Книги, научные публикации Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 11 |

ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ.М. Достоевскiй.М. Достоевскiй ИДIОТЪ ИДIОТЪ Романъ въ четырехъ частяхъ Романъ въ четырехъ частяхъ ImWerdenVerlag Mnchen Ч Москва 2007 й - ...

-- [ Страница 3 ] --

за нимъ затснились Рогожинъ, Варя, Птицынъ, Нина Александровна, вс, даже старикъ Ардалiонъ Александровичъ.

Ч Ничего, ничего! бормоталъ князь на вс стороны, съ тою же неподходящею улыбкой Ч И будетъ каяться! закричалъ Рогожинъ: Ч будешь сты диться, Ганька, что такую.... овцу (онъ не могъ прiискать другаго слова) оскорбилъ! Князь, душа ты моя, брось ихъ;

плюнь имъ, подемъ! Узнаешь какъ любитъ Рогожинъ!

Настасья Филипповна была тоже очень поражена и поступ комъ Гани, и отвтомъ князя. Обыкновенно блдное и задумчивое лицо ея, такъ все время не гармонировавшее съ давешнимъ какъ бы напускнымъ ея смхомъ, было очевидно взволновано теперь новымъ чувствомъ;

и однако все-таки ей какъ будто не хотлось его выка зывать, и насмшка словно усиливалась остаться въ лиц ея.

Ч Право, гд-то я видла его лицо! проговорила она вдругъ уже серiозно, внезапно вспомнивъ опять давешнiй свой вопросъ.

Ч А вамъ и не стыдно! Разв вы такая, какою теперь пред ставлялись. Да можетъ ли это быть! вскрикнулъ вдругъ князь съ глубокимъ сердечнымъ укоромъ.

Настасья Филипповна удивилась, усмхнулась, но какъ будто что-то пряча подъ свою улыбку, нсколько смшавшись, взглянула на Ганю и пошла изъ гостиной. Но не дойдя еще до прихожей, вдругъ воротилась, быстро подошла къ Нин Александровн, взяла ея руку и поднесла ее къ губамъ своимъ.

Ч Я вдь и въ самомъ дл не такая, онъ угадалъ, прошепта ла она быстро, горячо, вся вдругъ вспыхнувъ и закраснвшись, и повернувшись, вышла на этотъ разъ такъ быстро, что никто и сооб разить не усплъ, зачмъ это она возвращалась. Видли только, что она пошептала что-то Нин Александровн и, кажется, руку ея поцловала. Но Варя видла и слышала все, и съ удивленiемъ про водила ее глазами.

Ганя опомнился и бросился провожать Настасью Филипповну, но она ужь вышла. Онъ догналъ ее на стниц.

Ч Не провожайте! крикнула она ему. Ч До свиданiя, до вече ра! Непремнно же, слышите!

Онъ воротился смущенный, задумчивый;

тяжелая загадка ло жилась ему на душу, еще тяжеле чмъ прежде. Мерещился и князь.... Онъ до того забылся, что едва разглядлъ какъ цлая Ро гожинская толпа валила мимо его и даже затолкала его въ дверяхъ, наскоро выбираясь изъ квартиры вслдъ за Рогожинымъ. Вс гром ко въ голосъ толковали о чемъ-то. Самъ Рогожинъ шелъ съ Птицы нымъ и настойчиво твердилъ о чемъ-то важномъ и, повидимому, не отлагательномъ.

Ч Проигралъ, Ганька! крикнулъ онъ, проходя мимо.

Ганя тревожно посмотрлъ имъ вслдъ.

XI.

Князь ушелъ изъ гостиной и затворился въ своей комнат. Къ нему тотчасъ же прибжалъ Коля утшать его. Бдный мальчикъ, казалось, не могъ уже теперь отъ него отвязаться.

Ч Это вы хорошо что ушли, сказалъ онъ, Ч тамъ теперь ку терьма еще пуще чмъ давеча пойдетъ, и каждый-то день у насъ такъ, и все чрезъ эту Настасью Филипповну заварилось.

Ч Тутъ у васъ много разнаго наболло и наросло, Коля, замтилъ князь.

Ч Да, наболло. Про насъ и говорить нечего. Сами виноваты во всемъ. А вотъ у меня есть одинъ большой другъ, этотъ еще несчастне. Хотите, я васъ познакомлю?

Ч Очень хочу. Вашъ товарищъ?

Ч Да, почти какъ товарищъ. Я вамъ потомъ это все разъяс ню.... А хороша Настасья Филипповна, какъ вы думаете? Я вдь ея никогда еще до сихъ поръ не видывалъ, а ужасно старался. Просто ослпила. Я бы Ганьк все простилъ, еслибъ онъ по любви;

да зачмъ онъ деньги беретъ, вотъ бда!

Ч Да, мн вашъ братъ не очень нравится.

Ч Ну, еще бы! Вамъ-то посл.... А знаете, я терпть не могу этихъ разныхъ мннiй. Какой-нибудь сумашедшiй или дуракъ, или злодй въ сумашедшемъ вид дастъ пощечину, и вотъ ужь человкъ на всю жизнь обезчещенъ, и смыть не можетъ иначе какъ кровью, или чтобъ у него тамъ на колнкахъ прощенья просили.

По-моему, это нелпо и деспотизмъ. На этомъ Лермонтова драма Маскарадъ основана, и Ч глупо, по-моему. То-есть, я хочу сказать, не натурально. Но вдь онъ ее почти въ дтств писалъ.

Ч Мн ваша сестра очень понравилась.

Ч Какъ она въ рожу-то Ганьк плюнула. Смлая Варька! А вы такъ не плюнули, и я увренъ, что не отъ недостатка смлости.

Да вотъ она и сама, легка на помин. Я зналъ, что она придетъ;

она благородная, хоть и есть недостатки.

Ч А теб тутъ нечего, прежде всего накинулась на него Ва ря, Ч ступай къ отцу. Надодаетъ онъ вамъ, князь?

Ч Совсмъ нтъ, напротивъ.

Ч Ну, старшая, пошла! Вотъ это-то въ ней и скверно. А кста ти, я вдь думалъ, что отецъ наврно съ Рогожинымъ удетъ. Ка ется, должно-быть, теперь. Посмотрть, что съ нимъ въ самомъ дл, прибавилъ Коля, выходя.

Ч Слава Богу, увела и уложила маменьку, и ничего не возоб новлялось. Ганя сконфуженъ и очень задумчивъ. Да и есть о чемъ.

Каковъ урокъ!... Я поблагодарить васъ еще разъ пришла и спро сить, князь: вы до сихъ поръ не знавали Настасью Филипповну.

Ч Нтъ, не зналъ.

Ч Съ какой же вы стати сказали ей прямо въ глаза, что она не такая. И, кажется, угадали. Оказалось, что и дйствительно, можетъ-быть, не такая. Впрочемъ, я ея не разберу! Конечно, у ней была цль оскорбить, это ясно. Я и прежде о ней тоже много стран наго слышала. Но если она прiхала насъ звать, то какъ же она на чала обходиться съ мамашей? Птицынъ ее отлично знаетъ, онъ го воритъ, что и угадать ее не могъ давеча. А съ Рогожинымъ? Такъ нельзя разговаривать, если себя уважаешь, въ дом своего.... Ма менька тоже о васъ очень безпокоится.

Ч Ничего! сказалъ князь и махнулъ рукой.

Ч И какъ это она васъ послушалась....

Ч Чего послушалась?

Ч Вы ей сказали, что ей стыдно, и она вдругъ вся измнилась. Вы на нее влiянiе имете, князь, прибавила, чуть-чуть усмхнувшись, Варя.

Дверь отворилась, и совершенно неожиданно вошелъ Ганя.

Князь былъ пораженъ чрезвычайно и, молча, обими руками обнялъ Ганю. Оба искренно поцловались.

Ч Я никакъ, никакъ не думалъ, что вы такой! сказалъ нако нецъ князь, съ трудомъ переводя духъ: Ч я думалъ, что вы.... не способны.

Ч Повиниться-то?... И съ чего я взялъ давеча, что вы идiотъ!

Вы замчаете то, чего другiе никогда не замтятъ. Съ вами погово рить бы можно, но... лучше не говорить!

Ч Вотъ предъ кмъ еще повинитесь, сказалъ князь, указывая на Варю.

Ч Нтъ, это ужь все враги мои. Будьте уврены, князь, мно го пробъ было;

здсь искренно не прощаютъ! горячо вырвалось у Гани, и онъ повернулся отъ Вари въ сторону.

Ч Нтъ, прощу! сказала вдругъ Варя.

Ч И къ Настась Филипповн вечеромъ подешь?

Ч Поду, если прикажешь, только лучше самъ посуди: есть ли хоть какая-нибудь возможность мн теперь хать?

Ч Она вдь не такая. Она видишь какiя загадки загадываетъ!

Фокусы! Ч и Ганя злобно засмялся.

Ч Сама знаю, что не такая, и съ фокусами, да съ какими? И еще, смотри, Ганя, за кого она тебя сама почитаетъ? Пусть она ру ку мамаш поцловала. Пусть это какiе-то фокусы, но она все-таки вдь смялась же надъ тобой! Это не стоитъ семидесяти пяти ты сячъ, ей-Богу, братъ! Ты способенъ еще на благородныя чувства, потому и говорю теб. Эй, не зди и самъ! Эй, берегись! Не можетъ это хорошо уладиться!

Сказавъ это, вся взволнованная Варя быстро вышла изъ ком наты.

Ч Вотъ он все такъ! сказалъ Ганя, усмхаясь: Ч и неужели же он думаютъ, что я этого самъ не знаю? Да вдь я гораздо больше ихъ знаю.

Сказавъ это, Ганя услся на диванъ, видимо желая продол жать визитъ.

Ч Если знаете сами, спросилъ князь довольно робко, Ч какъ же вы этакую муку выбрали, зная, что она въ самомъ дл семиде сяти пяти тысячъ не стоитъ?

Ч Я не про это говорю, пробормоталъ Ганя, Ч а кстати ска жите мн, какъ вы думаете, я именно хочу знать ваше мннiе: сто итъ эта мука семидесяти пяти тысячъ, или не стоитъ?

Ч По-моему, не стоитъ.

Ч Ну, ужь извстно. И жениться такъ стыдно?

Ч Очень стыдно.

Ч Ну, такъ знайте же, что я женюсь, и теперь ужь непремнно. Еще давеча колебался, а теперь ужь нтъ! Не говори те! Я знаю, что вы хотите сказать....

Ч Я не о томъ, о чемъ вы думаете, а меня очень удивляетъ ваша чрезвычайная увренность....

Ч Въ чемъ? Какая увренность?

Ч Въ томъ, что Настасья Филипповна непремнно пойдетъ за васъ, и что все это уже кончено, а вовторыхъ, еслибы даже и вы шла, что семьдесятъ пять тысячъ вамъ такъ и достанутся прямо въ карманъ. Впрочемъ, я, конечно, тутъ многаго не знаю.

Ганя сильно пошевелился въ сторону князя.

Ч Конечно, вы всего не знаете, сказалъ онъ, Ч да и съ чего бы я сталъ всю эту обузу принимать?

Ч Мн кажется, что это сплошь да рядомъ случается: женят ся на деньгахъ, а деньги у жены.

Ч Н-нтъ, у насъ такъ не будетъ.... Тутъ.... тутъ есть об стоятельства... пробормоталъ Ганя въ тревожной задумчивости. Ч А что касается до ея отвта, то въ немъ уже нтъ сомннiй, приба вилъ онъ быстро. Ч Вы изъ чего заключаете, что она мн отка жетъ?

Ч Пожалуй;

но тутъ старинное бабье мщенiе, и больше ниче го. Это страшно раздражительная, мнительная и самолюбивая жен щина. Точно чиномъ обойденный чиновникъ! Ей хотлось показать себя и все свое пренебреженiе къ нимъ.... ну, и ко мн;

это правда, я не отрицаю.... А все-таки за меня выйдетъ. Вы и не подозрваете, на какiе фокусы человческое самолюбiе способно: вотъ она счита етъ меня подлецомъ, за то, что я ее, чужую любовницу, такъ откро венно за ея деньги беру, а и не знаетъ, что иной бы ее еще подле надулъ: присталъ бы къ ней и началъ бы ей либерально прогрессивныя вещи разсыпать, да изъ женскихъ разныхъ вопро совъ вытаскивать, такъ она бы вся у него въ игольное ушко какъ нитка прошла. Уврилъ бы самолюбивую дуру (и такъ легко!), что ее за благородство сердца и за несчастья только беретъ, а самъ все-таки на деньгахъ бы женился. Я не нравлюсь тутъ, потому что вилять не хочу;

а надо бы. А что сама длаетъ? Не то же ли самое?

Такъ за что же посл этого меня презираетъ, да игры эти затваетъ? Оттого что я самъ не сдаюсь, да гордость показываю.

Ну, да увидимъ!

Ч Мн все кажется, осторожно замтилъ князь, Ч что На стасья Филипповна умна. Къ чему ей, предчувствуя такую маку, въ западню идти? Вдь могла бы и за другаго выйдти. Вотъ что мн удивительно.

Ч А вотъ тутъ-то и разчетъ! Вы тутъ не все знаете, князь....

тутъ.... и кром того, она убждена, что я ее люблю до сумашествiя, клянусь вамъ, и, знаете ли, я крпко подозрваю, что и она меня любитъ, по-своему, то-есть, знаете поговорку: Кого люблю, того и бью. Она всю жизнь будетъ меня за валета бубноваго считать (да это-то ей, можетъ-быть, и надо) и все-таки любить по-своему;

она къ тому приготовляется, такой ужь характеръ. Она чрезвычайно русская женщина, я вамъ скажу;

ну, а я ей свой готовлю сюрпризъ.

Эта давешняя сцена съ Варей случилась нечаянно, но мн въ выго ду: она теперь видла и убдилась въ моей приверженности и что я вс связи для нея разорву. Значитъ, и мы не дураки, будьте уврены. Кстати, ужь вы не думаете ли, что я такой болтунъ? Я, голубчикъ князь, можетъ, и въ самомъ дл дурно длаю, что вамъ довряюсь. Но именно потому что вы первый изъ благородныхъ лю дей мн попались, я на васъ и накинулся, то-есть, накинулся не примите за каламбуръ. Вы за давешнее вдь не сердитесь, а? Я первый разъ, можетъ-быть, въ цлые два года по-сердцу говорю.

Здсь ужасно мало честныхъ людей;

честне Птицына нтъ. Что, вы, кажется, сметесь, али нтъ? Подлецы любятъ честныхъ людей, Ч вы этого не знали? А я вдь.... А впрочемъ, чмъ я подлецъ, скажите мн по совсти? Что они меня вс вслдъ за нею подле цомъ называютъ? И знаете, вслдъ за ними и за нею я и самъ себя подлецомъ называю! Вотъ что подло, такъ подло!

Ч Я васъ подлецомъ теперь уже никогда не буду считать, сказалъ князь. Ч Давеча я васъ уже совсмъ за злодя почиталъ, и вдругъ вы меня такъ обрадовали, Ч вотъ и урокъ: не судить, не имя опыта. Теперь я вижу, что васъ не только за злодя, но и за слишкомъ испорченнаго человка считать нельзя. Вы, по-моему, просто самый обыкновенный человкъ, какой только можетъ быть, разв только что слабый очень и нисколько не оригинальный.

Ганя язвительно про себя усмхнулся, но смолчалъ. Князь увидалъ, что отзывъ его не понравился, сконфузился и тоже замол чалъ.

Ч Просилъ у васъ отецъ денегъ? спросилъ вдругъ Ганя.

Ч Нтъ.

Ч Будетъ, не давайте. А вдь былъ даже приличный человкъ, я помню. Его къ хорошимъ людямъ пускали. И какъ они скоро вс кончаются, вс эти старые приличные люди! Чуть только измнились обстоятельства, и нтъ ничего прежняго, точно порохъ сгорлъ. Онъ прежде такъ не галъ, увряю васъ;

прежде онъ былъ только слишкомъ восторженный человкъ, и Ч вотъ во что это разршилось! Конечно, вино виновато. Знаете ли, что онъ любов ницу содержитъ? Онъ уже не просто невинный гунишка теперь сталъ. Понять не могу долготерпнiя матушки. Разказывалъ онъ вамъ про осаду Карса? Или про то, какъ у него срая пристяжная заговорила? Онъ вдь до этого даже доходитъ.

И Ганя вдругъ такъ и покатился со смху.

Ч Что вы на меня такъ смотрите? спросилъ онъ вдругъ кня зя.

Ч Да я удивляюсь, что вы такъ искренно засмялись. У васъ право еще дтскiй смхъ есть. Давеча вы вошли мириться и говори те: Хотите, я вамъ руку поцлую, Ч это точно какъ дти бы ми рились. Стало-быть, еще способны же вы къ такимъ словамъ и движенiямъ. И вдругъ вы начинаете читать цлую лекцiю объ эта комъ мрак и объ этихъ семидесяти-пяти тысячахъ. Право, все это какъ-то нелпо и не можетъ быть.

Ч Что же вы заключить хотите изъ этого?

Ч То, что вы не легкомысленно ли поступаете слишкомъ, не осмотрться ли вамъ прежде? Варвара Ардалiоновна, можетъ-быть, и правду говоритъ.

Ч А, нравственность! Что я еще мальчишка, это я и самъ знаю, горячо перебилъ Ганя, Ч и ужь хоть тмъ однимъ, что съ ва ми такой разговоръ завелъ. Я, князь, не по разчету въ этотъ мракъ иду, продолжалъ онъ, проговариваясь, какъ уязвленный въ своемъ самодурiи, молодой человкъ, Ч по разчету я бы ошибся наврно, потому и головой, и характеромъ еще не крпокъ. Я по страсти, по влеченiю иду, потому что у меня цль капитальная есть. Вы вотъ думаете, что я семьдесятъ-пять тысячъ получу и сейчасъ же карету куплю. Нтъ-съ, я тогда третьегоднiй старый сюртукъ донашивать стану и вс мои клубныя знакомства брошу. У насъ мало выдержи вающихъ людей, хоть и все ростовщики, а я хочу выдержать. Тутъ, главное, довести до конца Ч вся задача! Птицынъ семнадцати тъ на улиц спалъ, перочинными ножичками торговалъ и съ копйки началъ;

теперь у него шестьдесятъ тысячъ, да только посл какой гимнастики! Вотъ эту-то я всю гимнастику и перескачу, и прямо съ капитала начну;

чрезъ пятнадцать тъ скажутъ: вотъ Иволгинъ, король iудейскiй. Вы мн говорите, что я человкъ не оригиналь ный. Замтьте себ, милый князь, что нтъ ничего обидне человку нашего времени и племени, какъ сказать ему, что онъ не оригиналенъ, слабъ характеромъ, безъ особенныхъ талантовъ и человкъ обыкновенный. Вы меня даже хорошимъ подлецомъ не удостоили счесть и, знаете, я васъ давеча състь за это хотлъ! Вы меня пуще Епанчина оскорбили, который меня считаетъ (и безъ разговоровъ, безъ соблазновъ, въ простот души, замтьте это) способнымъ ему жену продать! Это, батюшка, меня давно уже бситъ, и я денегъ хочу. Наживъ деньги, знайте, Ч я буду человкъ въ высшей степени оригинальный. Деньги тмъ всего подле и ненавистне, что он даже таланты даютъ. И будутъ да вать до скончанiя мiра. Вы скажете, это все по-дтски или, пожа луй, поэзiя, Ч что жь, тмъ мн же веселе будетъ, а дло все-таки сдлается. Доведу и выдержу. Rira bien qui rira le dernier! Меня Епанчинъ почему такъ обижаетъ? По злоб что ль? Никогда-съ.

Просто потому, что я слишкомъ ничтоженъ. Ну-съ, а тогда.... А од накоже довольно, и пора. Коля уже два раза носъ выставлялъ: это онъ васъ обдать зоветъ. А я со двора. Я къ вамъ иногда забреду.

