Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 |   ...   | 54 |

И тогда, вглядываясь в эти жутковатые плоды творческого воображения, мы начинаем различать в них манифестации глубоко архаичных бессознательных структур и угадывать темный смысл метафор и оговорок проектного сознания, вроде машины для жилья или призрака коммунизма.

III Архетипы, систематизированные Юнгом, скорее принадлежат родовому, нежели коллективному, бессознательному. Их манифестации связаны с биологической природой человека как особи до такой степени, что Юнг может рассматривать архетип как эволюционное развитие инстинкта. Исключением является, возможно, архетип Мудрого Старца, или Смысла, хотя и на его этиологию некоторый свет проливают наблюдения над животным миром Лоренца и его школы.

Архетип Пустого Города, постулируемый здесь, принадлежит коллективному бессознательному в более прямом смысле. Его основное измерение имеет внеличностный и интерличностный характер, его главные манифестации прямо соотносятся с communitas В. Тэрнера, понимаемым именно как потенциальные состояния общества, отра308 Ч IV. Я,, женные в его социальной психологии (а не оцениваемые внешним наблюдателем).

Архетип Пустого Города есть форма социума, лишенная его души и не ждущая наполнения, труп, никогда не бывший живым телом, Голем, сама жизнь которого есть смерть. Выявление этого архетипа в проектном и утопическом сознании именно и связано с возможностью воспринять пустую форму как план. Проектное сознание, однако, глухо к гулу мертвой воды. Его доносит искусство: лопустелый улей Гумилева и ручей в руинах Тарковского.

Характерно, что два современных кинорежиссера, наиболее остро чувствующих этот архетип, Тарковский и Сокуров, обратились к двум вещам Стругацких, чьи лучшие страницы (дневник Абалкина из Жука в муравейнике, экспедиция из Града обреченного, описания Леса в Улитке на склоне) посвящены Пустому Городу, и проявили этот мотив даже там, где в прозе Стругацких он особо не прописан. Упомянем еще Антониони, чьи метафоры отчуждения прямо связаны с нашим архетипом, и, по контрасту, Феллини, в чьих лентах мотив Пустого Города начисто отсутствует, будучи зрительно замещен его отрицанием, образом Рима, в котором, по слову Г.С.Кнабе, лочень тесно и очень шумно.

В той мере, в какой в искусстве проявление этого архетипа требует мотивировки, она обычно дается в виде стереотипа руин древней, забытой, чужой, великой цивилизации.

Конечно, этот стереотип имеет исторические корни. Судя по хроникам, так, например, воспринимали остатки римских каменных построек саксы, считавшие эти постройки делом рук мифических гигантов и в них не селившиеся (я обязан обсуждением этого вопроса И. Ю. Кобзареву).

Тем более значима психологическая работа Инсли, в которой мотив руин, погребенных в будущем, эксплицитно выражает основной ценностный ориентир, очень слабо, pro forma замаскированный проектной терминологией и просто вынуждающий искать его корни в глубинной психологии.

IV Анализ, наброски которого мы представили, явился плодом предложенной С. С. Аверинцевым лустановки на диалог с аналитической психологией. Если предположить, что не все сказанное есть лишь плод исследовательской фантазии, то нужно понять, каковы возможности продолжения этого диалога.

А П Г В рамках аналитической психологии крайне важной представляется дальнейшая инвентаризация архетипов с одновременной разработкой методологии этой работы. До сих пор не ясно, какой уровень точности здесь принципиально достижим. Как только психиатр или культуролог переходит от эмпирической данности к классификации, встают две основные проблемы: как распознать само присутствие архетипического мотива и как произвести идентификацию архетипа в принципиально разнородных его манифестациях. Если, как это было до сих пор, объективные критерии заменяются апелляцией к авторитету или голосу крови (Дж. Мерри), то это значит лишь, что изучение коллективного бессознательного остается в научной среде лиминальной деятельностью. Возможно, впрочем, что такое положение глубинной психологии ей внутренне присуще, в силу оксюморонно звучащей постановки ее основной задачи: изучение бессознательного средствами сознания. Я не могу не привести выразительного описания лиминальности по В. Тэрнеру, которое удовлетворяет принципу конструктивизма молодого Сельвинского (лон употреблял родительного падежа): Лиминальные существа ни здесь ни там, ни то ни се; они в промежутке между положениями, предписанными и распределенными законом, обычаем, условностями и церемониалом.

Если от времени до времени все же появляются исследователи, рискующие своим добрым именем ради деятельности вне парадигмы, то это лишь потому, что глубинная психология говорит слишком важные вещи, чтобы их можно было просто отвергнуть за ненаучностью.

Современная цивилизация, в значительной мере сознательно спроектированная и выстроенная, испытывает цепь кризисов разного характера и глубины. Вопрос состоит в том, может ли человечество позволить себе отказаться от этого пути развития. Мы полагаем, что ответ должен быть безусловно отрицательным.

