц. Штольц с детства привык трудиться, он энергичен, предприимчив и деятелен, но больно уж расчетлив. Даже чувства, настроение и любовь жены раскладывает по полочкам. Как противоположность Обломову, Штольц должен быть прототипом будущего человека России. Но он мало симпатичен. Штольц пытается разбудить Обломова, вернуть к жизни через любовь к Ольге Ильинской. Обломов полюбил Ольгу с "голубиной нежностью". Ольга, как и Штольц, энергичная, деятельная. Она пытается переделать Обломова, заставляет его ездить в свет, в приказ. Но не такая нужна любовь Обломову, холодная и обременительная. Другое дело Агафья Матвеевна Пшеницына. Добрая, сердечная, мягкая женщина, которая любит Обломова таким, какой он есть. Теплая любовь Агафьи, покой и уют засасывают Обломова, как болото. Он становится жертвой тихого мещанского бытия и постепенно угасает. Обломов осознает это, но не знает, не может и не хочет измениться. Образ Обломова вызывает противоречивые чувства не только у читателей, но и критики высказывают противоположные мнения. Н. А. Добролюбов писал: "сказалось новое слово нашего общественного развития. Слово это "обломовщина"; оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни". А. В. Дружинин писал, что обломовщина "в слишком обширном развитии, вещь нестерпимая, но к свободному и умеренному ее проявлению не за что относиться с враждой". Но они едины в мнении, что Обломов порождение среды и одновременно ее жертва. Жить жизнью Обломова и Штольца в нашу эпоху скучно и противно, хотя и в наше время есть и обломовы, и штольцы.

  • 2995. Обломов и «лишние люди»
    Сочинение, эссе Литература

    С развитием истории «лишних людей» в литературе выработалась своего рода атрибутика, или вещи, предметы, которые обязательно должны присутствовать у каждого такого «лишнего» персонажа. У Обломова все эти принадлежности налицо: шлафрок, пыльный диван и старый слуга, без помощи которого он, казалось, погибнет. Может, поэтому Обломов и не едет заграницу, ведь там только «девки» в прислугах, которые не знают, как и сапоги правильно с барина снять. Но откуда же все это взялось? Думется, причину необходимо прежде всего искать в детстве Ильи Ильича, в той изнеженной жизни, которую вели помещики того времени и в той косности, которая прививалась с детских лет: «мать, приласкав его еще, отпускала гулять в сад, по двору, на луг, с строгим подтверждением няньке не оставлять ребенка одного, не допускать к лошадям, к собакам, к козлу, не уходить далеко от дома, а главное, не пускать его в овраг, как самое страшное место в околотке, пользовавшееся дурною репутацией». И, став взрослым, Обломов вот также не допускает себя ни до лошадей, ни до людей, ни до всего света. Почему именно в детстве необходимо искать корни такого явления как «обломовщина» хорошо видно и при сравнении Обломова с его другом детства Андреем Штольцем. Они одного возраста, и одного социального положения, но как две разных планеты, столкнувшиеся в пространстве. Конечно, можно объяснить все это лишь немецким происхождением Штольца, однако, как тогда быть с Ольгой Ильинской, русской барышней, которая в свои двадцать лет была намного целеустремленнее Обломова. И дело здесь даже не возрасте (Обломову на момент событий около 30 лет), а опять-таки в воспитании. Ольга росла в доме своей тетки, не сдерживаемая ни строгими предписаниями старших, ни постоянной лаской, и все познавала сама. Поэтому у нее такой пытливый ум и желание жить, и действовать. Ведь в детсве не было никого, кто позаботился бы о ней, отсюда и чувство ответственности и внутренний стержень, не дающий отклониться в сторону от своих принципов и образа жизни. Обломов же был воспитан женщинами своей семьи, и в этом не его вина, а где-то вина его матери, ее так называемый эгоизм по отношению к своему ребенку, жизнь, наполненная иллюзиями, лешими и домовыми, а, может быть, таковым было все общество, в эти домостроевские времена. «Взрослый Илья Ильич хотя после и узнает, что нет медовых и молочных рек, нет добрых волшебниц, хотя и шутит он с улыбкой над сказаниями няни, но улыбка эта не искренняя, она сопровождается тайным вздохом: сказка у него смешалась с жизнью, и он бессознательно грустит подчас, зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка».