Вамъ у насъ не дурно будетъ;

теперь васъ въ родню прямо примутъ.

Смотрите же, не выдавайте. Мн кажется, что мы съ вами или друзьями, или врагами будемъ. А какъ вы думаете, князь, еслибъ я давеча вамъ руку поцловалъ (какъ искренно вызывался), сталъ бы я вамъ врагомъ за это въ послдствiи?

Ч Непремнно стали бы, только не навсегда, потомъ не вы держали бы и простили, ршилъ князь, подумавъ и засмявшись.

Ч Эге! Да съ вами надо осторожне. Чортъ знаетъ, вы и тутъ яду влили. А кто знаетъ, можетъ-быть, вы мн и врагъ? Кстати, ха ха-ха! И забылъ спросить: правда ли мн показалось, что вамъ На стасья Филипповна что-то слишкомъ нравится, а?

Ч Да... нравится.

Ч Влюблены?

Ч Н-нтъ.

Ч А весь покраснлъ и страдаетъ. Ну, да ничего, ничего, не буду смяться;

до свиданья. А знаете, вдь она женщина добродтельная, Ч можете вы этому врить? Вы думаете, она жи ветъ съ тмъ, съ Тоцкимъ? Ни-ни! И давно уже. А замтили вы, что она сама ужасно не ловка и давеча въ иныя секунды конфузи лась? Право. Вотъ этакiя-то и любятъ властвовать. Ну, прощайте!

Ганечка вышелъ гораздо развязне чмъ вошелъ и въ хоро шемъ расположенiи духа. Князь минутъ съ десять оставался непод виженъ и думалъ.

Коля опять просунулъ въ дверь голову.

Ч Я не хочу обдать, Коля;

я давеча у Епанчиныхъ хорошо позавтракалъ.

Коля прошелъ въ дверь совсмъ и подалъ князю записку. Она была отъ генерала, сложена и запечатана. По лицу Коли видно бы ло, какъ было ему тяжело передавать. Князь прочелъ, всталъ и взялъ шляпу.

Ч Это два шага, законфузился Коля. Ч Онъ теперь тамъ си дитъ за бутылкой. И чмъ онъ тамъ себ кредитъ прiобрлъ, по нять не могу? Князь, голубчикъ, пожалуста, не говорите потомъ про меня здсь нашимъ, что я вамъ записку передалъ! Тысячу разъ клялся этихъ записокъ не передавать, да жалко;

да вотъ что, пожа луста, съ нимъ не церемоньтесь: дайте какую-нибудь мелочь, и дло съ концомъ.

Ч У меня, Коля, у самого мысль была;

мн вашего папашу видть надо.... по одному случаю... Пойдемте же...

XII.

Коля провелъ князя недалеко, до Литейной, въ одну кафе биллiардную, въ нижнемъ этаж, входъ съ улицы. Тутъ направо, въ углу, въ отдльной комнатк, какъ старинный обычный поститель, расположился Ардалiонъ Александровичъ, съ бутылкой предъ со бой на столик и въ самомъ дл съ Indоpendance Belge въ рукахъ.

Онъ ожидалъ князя;

едва завидлъ, тотчасъ же отложилъ газету и началъ-было горячее и многословное объясненiе, въ которомъ, впрочемъ, князь почти ничего не понялъ, потому что генералъ былъ ужь почти-что готовъ.

Ч Десяти рублей у меня нтъ, перебилъ князь, Ч а вотъ два дцать пять, размняйте и сдайте мн пятнадцать, потому что я ос таюсь самъ безъ гроша.

Ч О, безъ сомннiя;

и будьте уврены, что это тотъ же часъ....

Ч Я, кром того, къ вамъ съ одною просьбой, генералъ. Вы никогда не бывали у Настасьи Филипповны?

Ч Я? Я не бывалъ? Вы это мн говорите? Нсколько разъ, милый мой, нсколько разъ! вскричалъ генералъ въ припадк само довольной и торжествующей иронiи: Ч но я наконецъ прекратилъ самъ, потому что не хочу поощрять неприличный союзъ. Вы видли сами, вы были свидтелемъ въ это утро: я сдлалъ все, что могъ сдлать отецъ, Ч но отецъ кроткiй и снисходительный;

теперь же на сцену выйдетъ отецъ иного сорта и тогда Ч увидимъ, посмот римъ: заслуженный ли старый воинъ одолетъ интригу, или без стыдная камелiя войдетъ въ благороднйшее семейство.

Ч А я васъ именно хотлъ попросить, не можете ли вы, какъ знакомый, ввести меня сегодня вечеромъ къ Настась Филипповн?

Мн это надо непремнно сегодня же;

у меня дло;

но я совсмъ не знаю какъ войдти. Я былъ давеча представленъ, но все-таки не при глашенъ: сегодня тамъ званый вечеръ. Я, впрочемъ, готовъ пере скочить черезъ нкоторыя приличiя, и пусть даже смются надо мной, только бы войдти какъ-нибудь.

Ч И вы совершенно, совершенно попали на мою идею, моло дой другъ мой, воскликнулъ генералъ восторженно, Ч я васъ не за этою мелочью звалъ! продолжалъ онъ, подхватывая впрочемъ день ги и отправляя ихъ въ карманъ: Ч я именно звалъ васъ, чтобы при гласить въ товарищи на походъ къ Настась Филипповн или, лучше сказать, на походъ на Настасью Филипповну! Генералъ Иволгинъ и князь Мышкинъ! Каково-то это ей покажется! Я же, подъ видомъ любезности въ день рожденiя, изреку наконецъ свою волю, Ч косвенно, не прямо, но будетъ все какъ бы и прямо. Тогда Ганя самъ увидитъ какъ ему быть: отецъ ли, заслуженный и.... такъ сказать.... и прочее, или.... Но что будетъ, то будетъ! Ваша идея въ высшей степени плодотворна. Въ девять часовъ мы отправимся, у насъ есть еще время.

Ч Гд она живетъ?

Ч Отсюда далеко: у Большаго Театра, домъ Мытовцовой, почти тутъ же на площади, въ бельэтаж.... У ней большаго собранiя не будетъ, даромъ что именинница, и разойдутся рано....

Былъ уже давно вечеръ;

князь все еще сидлъ, слушалъ и ждалъ генерала, начинавшаго безчисленное множество анекдотовъ и ни одного изъ нихъ не доканчивавшаго. По приход князя онъ спросилъ новую бутылку, и только чрезъ часъ ее докончилъ, затмъ спросилъ другую, докончилъ и ту. Надо полагать, что генералъ усплъ разказать при этомъ чуть не всю свою исторiю. Наконецъ князь всталъ и сказалъ, что ждать больше не можетъ. Генералъ до пилъ изъ бутылки послднiя подонки, всталъ и пошелъ изъ комна ты, ступая очень нетвердо. Князь былъ въ отчаянiи. Онъ понять не могъ, какъ могъ онъ такъ глупо довриться. Въ сущности, онъ и не доврялся никогда;

онъ разчитывалъ на генерала, чтобы только какъ-нибудь войдти къ Настась Филипповн, хотя бы даже съ нкоторымъ скандаломъ, но не разчитывалъ же на чрезвычайный скандалъ: генералъ оказался ршительно пьянъ, въ сильнйшемъ краснорчiи, и говорилъ безъ умолку, съ чувствомъ, со слезой въ душ. Дло шло безпрерывно о томъ, что чрезъ дурное поведенiе всхъ членовъ его семейства все рушилось, и что этому пора нако нецъ положить предлъ. Они вышли наконецъ на Литейную. Все еще продолжалась оттепель;

унылый, теплый, гнилой втеръ сви сталъ по улицамъ, экипажи шлепали въ грязи, рысаки и клячи звонко доставали мостовую подковами. Пшеходы унылою и мокрою толпой скитались по тротуарамъ. Попадались пьяные.

Ч Видите ли вы эти освщенные бельэтажи, говорилъ гене ралъ, Ч здсь все живутъ мои товарищи, а я, я изъ нихъ наиболе отслужившiй и наиболе пострадавшiй, я бреду пшкомъ къ Боль шому Театру въ квартиру подозрительной женщины! Человкъ, у котораго въ груди тринадцать пуль.... вы не врите? А между тмъ единственно для меня Пироговъ въ Парижъ телеграфировалъ и осажденный Севастополь на время бросилъ, а Нелатонъ, парижскiй гофъ-медикъ свободный пропускъ во имя науки выхлопоталъ и въ осажденный Севастополь являлся меня осматривать. Объ этомъ са мому высшему начальству извстно: А, это тотъ Иволгинъ, у ко тораго тринадцать пуль!... Вотъ какъ говорятъ-съ! Видите ли вы, князь, этотъ домъ? Здсь въ бельэтаж живетъ старый товарищъ, генералъ Соколовичъ, съ благороднйшимъ и многочисленнйшимъ семействомъ. Вотъ этотъ домъ, да еще три дома на Невскомъ и два въ Морской Ч вотъ весь теперешнiй кругъ моего знакомства, то есть, собственно моего личнаго знакомства. Нина Александровна давно уже покорилась обстоятельствамъ. Я же еще продолжаю вспоминать.... и, такъ-сказать, отдыхать въ образованномъ кругу общества прежнихъ товарищей и подчиненныхъ моихъ, которые до сихъ поръ меня обожаютъ. Этотъ генералъ Соколовичъ (а давнень ко, впрочемъ, я у него не бывалъ и не видалъ Анну едоровну)....

знаете, милый князь, когда самъ не принимаешь, такъ какъ-то не вольно прекращаешь и къ другимъ. А между тмъ.... гм.... вы, ка жется, не врите.... Впрочемъ, почему же не ввести мн сына моего лучшаго друга и товарища дтства въ этотъ очаровательный семей ный домъ? Генералъ Иволгинъ и князь Мышкинъ! Вы увидите изу мительную двушку, да не одну, двухъ, даже трехъ, украшенiе сто лицы и общества: красота, образованность, направленiе.... женскiй вопросъ, стихи, все это совокупилось въ счастливую разнообразную смсь, не считая по крайней мр восьмидесяти тысячъ рублей приданаго, чистыхъ денегъ, за каждою, что никогда не мшаетъ, ни при какихъ женскихъ и соцiальныхъ вопросахъ.... однимъ словомъ, я непремнно, непремнно долженъ и обязанъ ввести васъ. Гене ралъ Иволгинъ и князь Мышкинъ! Однимъ словомъ.... эффектъ!

Ч Сейчасъ? Теперь? Но вы забыли, началъ было князь.

Ч Ничего, ничего я не забылъ, идемъ! Сюда, на эту великолпную стницу. Удивляюсь какъ нтъ швейцара, но....

праздникъ, и швейцаръ отлучился. Еще не прогнали этого пьяницу.

Этотъ Соколовичъ всмъ счастьемъ своей жизни и службы обязанъ мн, одному мн и никому иначе, но... вотъ мы и здсь.

Князь уже не возражалъ противъ визита и слдовалъ по слушно за генераломъ, чтобы не раздражить его, въ твердой надежд, что генералъ Соколовичъ и все семейство его мало-по малу испарятся какъ миражъ и окажутся несуществующими, такъ что они преспокойно спустятся обратно съ стницы. Но къ своему ужасу, онъ сталъ терять эту надежду: генералъ взводилъ его по стниц, какъ человкъ дйствительно имющiй здсь знакомыхъ, и поминутно вставлялъ бiографическiя и топографическiя подроб ности, исполненныя математической точности. Наконецъ, когда, уже взойдя въ бельэтажъ, остановились направо противъ двери од ной богатой квартиры, и генералъ взялся за ручку колокольчика, князь ршился окончательно убжать;

но одно странное обстоя тельство остановило его на минуту:

Ч Вы ошиблись, генералъ, сказалъ онъ, Ч на дверяхъ напи сано Кулаковъ, а вы звоните къ Соколовичу.

Ч Кулаковъ.... Кулаковъ ничего не доказываетъ. Квартира Соколовича, и я звоню къ Соколовичу;

наплевать на Кулакова.... Да вотъ и отворяютъ.

Дверь дйствительно отворилась. Выглянулъ лакей и возвстилъ, что господъ дома нтъ-съ.

Ч Какъ жаль, какъ жаль, и какъ нарочно! съ глубочайшимъ сожалнiемъ повторилъ нсколько разъ Ардалiонъ Александро вичъ. Ч Доложите же, мой милый, что генералъ Иволгинъ и князь Мышкинъ желали засвидтельствовать собственное свое уваженiе и чрезвычайно, чрезвычайно сожалли....

Въ эту минуту въ отворенныя двери выглянуло изъ комнатъ еще одно лицо, повидимому, домашней экономки, можетъ-быть, да же гувернантки, дамы тъ сорока, одтой въ темное платье. Она приблизилась съ любопытствомъ и недоврчивостью, услышавъ имена генерала Иволгина и князя Мышкина.

Ч Марьи Александровны нтъ дома, проговорила она, осо бенно вглядываясь въ генерала, Ч ухали съ барышней, съ Алек сандрой Михайловной, къ бабушк.

Ч И Александра Михайловна съ ними, о Боже, какое несча стье! И вообразите, сударыня, всегда-то мн такое несчастье!

Покорнйше прошу васъ передать мой поклонъ, а Александр Михайловн, чтобы припомнили.... однимъ словомъ, передайте имъ мое сердечное пожеланiе того, чего он сами себ желали въ чет вергъ, вечеромъ, при звукахъ баллады Шопена;

он помнятъ.... Мое сердечное пожеланiе! Генералъ Иволгинъ и князь Мышкинъ!

Ч Не забуду-съ, откланивалась дама, ставшая доврчиве.

Сходя внизъ по стниц, генералъ, еще съ не остывшимъ жаромъ, продолжалъ сожалть, что они не застали, и что князь ли шился такого очаровательнаго знакомства.

Ч Знаете, мой милый, я нсколько поэтъ въ душ, замтили вы это? А впрочемъ.... впрочемъ, кажется, мы не совсмъ туда за ходили, заключилъ онъ вдругъ совершенно неожиданно: Ч Соколо вичи, я теперь вспомнилъ, въ другомъ дом живутъ и даже, кажет ся, теперь въ Москв. Да, я нсколько ошибся, но это.... ничего.

Ч Я только объ одномъ хотлъ бы знать, уныло замтилъ князь, Ч совершенно ли долженъ я перестать на васъ разчитывать и ужь не отправиться ли мн одному?

Ч Перестать? Разчитывать? Одному? Но съ какой же стати, когда для меня это составляетъ капитальнйшее предпрiятiе, отъ котораго такъ много зависитъ въ судьб всего моего семейства? Но, молодой другъ мой, вы плохо знаете Иволгина. Кто говоритъ Иволгинъ, тотъ говоритъ стна: надйся на Иволгина какъ на стну, вотъ какъ говорили еще въ эскадрон, съ котораго началъ я службу. Мн вотъ только по дорог на минутку зайдти въ одинъ домъ, гд отдыхаетъ душа моя, вотъ уже нсколько тъ, посл тревогъ и испытанiй....

Ч Вы хотите зайдти домой?

Ч Нтъ! Я хочу.... къ капитанш Терентьевой, вдов капи тана Терентьева, бывшаго моего подчиненнаго.... и даже друга....

Здсь, у капитанши, я возраждаюсь духомъ, и сюда несу мои житейскiя и семейныя горести.... И такъ какъ сегодня я именно съ большимъ нравственнымъ грузомъ, то я....

Ч Мн кажется, я и безъ того сдлалъ ужасную глупость, пробормоталъ князь, Ч что давеча васъ потревожилъ. Къ тому же вы теперь.... Прощайте!

Ч Но я не могу, не могу же отпустить васъ отъ себя, молодой другъ мой! вскинулся генералъ: Ч вдова, мать семейства, и извле каетъ изъ своего сердца т струны, которыя отзываются во всемъ моемъ существ. Визитъ къ ней, Ч это пять минутъ, въ этомъ дом я безъ церемонiи, я тутъ почти-что живу, умоюсь, сдлаю самый не обходимый туалетъ, и тогда на извощик мы пустимся къ Большому Театру. Будьте уврены, что я нуждаюсь въ васъ на весь вечеръ....

Вотъ въ этомъ дом, мы уже и пришли.... А, Коля, ты уже здсь?

Что, Мара Борисовна дома, или ты самъ только-что пришелъ?

Ч О, нтъ, отвчалъ Коля, какъ разъ столкнувшiйся вмст съ ними въ воротахъ дома, Ч я здсь давнымъ-давно, съ Ипполи томъ, ему хуже, сегодня утромъ лежалъ. Я теперь за картами въ лавочку спускался. Мара Борисовна васъ ждетъ. Только, папаша, ухъ какъ вы!... заключилъ Коля, пристально вглядываясь въ поход ку и въ стойку генерала. Ч Ну ужь, пойдемте!

Встрча съ Колей побудила князя сопровождать генерала и къ Мар Борисовн, но только на одну минутку. Князю нуженъ былъ Коля;

генерала же онъ во всякомъ случа ршилъ бросить и простить себ не могъ, что вздумалъ давеча на него понадяться.

Взбирались долго, въ четвертый этажъ, и по черной стниц.

Ч Князя познакомить хотите? спросилъ Коля дорогой.

Ч Да, другъ мой, познакомить: генералъ Иволгинъ и князь Мышкинъ, но что.... какъ.... Мара Борисовна....

Ч Знаете, папаша, лучше бы вамъ не ходить! Състъ! Третiй день носа не кажете, а она денегъ ждетъ. Вы зачмъ ей денегъ-то общали? Вчно-то вы такъ! Теперь и раздлывайтесь.

Въ четвертомъ этаж остановились предъ низенькою дверью.

Генералъ видимо роблъ и совалъ впередъ князя.

Ч А я останусь здсь, бормоталъ онъ, Ч я хочу сдлать сюр призъ....

Коля вошелъ первый. Какая-то дама, сильно набленная и нарумяненная, въ туфляхъ, въ куцавейк и съ волосами заплетен ными въ косички, тъ сорока, выглянула изъ дверей, и сюрпризъ генерала неожиданно лопнулъ. Только-что дама увидала его, какъ немедленно закричала:

Ч Вотъ онъ, низкiй и эхидный человкъ, такъ и ждало мое сердце!

Ч Войдемте, это такъ, бормоталъ генералъ князю, все еще невинно отсмиваясь.

Но это не было такъ. Едва только вошли они чрезъ темную и низенькую переднюю въ узенькую залу, обставленную полдюжиной плетеныхъ стульевъ и двумя ломберными столиками, какъ хозяйка немедленно стала продолжать какимъ-то заученно-плачевнымъ и обычнымъ голосомъ:

Ч И не стыдно, не стыдно теб, варваръ и тиранъ моего се мейства, варваръ и изувръ! Ограбилъ меня всю, соки высосалъ и тмъ еще недоволенъ! Докол переносить я тебя буду, безстыдный и безчестный ты человкъ!

Ч Мара Борисовна, Мара Борисовна! Это.... князь Мыш кинъ. Генералъ Иволгинъ и князь Мышкинъ, бормоталъ трепетавшiй и потерявшiйся генералъ.

Ч Врите ли вы, вдругъ обратилась капитанша къ князю, Ч врите ли вы, что этотъ безстыдный человкъ не пощадилъ моихъ сиротскихъ дтей! Все ограбилъ, все перетаскалъ, все продалъ и заложилъ, ничего не оставилъ. Что я съ твоими заемными письмами длать буду, хитрый и безсовстный ты человкъ? Отвчай, хит рецъ, отвчай мн, ненасытное сердце: чмъ, чмъ я накормлю мо ихъ сиротскихъ дтей? Вотъ появляется пьяный и на ногахъ не стоитъ.... Чмъ прогнвала я Господа Бога, гнусный и безобразный хитрецъ, отвчай?

Но генералу было не до того.

