Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 41 |

Рассмотрим, к примеру, парадигмальную фразу Ясперса о том, что истерик хочет казаться больше, чем он есть на самом деле. Вот уже почти 90 лет эту фразу механически повторяют. Между тем после 1913 года (когда была опубликована УОбщая психопатологияФ Ясперса) произошло столько интел лектуальных и иных событий, что пора бы сделать на это скидку и поду мать, стоит ли некритически повторять сказанное так давно молодым уче ным. Во первых, для того чтобы утверждать, что некто хочет казаться больше, чем он есть на самом деле, надо ясно понимать, что значит Убыть на самом делеФ. (Как любил говорить Ю. М. Лотман, когда мы утверждаем, что искусство отражает жизнь, мы при этом исходим из совершенно лож ной посылки, что мы знаем, что такое жизнь.) Итак, что же значит быть на самом деле. Положим, истерик на самом деле глуп и неглубок, но ему хо чется казаться умнее и глубже, чем он есть. Но в каких единицах измеря ется глупость и отсутствие глубины Осмысленным может быть высказыва ние, в соответствии с которым Ясперсу кажется, что он, Ясперс, Ч доста точно умный и глубокий человек, что при этом помимо него существуют некоторые люди, которые, по глубокому убеждению Ясперса, являются су щественно менее умными и глубокими, чем сам Ясперс, и тем не менее 3. Апология истерии претендуют на то, чтобы казаться (то есть, собственно, полагать, что они суть) примерно такими же умными и глубокими, как Ясперс, или даже еще умнее и глубже; на самом же деле поведение этих людей выдает лишь нео боснованную претензию быть такими же (или более) умными и глубокими, как (чем) Ясперс, и такому достаточно умному и глубокому человеку, как Ясперс, совершенно ясно, что подобные люди лишь выдают себя за умных и глубоких, а на самом деле таковыми вовсе не являются. Нам кажется, что этот анализ может показать все что угодно, в частности и отсутствие ума не только у истериков, но и у Ясперса. Мы хотим сказать, что, посколь ку, как мы стремились показать в главе УО недостоверностиФ, всякое знание есть лишь мнение, то есть любое высказывание предполагает пропозицио нальную установку УМне кажетсяФ или УЯ убежденФ, поэтому то, что хочет сказать Ясперс, на самом деле выглядит так: УМне кажется (я убежден), что всем (некоторым) истерикам свойственно стремиться к тому, чтобы ка заться больше, чем они естьФ. То есть данная фраза, которая выдает себя за некое доказательство, является лишь аксиомой. И самое удивительное, что Ясперс в этой фразе попадается в сети собственной логической недобросо вестности, потому что главным истериком оказывается он сам, ведь в ко нечном счете это ему кажется, что он умнее всех истериков. Вот это как раз следует из его фразы с очевидностью. Ведь если Ясперс не считает себя истериком, то, стало быть, ему кажется, что он не истерик, и, стало быть, ему кажется, что он лучше истериков, но если для человека свой ственно казаться, а не быть лучше, то, стало быть, он сам и есть истерик.

Это, конечно, обыкновенный эпистемический парадокс вроде расселовско го (см. [Рассел 1996]), но доведение до парадокса самых обыкновенных утверждений гарантирует нас от ошибок догматизма, которым свойственно воспроизводиться на протяжении целого века. Суть состоит в том, что фра зы УНа самом деле я являюсь таким тоФ и УМне кажется, что на самом деле я являюсь таким тоФ выражают одно и то же суждение. И если мне возра зят, что фраза УНа самом деле я являюсь таким тоФ скорее похожа на фразу УЯ убежден (а не Умне кажетсяФ), что на самом деле являюсь таким тоФ, то я на это отвечу, что здесь разница в самих пропозициональных установках, то есть в выражениях Уя убежденФ и Умне кажетсяФ, а не в их содержании (то есть не в выражении Уна самом деле я такой тоФ). То есть я хочу ска зать, что в любом случае содержание пропозициональной установки явля ется косвенным контекстом и, стало быть, лишено значения истинности (то есть выражение Уя являюсь таким тоФ в контексте пропозициональной установки не является ни истинным, ни ложным Ч подробно см. [Фреге 1998]), все заключается в различии между значениями выражений Умне кажетсяФ и Уя убежденФ. И мне кажется, что в данном случае их различие не существенно, потому что если истерик хочет Указаться больше, чем он есть на самом делеФ, то он должен хотеть убедительно казаться таковым.