  • 2996. Обломов и Захар в романе И.А. Гончарова "Обломов"
    Сочинение, эссе Литература

    Теперь я бы хотела поговорить о человеческих качествах главного героя. Обломов образован, не глуп, но ему лень что-либо сделать для решения той или иной проблемы. Целыми днями он только лежит и думает. Иногда он как будто бы решается что-то предпринять, но редко доводит свои порывы до конца. Для него нет ничего лучше, чем спокойно лежать и ничего не делать. Даже его деревней управляет доверенное лицо. Для него препятствием к делу становится обычное одевание, потому что он не хочет расставаться с любимым халатом. Обломов пытается разобраться в себе, понять, отчего он такой, и вспоминает свое детство, материнскую ласку, заботу. Маленькому Илюше не разрешалось быть самостоятельным: самому одеваться, умываться. Для этого существовало огромное количество нянек и слуг. Привыкший к подобному опекунству, Обломов, повзрослев, не может обойтись без помощи слуги. Верным другом и слугой у Ильи Ильича был и остается Захар, которого он знал, когда еще был ребенком.

  • 2997. Обломов и обломовщина
    Сочинение, эссе Литература

    Первый раз об обломовщине мы узнаём из сна, который видит Обломов в очередной раз, заснув на своём диване. Сон Обломова это великолепный эпизод, который останется в моей памяти надолго. Он опоэтизировал облик героя, в этом отношении, Сон сам по себе имеет несомненные достоинства как самостоятельное художественное произведение. Очень хорошо видно, что роман без Сна был бы произведением неоконченным. Сон многое разъяснил в образе главного героя, со многим примирил нас. Онисим Суслов, на крыльцо которого можно было попасть не иначе, как ухватясь одной рукой за траву, а другою за кровлю избы, сразу же становился мил сердцу читателя. А заспанный челядинец, дующий спросонья на квас, в котором сильно шевелятся мухи, и собака, признанная бешеной лишь за то, что бросилась бежать от людей, угрожавших ей вилами и топорами. Няня, засыпающая после жирного обеда с предчувствием, что Илюша пойдёт дразнить козла и лазить на галерею, и много других обворожительных подробностей.

  • 2998. Обломов и обломовщина как явление русской жизни
    Сочинение, эссе Литература

    В молодости Обломов “был полон всяких стремлений, надежд, ждал много от судьбы и самого себя, все готовился к какому-то поприщу, к какой-то роли”. Но время шло, а Илья Ильич все собирался, готовился начать новую жизнь, но не продвинулся ни на шаг ни к какой цели. В Москве он получил хорошее образование, но голова его “была как будто библиотека, состоящая из одних разрозненных по частям знаний”. Поступая на службу, которая ранее представлялась ему в виде какого-то семейного занятия, он и не предполагал, что жизнь сразу разделится для него на две половины, одна из которых будет состоять из труда и скуки, что для него было синонимами, а другая из покоя и мирного веселья. Он понял, что “надобно быть по крайней мере землетрясению, чтобы не прийти здоровому человеку на службу”, а потому он вскоре подал в отставку, потом прекратил выезды в свет и полностью затворился в комнате. Если Обломов и признает какой-то труд, то только труд души, поскольку десятки поколений его предков “сносили труд как наказание, наложенное еще на праотцов наших, но любить не могли, и где был случай, всегда от него избавлялись, находя это возможным и должным”.

  • 2999. Обломов и Ольга Ильинская
    Сочинение, эссе Литература

    За русским типом буржуа проглядывает в Штольце образ Мефистофеля. Как Мефистофель Фаусту, Штольц в виде искушения "подсовывает" Обломову Ольгу Ильинскую. Еще до знакомства ее с Обломовым Штольц обговаривает условия такого "розыгрыша". Перед Ольгой ставится задача - поднять с кровати лежебоку Обломова и вытащить его в большой свет. Если чувства Обломова к Ольге искренни и безыскусственны, то в чувствах Ольги ощутим последовательный расчет. Даже в минуты увлечения она не забывает о своей высокой миссии: "ей нравилась эта роль путеводной звезды, луча света, который она разольет над стоячим озером и отразится в нем". Выходит, Ольга любит в Обломове не самого Обломова, а свое собственное отражение. Для нее Обломов - "какая-то Галатея, с которой ей самой приходилось быть Пигмалионом". Но что же предлагает Ольга Обломову взамен его лежания на диване? Какой свет, какой лучезарный идеал? Увы, программу пробуждения Обломова в умненькой головке Ольги вполне исчерпывает штольцевский горизонт: читать газеты, хлопотать по устройству имения, ехать в приказ. Все то же, что советует Обломову и Штольц: "...Избрать себе маленький круг деятельности, устроить деревушку, возиться с мужиками, входить в их дела, строить, садить - все это ты должен и сможешь сделать". Этот минимум для Штольца и воспитанной им Ольги - максимум. Не потому ли, ярко вспыхнув, быстро увядает любовь Обломова и Ольги?