Ч Мара Борисовна, двадцать пять рублей.... все что могу помощiю благороднйшаго друга. Князь! Я жестоко ошибся! Тако ва.... жизнь.... А теперь.... извините, я слабъ, продолжалъ генералъ, стоя посреди комнаты и раскланиваясь во вс стороны;

Ч я слабъ, извините! Леночка! подушку.... милая!

Леночка, восьмилтняя двочка, немедленно сбгала за по душкой и принесла ее на клеенчатый, жесткiй и ободранный ди ванъ. Генералъ слъ на него, съ намренiемъ еще много сказать, но только что дотронулся до дивана, какъ тотчасъ же склонился на бокъ, повернулся къ стн и заснулъ сномъ праведника. Мара Бо рисовна церемонно и горестно показала князю стулъ у ломбернаго стола, сама сла напротивъ, подперла рукой правую щеку и начала молча вздыхать, смотря на князя. Трое маленькихъ дтей, дв двочки и мальчикъ, изъ которыхъ Леночка была старшая, подо шли къ столу, вс трое положили на столъ руки, и вс трое тоже пристально стали разсматривать князя. Изъ другой комнаты пока зался Коля.

Ч Я очень радъ, что васъ здсь встртилъ, Коля, обратился къ нему князь, Ч не можете ли вы мн помочь? Мн непремнно нужно быть у Настасьи Филипповны. Я просилъ давеча Ардалiона Александровича, но онъ вотъ заснулъ. Проводите меня, потому я не знаю ни улицъ, ни дороги. Адресъ, впрочемъ, имю: у Большаго Театра, домъ Мытовцовой.

Ч Настасья-то Филипповна? Да она никогда и не живала у Большаго Театра, а отецъ никогда и не бывалъ у Настасьи Филип повны, если хотите знать;

странно, что вы отъ него чего-нибудь ожидали. Она живетъ близь Владимiрской, у Пяти Угловъ, это го раздо ближе отсюда. Вамъ сейчасъ? Теперь половина десятаго. Из вольте, я васъ доведу.

Князь и Коля тотчасъ же вышли. Увы! Князю не на что было взять и извощика, надо было идти пшкомъ.

Ч Я было хотлъ васъ познакомить съ Ипполитомъ, сказалъ Коля, Ч онъ старшiй сынъ этой куцавеешной капитанши и былъ въ другой комнат;

нездоровъ и цлый день сегодня лежалъ. Но онъ такой странный;

онъ ужасно обидчивый, и мн показалось, что ему будетъ васъ совстно, такъ какъ вы пришли въ такую минуту....

Мн все-таки не такъ совстно какъ ему, потому что у меня отецъ, а у него мать, тутъ все-таки разница, потому что мужскому полу въ такомъ случа нтъ безчестiя. А впрочемъ, это, можетъ-быть, предразсудокъ насчетъ предоминированiя въ этомъ случа половъ.

Ипполитъ великолпный малый, но онъ рабъ иныхъ предразсуд ковъ.

Ч Вы говорите, у него чахотка?

Ч Да, кажется, лучше бы скоре умеръ. Я бы на его мст непремнно желалъ умереть. Ему братьевъ и сестеръ жалко, вотъ этихъ маленькихъ-то. Еслибы возможно было, еслибы только день ги, мы бы съ нимъ наняли отдльную квартиру и отказались бы отъ нашихъ семействъ. Это наша мечта. А знаете что, когда я давеча разказалъ ему про вашъ случай, такъ онъ даже разозлился, гово ритъ, что тотъ, кто пропуститъ пощечину и не вызоветъ на дуэль, тотъ подлецъ. Впрочемъ, онъ ужасно раздраженъ, я съ нимъ и спо рить уже пересталъ. Такъ вотъ какъ, васъ, стало-быть, Настасья Филипповна тотчасъ же и пригласила къ себ?

Ч То-то и есть что нтъ.

Ч Какъ же вы идете? воскликнулъ Коля и даже остановился среди тротуара;

Ч и.... и въ такомъ плать, а тамъ званый вечеръ?

Ч Ужь ей-Богу не знаю, какъ я войду. Примутъ Ч хорошо, нтъ Ч значитъ дло манкировано. А насчетъ платья что жь тутъ длать?

Ч А у васъ дло? Или вы такъ только pour passer le temps въ благородномъ обществ?

Ч Нтъ, я собственно.... то-есть, я по длу.... мн трудно это выразить, но....

Ч Ну, по какому именно, это пусть будетъ какъ вамъ угодно, а мн главное то, что вы тамъ не просто напрашиваетесь на вечеръ, въ очаровательное общество камелiй, генераловъ и ростовщиковъ.

Еслибы такъ было, извините, князь, я бы надъ вами посмялся и сталъ бы васъ презирать. Здсь ужасно мало честныхъ людей, такъ, даже некого совсмъ уважать. По невол свысока смотришь, а они вс требуютъ уваженiя;

Варя первая. И замтили вы, князь, въ нашъ вкъ вс авантюристы! И именно у насъ, въ Россiи, въ на шемъ любезномъ отечеств. И какъ это такъ все устроилось Ч не понимаю. Кажется, ужь какъ крпко стояло, а что теперь? Это вс говорятъ и везд пишутъ. Обличаютъ. У насъ вс обличаютъ. Ро дители первые на попятный и сами своей прежней морали стыдятся.

Вонъ, въ Москв, родитель уговаривалъ сына ни передъ чмъ не отступать для добыванiя денегъ;

печатно извстно. Посмотрите на моего генерала. Ну что изъ него вышло? А впрочемъ, знаете что, мн кажется, что мой генералъ честный человкъ;

ей-Богу, такъ!

Это только все безпорядокъ, да вино. Ей-Богу, такъ! Даже жалко;

я только боюсь говорить, потому что вс смются;

а ей-Богу, жалко.

И что въ нихъ, въ умныхъ-то? Вс ростовщики, вс сплошь до еди наго! Ипполитъ ростовщичество оправдываетъ, говоритъ, что такъ и нужно, экономическое потрясенiе, какiе-то приливы и отливы, чортъ ихъ дери. Мн ужасно это досадно отъ него, но онъ озлоб ленъ. Вообразите, его мать, капитанша-то, деньги отъ генерала по лучаетъ, да ему же на скорые проценты и выдаетъ;

ужасно стыдно!

А знаете, что мамаша, моя, то-есть, мамаша, Нина Александровна, генеральша, Ипполиту деньгами, платьемъ, бльемъ и всмъ помо гаетъ, и даже дтямъ отчасти, чрезъ Ипполита, потому что они у ней заброшены. И Варя тоже.

Ч Вотъ видите, вы говорите, людей нтъ честныхъ и силь ныхъ, и что вс только ростовщики;

вотъ и явились сильные люди, ваша мать и Варя. Разв помогать здсь и при такихъ обстоятель ствахъ не признакъ нравственной силы?

Ч Варька изъ самолюбiя длаетъ, изъ хвастовства, чтобъ отъ матери не отстать;

ну, а мамаша дйствительно... я уважаю. Да, я это уважаю и оправдываю. Даже Ипполитъ чувствуетъ, а онъ почти совсмъ ожесточился. Сначала было смялся и называлъ это со стороны мамаши низостью;

но теперь начинаетъ иногда чувство вать. Гм! Такъ вы это называете силой? Я это замчу. Ганя не зна етъ, а то бы назвалъ потворствомъ.

Ч А Ганя не знаетъ? Ганя многаго еще, кажется, не знаетъ, вырвалось у задумавшагося князя.

Ч А знаете, князь, вы мн очень нравитесь. Давешнiй вашъ случай у меня изъ ума нейдетъ.

Ч Да и вы мн очень нравитесь, Коля.

Ч Послушайте, какъ вы намрены жить здсь? Я скоро дос тану себ занятiй и буду кое-что добывать, давайте жить, я, вы и Ипполитъ, вс трое вмст, наймемте квартиру;

а генерала будемъ принимать къ себ.

Ч Я съ величайшимъ удовольствiемъ. Но мы, впрочемъ, уви димъ. Я теперь очень.... очень разстроенъ. Что? Ужь пришли? Въ этомъ дом... какой великолпный подъздъ! И швейцаръ. Ну, Ко ля, не знаю, что изъ этого выйдетъ.

Князь стоялъ какъ потерянный.

Ч Завтра разкажете! Не робйте очень-то. Дай вамъ Богъ успха, потому что я самъ вашихъ убжденiй во всемъ! Прощайте.

Я обратно туда же и разкажу Ипполиту. А что васъ примутъ, въ этомъ и сомннiя нтъ, не опасайтесь! Она ужасно оригинальная.

По этой стниц въ первомъ этаж, швейцаръ укажетъ!

XIII.

Князь очень безпокоился всходя и старался всми силами ободрить себя: Самое большое, думалъ онъ, Ч будетъ то, что не примутъ и что-нибудь нехорошее обо мн подумаютъ, или, пожалуй, и примутъ, да станутъ смяться въ глаза... Э, ниче го! И дйствительно, это еще не очень пугало;

но вопросъ:

что же онъ тамъ сдлаетъ и зачмъ идетъ? на этотъ вопросъ онъ ршительно не находилъ успокоительнаго отвта. Еслибы даже и можно было какимъ-нибудь образомъ, уловивъ случай, сказать Настась Филипповн: Не выходите за этого человка и не губите себя, онъ васъ не любитъ, а любитъ ваши деньги, онъ мн самъ это говорилъ, и мн говорила Аглая Епанчина, а я пришелъ вамъ пересказать, то врядъ ли это вышло бы правильно во всхъ отношенiяхъ. Представлялся и еще одинъ неразршенный вопросъ, и до того капитальный, что князь даже думать о немъ боялся, даже допустить его не могъ и не смлъ, формулировать какъ не зналъ, краснлъ и трепеталъ при одной мысли о немъ. Но кончилось тмъ, что не смотря на вс эти тревоги и сомннiя, онъ все-таки вошелъ и спросилъ Настасью Филипповну.

Настасья Филипповна занимала не очень большую, но дйствительно великолпно отдланную квартиру. Въ эти пять тъ ея петербургской жизни было одно время, въ начал, ко гда Аанасiй Ивановичъ особенно не жаллъ для нея денегъ;

онъ еще разчитывалъ тогда на ея любовь и думалъ соблазнить ее, главное, комфортомъ и роскошью, зная какъ легко приви ваются привычки роскоши и какъ трудно потомъ отставать отъ нихъ, когда роскошь мало-по-малу обращается въ необходи мость. Въ этомъ случа, Тоцкiй пребывалъ вренъ старымъ до брымъ преданiямъ, не измняя въ нихъ ничего, безгранично уважая всю непобдимую силу чувственныхъ влiянiй. Настасья Филипповна отъ роскоши не отказывалась, даже любила ее, но, Ч и это казалось чрезвычайно страннымъ, Ч никакъ не подда валась ей, точно всегда могла и безъ нея обойдтись;

даже ста ралась нсколько разъ заявить о томъ, что непрiятно поражало Тоцкаго. Впрочемъ, многое было въ Настась Филипповн, что непрiятно (а въ послдствiи даже до презрнiя) поражало Аанасiя Ивановича. Не говоря уже о неизящности того сорта людей, которыхъ она иногда приближала къ себ, а стало-быть, и наклонна была приближать, проглядывали въ ней и еще нкоторыя совершенно странныя наклонности: заявлялась ка кая-то варварская смсь двухъ вкусовъ, способность обходить ся и удовлетворяться такими вещами и средствами, которыхъ и существованiе нельзя бы, кажется, было допустить человку порядочному и тонко развитому. Въ самомъ дл, еслибы, го воря къ примру, Настасья Филипповна выказала вдругъ ка кое-нибудь милое и изящное незнанiе, въ род, напримръ, то го, что крестьянки не могутъ носить батистоваго блья, какое она носитъ, то Аанасiй Ивановичъ, кажется, былъ бы этимъ чрезвычайно доволенъ. Къ этимъ результатамъ клонилось пер воначально и все воспитанiе Настасьи Филипповны, по программ Тоцкаго, который въ этомъ род былъ очень понимающiй человкъ;

но увы! результаты оказались странные.

Несмотря однакожь на то, все-таки было и оставалось что-то въ Настась Филипповн, что иногда поражало даже самого Аанасiя Ивановича необыкновенною и увлекательною ориги нальностью, какою-то силой, и прельщало его иной разъ даже и теперь, когда уже рухнули вс прежнiе разчеты его на Наста сью Филипповну.

Князя встртила двушка (прислуга у Настасьи Филип повны постоянно была женская) и, къ удивленiю его, выслуша ла его просьбу доложить о немъ безо всякаго недоумнiя. Ни грязные сапоги его, ни широкополая шляпа, ни плащъ безъ ру кавовъ, ни сконфуженный видъ, не произвели въ ней ни малйшаго колебанiя. Она сняла съ него плащъ, пригласила подождать въ прiемной и тотчасъ же отправилась о немъ док ладывать.

Общество, собравшееся у Настасьи Филипповны, состоя ло изъ самыхъ обыкновенныхъ и всегдашнихъ ея знакомыхъ.

Было даже довольно малолюдно, сравнительно съ прежними годичными собранiями въ такiе же дни. Присутствовали, во первыхъ и въ главныхъ, Аанасiй Ивановичъ Тоцкiй и Иванъ едоровичъ Епанчинъ;

оба были любезны, но оба были въ нкоторомъ затаенномъ безпокойств по поводу худо скрывае маго ожиданiя общаннаго объявленiя насчетъ Гани. Кром нихъ, разумется, былъ и Ганя, Ч тоже очень мрачный, очень задумчивый и даже почти совсмъ нелюбезный, большею частiю стоявшiй въ сторон, поодаль, и молчавшiй. Варю онъ привезти не ршился, но Настасья Филипповна и не упомина ла о ней;

за то, только-что поздоровалась съ Ганей, припомни ла о давешней его сцен съ княземъ. Генералъ, еще не слышавшiй о ней, сталъ интересоваться. Тогда Ганя сухо, сдержанно, но совершенно откровенно разказалъ все что даве ча произошло, и какъ онъ уже ходилъ къ князю просить извиненiя. При этомъ онъ горячо высказалъ свое мннiе, что князя весьма странно и Богъ знаетъ съ чего назвали лидiотомъ, что онъ думаетъ о немъ совершенно напротивъ, и что ужь ко нечно этотъ человкъ себ на умл. Настасья Филипповна вы слушала этотъ отзывъ съ большимъ вниманiемъ и любопытно слдила за Ганей, но разговоръ тотчасъ же перешелъ на Рого жина, такъ капитально участвовавшаго въ утрешней исторiи, и которымъ тоже съ чрезвычайнымъ любопытствомъ стали инте ресоваться Аанасiй Ивановичъ и Иванъ едоровичъ. Оказа лось, что особенныя свднiя о Рогожин могъ сообщить Пти цынъ, который бился съ нимъ по его дламъ чуть не до девяти часовъ вечера. Рогожинъ настаивалъ изо всхъ силъ, чтобы достать сегодня же сто тысячъ рублей. Онъ, правда, былъ пьянъ, Ч замтилъ при этомъ Птицынъ, Ч но сто тысячъ, какъ это ни трудно, ему, кажется, достанутъ, только не знаю, сегодня ли, и вс ли;

а работаютъ многiе, Киндеръ, Трепаловъ, Бискупъ;

проценты даетъ какiе угодно, конечно все съ пьяну и съ первой радости.... заключалъ Птицынъ. Вс эти извстiя были приняты съ интересомъ, отчасти мрачнымъ;

Настасья Филипповна молчала, видимо не желая высказываться;

Ганя тоже, генералъ Епанчинъ безпокоился про себя чуть не пуще всхъ: жемчугъ, представленный имъ еще утромъ, былъ при нятъ съ любезностью слишкомъ холодною, и даже съ какою-то особенною усмшкой. Одинъ Фердыщенко состоялъ изъ всхъ гостей въ развеселомъ и праздничномъ расположенiи духа и громко хохоталъ иногда неизвстно чему, да и то потому толь ко, что самъ навязалъ на себя роль шута. Самъ Аанасiй Ива новичъ, слывшiй за тонкаго и изящнаго разкащика, а въ преж нее время на этихъ вечерахъ обыкновенно управлявшiй разго воромъ, былъ видимо не въ дух и даже въ какомъ-то несвой ственномъ ему замшательств. Остальные гости, которыхъ было впрочемъ не много (одинъ жалкiй старичокъ-учитель, Богъ знаетъ для чего приглашенный, какой-то неизвстный и очень молодой человкъ, ужасно робвшiй и все время молчавшiй, одна бойкая дама тъ сорока, изъ актрисъ, и одна чрезвычайно красивая, чрезвычайно хорошо и богато одтая и необыкновенно неразговорчивая молодая дама), не только не могли особенно оживить разговоръ, но даже и просто иногда не знали о чемъ говорить.

Такимъ образомъ, появленiе князя произошло даже кста ти. Возвщенiе о немъ произвело недоумнiе и нсколько странныхъ улыбокъ, особенно когда по удивленному виду На стасьи Филипповны узнали, что она вовсе и не думала пригла шать его. Но посл удивленiя Настасья Филипповна выказала вдругъ столько удовольствiя, что большинство тотчасъ же при готовилось встртить нечаяннаго гостя и смхомъ, и весель емъ.

Ч Это, положимъ, произошло по его невинности, Ч за ключилъ Иванъ едоровичъ Епанчинъ, Ч и во всякомъ случа поощрять такiя наклонности довольно опасно, но въ настоя щую минуту, право, не дурно, что онъ вздумалъ пожаловать, хотя бы и такимъ оригинальнымъ манеромъ: онъ, можетъ-быть, и повеселитъ насъ, сколько я о немъ по крайней мр могу су дить.

Ч Тмъ боле, что самъ напросился! тотчасъ включилъ Фердыщенко.

Ч Такъ что жь изъ того? сухо спросилъ генералъ, ненавидвшiй Фердыщенка.

Ч А то, что заплатитъ за входъ, пояснилъ тотъ.

Ч Ну, князь Мышкинъ не Фердыщенко, все-таки-съ, не утерплъ генералъ, до сихъ поръ не могшiй помириться съ мыслью находиться съ Фердыщенкомъ въ одномъ обществ и на равной ног.

Ч Эй, генералъ, щадите Фердыщенка, отвтилъ тотъ, ухмыляясь. Ч Я вдь на особыхъ правахъ.

Ч На какихъ это вы на особыхъ правахъ?

Ч Прошлый разъ я имлъ честь подробно разъяснить это обществу;

для вашего превосходительства повторю еще разъ.

Изволите видть, ваше превосходительство: у всхъ остроумiе, а у меня нтъ остроумiя. Въ вознагражденiе я и выпросилъ позволенiе говорить правду, такъ какъ всмъ извстно, что правду говорятъ только т, у кого нтъ остроумiя. Къ тому же я человкъ очень мстительный, и тоже потому, что безъ остроумiя. Я обиду всякую покорно сношу, но до первой неуда чи обидчика;

при первой же неудач, тотчасъ припоминаю и тотчасъ же чмъ-нибудь отомщаю, лягаю, какъ выразился обо мн Иванъ Петровичъ Птицынъ, который ужь конечно самъ никогда никого не лягаетъ. Знаете Крылова басню, ваше пре восходительство: Левъ да Оселъ? Ну, вотъ это мы оба съ ва ми и есть, про насъ и написано.

Ч Вы, кажется, опять заврались, Фердыщенко, вскиплъ генералъ.

Ч Да вы чего, ваше превосходительство? подхватилъ Фердыщенко, такъ и разчитывавшiй, что можно будетъ подхва тить и еще побольше размазать: Ч не безпокойтесь, ваше пре восходительство, я свое мсто знаю: если я и сказалъ, что мы съ вами Левъ да Оселъ изъ Крылова басни, то роль Осла я, ужь конечно, беру на себя, а ваше превосходительство Ч Левъ, какъ и въ басн Крылова сказано:

Могучiй Левъ, гроза совъ Отъ старости лишился силы. А я, ваше превосходительство, Ч оселъ.