Итак, утверждение о том, что истерик хочет казаться больше, чем он есть 74 Характеры и расстройства личности на самом деле, есть лишь некое частное мнение или даже впечатление пси хиатра Карла Ясперса, еще не ставшего философом Ясперсом, потому что философ Ясперс, конечно, прочитав сочинения философа Хайдеггера, а также психологов Бинсвангера и Босса, давно понял, что бытие, это самое загадочное Dasein, Ч настолько сложная вещь, что гораздо лучше вместо неосторожно вырвавшейся фразы сказать что нибудь поумнее о соотноше нии, например, бытия для другого или бытия для себя, и если человек, ко торый живет при помощи бытия для другого, не полностью раскрыт для подлинной экзистенции, то это не значит, что он хочет казаться больше, чем он есть, это значит другое: что в жизненном контакте с ним ты мо жешь, если хочешь, показать ему, если и он этого хочет, путь для самоакту ализации, для обретения бытия для себя (см. об этом также [Якубик 1982]). Примерно так бы прокомментировал экзистенциалист Ясперс пси хиатра Ясперса. С другой стороны, если мы все же примем эту фразу, как она есть, и согласимся, что да, он, бедный, действительно хочет казаться больше, чем он есть, то, позвольте, разве известны способы, чтобы на са мом деле стать лучше Каждый стремится к тому, чтобы казаться быть похожим на свое Ideal Ich, на своего любимого учителя, отца, тренера по боксу, Людвига Витгенштейна или Леонардо ди Каприо. Если человек хо чет казаться больше, чем он есть, это означает, что он стремится к самосо вершенствованию. Кажется, в гештальт терапии есть такой прием, когда психотерапевт говорит: УВам лучшеФ Ч УНет, мне не лучше.Ф Ч УА вы притворитесь, как будто вам лучше, и тогда вам действительно станет луч шеФ. Или: УКогда вам плохо, улыбайтесь Ч и тогда вам станет лучшеФ. То есть, когда истерику начинает казаться, что он лучше, чем он есть, он тем самым безусловно и становится лучше, чем он был.

И наконец, фраза Ясперса исходит из пресуппозиции, что быть Ч это бе зусловно лучше, чем казаться, иными словами УреальностьФ лучше, чем УфантазияФ. Однако опыт психотической культуры ХХ века удостоверяет, что фантазия, вымышленный мир, виртуальная реальность нисколько не хуже, а чаше всего гораздо лучше, чем так называемая реальность.

Опыт психоделической культуры, сомнологическая литература и живопись, психотический сюрреализм, шизофреническая проза Ч Джойса (FinneganТs Wake), Кафки, Фолкнера, Платонова, Виана, Соколова, Сорокина и так далее (см. главу УПсихотический дискурсФ), психотический театр Антонена Арто, психотическое кино Бунюэля и Хичхока, ЛСД терапия Грофа Ч все эти наиболее значимые и симптоматические для культуры ХХ века явления просто вопиют о том, что вымысел лучше реальности, да и реальности то, если разобраться, никакой по настоящему и нет.

Не большего стоит и пресловутое представление о демонстративности ис териков, Устремлении во что бы то ни стало обратить на себя внимание ок ружающихФ [Ганнушкин 1998: 140]. Начнем с того, что это стремление 3. Апология истерии заложено у человека с рождения и играет огромную роль на протяжении всей его жизни. Когда ребенок, УистерическиФ надрываясь, плачет, он дей ствительно во что бы то ни стало хочет привлечь к себе внимание матери.

Но для ребенка это стремление привлечь к себе жизненно необходимо.

Трудно не согласиться с А. И. Сосландом, когда он пишет о том, что Усамо по себе стремление демонстрировать все, что угодно, Ч безразлично, дос тоинства или недостатки, Ч является самодовлеющей фундаментальной потребностью человека. Эта потребность лежит в основе многих феноме нов его поведения, в то время как ущемление этой потребности является причиной самых разнообразных психических расстройств и жизненных проблем. <...> Даже самый скромный и незаметный человек отчетливо и энергично демонстрирует свою скромность и отлично знает, какое впечат ление производит на других это его представлениеФ [Сосланд 1999:

340Ч341].

Но даже если бы эта особенность не была универсальной, то что же в ней такого плохого, чтобы ставить ее наравне с истерическим стремлением к вранью, pseudologia phantastica (на чем мы еще также остановимся ниже) Можно предположить, что отрицательное отношение в особенности советс ких психиатров к истерической яркости, демонстративности и театрально сти было обусловлено выполнением социального заказа со стороны советс кой идеологии, которая на всех этапах своей эволюции (кроме нэпа) про пагандировала скромность, серые незаметные тона в одежде, всячески по рицала яркость в одежде и дизайне, отрицала важность феномена рекламы, для которой демонстративная яркость является безусловным conditio sint qua non. Вспомним, как в советское время быть модно одетым считалось таким же дурным тоном и полузапретным делом, как разговоры о сексе, что, конечно, связано одно с другим; вспомним запрет на демонстрацию обнаженного тела в кино и в театре, да и в живописи тоже (мясистые тет ки Рубенса, конечно, не в счет). Простота, скромность и чувство меры были главными лозунгами женской УмодыФ в советское время (см. [Вайн штейн 1995: 49]). Даже эстрадная песня, которая также ex definicio долж на быть истеричной Ч вспомним хотя бы таких великих эстрадных пев цов, как Вертинский и Эдит Пиаф, Ч в советское время Упсихастенизирова ласьФ, обретала несвойственные ей полутона и мягкую задушевность (о том, что тихий, невзрачный, совестливый, интеллигентный, повинный, тер пеливый и законопослушный психастеник был советской психиатрией сде лан национальным типом характера, мы писали в главе УПоэтика навязчи востиФ). Почему же советская власть так не любила истерические проявле ния яркости и театральности Потому что она в этом справедливо видела угрозу индивидуализма, эгоцентризма (еще одно УзловещееФ качество ис терика), независимости от общего, стадного в поведении. В этом смысле понятно, почему советская власть скорее готова была смириться с анально 76 Характеры и расстройства личности обсессивным началом: ведь анально садистическому невротику необходи ма как идея управления, так и идея подчинения (ср. комплекс Гиммлера в книге Фромма УАнатомия человеческой деструктивностиФ Ч Гиммлер с его патологическими садистскими наклонностями был при этом рабски предан Гитлеру [Фромм 1998]). Поэтому так легко было приручить Маяковского.