  • 3000. Обломов и Штольц
    Сочинение, эссе Литература

    Обломов и Штольц. Обломов и Штольц-главные герои романа Гончарова"Обломов". Они-люди одного класса,общества,времени.Казалось бы, что живя в одной среде,их характеры, мировоззрение должны быть похожи.Но читая роман,мы с удивлением находим в Обломове и Штольце различные компоненты,составляющие их личность. Что же делает их различными? Чтобы ответить на этот вопрос,проследим их физическое и духовное развитие с самого детства,так как это заклкдывает основы их характеров. Штольц.Он воспитывался в небогатой семье.Отец его по происхождению был немец.Мать-русская дворянка.Все дни семьи проходили в работе.Когда Штольц подрос,отец стал брать его в поле,на базар,заставлял работать.В то же время и обучал его наукам,учил немецкому языку.Дальше Штольц стал отправлять сына в город с поручениями,"и никогда не случалось,чтобы он забыл что-нибудь,переиначил,недоглядел,дал промах".Мать учила его литературе и сумела дать прекрасное духовное воспитание сыну. Итак,Штольц сформировался сильным,умным юношей. Обломов.Родители его были дворянами. Жизнь их в селе Обломовке проходила по своим особым законам.Самое главное в их жизни была еда.Ей посвящали много времени.Они всей семьёй решали,"какие блюда будут в обед или ужин".После обеда следовал продолжительный сон.Весь дом засыпал.Так проходили все дни:сон и еда. Когда Обломов подрос,его отдали учиться в гимназию.Родителей не интересовали знания Илюши.Они мечтали получить справку,доказывающую то,что"Илья прошёл все науки и искусства".Что касается физического воспитания,то его даже не выпускали на улицу.Боялись,как бы он не убился,не заболел.Итак,Обломов вырос забитым маль+ чиком,без образования,но добрым в душе. Теперь проанализируем их взгляды на жизнь.Труд для Штольца был частью его жизни,удовольствием.Он не гнушался даже самой чёрной работы.Для Обломова это было бремя.Он был барин,а это значит,что труду он не должен уделять ни капли времени.Я не говорю даже о физическом труде. Ему было даже лень встать с дивана,выйти из комнаты,чтобы там убрались.О характере героев говорит и их образ жизни.Обломов проводит свою жизнь в существовании на диване.Он ничего не делает,ничем не интересуется(он до сих пор не может заставить себя дочитать книгу"Путешествие в Африке",даже страницы этой книги пожелтели). Штольц ведёт деятельную жизнь.С того момента,как он ушёл из дома,он живёт трудом.Благодаря труду,силе воли,терпению он стал богатым и известным широкому кругу людей.Идеал счастья Обломова-полное спокойствие и хорошая еда.И он достиг этого:он спокойно спал на диване и хорошо питался.За ним убирали слуги и дома у него больших проблем с хозяйством не было.Идеал счастья Штольца-жизнь в труде.Это у него есть.Он много трудиться,жизнь его кипит действием.Но несмотря на все имеющиеся между ними различия,они друзья,друзья с детства.Их сближают самые хорошие части характера:честность,доброта,порядочность.Ещё можно рассказать о любви Обломова к Ольге,если это,конечно,можно назвать любовью.Для достижения её любви он стал читать,ездить по музеям,гулать.Но это изменение только внешнее.Внутри Илья Ильич остаётся прежним Обломовым. Суть романа в том,что бездействие может погубить все лучьшие чувства человека, разъесть его душу,погубить его личность, а труд,стремление к образованию принесёт счастье.##