Ч Съ послднимъ я согласенъ, неосторожно вырвалось у генерала.

Все это было, конечно, грубо и преднамренно выдлано, но такъ ужь принято было, что Фердыщенку позволялось иг рать роль шута.

Ч Да меня для того только и держатъ, и пускаютъ сюда, воскликнулъ разъ Фердыщенко, Ч чтобъ я именно говорилъ въ этомъ дух. Ну возможно ли въ самомъ дл такого какъ я принимать? вдь я понимаю же это. Ну можно ли меня, такого Фердыщенка, съ такимъ утонченнымъ джентельменомъ, какъ Аанасiй Ивановичъ, рядомъ посадить? По невол остается одно толкованiе: для того и сажаютъ, что это и вообразить не возможно.

Но хоть и грубо, а все-таки бывало и дко, а иногда даже очень, и это-то, кажется, и нравилось Настась Филипповн.

Желающимъ непремнно бывать у нея оставалось ршиться переносить Фердыщенка. Онъ, можетъ-быть, и полную правду угадалъ, предположивъ, что его съ того и начали принимать, что онъ съ перваго разу сталъ своимъ присутствiемъ невозмо женъ для Тоцкаго. Ганя, съ своей стороны, вынесъ отъ него цлую безконечность мученiй, и въ этомъ отношенiи Ферды щенко сумлъ очень пригодиться Настась Филипповн.

Ч А князь у меня съ того и начнетъ, что модный романсъ споетъ, заключилъ Фердыщенко, посматривая, что скажетъ Настасья Филипповна.

Ч Не думаю, Фердыщенко, и пожалуста, не горячитесь, сухо замтила она.

Ч А-а! Если онъ подъ особымъ покровительствомъ, то смягчаюсь и я....

Но Настасья Филипповна встала, не слушая, и пошла са ма встртить князя.

Ч Я сожалла, сказала она, появляясь вдругъ передъ княземъ, Ч что давеча, въ попыхахъ, забыла пригласить васъ къ себ, и очень рада, что вы сами доставляете мн теперь слу чай поблагодарить и похвалить васъ за вашу ршимость.

Говоря это, она пристально всматривалась въ князя, си лясь хоть сколько-нибудь растолковать себ его поступокъ.

Князь, можетъ-быть, и отвтилъ бы что-нибудь на ея лю безныя слова, но былъ ослпленъ и пораженъ до того, что не могъ даже выговорить слова. Настасья Филипповна замтила это съ удовольствiемъ. Въ этотъ вечеръ она была въ полномъ туалет и производила необыкновенное впечатлнiе. Она взяла его за руку и повела къ гостямъ. Передъ самымъ входомъ въ гостиную князь вдругъ остановился и съ необыкновеннымъ волненiемъ, спша, прошепталъ ей:

Ч Въ васъ все совершенство... даже то, что вы худы и блдны.... васъ и не желаешь представить иначе.... Мн такъ захотлось къ вамъ придти.... я.... простите....

Ч Не просите прощенiя, засмялась Настасья Филип повна;

Ч этимъ нарушится вся странность и оригинальность.

А правду, стало-быть, про васъ говорятъ, что вы человкъ странный. Такъ вы, стало-быть, меня за совершенство почи таете, да?

Ч Да.

Ч Вы хоть и мастеръ угадывать, однакожь ошиблись. Я вамъ сегодня же объ этомъ напомню....

Она представила князя гостямъ, изъ которыхъ большей половин онъ былъ уже извстенъ. Тоцкiй тотчасъ же сказалъ какую-то любезность. Вс какъ бы нсколько оживились, вс разомъ заговорили и засмялись. Настасья Филипповна усади ла князя подл себя.

Ч Но однако, что же удивительнаго въ появленiи князя?

закричалъ громче всхъ Фердыщенко: Ч дло ясное, дло само за себя говоритъ!

Ч Дло слишкомъ ясное и слишкомъ за себя говоритъ, подхватилъ вдругъ молчавшiй Ганя. Ч Я наблюдалъ князя се годня почти безостановочно, съ самаго мгновенiя, когда онъ давеча въ первый разъ поглядлъ на портретъ Настасьи Фи липповны, на стол у Ивана едоровича. Я очень хорошо пом ню, что еще давеча о томъ подумалъ, въ чемъ теперь убжденъ совершенно, и въ чемъ, мимоходомъ сказать, князь мн самъ признался.

Всю эту фразу Ганя высказалъ чрезвычайно серiозно, безъ малйшей шутливости, даже мрачно, что показалось нсколько страннымъ.

Ч Я не длалъ вамъ признанiй, отвтилъ князь покраснвъ, Ч я только отвтилъ на вашъ вопросъ.

Ч Браво, браво! закричалъ Фердыщенко: Ч по крайней мр искренно, и хитро, и искренно!

Вс громко смялись.

Ч Да не кричите, Фердыщенко, съ отвращенiемъ замтилъ ему вполголоса Птицынъ.

Ч Я, князь, отъ васъ такихъ пруэсовъ не ожидалъ, про молвилъ Иванъ едоровичъ;

Ч да знаете ли кому это будетъ въ пору? А я-то васъ считалъ за философа! Ай да тихонькiй!

Ч И судя по тому, что князь краснетъ отъ невинной шутки, какъ невинная молодая двица, я заключаю, что онъ, какъ благородный юноша, питаетъ въ своемъ сердц самыя по хвальныя намренiя, Ч вдругъ и совершенно неожиданно про говорилъ или, лучше сказать, прошамкалъ, беззубый и совер шенно до сихъ поръ молчавшiй семидесятилтнiй старичокъ учитель, отъ котораго никто не могъ ожидать, что онъ хоть за говоритъ-то въ этотъ вечеръ. Вс еще больше засмялись.

Старичокъ, вроятно подумавшiй, что смются его остроумiю, принялся, глядя на всхъ, еще пуще смяться, причемъ жесто ко раскашлялся, такъ что Настасья Филипповна, чрезвычайно любившая почему-то всхъ подобныхъ оригиналовъ старичковъ, старушекъ и даже юродивыхъ, принялась тотчасъ же ласкать его, расцловала и велла подать ему еще чаю. У вошедшей служанки она спросила себ мантилью, въ которую и закуталась, и приказала прибавить еще дровъ въ каминъ. На вопросъ который часъ, служанка отвтила, что уже половина одиннадцатаго.

Ч Господа, не хотите ли пить шампанское, пригласила вдругъ Настасья Филипповна. Ч У меня приготовлено. Мо жетъ-быть, вамъ станетъ веселе. Пожалуста, безъ церемонiи.

Предложенiе пить, и особенно въ такихъ наивныхъ выраженiяхъ, показалось очень страннымъ отъ Настасьи Фи липповны. Вс знали необыкновенную чинность на ея преж нихъ вечерахъ. Вообще вечеръ становился веселе, но не по обычному. Отъ вина однако не отказались, вопервыхъ самъ ге нералъ, вовторыхъ бойкая барыня, старичокъ, Фердыщенко, за ними и вс. Тоцкiй взялъ тоже свой бокалъ, надясь угармони ровать наступающiй новый тонъ, придавъ ему по возможности характеръ милой шутки. Одинъ только Ганя ничего не пилъ.

Въ странныхъ же, иногда очень рзкихъ и быстрыхъ выход кахъ Настасьи Филипповны, которая тоже взяла вина и объя вила, что сегодня вечеромъ выпьетъ три бокала, въ ея истери ческомъ и безпредметномъ смх, перемежающемся вдругъ съ молчаливою и даже угрюмою задумчивостью, трудно было и по нять что-нибудь. Одни подозрвали въ ней лихорадку;

стали наконецъ замчать, что и она какъ бы ждетъ чего-то сама, час то посматриваетъ на часы, становится нетерпливою, разсянною.

Ч У васъ какъ будто маленькая лихорадка? спросила бойкая барыня.

Ч Даже большая, а не маленькая, я для того и въ манти лью закуталась, отвтила Настасья Филипповна, въ самомъ дл ставшая блдне и какъ будто по временамъ сдерживав шая въ себ сильную дрожь.

Вс затревожились и зашевелились.

Ч А не дать ли намъ хозяйк покой? высказался Тоцкiй, посматривая на Ивана едоровича.

Ч Отнюдь нтъ, господа! Я именно прошу васъ сидть.

Ваше присутствiе особенно сегодня для меня необходимо, на стойчиво и значительно объявила вдругъ Настасья Филиппов на. И такъ какъ почти уже вс гости узнали, что въ этотъ ве черъ назначено быть очень важному ршенiю, то слова эти по казались чрезвычайно вскими. Генералъ и Тоцкiй еще разъ переглянулись, Ганя судорожно шевельнулся.

Ч Хорошо въ пети жу какое-нибудь играть, сказала бой кая барыня.

Ч Я знаю одно великолпнйшее и новое пети жу, под хватилъ Фердыщенко;

Ч по крайней мр такое, что однажды только и происходило на свт, да и то не удалось.

Ч Что такое? спросила бойкая барыня.

Ч Насъ однажды компанiя собралась, ну, и подпили это, правда, и вдругъ кто-то сдлалъ предложенiе, чтобы каждый изъ насъ, не вставая изъ-за стола, разказалъ что-нибудь про себя вслухъ, но такое, что самъ онъ, по искренней совсти, считаетъ самымъ дурнымъ изъ всхъ своихъ дурныхъ поступ ковъ въ продолженiе всей своей жизни;

но съ тмъ чтобъ ис кренно, главное, чтобъ было искренно, но и не гать!

Ч Странная мысль, сказалъ генералъ.

Ч Да ужь чего странне, ваше превосходительство, да тмъ-то и хорошо.

Ч Смшная мысль, сказалъ Тоцкiй, Ч а впрочемъ, по нятная: хвастовство особаго рода.

Ч Можетъ, того-то и надо было, Аанасiй Ивановичъ.

Ч Да этакъ заплачешь, а не засмешься, съ такимъ пети жу, замтила бойкая барыня.

Ч Вещь совершенно невозможная и нелпая, отозвался Птицынъ.

Ч А удалось? спросила Настасья Филипповна.

Ч То-то и есть что нтъ, вышло скверно, всякъ дйствительно кое-что разказалъ, многiе правду, и представьте себ, вдь даже съ удовольствiемъ иные разказывали, а потомъ всякому стыдно стало, не выдержали! Въ цломъ, впрочемъ, было превесело, въ своемъ, то-есть, род.

Ч А право, это бы хорошо! замтила Настасья Филип повна, вдругъ вся оживляясь. Ч Право бы попробовать, госпо да! Въ самомъ дл, намъ какъ-то не весело. Еслибы каждый изъ насъ согласился что-нибудь разказать.... въ этомъ род....

разумется, по согласiю, тутъ полная воля, а? Можетъ, мы вы держимъ? По крайней мр, ужасно оригинально....

Ч Генiальная мысль! подхватилъ Фердыщенко. Ч Бары ни, впрочемъ, исключаются, начинаютъ мущины;

дло устраи вается по жребiю, какъ и тогда! Непремнно, непремнно! Кто очень не хочетъ, тотъ, разумется, не разказываетъ, но вдь надо же быть особенно не любезнымъ! Давайте ваши жеребьи, господа, сюда, ко мн, въ шляпу, князь будетъ вынимать. За дача самая простая, самый дурной поступокъ изъ всей своей жизни разказать, Ч это ужасно легко, господа! Вотъ, вы уви дите! Если же кто позабудетъ, то я тотчасъ берусь напомнить!

Идея была чрезвычайно странная и никому почти не понрави лась. Одни нахмурились, другiе лукаво улыбались. Нкоторые воз ражали, но не очень, напримръ Иванъ едоровичъ, не желавшiй перечить Настась Филипповн и замтившiй какъ увлекаетъ ее эта странная мысль, можетъ-быть, именно тмъ, что странная и почти невозможная. Въ желанiяхъ своихъ Настасья Филипповна всегда была неудержима и безпощадна, если только ршалась вы сказывать ихъ, хотя бы это были самыя капризныя и даже для нея самой безполезныя желанiя. И теперь она была какъ въ истерик, суетилась, смялась судорожно, припадочно, особенно на возраженiя встревоженнаго Тоцкаго. Темные глаза ея засверкали, на блдныхъ щекахъ показались два красныя пятна. Унылый и брезгливый оттнокъ физiономiй нкоторыхъ изъ гостей, можетъ быть, еще боле разжигалъ ея насмшливое желанiе;

можетъ-быть, ей именно нравилась циничность и жестокость идеи. Иные даже уврены были, что у ней тутъ какой-нибудь особый разчетъ. Впро чемъ, стали соглашаться: во всякомъ случа было любопытно, а для многихъ такъ очень заманчиво. Фердыщенко суетился боле всхъ.

Ч А если что-нибудь такое, что и разказать невозможно....

при дамахъ, робко замтилъ молчавшiй юноша.

Ч Такъ вы это и не разказывайте;

будто мало и безъ того скверныхъ поступковъ, отвтилъ Фердыщенко;

Ч эхъ вы, юноша!

Ч А я вотъ и не знаю, который изъ моихъ поступковъ самымъ дурнымъ считать, включила бойкая барыня.

Ч Дамы отъ обязанности разказывать увольняются, повто рилъ Фердыщенко, Ч но только увольняются;

собственное вдохновенiе съ признательностью допускается. Мущины же, если ужь слишкомъ не хотятъ, увольняются.

Ч Да какъ тутъ доказать, что я не солгу? спросилъ Ганя: Ч а если солгу, то вся мысль игры пропадаетъ. И кто же не солжетъ?

Всякiй непремнно гать станетъ.

Ч Да ужь одно то заманчиво, какъ тутъ будетъ гать человкъ. Теб же, Ганечка, особенно опасаться нечего что сол жешь, потому что самый скверный поступокъ твой и безъ того всмъ извстенъ. Да вы подумайте только, господа, воскликнулъ вдругъ въ какомъ-то вдохновенiи Фердыщенко, Ч подумайте толь ко, какими глазами мы потомъ другъ на друга будемъ глядть, зав тра напримръ, посл разказовъ-то!

Ч Да разв это возможно? Неужели это въ самомъ дл серiозно, Настасья Филипповна? съ достоинствомъ спросилъ Тоцкiй.

Ч Волка бояться въ съ не ходить! съ усмшкой замтила Настасья Филипповна.

Ч Но позвольте, господинъ Фердыщенко, разв возможно устроить изъ этого пети жу? продолжалъ, тревожась все боле и боле, Тоцкiй;

Ч увряю васъ, что такiя вещи никогда не удаются;

вы же сами говорите, что это не удалось уже разъ.

Ч Какъ не удалось! Я разказалъ же прошедшiй разъ, какъ три цлковыхъ укралъ, такъ-таки взялъ да и разказалъ!

Ч Положимъ. Но вдь возможности не было, чтобы вы такъ разказали, что стало похоже на правду и вамъ поврили? А Гаври ла Ардалiоновичъ совершенно справедливо замтилъ, что чуть-чуть послышится фальшь, и вся мысль игры пропадаетъ. Правда воз можна тутъ только случайно, при особаго рода хвастливомъ настроенiи слишкомъ дурнаго тона, здсь немыслимомъ и совер шенно неприличномъ.

Ч Но какой же вы утонченнйшiй человкъ, Аанасiй Ива новичъ, такъ даже меня дивите! вскричалъ Фердыщенко;

Ч пред ставьте себ, господа, своимъ замчанiемъ, что я не могъ разказать о моемъ воровств такъ, чтобы стало похоже на правду, Аанасiй Ивановичъ тончайшимъ образомъ намекаетъ, что я и не могъ въ самомъ дл украсть (потому что это вслухъ говорить неприлично), хотя, можетъ-быть, совершенно увренъ самъ про себя, что Фер дыщенко и очень бы могъ украсть! Но къ длу, господа, къ длу, жеребьи собраны, да и вы, Аанасiй Ивановичъ, свой положили, стало-быть, никто не отказывается! Князь, вынимайте.

Князь молча опустилъ руку въ шляпу и вынулъ первый жребiй Ч Фердыщенка, второй Ч Птицына, третiй Ч генерала, четвертый Ч Аанасiя Ивановича, пятый Ч свой, шестой Ч Гани и т. д. Дамы жребiевъ не положили.

Ч О Боже, какое несчастiе! вскричалъ Фердыщенко: Ч а я-то думалъ, что первая очередь выйдетъ князю, а вторая Ч генералу.

Но, слава Богу, по крайней мр Иванъ Петровичъ посл меня, и я буду вознагражденъ. Ну, господа, конечно, я обязанъ подать благо родный примръ, но всего боле жалю въ настоящую минуту о томъ, что я такъ ничтоженъ и ничмъ не замчателенъ;

даже чинъ на мн самый премаленькiй;

ну что въ самомъ дл интереснаго въ томъ, что Фердыщенко сдлалъ скверный поступокъ? Да и какой мой самый дурной поступокъ? Тутъ embarras de richesse. Разв опять про то же самое воровство разказать, чтобъ убдить Аанасiя Ивановича, что можно украсть, воромъ не бывши.

Ч Вы меня убждаете и въ томъ, господинъ Фердыщенко, что дйствительно можно ощущать удовольствiе до упоенiя, разказывая о сальныхъ своихъ поступкахъ, хотя бы о нихъ и не спрашивали....

А впрочемъ.... Извините, господинъ Фердыщенко.

Ч Начинайте, Фердыщенко, вы ужасно много болтаете лиш няго и никогда не докончите! раздражительно и нетерпливо при казала Настасья Филипповна.

Вс замтили, что посл своего недавняго припадочнаго смха, она вдругъ стала даже угрюма, брюзглива и раздражительна;

тмъ не мене упрямо и деспотично стояла на своей невозможной прихоти. Аанасiй Ивановичъ страдалъ ужасно. Бсилъ его и Иванъ едоровичъ: онъ сидлъ за шампанскимъ, какъ ни въ чемъ не бывало, и даже, можетъ-быть, разчитывалъ разказать что нибудь, въ свою очередь.

XIV.

Ч Остроумiя нтъ, Настасья Филипповна, оттого и болтаю лишнее! вскричалъ Фердыщенко, начиная свой разказъ: Ч было бъ у меня такое же остроумiе, какъ у Аанасiя Ивановича, или у Ива на Петровича, такъ я бы сегодня все сидлъ да молчалъ, подобно Аанасiю Ивановичу и Ивану Петровичу. Князь, позвольте васъ спросить, какъ вы думаете, мн вотъ все кажется, что на свт го раздо больше воровъ чмъ не воровъ, и что нтъ даже такого сама го честнаго человка, который бы хоть разъ въ жизни чего-нибудь не укралъ. Это моя мысль, изъ чего, впрочемъ, я вовсе не заключаю, что все сплошь одни воры, хотя, ей-Богу, ужасно бы хотлось ино гда и это заключить. Какъ же вы думаете?

Ч Фу, какъ вы глупо разказываете, отозвалась Дарья Алексевна, Ч и какой вздоръ, не можетъ быть, чтобы вс что нибудь да украли;

я никогда ничего не украла.

Ч Вы ничего никогда не украли, Дарья Алексевна;

но что скажетъ князь, который вдругъ весь покраснлъ?

Ч Мн кажется, что вы говорите правду, но только очень преувеличиваете, сказалъ князь, дйствительно отчего-то покраснвшiй.

Ч А вы сами, князь, ничего не украли?

Ч Фу! какъ это смшно! Опомнитесь, господинъ Фердыщен ко, вступился генералъ.

Ч Просто-за-просто, какъ пришлось къ длу, такъ и стыдно стало разказывать, вотъ и хотите князя съ собой же прицпить, благо онъ безотвтный, отчеканила Дарья Алексевна.

Ч Фердыщенко, или разказывайте, или молчите и знайте од ного себя. Вы истощаете всякое терпнiе, рзко и досадливо прого ворила Настасья Филипповна.