Истерическому же человеку необходимо поклонение ему лично, он нужда ется в аудитории восторженных поклонников, но он никогда не потерпит ни малейшего посягательства на свой эго авторитет, поэтому истерик в принципе буржуазен. Поэтому не удалось справиться с Есениным (в 1930 е годы он был противопоставлен Маяковскому и запрещен), и поэтому труд но в принципе представить себе на службе у советской власти короля эго истериков Игоря Северянина, который предпочел прозябать в Эстонии, причем почти без каких бы то ни было поклонников.

Такой же антидемонстративной, парадоксально антитеатральной была со ветская театральная система Станиславского (с удовлетворением развен чивающая истерический декадентский театр в театре в УЧайкеФ Чехова), превратившая театральное зрелище в нудные дидактические иллюстрации литературных пьес в духе ХIX века.

Не так просто все обстоит и с враньем, Усиндромом МюнхаузенаФ. Мы при выкли считать, что Хлестаков Ч отрицательный персонаж, между тем изве стно, что Гоголь писал Хлестакова с Пушкина и что наличия сильно разви той фантазии (то есть выдумывания, вранья) очень не хватало Гоголю, и он постоянно обращался за сюжетами к богатому на выдумку великому рус скому поэту. Примерно так обрисовал Пушкина Синявский в своих антисо ветски истерических УПрогулках с ПушкинымФ.

Конечно, когда человек постоянно врет, с ним тяжело иметь дело, но, когда человек к месту и не к месту говорит правду, с ним еще труднее (см. главу УСлучай ВитгенштейнаФ). Записные врали и выдумщики вроде барона Мюнхаузена и Василия Теркина играют чрезвычайно важную медиативную функцию в культуре. Вспомним таких грандиозных персонажей, Хлестако вых в жизни, как Д. И. Завалишин и Р. Мэдокс, придумывавших целые био графии и политические заговоры Ч см. о них знаменитую статью Ю. М. УО ХлестаковеФ [Лотман 1977].

АПОЛОГИЯ ИСТЕРИИ Классический портрет истерика в русской литературе дал Лермонтов, изобразив Грушницкого в УГерое нашего времениФ:

Он только год в службе, носит, по особому роду франтовства, толстую солдатскую шинель. <...> Он закидывает голову назад, 3. Апология истерии когда говорит, и поминутно крутит усы левой рукой, ибо правою опирается на костыль. Говорит он скоро и вычурно: он из тех лю дей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фра зы, которых просто прекрасное не трогает и которые важно дра пируются в необыкновенные чувства и исключительные страда ния. Производить эффект Ч их наслаждение; они нравятся ро мантическим провинциалкам до безумия. <...> Грушницкого страсть была декламировать: он закидывал вас словами<...> он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою Его цель Ч сделаться героем романа. Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не создан ное для мира, обреченное каким то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился <...> я уверен, что накануне отъезда из отцовской деревни, он говорил с мрачным видом какой ни будь хорошенькой соседке, что едет не так просто, служить, но ищет смерти, потому что... тут он, верно, закрыл глаза рукою и продолжал так: УНет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрогнется! Да и к чему Что я для вас Поймете ли вы меня..Ф и так далее. <...> Эта гордая знать смотрит на нас, армейцев, как на диких. И какое им дело, есть ли ум под нумеро ванной фуражкой и сердце под толстой шинелью <...> Он не знает, Ч прибавил Грушницкий мне на ухо, Ч сколько надежд придали мне эти эполеты.. О эполеты, эполеты! Ваши звездочки, путеводные звездочки... Нет! Теперь я совершенно счастлив.

<...> За полчаса до бала явился ко мне Грушницкий в полном сия нии армейского пехотного мундира. К третьей пуговице пристег нута была бронзовая цепочка, на которой висел двойной лорнет;

эполеты неимоверной величины были загнуты кверху в виде крылышек амура <...> Он смутился, покраснел, потом принуж денно захохотал.

Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 41 |    Книги по разным темам