Возвращение к иррационализму еще ни разу из кризиса не выводило. Неумолимое обращение утопий в антиутопии не означает, что будущее следует оставить лишь воображаемому лорганическому росту. Разрушительные потенции коллективного бессознательного с легкостью принимают национальную, классовую или конфессиональную окраску, и отказ от научного проектирования не спасает от рытья социального котлована. Он только лишает надежды выкарабкаться из него.

Этим потенциям можно противопоставить лишь воспитание коллективного же сознания.

Иначе Пустой Город будет последним нашим обиталищем.

3 0 Ч IV. Я,, Литература. Jung С. G. The Archetypes and the Collective Unconscious / Transl. by R. F. С. Hull. Princeton University Press, 968.

2. Poirier M. A Realm of Logical Insanity // Art News. 984. Nov.

3. Аверинцев С. С. Аналитическая психология К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // О современной буржуазной эстетике. М., 972.

С. 0Ц - 55.

4. Тэрнер В. Символ и ритуалы. М., 983.

Тынянов и Грибоедов.

Заметки о Смерти Вазир-Мухтара Дело поэта должно быть оценено с какого-то пункта...

Вещь остается, работа поэта перед нами, в любой момент она перед глазами у нас, но функция вещи изменчива...

Ю. Н. Тынянов. Валерий Брюсов Царя белого гусары, Петра Первова, Наперед идут гусары со знаменами, Позади идут гусары с барабанами.

Становилися гусары у крутой горы, Как читали же гусарушки указы печальные:

А у нас, гусарушки, урон сделался, Человек пропал, генерал помер.

Собрание народных песен П. В. Киреевского I Люди шестидесятых, которым открылось рукописи не горят, не заметили, что это дьявол утешает почти мертвеца. Рукописи, сожженные Грибоедовым в крепости Грозной перед арестом в январе 826 года, сгорели; сгорели и рукописи, сожженные другими позже.

Много сетовали на недостаток у Тынянова исторического оптимизма. Исторический оптимизм, которого доставало у сетовавших, был основан на ложном чувстве наследования. Предполагалось, что унаследованы свободолюбивые идеалы. Тынянов вынуждал рассмотреть возможность того, что унаследованы также тайная канцелярия, восковая персона, граница по Араксу и бесплодие.

То, что главным в человеческой жизни является дело, есть стертая истина. Если задуматься над ней, можно понять дело как тот компоВпервые опубликовано: Rv. Etud. slaves. Paris: LV/3, 983. P. 50752.

3 2 Ч IV. Я,, нент жизни, который отчуждается от одиночной судьбы, социализируется и становится важным для многих. Но эта часть жизни переменна. Время и биограф могут превратить в дело человека его характер, страсть, предательство, лень, мученичество. Может возникнуть концепция передового человека, то есть человека, позавчера питавшего те иллюзии, которые рухнули только вчера.

Литературное дело Грибоедова поражало яркостью и изолированностью. Тынянов ввел в ряд социального его государственную службу, компромисс и разочарование. От героя, пошедшего на компромисс и разочаровавшегося в свободолюбивых идеалах, нельзя было просто отмахнуться, потому что он был гордостью отечественной словесности. Сверх того, разочарование сопровождалось толковой и талантливой службой в Министерстве иностранных дел Николая I. Согласно помянутому чувству наследования, такая служба сама по себе компрометировала. Не компрометировала бы ссылка в Сибирь или, по крайней мере, уход в отставку и житье во флигеле, отложившемся от России. Позже чувство наследования претерпело определенные сдвиги, и толковая государственная служба была зачтена Грибоедову в одном списке с идеалами и Горем.

Но и тогда роман Тынянова не стал успокоительным.

Крепкая работа этого человека сопротивляется канонизации.

Пишущий о Тынянове против воли впадает в стилистику оценок по высшему счету, желчный лиризм и страсть к деталям. Со знаменитым вступлением к Вазир-Мухтару, с музыкальной темой, метафорой, спорят натужно, как с историческим трактатом, Ц - можно ли отделять людей двадцатых от людей тридцатых Ц - не замечая, что уже сами отделены (в другом веке).

Этические ценности, социальные и нравственные оценки являются конструктивным, изнутри работающим началом художественного произведения.

Мотив, который сейчас слышен так же явственно, как в то время, когда делались вещи Тынянова: маниакальность власти, ее жалкое безумие, ее мертвая сила.

Тынянов отказывается мистифицировать историю. Человека, который видел в ней высокие зрелища, Тынянов подозревает в дилетантизме. Роковые мгновенья этого мира пахнут кровью. Попытка индивидуального сознания справиться с этим, подъяв очи горе, неадекватна. Для сохранения человеческого достоинства нужна другая, тяжелая, работа.

Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л.: СП, 979. С. 4.

Т Г. З С В -М 3 II Пустоты, оставленные огнем и страхом в теле истории, можно заполнить сорока баррелями парижского пластыря2, но это Ц - не то, что делает Тынянов. Он ищет утаенное.

Утаенное Ц - значит не просто утраченное, но скрытое. Предположительно, тщательность скрывания сама свидетельствует о важности скрытого. Она же выдает скрытое: усилия, затраченные на скрывание, оставляют след. Человек оговаривается, государство выпускает опасного эмигранта; оказывается, что важность скрытого была преувеличена. Но все равно Ц - его поиски входят в метод.