Ч Сiю минуту, Настасья Филипповна;

но ужь если князь соз нался, потому что я стою на томъ, что князь все равно что сознался, то что же бы, напримръ, сказалъ другой кто-нибудь (никого не на зывая), еслибы захотлъ когда-нибудь правду сказать? Что же ка сается до меня, господа, то дальше и разказывать совсмъ нечего:

очень просто, и глупо, и скверно. Но увряю васъ, что я не воръ;

укралъ же, не знаю какъ. Это было третьяго года, на дач у Семена Ивановича Ищенка, въ воскресенье. У него обдали гости. Посл обда мущины остались за виномъ. Мн вздумалось попросить Ма рью Семеновну, дочку его, барышню, что-нибудь на фортепiано сыграть. Прохожу чрезъ угловую комнату, на рабочемъ столик у Марьи Ивановны три рубля лежатъ, зеленая бумажка: вынула, что бы выдать для чего-то по хозяйству. Въ комнат никовошенько. Я взялъ бумажку и положилъ въ карманъ, для чего Ч не знаю. Что на меня нашло Ч не понимаю. Только я поскорй воротился и слъ за столъ. Я все сидлъ и ждалъ, въ довольно сильномъ волненiи, бол талъ безъ умолку, анекдоты разказывалъ, смялся;

подслъ потомъ къ барынямъ. Чрезъ полчаса, примрно, хватились и стали спраши вать у служанокъ. Дарью служанку заподозрили. Я выказалъ не обыкновенное любопытство и участiе, и помню даже, когда Дарья совсмъ потерялась, сталъ убждать ее, чтобъ она повинилась, го ловой ручаясь за доброту Марьи Ивановны, и это вслухъ, и при всхъ. Вс глядли, а я необыкновенное удовольствiе ощущалъ именно оттого, что я проповдую, а бумажка-то у меня въ карман лежитъ. Эти три цлковыхъ я въ тотъ же вечеръ пропилъ въ ресторан. Вошелъ и спросилъ бутылку лафиту;

никогда до того я не спрашивалъ такъ одну бутылку, безъ ничего;

захотлось поскоре истратить. Особеннаго угрызенiя совсти я ни тогда, ни потомъ не чувствовалъ. Другой разъ наврное не повторилъ бы;

этому врьте, или нтъ, какъ угодно, я не интересуюсь. Ну-съ, вотъ и все.

Ч Только ужь, конечно, это не самый худшiй вашъ посту покъ, съ отвращенiемъ сказала Дарья Алексевна.

Ч Это психологическiй случай, а не поступокъ, замтилъ Аанасiй Ивановичъ.

Ч А служанка? спросила Настасья Филипповна, не скрывая самаго брезгливаго отвращенiя.

Ч А служанку согнали на другой же день, разумется. Это строгiй домъ.

Ч И вы допустили?

Ч Вотъ прекрасно! Такъ неужели же мн было пойдти и ска зать на себя? захихикалъ Фердыщенко, впрочемъ, пораженный от части общимъ, слишкомъ непрiятнымъ, впечатлнiемъ отъ его раз каза.

Ч Какъ это грязно! вскричала Настасья Филипповна.

Ч Ба! Вы хотите отъ человка слышать самый скверный его поступокъ, и при этомъ блеска требуете! Самые скверные поступки и всегда очень грязны, Настасья Филипповна, мы сейчасъ это отъ Ивана Петровича услышимъ;

да и мало ли что снаружи блеститъ и добродтелью хочетъ казаться, потому что своя карета есть. Мало ли кто свою карету иметъ.... И какими способами....

Однимъ словомъ, Фердыщенко совершенно не выдержалъ и вдругъ озлобился, даже до забвенiя себя, перешелъ чрезъ мрку;

даже все лицо его покривилось. Какъ ни странно, но очень могло быть, что онъ ожидалъ совершенно другаго успха отъ своего раз каза. Эти промахи дурнаго тона и хвастовство особаго рода, какъ выразился объ этомъ Тоцкiй, случались весьма часто съ Фер дыщенкомъ и были совершенно въ его характер.

Настасья Филипповна даже вздрогнула отъ гнва и при стально поглядла на Фердыщенка;

тотъ мигомъ струсилъ и при молкъ, чуть не похолодвъ отъ испуга: слишкомъ далеко ужь за шелъ.

Ч А не кончить ли совсмъ? лукаво спросилъ Аанасiй Ива новичъ.

Ч Очередь моя, но я пользуюсь моею льготой и не стану раз казывать, ршительно сказалъ Птицынъ.

Ч Вы не хотите?

Ч Не могу, Настасья Филипповна;

да и вообще считаю такое пети жу невозможнымъ.

Ч Генералъ, кажется, по очереди слдуетъ вамъ, обратилась къ нему Настасья Филипповна, Ч если и вы откажетесь, то у насъ все вслдъ за вами разстроится, и мн будетъ жаль, потому что я разчитывала разказать въ заключенiе одинъ поступокъ лизъ моей собственной жизни, но только хотла посл васъ и Аанасiя Ива новича, потому что вы должны же меня ободрить, заключила она, разсмявшись.

Ч О, если и вы общаетесь, съ жаромъ вскричалъ генералъ, Ч то я готовъ вамъ хоть всю мою жизнь пересказать;

но я, призна юсь, ожидая очереди, уже приготовилъ свой анекдотъ....

Ч И уже по одному виду его превосходительства можно за ключить, съ какимъ особеннымъ литературнымъ удовольствiемъ онъ обработалъ свой анекдотикъ, осмлился замтить все еще нсколько смущенный Фердыщенко, ядовито улыбаясь.

Настасья Филипповна мелькомъ взглянула на генерала и то же про себя улыбнулась. Но видно было, что тоска и раздражитель ность усиливались въ ней все сильне и сильне. Аанасiй Ивано вичъ испугался вдвое, услышавъ про общанiе разказа.

Ч Мн, господа, какъ и всякому, случалось длать поступки не совсмъ изящные въ моей жизни, началъ генералъ, Ч но странне всего то, что я самъ считаю коротенькiй анекдотъ, кото рый сейчасъ разкажу, самымъ сквернйшимъ анекдотомъ изъ всей моей жизни. Между тмъ тому прошло чуть не тридцать пять тъ;

но никогда-то я не могъ оторваться, при воспоминанiи, отъ нкотораго, такъ-сказать, скребущаго по сердцу впечатлнiя.

Дло, впрочемъ, чрезвычайно глупое: былъ я тогда еще только-что прапорщикомъ и въ армiи лямку тянулъ. Ну, извстно, прапор щикъ: кровь кипятокъ, а хозяйство копечное;

завелся у меня тогда деньщикъ, Никифоръ, и ужасно о хозяйств моемъ заботился, ко пилъ, зашивалъ, скребъ и чистилъ, и даже везд воровалъ все, что могъ стянуть, чтобы только въ дом прiумножить;

врнйшiй и честнйшiй былъ человкъ. Я, разумется, былъ строгъ, но спра ведливъ. Нкоторое время случилось намъ стоять въ городк. Мн отвели въ форштат квартиру у одной отставной подпоручицы и къ тому же вдовы. Лтъ восьмидесяти, или по крайней мр около, была старушонка. Домишко у ней былъ ветхiй, дрянной, деревян ный, и даже служанки у себя не имла по бдности. Но главное, тмъ отличалась, что нкогда имла многочисленнйшее семейство и родныхъ;

но одни въ теченiе жизни перемерли, другiе разъхались, третьи о старух позабыли, а мужа своего тъ со рокъ пять тому назадъ схоронила. Жила съ ней еще нсколько тъ предъ этимъ племянница, горбатая и злая, говорятъ, какъ вдьма, и даже разъ старуху укусила за палецъ, но и та померла, такъ что старуха года ужь три пробивалась одна-одинешенька. Скучнехонь ко мн было у ней, да и пустая она такая была, ничего извлечь не возможно. Наконецъ, украла у меня птуха. Дло это до сихъ поръ темное, но кром нея было некому. За птуха мы поссорились, и значительно, а тутъ какъ разъ вышелъ случай, что меня, по первой же просьб моей, на другую квартиру перевели, въ противополож ный форштатъ, въ многочисленнйшее семейство одного купца съ большою бородищей, какъ теперь его помню. Перезжаемъ съ Ни кифоромъ съ радостью, старуху же оставляю съ негодованiемъ.

Проходитъ дня три прихожу съ ученья, Никифоръ докладываетъ, что напрасно, ваше благородiе, нашу миску у прежней хозяйки ос тавили, не въ чемъ супъ подавать. Я, разумется, пораженъ:

Какъ такъ, какимъ образомъ наша миска у хозяйки осталась? Удивленный Никифоръ продолжаетъ рапортовать, что хозяйка, ко гда мы съзжали, нашей миски ему не отдала по той причин, что такъ какъ я ея собственный горшокъ разбилъ, то она за свой гор шокъ нашу миску удерживаетъ, и что будто бы я ей это самъ та кимъ образомъ предложилъ. Такая низость съ ея стороны, разумется, вывела меня изъ себя;

прапорщичья кровь закипла, вскочилъ, полетлъ. Прихожу къ старух, такъ-сказать, уже вн себя;

гляжу, она сидитъ въ снцахъ одна-одинешенька, въ углу, точно отъ солнца забилась, рукой щеку себ подперла. Я тотчасъ же, знаете, на нее цлый громъ такъ и вывалилъ, такая, дескать, ты, и сякая! и знаете, этакъ по-русски. Только смотрю, представ ляется что-то странное: сидитъ она, лицо на меня уставила, глаза выпучила, и ни слова въ отвтъ, и странно, странно такъ смотритъ, какъ бы качается. Я, наконецъ, прiутихъ, вглядываюсь, спрашиваю, ни слова въ отвтъ. Я постоялъ въ нершимости;

мухи жужжатъ, солнце закатывается, тишина;

въ совершенномъ смущенiи, я нако нецъ ухожу. Еще до дому не дошелъ, къ маiору потребовали, по томъ пришлось въ роту зайдти, такъ что домой воротился совсмъ ввечеру. Первымъ словомъ Никифоръ: ла знаете, ваше благородiе, хозяйка-то наша вдь померла. Ч Когда? Ч Да сегодня по ве черу, часа полтора назадъ. Это, значитъ, въ то именно время, ко гда я ее ругалъ, она и отходила. Такъ меня это фрапировало, я вамъ скажу, что едва опомнился. Стало, знаете, даже думаться, да же ночью приснилось. Я, конечно, безъ предразсудковъ, но на третiй день пошелъ въ церковь на похороны. Однимъ словомъ, чмъ дальше время идетъ, тмъ больше думается. Не то чтобъ, а такъ иногда вообразишь, и станетъ не хорошо. Главное, что тутъ, какъ я, наконецъ, разсудилъ? Вопервыхъ, женщина, такъ-сказать, суще ство человческое, что называютъ въ наше время, гуманное, жила, долго жила, наконецъ, зажилась. Когда-то имла дтей, мужа, се мейство, родныхъ, все это кругомъ нея, такъ-сказать, кипло, вс эти, такъ-сказать, улыбки, и вдругъ Ч полный пасъ, все въ трубу вылетло, осталась одна какъ.... муха какая-нибудь, носящая на себ отъ вка проклятiе. И вотъ, наконецъ, привелъ Богъ къ концу.

Съ закатомъ солнца, въ тихiй тнiй вечеръ улетаетъ и моя стару ха, Ч конечно, тутъ не безъ нравоучительной мысли;

и вотъ въ это то самое мгновенiе, вмсто напутственной, такъ сказать, слезы, мо лодой, отчаянный прапорщикъ, избоченясь и фертомъ, провожаетъ ее съ поверхности земли русскимъ элементомъ забубеннымъ руга тельствомъ за погибшую миску! Безъ сомннiя, я виноватъ, и хоть и смотрю уже давнымъ-давно на свой поступокъ, по отдаленности тъ и по измненiю въ натур, какъ на чужой, но тмъ не мене продолжаю жалть. Такъ что, повторяю, мн даже странно, тмъ боле, что если я и виновенъ, то вдь не совершенно же: зачмъ же ей какъ разъ въ это время вздумалось помирать? Разумется, тутъ одно оправданiе: что поступокъ въ нкоторомъ род психологическiй, но все-таки я не могъ успокоиться, покамсть не завелъ, тъ пятнадцать назадъ, двухъ постоянныхъ больныхъ ста рушонокъ, на свой счетъ, въ богадльн, съ цлью смягчить для нихъ приличнымъ содержанiемъ послднiе дни земной жизни. Ду маю обратить въ вковчное, завщавъ капиталъ. Ну, вотъ-съ, и все-съ. Повторяю, что, можетъ-быть, я и во многомъ въ жизни про винился, но этотъ случай считаю, по совсти, самымъ сквернйшимъ поступкомъ изъ всей моей жизни.

Ч И вмсто самаго сквернйшаго, ваше превосходительство разказали одинъ изъ хорошихъ поступковъ своей жизни;

надули Фердыщенка! заключилъ Фердыщенко.

Ч Въ самомъ дл, генералъ, я и не воображала, чтобъ у васъ было все-таки доброе сердце;

даже жаль, небрежно проговори ла Настасья Филипповна.

Ч Жаль? Почему же? спросилъ генералъ съ любезнымъ смхомъ и не безъ самодовольствiя отпилъ шампанскаго.

Но очередь была за Аанасiемъ Ивановичемъ, который тоже приготовился. Вс предугадывали, что онъ не откажется подобно Ивану Петровичу, да и разказа его, по нкоторымъ причинамъ, ждали съ особеннымъ любопытствомъ и вмст съ тмъ посматри вали на Настасью Филипповну. Съ необыкновеннымъ достоинст вомъ, вполн соотвтствовавшимъ его осанистой наружности, ти химъ, любезнымъ голосомъ началъ Аанасiй Ивановичъ одинъ изъ своихъ милыхъ разказовъ. (Кстати сказать: человкъ онъ былъ собою видный, осанистый, росту высокаго, немного лысъ, немного съ просдью, и довольно тучный, съ мягкими, румяными и нсколько отвислыми щеками, со вставными зубами. Одвался ши роко и изящно и носилъ удивительное блье. На его пухлыя, блыя руки хотлось заглядться. На указательномъ пальц правой руки былъ дорогой бриллiантовый перстень.) Настасья Филипповна во все время его разказа пристально разсматривала кружевцо оборки на своемъ рукав и щипала ее двумя пальцами вой руки, такъ что ни разу не успла и взглянуть на разкащика.

Ч Что всего боле облегчаетъ мн мою задачу, началъ Аанасiй Ивановичъ, Ч это непремнная обязанность разказать никакъ не иначе, какъ самый дурной поступокъ всей моей жизни.

Въ такомъ случа, разумется, не можетъ быть колебанiй: совсть и память сердца тотчасъ же подскажутъ что именно надо разказы вать. Сознаюсь съ горечью, въ числ всхъ, безчисленныхъ, мо жетъ-быть, легкомысленныхъ и.... втреныхъ поступковъ жизни моей, есть одинъ, впечатлнiе котораго даже слишкомъ тяжело за легло въ моей памяти. Случилось тому назадъ тъ около двадцати;

я захалъ тогда въ деревню къ Платону Ордынцеву. Онъ только что выбранъ былъ предводителемъ и прiхалъ съ молодою женой провести зимнiе праздники. Тутъ какъ разъ подошло и рожденiе Анфисы Алексевны, и назначались два бала. Къ тому времени былъ въ ужасной мод и только что прогремлъ въ высшемъ свт прелестный романъ Дюма-Фиса La dame aux camlias, поэма, кото рой, по моему мннiю, не суждено ни умереть, ни состариться. Въ провинцiи вс дамы были восхищены до восторга, т которыя по крайней мр прочитали. Прелесть разказа, оригинальность поста новки главнаго лица, этотъ заманчивый мiръ, разобранный до тон кости, и наконецъ вс эти очаровательныя подробности, разсыпан ныя въ книг (насчетъ, напримръ, обстоятельствъ употребленiя букетовъ блыхъ и розовыхъ камелiй по очереди), однимъ словомъ, вс эти прелестныя детали, и все это вмст, произвели почти потрясенiе. Цвты камелiй вошли въ необыкновенную моду. Вс требовали камелiй, вс ихъ искали. Я васъ спрошу: много ли можно достать камелiй въ узд, когда вс ихъ для баловъ спрашиваютъ, хотя бы баловъ и немного было? Петя Ворховской изнывалъ тогда, бдняжка, по Анфис Алексевн. Право, не знаю, было ли у нихъ что-нибудь, то-есть, я хочу сказать, могла ли у него быть хоть ка кая-нибудь серiозная надежда? Бдный съ ума сходилъ, чтобы дос тать камелiй къ вечеру на балъ для Анфисы Алексевны. Графиня Соцкая, изъ Петербурга, губернаторши гостья, и Софья Безпалова, какъ извстно стало, прiдутъ наврно съ букетами, съ блыми.

Анфис Алексевн захотлось, для нкотораго особаго эффекту, красныхъ. Бднаго Платона чуть не загоняли;

извстно Ч мужъ;

поручился, что букетъ достанетъ, и Ч что же? Наканун перехва тила Мытищева, Катерина Александровна, страшная соперница Анфисы Алексевны во всемъ;

на ножахъ съ ней была. Разумется, истерика, обморокъ. Платонъ пропалъ. Понятно, что еслибы Пет промыслить гд-нибудь въ эту интересную минуту букетъ, то дла его могли бы очень сильно подвинуться;

благодарность женщины въ такихъ случаяхъ безгранична. Мечется какъ угорлый;

но дло не возможное, и говорить тутъ нечего. Вдругъ сталкиваюсь съ нимъ уже въ одиннадцать вечера, наканун дня рожденiя и бала, у Ма рьи Петровны Зубковой, сосдки Ордынцева. Сiяетъ. Что съ то бой? Ч Нашелъ! Эврика! Ч Ну, братъ, удивилъ же ты меня!

Гд? Какъ? Ч Въ Екшайск (городишка такой тамъ есть, всего въ двадцати верстахъ, и не нашъ уздъ), Трепаловъ тамъ купецъ есть, бородачъ и богачъ, живетъ со старухой женой, и вмсто дтей, одн канарейки. Пристрастились оба къ цвтамъ, у него есть камелiи. Ч Помилуй, да это не врно, ну, какъ не дастъ? Ч Стану на колни и буду въ ногахъ валяться до тхъ поръ пока дастъ, безъ того не уду! Ч Когда дешь-то? Ч Завтра чмъ свтъ въ пять часовъ. Ч Ну, съ Богомъ! И такъ я, знаете, радъ за него;

возвращаюсь къ Ордынцеву;

наконецъ ужь второй часъ, а мн все этакъ, знаете, мерещится. Хотлъ уже спать ложиться, вдругъ преоригинальная мысль! Пробираюсь немедленно въ кухню, бужу Савелiя кучера, пятнадцать цлковыхъ ему, подай лошадей въ полчаса! Чрезъ полчаса, разумется, возокъ у воротъ;

у Анфи сы Алексевны, сказали мн, мигрень, жаръ и бредъ, Ч сажусь и ду. Въ пятомъ часу я въ Екшайск, на постояломъ двор;

пере ждалъ до разсвта, и только до разсвта;

въ седьмомъ часу у Тре палова. Такъ и такъ, есть камелiи? Батюшка, отецъ родной, помо ги, спаси, въ ноги поклонюсь! Старикъ, вижу, высокiй, сдой, су ровый, Ч страшный старикъ. Ни-ни, никакъ! Не согласенъ! Я бухъ ему въ ноги! Такъ-таки и растянулся! Ч Что вы, батюшка, что вы, отецъ? испугался даже. Да вдь тутъ жизнь человческая! кричу ему. Ч Да берите, коли такъ, съ Богомъ. Нарзалъ же я тутъ красныхъ камелiй! чудо, прелесть, цлая оранжерейка у него маленькая. Вздыхаетъ старикъ. Вынимаю сто рублей. Нтъ, ужь вы, батюшка, обижать меня такимъ манеромъ не извольте. Ч А коли такъ, говорю, почтенный, благоволите эти сто рублей въ здшнюю больницу для улучшенiя содержанiя и пи щи. Ч Вотъ это, говоритъ, батюшка, дло другое, и доброе, и благородное и богоугодное;

за здравiе ваше и подамъ. И понравил ся мн, знаете, этотъ русскiй старикъ, такъ сказать, коренной ру сакъ, de la vraie souche. Въ восторг отъ удачи, тотчасъ же въ об ратный путь;

воротились окольными, чтобы не встртиться съ Пе тей. Какъ прiхалъ, такъ и посылаю букетъ къ пробужденiю Анфи сы Алексевны. Можете себ представить восторгъ, благодарность, слезы благодарности! Платонъ, вчера еще убитый и мертвый Пла тонъ, Ч рыдаетъ у меня на груди. Увы! Вс мужья таковы съ сотворенiя.... законнаго брака! Ничего не смю прибавить, но толь ко дла бднаго Пети съ этимъ эпизодомъ рухнули окончательно. Я сперва думалъ, что онъ заржетъ меня, какъ узнаетъ, даже ужь приготовился встртить, но случилось то, чему бы я даже и не поврилъ: въ обморокъ, къ вечеру бредъ, и къ утру горячка;

рыда етъ какъ ребенокъ, въ конвульсiяхъ. Черезъ мсяцъ, только-что выздоровлъ, на Кавказъ отпросился;

романъ ршительный вы шелъ! Кончилъ тмъ, что въ Крыму убитъ. Тогда еще братъ его, Степанъ Ворховской, полкомъ командовалъ, отличился. Признаюсь, меня даже много тъ потомъ угрызенiя совсти мучили: для чего, зачмъ я такъ поразилъ его? И добро бы я самъ былъ влюбленъ то гда? А то вдь простая шалость, изъ-за простаго волокитства, не боле. И не перебей я у него этотъ букетъ, кто знаетъ, жилъ бы человкъ до сихъ поръ, былъ бы счастливъ, имлъ бы успхи, и въ голову бъ не пришло ему подъ Турку идти. Аанасiй Ивановичъ примолкъ съ тмъ же солиднымъ досто инствомъ, съ которымъ и приступалъ къ разказу. Замтили, что у Настасьи Филипповны какъ-то особенно засверкали глаза, и даже губы вздрогнули, когда Аанасiй Ивановичъ кончилъ. Вс съ любо пытствомъ поглядывали на нихъ обоихъ.

Ч Надули Фердыщенка! Вотъ такъ надули! Нтъ, вотъ это ужь такъ надули! вскричалъ плачевнымъ голосомъ Фердыщенко, понимая, что можно и должно вставить словцо.

Ч А вамъ кто веллъ дла не понимать? Вотъ и учитесь у умныхъ людей! отрзала ему чуть не торжествующая Дарья Алексевна (старинная и врная прiятельница и сообщница Тоцка го).

Ч Вы правы, Аанасiй Ивановичъ, пети жу прескучное, и на до поскорй кончить, небрежно вымолвила Настасья Филипповна;

Ч разкажу сама что общала, и давайте вс въ карты играть.

Ч Но общанный анекдотъ прежде всего! съ жаромъ одоб рилъ генералъ.

Ч Князь, рзко и неожиданно обратилась къ нему вдругъ На стасья Филипповна, Ч вотъ здсь старые мои друзья, генералъ да Аанасiй Ивановичъ, меня все замужъ выдать хотятъ. Скажите мн, какъ вы думаете: выходить мн замужъ или нтъ? Какъ ска жете, такъ и сдлаю.

Аанасiй Ивановичъ поблднлъ, генералъ остолбенлъ;

вс уставили глаза и протянули головы. Ганя застылъ на мст.

Ч За.... за кого? спросилъ князь замирающимъ голосомъ.

Ч За Гаврилу Ардалiоновича Иволгина, Ч продолжала На стасья Филипповна попрежнему рзко, твердо и четко.

Прошло нсколько секундъ молчанiя;

князь какъ будто силил ся и не могъ выговорить, точно ужасная тяжесть давила ему грудь.

Ч Н-нтъ... не выходите! прошепталъ онъ наконецъ, и съ усилiемъ перевелъ духъ.

Ч Такъ тому и быть! Гаврила Ардалiоновичъ! властно и какъ бы торжественно обратилась она къ нему: Ч вы слышали какъ ршилъ князь? Ну, такъ въ томъ и мой отвтъ;

и пусть это дло кончено разъ на всегда!

Ч Настасья Филипповна! дрожащимъ голосомъ проговорилъ Аанасiй Ивановичъ.

Ч Настасья Филипповна! убждающимъ, но встревоженнымъ голосомъ произнесъ генералъ.

Вс зашевелились и затревожились.

Ч Что вы, господа? продолжала она, какъ бы съ удивленiемъ вглядываясь въ гостей: Ч что вы такъ всполохнулись! И какiя у васъ у всхъ лица!

Ч Но.... вспомните, Настасья Филипповна, запинаясь, про бормоталъ Тоцкiй, Ч вы дали общанiе.... вполн добровольное, и могли бы отчасти и пощадить.... Я затрудняюсь и.... конечно, сму щенъ, но.... Однимъ словомъ, теперь, въ такую минуту, и при.... при людяхъ, и все это такъ.... кончить такимъ пети жу дло серiозное, дло чести и сердца.... отъ котораго зависитъ....

Ч Не понимаю васъ, Аанасiй Ивановичъ;

вы дйствительно совсмъ сбиваетесь. Вопервыхъ, что такое: при людяхъ? Разв мы не въ прекрасной интимной компанiи? И почему пети жу? Я дйствительно хотла разказать свой анекдотъ, ну, вотъ, и разка зала;

не хорошъ разв? И почему вы говорите, что не серiозно?

Разв это не серiозно? Вы слышали, я сказала князю: Какъ скаже те, такъ и будетъ: сказалъ бы да, я бы тотчасъ же дала согласiе, но онъ сказалъ нтъ, и я отказала;

такъ разв не серiозно? Тутъ вся моя жизнь на одномъ волоск висла;

чего серiозне?

Ч Но князь, почему тутъ князь? И что такое, наконецъ, князь? пробормоталъ генералъ, почти ужь не въ силахъ сдержать свое негодованiе на такой обидный даже авторитетъ князя.

Ч А князь для меня то, что я въ него въ перваго, во всю мою жизнь, какъ въ истинно-преданнаго человка поврила. Онъ въ ме ня съ одного взгляда поврилъ, и я ему врю.

Ч Мн остается только отблагодарить Настасью Филипповну за чрезвычайную деликатность, съ которою она.... со мной поступи ла, проговорилъ наконецъ дрожащимъ голосомъ и съ кривившимися губами блдный Ганя;

Ч это, конечно, такъ тому и слдовало....

Но.... князь.... Князь въ этомъ дл...

Ч До семидесяти пяти тысячъ добирается, что ли? оборвала вдругъ Настасья Филипповна: Ч вы это хотли сказать? Не запи райтесь, вы непремнно это хотли сказать! Аанасiй Ивановичъ, я и забыла прибавить: вы эти семьдесятъ пять тысячъ возьмите себ и знайте, что я васъ отпускаю на волю даромъ. Довольно! Надо жь и вамъ вздохнуть! Девять тъ и три мсяца! Завтра Ч по-новому, а сегодня Ч я именинница и сама по себ, въ первый разъ въ цлой жизни! Генералъ, возьмите и вы вашъ жемчугъ, подарите супруг, вотъ онъ;

а съ завтрашняго дня я совсмъ и съ квартиры съзжаю.

И уже больше не будетъ вечеровъ, господа!

Сказавъ это, она вдругъ встала, какъ будто желая уйдти.

Ч Настасья Филипповна! Настасья Филипповна! послыша лось со всхъ сторонъ. Вс заволновались, вс встали съ мстъ;

вс окружили ее, вс съ безпокойствомъ слушали эти порывистыя, ли хорадочныя, изступленныя слова;

вс ощущали какой-то безпоря докъ, никто не могъ добиться толку, никто не могъ ничего понять.

Въ это мгновенiе раздался вдругъ звонкiй, сильный ударъ коло кольчика, точь-въ-точь какъ давеча въ Ганечкину квартиру.

Ч А! а-а! Вотъ и развязка! Наконецъ-то! Половина двнадцатаго! вскричала Настасья Филипповна;

Ч прошу васъ са диться, господа, это развязка!

Сказавъ это, она сла сама. Странный смхъ трепеталъ на губахъ ея. Она сидла молча, въ лихорадочномъ ожиданiи, и смотрла на дверь.

Ч Рогожинъ и сто тысячъ, сомннiя нтъ, пробормоталъ про себя Птицынъ.

XV.

Вошла горничная Катя, сильно испуганная.

Ч Тамъ Богъ знаетъ что, Настасья Филипповна, человкъ десять ввалились, и все хмльные-съ, сюда просятся, говорятъ, что Рогожинъ, и что вы сами знаете.

Ч Правда, Катя, впусти ихъ всхъ тотчасъ же.

Ч Неужто.... всхъ-съ, Настасья Филипповна? Совсмъ вдь безобразные. Страсть!

Ч Всхъ, всхъ впусти, Катя, не бойся, всхъ до одного, а то и безъ тебя войдутъ. Вонъ ужь какъ шумятъ, точно давеча. Госпо да, вы, можетъ-быть, обижаетесь, обратилась она къ гостямъ, Ч что я такую компанiю при васъ принимаю? Я очень сожалю и прощенiя прошу, но такъ надо, а мн очень, очень бы желалось, чтобы вы вс согласились быть при этой развязк моими свидтелями, хотя, впрочемъ, какъ вамъ угодно....

Гости продолжали изумляться, шептаться и переглядываться, но стало совершенно ясно, что все это было разчитано и устроено заране, и что Настасью Филипповну, Ч хоть она и конечно съ ума сошла, Ч теперь не собьешь. Всхъ мучило ужасно любопытство.

Притомъ же и пугаться-то очень было некому. Дамъ было только дв: Дарья Алексевна, барыня бойкая и видавшая всякiе виды, и которую трудно было сконфузить, и прекрасная, но молчаливая не знакомка. Но молчаливая незнакомка врядъ ли что и понять могла:

это была прiзжая Нмка и русскаго языка ничего не знала;

кром того, кажется, была столько же глупа, сколько и прекрасна. Она была внов и уже принято было приглашать ее на извстные вече ра, въ пышнйшемъ костюм, причесанную какъ на выставку, и са жать какъ прелестную картинку для того, чтобы скрасить вечеръ, Ч точно такъ, какъ иные добываютъ для своихъ вечеровъ у знако мыхъ, на одинъ разъ, картину, вазу, статую или экранъ. Что же ка сается мущинъ, то Птицынъ, напримръ, былъ прiятель съ Рого жинымъ, Фердыщенко былъ какъ рыба въ вод, Ганечка все еще въ себя придти не могъ, но хоть смутно, а неудержимо самъ ощущалъ горячечную потребность достоять до конца у своего позорнаго столба;

старичокъ-учитель, мало понимавшiй въ чемъ дло, чуть не плакалъ и буквально дрожалъ отъ страха, замтивъ какую-то не обыкновенную тревогу кругомъ и въ Настась Филипповн, кото рую обожалъ какъ свою внучку;

но онъ скоре бы умеръ чмъ ее въ такую минуту покинулъ. Что же касается Аанасiя Ивановича, то, конечно, онъ себя компрометтировать въ такихъ приключенiяхъ не могъ;

но онъ слишкомъ былъ заинтересованъ въ дл, хотя бы и принимавшемъ такой сумашедшiй оборотъ;

да и Настасья Филип повна выронила на его счетъ два-три словечка такихъ, что ухать никакъ нельзя было, не разъяснивъ окончательно дла. Онъ ршился досидть до конца и уже совершенно замолчать и оста ваться лишь наблюдателемъ, что, конечно, и требовалось его досто инствомъ. Одинъ лишь генералъ Епанчинъ, только-что сейчасъ предъ этимъ разобиженный такимъ безцеремоннымъ и смшнымъ возвратомъ ему подарка, конечно, еще боле могъ теперь обидться всми этими необыкновенными эксцентричностями или, напримръ, появленiемъ Рогожина;

да и человкъ, какъ онъ, и безъ того уже слишкомъ снизошелъ, ршившись ссть рядомъ съ Птицынымъ и Фердыщенкомъ;

но что могла сдлать сила страсти, то могло быть, наконецъ, побждено чувствомъ обязанности, ощущенiемъ долга, чина и значенiя и вообще уваженiемъ къ себ, такъ что Рогожинъ съ компанiей, во всякомъ случа, въ присутствiи его превосходи тельства былъ невозможенъ.

Ч Ахъ, генералъ, перебила его тотчасъ же Настасья Филип повна, только-что онъ обратился къ ней съ заявленiемъ, Ч я и за была! Но будьте уврены, что о васъ я предвидла. Если ужь вамъ такъ обидно, то я и не настаиваю и васъ не удерживаю, хотя бы мн очень желалось именно васъ при себ теперь видть. Во всякомъ случа, очень благодарю васъ за ваше знакомство и лестное вниманiе, но если вы боитесь....

Ч Позвольте, Настасья Филипповна, вскричалъ генералъ, въ припадк рыцарскаго великодушiя, Ч кому вы говорите? Да я изъ преданности одной останусь теперь подл васъ, и если, напримръ, есть какая опасность.... Къ тому же я, признаюсь, любопытствую чрезмрно. Я только насчетъ того хотлъ, что они испортятъ ковры и, пожалуй, разобьютъ что-нибудь.... Да и не надо бы ихъ совсмъ, по-моему, Настасья Филипповна!

Ч Самъ Рогожинъ! провозгласилъ Фердыщенко.

Ч Какъ вы думаете, Аанасiй Ивановичъ, наскоро усплъ шепнуть ему генералъ: Ч не сошла ли она съ ума? То-есть, безъ аллегорiи, а настоящимъ медицинскимъ манеромъ, Ч а?

Ч Я вамъ говорилъ, что она и всегда къ этому наклонна была, лукаво отшепнулся Аанасiй Ивановичъ.

Ч И къ тому же лихорадка....

Компанiя Рогожина была почти въ томъ же самомъ состав, какъ и давеча утромъ;

прибавился только какой-то безпутный ста ричишка, въ свое время бывшiй редакторомъ какой-то забулдыжной обличительной газетки, и про котораго шелъ анекдотъ, что онъ за ложилъ и пропилъ свои вставные на золот зубы, и одинъ отстав ной подпоручикъ, ршительный соперникъ и конкуррентъ, по ре меслу и по назначенiю, утрешнему господину съ кулаками и совер шенно никому изъ Рогожинцевъ неизвстный, но подобранный на улиц, на солнечной сторон Невскаго проспекта, гд онъ останав ливалъ прохожихъ и слогомъ Марлинскаго просилъ вспоможенiя, подъ коварнымъ предлогомъ, что онъ самъ по пятнадцати цлковыхъ давалъ въ свое время просителямъ. Оба конкуррента тотчасъ же отнеслись другъ къ другу враждебно. Давешнiй госпо динъ съ кулаками посл прiема въ компанiю просителя счелъ себя даже обиженнымъ и, будучи молчаливъ отъ природы, только ры чалъ иногда какъ медвдь и съ глубокимъ презрньемъ смотрлъ на заискиванiя и заигрыванiя съ нимъ просителя, оказавшагося человкомъ свтскимъ и политичнымъ. Съ виду подпоручикъ общалъ брать въ дл боле ловкостью и изворотливостью чмъ силой, да и ростомъ былъ пониже кулачнаго господина. Деликатно, не вступая въ явный споръ, но ужасно хвастаясь, онъ нсколько разъ уже намекнулъ о преимуществахъ англiйскаго бокса, однимъ словомъ, оказался чистйшимъ западникомъ. Кулачный господинъ при слов боксъ только презрительно и обидчиво улыбался, и съ своей стороны, не удостоивая соперника явнаго пренiя, показывалъ иногда, молча, какъ бы невзначай, или, лучше сказать, выдвигалъ иногда на видъ одну совершенно нацiональную вещь Ч огромный кулакъ, жилистый, узловатый, обросшiй какимъ-то рыжимъ пухомъ, и всмъ становилось ясно, что если эта глубоко-нацiональная вещь опустится безъ промаху на предметъ, то дйствительно только мок ренько станетъ.

Въ высшей степени готовыхъ опять-таки никого изъ нихъ не было, какъ и давеча, вслдствiе старанiй самого Рогожина, имвшаго цлый день въ виду свой визитъ къ Настась Филипповн. Самъ же онъ почти совсмъ усплъ отрезвиться, но за то чуть не одурлъ отъ всхъ вынесенныхъ имъ впечатлнiй въ этотъ безобразный и ни на что не похожiй день изъ всей его жизни.

Одно только оставалось у него постоянно въ виду, въ памяти и въ сердц, въ каждую минуту, въ каждое мгновенiе. Для этого одного онъ провелъ все время, съ пяти часовъ пополудни вплоть до один надцати, въ безконечной тоск и тревог, возясь съ Киндерами и Бискупами, которые тоже чуть съ ума не сошли, мечась какъ угорлые по его надобности. И однако все-таки сто тысячъ ходячи ми деньгами, о которыхъ мимолетно, насмшливо и совершенно не ясно намекнула Настасья Филипповна, успли составиться, за про центы, о которыхъ даже самъ Бискупъ, изъ стыдливости, разгова ривалъ съ Киндеромъ не вслухъ, а только шепотомъ.

Какъ и давеча, Рогожинъ выступалъ впереди всхъ, осталь ные подвигались за нимъ, хотя и съ полнымъ сознанiемъ своихъ преимуществъ, но все-таки нсколько труся. Главное, и Богъ зна етъ отчего, трусили они Настасьи Филипповны. Одни изъ нихъ да же думали, что всхъ ихъ немедленно спустятъ съ стницы. Изъ думавшихъ такъ былъ между прочими щеголь и побдитель сердецъ Залежевъ. Но другiе, и преимущественно кулачный господинъ, хотя и не вслухъ, но въ сердц своемъ, относились къ Настась Филипповн съ глубочайшимъ презрнiемъ, и даже съ ненавистью, и шли къ ней какъ на осаду. Но великолпное убранство первыхъ двухъ комнатъ, неслыханныя и невиданныя ими вещи, рдкая ме бель, картины, огромная статуя Венеры, Ч все это произвело на нихъ неотразимое впечатлнiе почтенiя и чуть ли даже не страха.

Это не помшало конечно имъ всмъ, мало-по-малу и съ нахаль нымъ любопытствомъ, несмотря на страхъ, протсниться вслдъ за Рогожинымъ въ гостиную;

но когда кулачный господинъ, проситель и нкоторые другiе замтили въ числ гостей генерала Епанчина, то въ первое мгновенiе до того были обезкуражены, что стали даже понемногу ретироваться обратно, въ другую комнату. Одинъ только Лебедевъ былъ изъ числа наиболе ободренныхъ и убжденныхъ, и выступалъ почти рядомъ съ Рогожинымъ, постигая, что въ самомъ дл значитъ миллiонъ четыреста тысячъ чистыми деньгами и сто тысячъ теперь, сейчасъ же, въ рукахъ. Надо, впрочемъ, замтить, что вс они, не исключая даже знатока Лебедева, нсколько сбива лись въ познанiи границъ и предловъ своего могущества, и въ са момъ ли дл имъ теперь все дозволено, или нтъ? Лебедевъ въ иныя минуты готовъ былъ поклясться, что все, но въ другiя минуты ощущалъ безпокойную потребность припомнить про себя, на всякiй случай, нкоторыя и преимущественно ободрительныя и успокои тельныя статейки свода законовъ.