Любовь Грибоедова в романе важна тем, что ее нет. Есть младенческая Азия Ц - Ленхен Булгарина, молоко тела Телешовой, Овидиева наука и мертвый ребенок Нины. Отсутствие любви подчеркнуто многократно, лексикой, сдвигом образного строя эпизодов, иногда дано впрямую: Тогда он грубо сказал ей:

Ц - Поедем к тебе.

Потом он сказал пустым голосом: ДРадостьУ, или что-то другое, слово не вышло, и увидел, как она пошатнулась3.

Отсутствие любви есть приговор, вынесенный после пристального расследования; лишь перед гибелью на нее становится похожа жалость к жене.

Тынянов остро слышит тайну мужчины и женщины. Тайна любви Пушкина и Карамзиной развернута в широко известном, академическом, академически спорном, исследовании. Но вот в статье Сюжет ДГоря от умаУ Тынянов мимоходом говорит: л...Его [Платона Михайловича] жена Наталья Дмитриевна, которая, судя по началу ее встречи с Чацким, была с ним близка... Была ли Наталья Дмитриевна близка с Чацким, совершенно не существенно для сюжета Горя от ума, для статьи вообще, для хода авторской мысли в этом ее месте; само предложение такого рода слегка еретично в системе тыняновского теоретизирования.

Домысливание персонажа, наивные о нем догадки, то есть отношение к нему как к настоящему человеку разрушает познавательную специфику искусства4.

л...Вспоминается, как... пошутил Резерфорд, прослушав лекцию своего друга Ц - палеонтолога Эллиота Смита: ДИтак, все, что нужно для полной реставрации гигантозавра Ц - это одна берцовая кость и сорок баррелей парижского пластыряУ (Данин Д. С.

Человек науки. М.: Наука, 974. С. 75).

Тынянов Ю. Н. Сочинения. М.; Л.: Гослитиздат, 959. Т. 2. С. 57.

Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л.; СП, 979. С. 56.

3 4 Ч IV. Я,, Но ухо автоматически отмечает слом интонации диалога на реплике Я замужем, Ц - больше ничего. Достоверность речевой стихии горя включила рефлекс.

То, что Грибоедов был любовником Ленхен Булгариной, Тынянов, вероятно, услышал в обмолвке Грибоедова в письме Фаддею Булгарину от 24 июля 828 года. Грибоедов описывает, как он сделал предложение: Это было 6-го. В этот день я обедал у старой моей приятельницы Ахвердовой, за столиком сидел против Нины Чавчавадзевой, второй том Леночки, все на нее глядел, задумался, сердце забилось...Письмо к В. С. Миклашевич, 3 декабря 828 года: Полюбите мою Ниночку. Хотите ее знать В Malmaison, в Эрмитаже, тотчас при входе, направо, есть богородица в виде пастушки Murillo, Ц - вот она6.

Письмо к Паскевичу, 6 сентября 828 года: Вы говорите, что я слишком озаботился моею женитьбою. Простите великодушно, Нина мой Карс и Ахалцых, и я поспешил овладеть ею, так же скоро, как в. с. столькими крепостями7.

Оба свидетельства Тынянов переадресовывает. Первое переплавляется в мотив замещения, при сравнении с документом, Ц - двойного замещения: Леночка расплачивалась за других, она кого-то напоминала Грибоедову, чуть ли мадонну Мурильо из ЭрмитажаВторое кристаллизуется в одну из самых сухих эротических сцен во всей русской литературе: Высшая власть и высший порядок были на земле.

Власть принадлежала ему.

Он тупым железом входил в тучную землю, прорезал Кавказ, Закавказье, вдвигался клином в Персию.

Вот он ее завоевал, землю, медленно и упорно, входя в детали9.

Человек живет не во внешнем мире, а в той карте внешнего мира, которую создает внутри себя. При столкновении с обстоятельствами, которые не были нанесены на карту, происходят срочные перекройки и дополнения. В период перекроек человек растерян и опаслив, его территория имеет зыбкие очертания, на ней разверзаются пропасти и появляются белые пятна. Потом все успокаивается.

На внутренней карте Азия и власть могут ненадолго совпасть с женщиной.

Грибоедов А. С. Сочинения. М.: ГИХЛ, 953. С. 585.

Там же. С. 597.

Там же. С. 590.

Тынянов Ю. Н. Сочинения. Т. 2. С. 82.

Там же. С. 58.

Т Г. З С В -М 3 III Внутренняя карта человека (и государства) Ц - самое потаенное, что у него есть; человек (и государство) до конца не знает ее границ и рельефа.

На внутренней карте русского государственного сознания Сибирь была несколько мифологической страной, вроде берегов Стикса.

Н. Эйдельман видел в Иркутском архиве документ о партии, отправившейся 23 июня 827 года из Тобольска в Нерчинские заводы.

Pages:     | 1 |   ...   | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 |   ...   | 54 |    Книги по разным темам