На самого Рогожина гостиная Настасьи Филипповны произ вела обратное впечатлнiе чмъ на всхъ его спутниковъ. Только что приподнялась портьера, и онъ увидалъ Настасью Филипповну, Ч все остальное перестало для него существовать, какъ и давеча утромъ, даже могущественне чмъ давеча утромъ. Онъ поблднлъ и на мгновенiе остановился;

угадать можно было, что сердце его билось ужасно. Робко и потерянно смотрлъ онъ нсколько секундъ, не отводя глазъ, на Настасью Филипповну.

Вдругъ, какъ бы потерявъ весь разсудокъ и чуть не шатаясь, подо шелъ онъ къ столу;

дорогой наткнулся на стулъ Птицына и насту пилъ своими грязными сапожищами на кружевную отдлку великолпнаго голубаго платья молчаливой красавицы-Нмки;

не извинился и не замтилъ. Подойдя къ столу, онъ положилъ на него одинъ странный предметъ, съ которымъ и вступилъ въ гостиную, держа его предъ собой въ обихъ рукахъ. Это была большая пачка бумаги, вершка три въ высоту и вершка четыре въ длину, крпко и плотно завернутая въ Биржевыя Вдомости и обвязанная туго-на туго со всхъ сторонъ и два раза на крестъ бичевкой, въ род тхъ, которыми обвязываютъ сахарныя головы. Затмъ сталъ, ни слова не говоря и опустивъ руки, какъ бы ожидая своего приговора. Кос тюмъ его былъ совершенно давешнiй, кром совсмъ новаго шелко ваго шарфа на ше, ярко-зеленаго съ краснымъ, съ огромною бриллiантовою булавкой, изображавшею жука, и массивнаго бриллiантоваго перстня на грязномъ пальц правой руки. Лебедевъ до стола не дошелъ шага на три;

остальные, какъ сказано было, по немногу набирались въ гостиную. Катя и Паша, горничныя Наста сьи Филипповны, тоже прибжали глядть изъ-за приподнятыхъ портьеръ, съ глубокимъ изумленiемъ и страхомъ.

Ч Что это такое? спросила Настасья Филипповна, присталь но и любопытно оглядвъ Рогожина и указывая глазами на пред метъ.

Ч Сто тысячъ! отвтилъ тотъ почти шепотомъ.

Ч А сдержалъ-таки слово, каковъ! Садитесь, пожалуста, вотъ тутъ, вотъ на этотъ стулъ;

я вамъ потомъ скажу что-нибудь. Кто съ вами? Вся давешняя компанiя? Ну, пусть войдутъ и сядутъ;

вонъ тамъ на диван можно, вотъ еще диванъ. Вотъ тамъ два кресла....

что же они не хотятъ, что ли?

Дйствительно, нкоторые положительно сконфузились, от ретировались и услись ждать въ другой комнат, но иные остались и разслись по приглашенiю, но только подальше отъ стола, больше по угламъ, одни все еще желая нсколько стушеваться, другiе чмъ дальше, тмъ больше и какъ-то неестественно быстро ободряясь.

Рогожинъ услся тоже на показанный ему стулъ, но сидлъ не дол го;

онъ скоро всталъ и уже больше не садился. Мало-по-малу онъ сталъ различать и оглядывать гостей. Увидвъ Ганю, онъ ядовито улыбнулся и прошепталъ про себя: вишь! На генерала и на Аанасiя Ивановича онъ взглянулъ безъ смущенiя и даже безъ осо беннаго любопытства. Но когда замтилъ подл Настасьи Филип повны князя, то долго не могъ оторваться отъ него, въ чрезвычай номъ удивленiи, и какъ бы не въ силахъ дать себ въ этой встрч отчетъ. Можно было подозрвать, что минутами онъ былъ въ на стоящемъ бреду. Кром всхъ потрясенiй этого дня, онъ всю про шедшую ночь провелъ въ вагон и уже почти двое сутокъ не спалъ.

Ч Это, господа, сто тысячъ, сказала Настасья Филипповна, обращаясь ко всмъ съ какимъ-то лихорадочно-нетерпливымъ вы зовомъ, Ч вотъ въ этой грязной пачк. Давеча вотъ онъ закричалъ какъ сумашедшiй, что привезетъ мн вечеромъ сто тысячъ, и я все ждала его. Это онъ торговалъ меня: началъ съ восемнадцати ты сячъ, потомъ вдругъ скакнулъ на сорокъ, а потомъ вотъ и эти сто.

Сдержалъ-таки слово! Фу, какой онъ блдный!... Это давеча все у Ганечки было: я прiхала къ его мамаш съ визитомъ, въ мое бу дущее семейство, а тамъ его сестра крикнула мн въ глаза: Неу жели эту безстыжую отсюда не выгонятъ! а Ганечк, брату, въ ли цо плюнула. Съ характеромъ двушка!

Ч Настасья Филипповна! укорительно произнесъ генералъ.

Онъ начиналъ нсколько понимать дло, по-своему.

Ч Что такое, генералъ? Не прилично что ли? Да полно фор сить-то! Что я въ театр-то французскомъ, въ лож, какъ непри ступная добродтель бельэтажная сидла, да всхъ, кто за мною гонялись пять тъ, какъ дикая бгала, и какъ гордая невинность смотрла, такъ вдь это все дурь меня дохала! Вотъ, передъ вами же, пришелъ да положилъ сто тысячъ на столъ, посл пяти-то тъ невинности, и ужь наврно у нихъ тамъ тройки стоятъ и меня ждутъ. Во сто тысячъ меня оцнилъ! Ганечка, я вижу, ты на меня до сихъ поръ еще сердишься? Да неужто ты меня въ свою семью ввести хотлъ? Меня-то, Рогожинскую! Князь-то что сказалъ даве ча?

Ч Я не то сказалъ, что вы Рогожинская, вы не Рогожинская!

дрожащимъ голосомъ выговорилъ князь.

Ч Настасья Филипповна, полно, матушка, полно, голубушка, не стерпла вдругъ Дарья Алексевна, Ч ужь коли теб такъ тя жело отъ нихъ стало, такъ что смотрть-то на нихъ! И неужели ты съ этакимъ отправиться хочешь, хоть и за сто бы тысячъ! Правда, сто тысячъ Ч ишь вдь! А ты сто тысячъ-то возьми, а его прогони, вотъ какъ съ ними надо длать;

эхъ, я бы на твоемъ мст ихъ всхъ.... что въ самомъ-то дл!

Дарья Алексевна даже въ гнвъ вошла. Это была женщина добрая и весьма впечатлительная.

Ч Да ты не сердись, Дарья Алексевна, усмхнулась ей На стасья Филипповна, Ч вдь я ему не сердясь говорила. Попрекну ла, что ль, я его? Я и впрямь понять не могу, какъ на меня эта дурь нашла, что я въ честную семью хотла войдти. Видла я его мать то, руку у ней поцловала. А что я давеча издвалась у тебя, Га нечка, такъ это я нарочно хотла сама въ послднiй разъ посмотрть: до чего ты самъ можешь дойдти? Ну, удивилъ же ты меня, право. Многаго я ждала, а этого нтъ! Да неужто ты меня взять могъ, зная, что вотъ онъ мн такой жемчугъ даритъ, чуть не наканун твоей свадьбы, а я беру? А Рогожинъ-то? Вдь онъ въ твоемъ дом, при твоей матери и сестр меня торговалъ, а ты вотъ все-таки посл того свататься прiхалъ, да чуть сестру не привезъ?

Да неужто же правду про тебя Рогожинъ сказалъ, что ты за три цлковыхъ на Васильевскiй ползкомъ доползешь?

Ч Доползетъ, проговорилъ вдругъ Рогожинъ тихо, но съ ви домъ величайшаго убжденiя.

Ч И добро бы ты съ голоду умиралъ, а ты вдь жалованье, говорятъ, хорошее получаешь! Да ко всему-то въ придачу, кром позора-то, ненавистную жену ввести въ домъ! (потому что вдь ты меня ненавидишь, я это знаю!) Нтъ, теперь я врю, что этакой за деньги заржетъ! Вдь теперь ихъ всхъ такая жажда обуяла, такъ ихъ разнимаетъ на деньги, что они словно одурли. Самъ ребенокъ, а ужь зетъ въ ростовщики! А то намотаетъ на бритву шелку, закрпитъ, да тихонько сзади и заржетъ прiятеля, какъ барана, какъ я читала недавно. Ну, безстыдникъ же ты! Я безстыжая, а ты того хуже. Я про того букетника ужь и не говорю....

Ч Вы ли, вы ли это, Настасья Филипповна! всплеснулъ рука ми генералъ въ истинной горести: Ч вы, такая деликатная, съ та кими тонкими мыслями, и вотъ! Какой языкъ! Какiя слова!

Ч Я теперь во хмлю, генералъ, засмялась вдругъ Настасья Филипповна, Ч я гулять хочу! Сегодня мой день, мой табельный день, мой високосный день, я его давно поджидала. Дарья Алексевна, видишь ты вотъ этого букетника, вотъ этого Monsieur aux camlias, вотъ онъ сидитъ, да смется на насъ....

Ч Я не смюсь, Настасья Филипповна, я только съ величай шимъ вниманiемъ слушаю, съ достоинствомъ отпарировалъ Тоцкiй.

Ч Ну вотъ, за что я его мучила цлыя пять тъ и отъ себя не отпускала! Стоилъ ли того! Онъ просто таковъ, какимъ долженъ быть.... Еще онъ меня виноватою предъ собой сочтетъ: воспитанiе вдь далъ, какъ графиню содержалъ, денегъ-то, денегъ-то сколько ушло, честнаго мужа мн прiискалъ еще тамъ, а здсь Ганечку;

и что же бъ ты думала: я съ нимъ эти пять тъ не жила, а деньги-то съ него брала и думала, что права! Совсмъ вдь я съ толку сбила себя! Ты вотъ говоришь, сто тысячъ возьми, да и прогони, коли мерзко. Оно правда, что мерзко.... Я бы и замужъ давно могла выйдти, да и не то что за Ганечку, да вдь очень ужь тоже мерзко.

И за что я моихъ пять тъ въ этой злоб потеряла! А вришь, иль нтъ, я, года четыре тому назадъ, временемъ думала: не выйдти ли мн ужь и впрямь за моего Аанасiя Ивановича? Я тогда это со злости думала;

мало ли что у меня тогда въ голов перебывало;

а вдь, право, заставила бъ! Самъ напрашивался, вришь иль нтъ?

Правда, онъ галъ, да вдь падокъ ужь очень, выдержать не мо жетъ. Да потомъ, слава Богу, подумала: стоитъ онъ такой злости! И такъ мн мерзко стало тогда вдругъ на него, что еслибъ и самъ при сватался, не пошла бы. И цлыя-то пять тъ я такъ форсила!

нтъ, ужь лучше на улицу, гд мн и слдуетъ быть! Иль разгу ляться съ Рогожинымъ, иль завтра же въ прачки пойдти! Потому вдь на мн ничего своего;

уйду Ч все ему брошу, послднюю тряпку оставлю, а безъ всего меня кто возьметъ, спроси-ка вотъ Ганю, возьметъ ли? Да меня и Фердыщенко не возьметъ!...

Ч Фердыщенко, можетъ-быть, не возьметъ, Настасья Филип повна, я человкъ откровенный, перебилъ Фердыщенко, Ч зато князь возьметъ! Вы вотъ сидите да плачетесь, а вы взгляните-ка на князя! Я ужь давно наблюдаю....

Настасья Филипповна съ любопытствомъ обернулась къ кня зю.

Ч Правда? спросила она.

Ч Правда, прошепталъ князь.

Ч Возьмете какъ есть, безъ ничего!

Ч Возьму, Настасья Филипповна....

Ч Вотъ и новый анекдотъ! пробормоталъ генералъ: Ч Ожи дать было можно.

Князь скорбнымъ, строгимъ и проницающимъ взглядомъ смотрлъ въ лицо продолжавшей его оглядывать Настасьи Филип повны.

Ч Вотъ еще нашелся! сказала она вдругъ, обращаясь опять къ Дарь Алексевн: Ч а вдь впрямь отъ добраго сердца, я его знаю. Благодтеля нашла! А впрочемъ, правду, можетъ, про него говорятъ, что.... того. Чмъ жить-то будешь, коли ужь такъ влюб ленъ, что Рогожинскую берешь, за себя-то, за князя-то?...

Ч Я васъ честную беру, Настасья Филипповна, а не Рого жинскую, сказалъ князь.

Ч Это я-то честная?

Ч Вы.

Ч Ну, это тамъ.... изъ романовъ! Это, князь-голубчикъ, ста рыя бредни, а нынче свтъ поумнлъ, и все это вздоръ! Да и куда теб жениться, за тобой за самимъ еще няньку нужно!

Князь всталъ и дрожащимъ, робкимъ голосомъ, но въ то же время съ видомъ глубоко убжденнаго человка произнесъ:

Ч Я ничего не знаю, Настасья Филипповна, я ничего не видлъ, вы правы, но я.... я сочту, что вы мн, а не я сдлаю честь.

Я ничто, а вы страдали и изъ такого ада чистая вышли, а это много.

Къ чему же вы стыдитесь, да съ Рогожинымъ хать хотите? Это лихорадка.... Вы господину Тоцкому семьдесятъ тысячъ отдали и говорите, что все что здсь есть, все бросите, этого никто здсь не сдлаетъ. Я васъ.... Настасья Филипповна.... люблю. Я умру за васъ, Настасья Филипповна. Я никому не позволю про васъ слова сказать, Настасья Филипповна.... Если мы будемъ бдны, я рабо тать буду, Настасья Филипповна....

При послднихъ словахъ послышалось хихиканье Фердыщен ка, Лебедева, и даже генералъ про себя какъ-то крякнулъ съ боль шимъ неудовольствiемъ. Птицынъ и Тоцкiй не могли не улыбнуть ся, но сдержались. Остальные просто разинули рты отъ удивленiя.

Ч... Но мы, можетъ-быть, будемъ не бдны, а очень богаты, Настасья Филипповна, продолжалъ князь тмъ же робкимъ голо сомъ. Ч Я, впрочемъ, не знаю наврно, и жаль, что до сихъ поръ еще узнать ничего не могъ въ цлый день, но я получилъ въ Швейцарiи письмо изъ Москвы, отъ одного господина Салазкина, и онъ меня увдомляетъ, что я будто бы могу получить очень большое наслдство. Вотъ это письмо....

Князь дйствительно вынулъ изъ кармана письмо.

Ч Да онъ ужь не бредитъ ли? пробормоталъ генералъ: Ч сумашедшiй домъ настоящiй!

На мгновенiе послдовало нкоторое молчанiе.

Ч Вы, кажется, сказали, князь, что письмо къ вамъ отъ Са лазкина? спросилъ Птицынъ: Ч это очень извстный въ своемъ кругу человкъ;

это очень извстный ходокъ по дламъ, и если дйствительно онъ васъ увдомляетъ, то вполн можете врить. Къ счастiю, я руку знаю, потому что недавно дло имлъ.... Еслибы вы дали мн взглянуть, можетъ-быть, могъ бы вамъ что-нибудь и ска зать.

Князь, молча, дрожащею рукой протянулъ ему письмо.

Ч Да что такое, что такое? спохватился генералъ, смотря на всхъ какъ полоумный: Ч да неужто наслдство?

Вс устремили взгляды на Птицына, читавшаго письмо. Об щее любопытство получило новый и чрезвычайный толчокъ. Фер дыщенку не сидлось;

Рогожинъ смотрлъ въ недоумнiи и въ ужасномъ безпокойств переводилъ взгляды то на князя, то на Птицына. Дарья Алексевна въ ожиданiи была какъ на иголкахъ.

Даже Лебедевъ не утерплъ, вышелъ изъ своего угла, и согнувшись въ три погибели, сталъ заглядывать въ письмо чрезъ плечо Птицы на, съ видомъ человка, опасающагося, что ему сейчасъ дадутъ за это колотушку.

XVI.

Ч Врное дло, объявилъ, наконецъ, Птицынъ, складывая письмо и передавая его князю. Ч Вы получаете безо всякихъ хло потъ, по неоспоримому духовному завщанiю вашей тетки, чрезвы чайно большой капиталъ.

Ч Быть не можетъ! воскликнулъ генералъ, точно выстрлилъ.

Вс опять разинули рты.

Птицынъ объяснилъ, обращаясь преимущественно къ Ивану едоровичу, что у князя пять мсяцевъ тому назадъ умерла тетка, которой онъ никогда не зналъ лично, родная и старшая сестра ма тери князя, дочь московскаго купца третьей гильдiи, Папушина, умершего въ бдности и въ банкротств. Но старшiй, родной братъ этого Папушина, недавно также умершiй, былъ извстный богатый купецъ. Съ годъ тому назадъ у него умерли почти въ одинъ и тотъ же мсяцъ два его единственные сына. Это такъ его поразило, что старикъ недолго спустя самъ заболлъ и умеръ. Онъ былъ вдовъ, совершенно никого наслдниковъ, кром тетки князя, родной пле мянницы Папушина, весьма бдной женщины и приживавшей въ чужомъ дом. Во время полученiя наслдства, эта тетка уже почти умирала отъ водяной, но тотчасъ же стала разыскивать князя, по ручивъ это Салазкину, и успла сдлать завщанiе. Повидимому, ни князь, ни докторъ, у котораго онъ жилъ въ Швейцарiи, не захотли ждать офицiальныхъ увдомленiй или длать справки, а князь, съ письмомъ Салазкина въ карман, ршился отправиться самъ....

Ч Одно только могу вамъ сказать, заключилъ Птицынъ, об ращаясь къ князю, Ч что все это должно быть безспорно и право, и все, что пишетъ вамъ Салазкинъ о безспорности и законности ва шего дла, можете принять какъ за чистыя деньги въ карман. По здравляю васъ, князь! Можетъ-быть, тоже миллiона полтора полу чите, а пожалуй что и больше. Папушинъ былъ очень богатый ку пецъ.

Ч Ай-да послднiй въ род князь Мышкинъ! завопилъ Фер дыщенко.

Ч Ура! пьянымъ голоскомъ прохриплъ Лебедевъ.

Ч А я-то ему давеча двадцать пять цлковыхъ ссудилъ бдняжк, ха-ха-ха! фантасмагорiя, да и только! почти ошеломлен ный отъ изумленiя, проговорилъ генералъ: Ч ну, поздравляю, по здравляю! Ч и вставъ съ мста, подошелъ къ князю обнять его. За нимъ стали вставать и другiе, и тоже ползли къ князю. Даже отретировавшiеся за портьеру стали появляться въ гостиной. По шелъ смутный говоръ, восклицанiя, раздались даже требованiя шампанскаго;

все затолкалось, засуетилось. На мгновенiе чуть не позабыли Настасью Филипповну и что все-таки она хозяйка своего вечера. Но мало-по-малу всмъ почти разомъ представилась идея, что князь только-что сдлалъ ей предложенiе. Дло, стало-быть, представлялось еще втрое боле сумашедшимъ и необыкновеннымъ чмъ прежде. Глубоко изумленный, Тоцкiй пожималъ плечами;

почти только онъ одинъ и сидлъ, остальная толпа вся въ безпорядк тснилась вокругъ стола. Вс утверждали потомъ, что съ этого-то мгновенiя Настасья Филипповна и помшалась. Она продолжала сидть и нкоторое время оглядывала всхъ стран нымъ, удивленнымъ какимъ-то взглядомъ, какъ бы не понимая и силясь сообразить. Потомъ она вдругъ обратилась къ князю, и грозно нахмуривъ брови, пристально его разглядывала;

но это было на мгновенiе;

можетъ-быть, ей вдругъ показалось, что все это шут ка, насмшка;

но видъ князя тотчасъ ее разуврилъ. Она задума лась, опять потомъ улыбнулась, какъ бы не сознавая ясно чему....

Ч Значитъ, въ самомъ дл княгиня! прошептала она про се бя какъ бы насмшливо, и взглянувъ нечаянно на Дарью Алексевну, засмялась. Ч Развязка неожиданная.... я.... не такъ ожидала.... Да что же вы, господа, стоите, сдлайте одолженiе, са дитесь, поздравьте меня съ княземъ! Кто-то, кажется, просилъ шампанскаго;

Фердыщенко, сходите, прикажите. Катя, Паша, уви дала она вдругъ въ дверяхъ своихъ двушекъ, Ч подите сюда, я замужъ выхожу, слышали? За князя, у него полтора миллiона, онъ князь Мышкинъ и меня беретъ!

Ч Да и съ богомъ, матушка, пора! Нечего пропускать-то!

крикнула Дарья Алексевна, глубоко потрясенная происшедшимъ.

Ч Да садись же подл меня, князь, продолжала Настасья Филипповна, Ч вотъ такъ, а вотъ и вино несутъ, проздравьте же, господа!

Ч Ура! крикнуло множество голосовъ. Многiе затснились къ вину, въ томъ числ были почти вс Рогожинцы. Но хоть они и кричали, и готовы были кричать, но многiе изъ нихъ, несмотря на всю странность обстоятельствъ и обстановки, почувствовали, что декорацiя перемняется. Другiе были въ смущенiи и ждали недоврчиво. А многiе шептали другъ другу, что вдь дло это са мое обыкновенное, что мало ли на комъ князья женятся, и Цыга нокъ изъ таборовъ берутъ. Самъ Рогожинъ стоялъ и глядлъ, ис крививъ лицо въ неподвижную, недоумвающую улыбку.

Ч Князь, голубчикъ, опомнись! съ ужасомъ шепнулъ гене ралъ, подойдя съ боку и дергая князя за рукавъ.

Настасья Филипповна замтила и захохотала.

Ч Нтъ, генералъ! Я теперь и сама княгиня, слышали, Ч князь меня въ обиду не дастъ! Аанасiй Ивановичъ, поздравьте вы то меня;

я теперь съ вашею женою везд рядомъ сяду;

какъ вы ду маете, выгодно такого мужа имть? Полтора миллiона, да еще князь, да еще, говорятъ, идiотъ въ придачу, чего лучше? Только теперь и начнется настоящая жизнь! Опоздалъ, Рогожинъ! Убирай свою пачку, я за князя замужъ выхожу и сама богаче тебя!

Но Рогожинъ постигъ въ чемъ дло. Невыразимое страданiе отпечатллось въ лиц его. Онъ всплеснулъ руками, и стонъ вы рвался изъ его груди.

Ч Отступись! прокричалъ онъ князю.

Кругомъ засмялись.

Ч Это для тебя отступиться-то? торжествуя подхватила Да рья Алексевна: Ч ишь, деньги вывалилъ на столъ, мужикъ!

Князь-то замужъ беретъ, а ты безобразничать явился!

Ч И я беру! Сейчасъ беру, сiю минуту! Все отдамъ....

Ч Ишь, пьяный изъ кабака, выгнать тебя надо! въ негодованiи повторила Дарья Алексевна.

Смхъ пошелъ пуще.

Ч Слышишь, князь, обратилась къ нему Настасья Филиппов на, Ч вотъ какъ твою невсту мужикъ торгуетъ.

Ч Онъ пьянъ, сказалъ князь. Ч Онъ васъ очень любитъ.

Ч А не стыдно теб потомъ будетъ, что твоя невста чуть съ Рогожинымъ не ухала?

Ч Это вы въ лихорадк были;

вы и теперь въ лихорадк, какъ въ бреду.

Ч И не постыдишься, когда потомъ теб скажутъ, что твоя жена у Тоцкаго въ содержанкахъ жила?

Ч Нтъ, не постыжусь.... Вы не по своей вол у Тоцкаго бы ли.

Ч И никогда не попрекнешь?

Ч Не попрекну.

Ч Ну, смотри, за всю жизнь не ручайся!

Ч Настасья Филипповна, сказалъ князь, тихо и какъ бы съ состраданiемъ, Ч я вамъ давеча говорилъ, что за честь приму ваше согласiе, и что вы мн честь длаете, а не я вамъ. Вы на эти слова усмхнулись, и кругомъ, я слышалъ, тоже смялись. Я, можетъ быть, смшно очень выразился и былъ самъ смшонъ, но мн все казалось, что я.... понимаю въ чемъ честь и увренъ, что я правду сказалъ. Вы сейчасъ загубить себя хотли, безвозвратно, потому, потому что вы никогда не простили бы себ потомъ этого: а вы ни въ чемъ не виноваты. Быть не можетъ, чтобы ваша жизнь совсмъ уже погибла. Что жь такое, что къ вамъ Рогожинъ пришелъ, а Гав рила Ардалiоновичъ васъ обмануть хотлъ? Зачмъ вы безпрестан но про это упоминаете? То, что вы сдлали, на то не многiе способ ны, это я вамъ повторяю, а что вы съ Рогожинымъ хать хотли, то это вы въ болзненномъ припадк ршили. Вы и теперь въ припадк, и лучше бы вамъ идти въ постель. Вы завтра же въ прач ки бы пошли, а не остались бы съ Рогожинымъ. Вы горды, Настасья Филипповна, но, можетъ-быть, вы уже до того несчастны, что и дйствительно виновною себя считаете. За вами нужно много хо дить, Настасья Филипповна. Я буду ходить за вами. Я давеча вашъ портретъ увидалъ, и точно я знакомое лицо узналъ. Мн тотчасъ показалось, что вы какъ будто уже звали меня.... Я.... я васъ буду всю жизнь уважать, Настасья Филипповна, заключилъ вдругъ князь, какъ бы вдругъ опомнившись, покраснвъ и сообразивъ предъ какими людьми онъ это говоритъ.

Птицынъ такъ даже отъ цломудрiя наклонилъ голову и смотрлъ въ землю. Тоцкiй про себя подумалъ: идiотъ, а знаетъ, что лестью всего лучше возьмешь;

натура! Князь замтилъ тоже изъ угла сверкающiй взглядъ Гани, которымъ тотъ какъ бы хотлъ испепелить его.

Ч Вотъ такъ добрый человкъ! провозгласила умилившаяся Дарья Алексевна.

Ч Человкъ образованный, но погибшiй! вполголоса прошеп талъ генералъ.

Тоцкiй взялъ шляпу и приготовился встать, чтобы тихонько скрыться. Онъ и генералъ переглянулись, чтобы выйдти вмст.

Ч Спасибо, князь, со мной такъ никто не говорилъ до сихъ поръ, проговорила Настасья Филипповна, Ч меня все торговали, а замужъ никто еще не сваталъ изъ порядочныхъ людей. Слышали, Аанасiй Иванычъ? Какъ вамъ покажется все, что князь говорилъ?

Вдь почти что неприлично.... Рогожинъ! Ты погоди уходить-то. Да ты и не уйдешь, я вижу. Можетъ, я еще съ тобой отправлюсь. Ты куда везти-то хотлъ?

Ч Въ Екатерингофъ, отрапортовалъ изъ угла Лебедевъ, а Рогожинъ только вздрогнулъ и смотрлъ во вс глаза, какъ бы не вря себ. Онъ совсмъ отуплъ, точно отъ ужаснаго удара по голов.

Ч Да что ты, что ты, матушка! Подлинно припадки находятъ;

съ ума, что ли, сошла? вскинулась испуганная Дарья Алексевна.

Ч А ты и впрямь думала? хохоча вскочила съ дивана Наста сья Филипповна: Ч этакого-то младенца сгубить? Да это Аанасiю Иванычу въ ту жь пору: это онъ младенцевъ любитъ! демъ, Рого жинъ! Готовь свою пачку! Ничего, что жениться хочешь, а деньги то все-таки давай. Я за тебя-то еще и не пойду, можетъ-быть. Ты думалъ, что какъ самъ жениться хотлъ, такъ пачка у тебя и оста нется? Врешь! Я сама безстыдница! Я Тоцкаго наложницей была....

Князь! теб теперь надо Аглаю Епанчину, а не Настасью Филип повну, а то что Ч Фердыщенко-то пальцами будетъ указывать! Ты не боишься, да я буду бояться, что тебя загубила, да что потомъ по прекнешь! А что ты объявляешь, что я честь теб сдлаю, такъ про то Тоцкiй знаетъ. А Аглаю-то Епанчину ты, Ганечка, просмотрлъ;

зналъ ли ты это? Не торговался бы ты съ ней, она непремнно бы за тебя вышла! Вотъ такъ-то вы вс: или съ безчестными, или съ честными женщинами знаться, Ч одинъ выборъ! А то непремнно спутаешься.... Ишь, генералъ-то смотритъ, ротъ раскрылъ....

Ч Это Содомъ, Содомъ! повторялъ генералъ, вскидывая пле чами. Онъ тоже всталъ съ дивана;

вс опять были на ногахъ. На стасья Филипповна была какъ бы въ изступленiи.

Ч Неужели! простоналъ князь, ломая руки.

Ч А ты думалъ, нтъ? Я, можетъ-быть, и сама гордая, нужды нтъ что безстыдница! Ты меня совершенствомъ давеча называлъ;

хорошо совершенство, что изъ одной похвальбы, что миллiонъ и княжество растоптала, въ трущобу идетъ! Ну какая я теб жена посл этого? Аанасiй Иванычъ, а вдь миллiонъ-то я и въ самомъ дл въ окно выбросила! Какъ же вы думали, что я за Ганечку, да за ваши семьдесятъ пять тысячъ за счастье выйдти сочту? Семьде сятъ пять тысячъ ты возьми себ, Аанасiй Иванычъ (и до ста-то не дошелъ, Рогожинъ перещеголялъ!), а Ганечку я утшу сама, мн мысль пришла. А теперь я гулять хочу, я вдь уличная! Я де сять тъ въ тюрьм просидла, теперь мое счастье! Что же ты, Ро гожинъ? Собирайся, демъ!

Ч демъ! заревлъ Рогожинъ, чуть не въ изступленiи отъ ра дости: Ч ей вы.... кругомъ.... вина! Ухъ!...

Ч Припасай вина, я пить буду. А музыка будетъ?

Ч Будетъ, будетъ! Не подходи! завопилъ Рогожинъ въ изступленiи, увидя, что Дарья Алексевна подходитъ къ Настась Филипповн. Ч Моя! Все мое! Королева! Конецъ!

Онъ отъ радости задыхался;

онъ ходилъ вокругъ Настасьи Филипповны и кричалъ на всхъ: не подходи! Вся компанiя уже набилась въ гостиную. Одни пили, другiе кричали и хохотали, вс были въ самомъ возбужденномъ и непринужденномъ состоянiи ду ха. Фердыщенко начиналъ пробовать къ нимъ пристроиться. Гене ралъ и Тоцкiй сдлали опять движенiе поскоре скрыться. Ганя тоже былъ со шляпой въ рук, но онъ стоялъ молча и все еще какъ бы оторваться не могъ отъ развивавшейся предъ нимъ картины.

Ч Не подходи! кричалъ Рогожинъ.

Ч Да что ты орешь-то! хохотала на него Настасья Филип повна;

Ч я еще у себя хозяйка;

захочу, еще тебя въ толчки выгоню.

Я не взяла еще съ тебя денегъ-то, вонъ он лежатъ;

давай ихъ сю да, всю пачку! Это въ этой-то пачк сто тысячъ? Фу, какая мер зость! Чего ты, Дарья Алексевна? Да неужто же мн его загубить было? (Она показала на князя.) Гд ему жениться, ему самому еще няньку надо;

вонъ генералъ и будетъ у него въ нянькахъ, Ч ишь за нимъ увивается! Смотри, князь, твоя невста деньги взяла, потому что она распутная, а ты ее брать хотлъ! Да что ты плачешь-то?

Горько, что ли? А ты смйся, по-моему (продолжала Настасья Фи липповна, у которой у самой засверкали дв крупныя слезы на ще кахъ). Времени врь Ч все пройдетъ! Лучше теперь одуматься чмъ потомъ.... Да что вы все плачете Ч вотъ и Катя плачетъ! Чего ты, Катя, милая? Я вамъ съ Пашей много оставляю, уже распоря дилась, а теперь прощайте! Я тебя, честную двушку, за собой за распутной ухаживать заставляла.... Этакъ-то лучше, князь, право лучше, потомъ презирать меня сталъ бы, и не было бы намъ сча стья! Не клянись, не врю! Да и какъ глупо-то было бы!... Нтъ, лучше простимся по-доброму, а то вдь я и сама мечтательница, проку бы не было! Разв я сама о теб не мечтала? Это ты правъ, давно мечтала, еще въ деревн у него, пять тъ прожила одна одинехонька;

думаешь-думаешь, бывало-то, мечтаешь-мечтаешь, Ч и вотъ все такого какъ ты воображала, добраго, честнаго, хорошаго и такого же глупенькаго, что вдругъ придетъ, да и скажетъ: Вы не виноваты, Настасья Филипповна, а я васъ обожаю! Да такъ быва ло размечтаешься, что съ ума сойдешь.... А тутъ прiдетъ вотъ этотъ: мсяца по два гостилъ въ году, опозоритъ, разобидитъ, рас палитъ, развратитъ, удетъ, Ч такъ тысячу разъ въ прудъ хотла кинуться, да подла была, души не хватало, ну, а теперь.... Рого жинъ, готовъ?

Ч Готово! Не подходи!

Ч Готово! раздалось нсколько голосовъ.

Ч Тройки ждутъ съ колокольчиками!

Настасья Филипповна схватила въ руки пачку.

Ч Ганька, ко мн мысль пришла: я тебя вознаградить хочу, потому за что же теб все-то терять? Рогожинъ, доползетъ онъ на Васильевскiй за три цлковыхъ?

Ч Доползетъ!

Ч Ну, такъ слушай же, Ганя, я хочу на твою душу въ послднiй разъ посмотрть;

ты меня самъ цлые три мсяца му чилъ;

теперь мой чередъ. Видишь ты эту пачку, въ ней сто тысячъ!

Вотъ я ее сейчасъ брошу въ каминъ, въ огонь, вотъ при всхъ, вс свидтели! Какъ только огонь обхватитъ ее всю, Ч ползай въ ка минъ, но только безъ перчатокъ, съ голыми руками, и рукава отвер ни, и тащи пачку изъ огня! Вытащишь Ч твоя, вс сто тысячъ твои! Капельку только пальчики обожжешь, Ч да вдь сто тысячъ, подумай! Долго ли выхватить! А я на душу твою полюбуюсь, какъ ты за моими деньгами въ огонь ползешь. Вс свидтели, что пачка будетъ твоя! А не ползешь, такъ и сгоритъ;

никого не пущу.

Прочь! Вс прочь! Мои деньги! Я ихъ за ночь у Рогожина взяла.

Мои ли деньги, Рогожинъ?

Ч Твои, радость! Твои, королева!

Ч Ну, такъ вс прочь, что хочу, то и длаю! Не мшать!

Фердыщенко, поправьте огонь!

Ч Настасья Филипповна, руки не подымаются! отвчалъ ошеломленный Фердыщенко.

Ч Э-эхъ! крикнула Настасья Филипповна, схватила камин ные щипцы, разгребла два тлвшiя полна, и чуть только вспых нулъ огонь, бросила на него пачку.

Крикъ раздался кругомъ;

многiе даже перекрестились.

Ч Съ ума сошла, съ ума сошла! кричали кругомъ.

Ч Не.... не.... связать ли намъ ее? шепнулъ генералъ Птицы ну: Ч или не послать ли.... Съ ума вдь сошла, вдь сошла? Сошла?

Ч Н-нтъ, это, можетъ-быть, не совсмъ сумашествiе, про шепталъ блдный какъ платокъ и дрожащiй Птицынъ, не въ силахъ отвести глазъ своихъ отъ затлвшейся пачки.

Ч Сумашедшая? Вдь сумашедшая? приставалъ генералъ къ Тоцкому.

Ч Я вамъ говорилъ, что колоритная женщина, пробормоталъ тоже отчасти поблднвшiй Аанасiй Ивановичъ.

Ч Но вдь, однакожь, сто тысячъ!...

Ч Господи, Господи! раздавалось кругомъ. Вс затснились вокругъ камина, вс зли смотрть, вс восклицали.... Иные даже вскочили на стулья, чтобы смотрть черезъ головы. Дарья Алексевна выскочила въ другую комнату и въ страх шепталась о чемъ-то съ Катей и съ Пашей. Красавица-Нмка убжала.

Ч Матушка! Королевна! Всемогущая! вопилъ Лебедевъ, пол зая на колнкахъ передъ Настасьей Филипповной и простирая ру ки къ камину: Ч сто тысячъ! Сто тысячъ! Самъ видлъ, при мн упаковывали! Матушка! Милостивая! Повели мн въ каминъ: весь влзу, всю голову свою сдую въ огонь вложу!... Больная жена безъ ногъ, тринадцать человкъ дтей Ч все сироты, отца схоронилъ на прошлой недл, голодный сидитъ, Настасья Филипповна!! и про вопивъ, онъ поползъ было въ каминъ.

Ч Прочь! закричала Настасья Филипповна, отталкивая его:

Ч разступитесь вс! Ганя, чего же ты стоишь? Не стыдись!

Ползай! Твое счастье!...

Но Ганя уже слишкомъ много вынесъ въ этотъ день и въ этотъ вечеръ, и къ этому послднему неожиданному испытанiю былъ не приготовленъ. Толпа разступилась предъ ними на дв по ловины, и онъ остался глазъ на глазъ съ Настасьей Филипповной, въ трехъ шагахъ отъ нея разстоянiя. Она стояла у самого камина и ждала, не спуская съ него огненнаго, пристальнаго взгляда. Ганя, во фрак, со шляпой въ рук и съ перчатками, стоялъ предъ нею молча и безотвтно, скрестивъ руки и смотря на огонь. Безумная улыбка бродила на его блдномъ какъ платокъ лиц. Правда, онъ не могъ отвести глазъ отъ огня, отъ затлвшейся пачки;

но, каза лось, что-то новое взошло ему въ душу;

какъ будто онъ поклялся выдержать пытку;

онъ не двигался съ мста;

черезъ нсколько мгновенiй всмъ стало ясно, что онъ не пойдетъ за пачкой, не хо четъ идти.

Ч Эй сгорятъ, тебя же застыдятъ, кричала ему Настасья Фи липповна, Ч вдь посл повсишься, я не шучу!

Огонь, вспыхнувшiй вначал между двумя дотлвавшими го ловнями, сперва было потухъ, когда упала на него и придавила его пачка. Но маленькое, синее пламя еще цплялось снизу за одинъ уголъ нижней головешки. Наконецъ тонкiй, длинный язычокъ огня лизнулъ и пачку, огонь прицпился и побжалъ вверхъ по бумаг по угламъ, и вдругъ вся пачка вспыхнула въ камин, и яркое пламя рванулось вверхъ. Вс ахнули.

Ч Матушка! все еще вопилъ Лебедевъ, опять порываясь впе редъ, но Рогожинъ оттащилъ и оттолкнулъ его снова.

Самъ Рогожинъ весь обратился въ одинъ неподвижный взглядъ. Онъ оторваться не могъ отъ Настасьи Филипповны, онъ упивался, онъ былъ на седьмомъ неб.

Ч Вотъ это такъ королева! повторялъ онъ поминутно, обра щаясь кругомъ къ кому ни попало: Ч вотъ это такъ по-нашему!

вскрикивалъ онъ не помня себя. Ч Ну кто изъ васъ, мазурики, та кую штуку сдлаетъ Ч а?

Князь наблюдалъ грустно и молча.

Ч Я зубами выхвачу за одну только тысячу! предложилъ было Фердыщенко.

Ч Зубами-то и я бы сумлъ! проскрежеталъ кулачный госпо динъ сзади всхъ въ припадк ршительнаго отчаянiя. Ч Ч-чорртъ возьми! Горитъ, все сгоритъ! вскричалъ онъ, увидвъ пламя.

Ч Горитъ, горитъ! кричали вс въ одинъ голосъ, почти вс тоже порываясь къ камину.

Ч Ганя, не ломайся, въ послднiй разъ говорю!

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 11 |    Книги, научные публикации