Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 62 |

Об этом и заспорили соловьевцы и гуссерлианцы ввиду надвигавшегося на Россию ветхозаветного хилиазма. И естественно вспоминали Маркса с его представлением о действиях закона-тенденции в смене общественно-экономических формаций. Вспоминали о законническом принятии практиками марксизма самих законов за причинные факторы. От имени законов они и выступали, восседая этим способом лодесную Бога, несмотря на весь свой, так называемый, атеизм. Атеизм оказался буквальным, и экономический базис слукавил (выражение С. Булгакова). А сам марксизм оказался очередным явлением культуры, достойным изучения.

Поэтому и феноменология начала века с ее стремлением к непосредственному усмотрению сущностей и принципов всякой нормировки выразила не просто неокантианские тенденции в исследовании Логоса. Экспроприированная некоторым новым лизбранным малым народом она постулировала эстетические критерии мудреца, способного на созидание неба смыслов и значений или Нового порядка в Европе. В русской философии это называлось торжеством человекобожества, в противоположность христианскому богочеловечеству. И продолжение спора последовало в русском зарубежье ввиду формирующихся тоталитаризмов и нового Средневековья. Из тогдашнего спора многое почерпнули и современные теоретики религиозно-идеалистической культурологи в рамках прогнившей западной демократии и либерализма.

Анатолий МАИЛОВ 4. К ответу на поставленный вопрос В стиле классической философии с ее Критиками уже проведены эмпирическая, метафизическая и трансцендентальная дедукции культурологии: Она есть, за ней нечто стоит, без нее никак.

Следовательно она возможна в модальном смысле. Но классической философии не хватало еще самой онтологически значимой категории ВОЗ-МОЖНОСТИ. То есть возможности как силы, мощи или можества быть по разному, а не только ожидаться. Отсюда и отказ культурологии в самостоятельном не-модусном, не производном существовании. В рамках классического трансцендентализма ответ гласил бы однозначно: культурология невозможна, ибо история культуры есть лишь прикладная логика. Или она возможна именно как прикладная логика соответственно своему названию, как и все остальные логии. Этому соответствует и долгое отсутствие культурологии как философской дисциплины в марксистской философии. В нем мыслилась онтологически только категория законатенденции, как необходимости, складывающейся из случайностей.

Но культурология должна была появиться в марксистской философии, хотя и в подчиненном виде, в виде учения о складывании процессов познания, в виде учения о коллективно-социальной природе сознания и познания. Так оно и произошло. Но не только в нем.

Этот момент проходили и в русской религиозной философии учением о соборности сознания, выраженном в традиции живых и мертвых, в догматике, которая аналогично набору философских категорий канонизирует составляющие нашего понимания и целостные жизненные ориентации. Но такая социология и культурология познания, уходя от СУБЪЕКТИВНОСТИ, не теряла СУБЪЕКТНОСТИ иерархического строя души и бытия в целом, не редуцировала ни в сторону количества, ни в сторону качества. Поэтому в ней выше оказалось не действенное, а, якобы, только созерцательное мудрствование, поскольку в него включилась онтологически значимая категория воз-можности, (потенцирования - в системе позднего Шеллинга). Созерцательное мудрствование и на практике оказалось реальней. Отстраняясь от действительности ( требуя не критик, а лоправданий) именно оно не оправдывало наличное в юридическизаконническом смысле, а требовало доведения этого наличного до индивидуально и общественно значимой правды.

Под таким углом зрения культурология перестает быть только философией культуры, ибо не выводится из принципа. То, чем она здесь становится, характеризовалось бы в отечественной традиции КАК ВОЗМОЖНА КУЛЬТУРОЛОГИЯ термином культурософии. И на нее возлагалась бы часть общей философской мечты-задачи, чтобы философия превратилась, наконец, из простого стремления или любви к мудрости в саму мудрость.

Реализация подобной задачи ведет нас от собственно культурологии к богословию культуры. Вот это и не нравилось когда-то, как и сейчас, всем гуссерлианцам в отличие от соловьевцев. Но лишается ли тем самым кальтурология самостоятельной ценности В иерархически-соборном строе бытия (по принципу всеединства) остается место и для нее, ибо все выражается во всяком своем ракурсе и Все выразимо только всем. Именно так и возникала религиозно-идеалистическая культурология или теология культуры. И что составляло ее главную трудность в связи с принятием принципа всеединства, так это проблема зла в мире и проблема зла в человеке.

Это составляло и общую почву для богословских и культурологических исследований и правомерности двоякого способа выражений.

Но что общего может быть между Афинами и Иерусалимом - задавал этот тертуллиановский вопрос русскоязычный философ Л. Шестов. А вместе с ним задавали его завзятые атеисты, феноменологи и ортодоксы. Католический философ и богослов Жильсон отвечал им - Рим! Православный религиозный философ С. Трубецкой вслед за В. Соловьевым говорил им - сама христианская Церковь, сами принципы христианской культуры в каких бы терминах (светских или богословских) это ни выражалось. В том же направлении, обнаруживая духовную общность, двигались в рамках неопротестантизма и еврейской религиозной философии (М. Бубер).

Аналогичными проблемами занимались и в исламе, исследуя единство пророческих функций в авраамистских религиях. Это и послужило основой для экуменических начинаний ХХ столетия в религиозно-идеалистической культурологии. А в противоположность этому в феноменологическом направлении, боровшемся с гносеологизацией, логизацией, этизацией и эстетизацией миропорядка, проповедовали безсубъектное философствование, структурируемое, правда, - вождями. Проповедовали и уважение к миру по ту сторону добра и зла, по ту сторону совести, любви и милосердия. Проповедовали поклонение Богу, который превыше всего этого и для которого все возможно. Категория возможности хотя и получала здесь онтологический статус, но реализовалась в женственной ориентации на мускулистого циркового человека и на ожидания, что по вере и воле верующего горы начнут вытанцовывали фокстрот. (Выражение Гофштеттера как одного из критиков шестовской и феноменоАнатолий МАИЛОВ логической философии и прокладывателя ПУТИ русской философии в ХХ столетии).

5. Нюансы и культура как способность к опредмечиванию и распредмечиванию Культурой отличается человек от природы (начиная от отсутствия хвоста и кончая присутствием галстука). Это первичное ее определение, хотя с естественнонаучной и общественно-научной сторон и то и другое не так просто. К этому прибавляется и наличие культа у людей как существ верующих. И тогда культура рассматривается как способность к лопредмечиванию и распредмечиванию форм своей практики.

При материалистическом понимании человека и его истории от всех этих сложностей хотелось бы избавится. Этому и служила в марксизме теория опредмечивания или отчуждения в ее антропологической версии, идущей от Фейербаха и обогащенной историкоматериалистическим пониманием самого человека. На нее (на теорию отчуждения) часто и ссылаются, как и на понятие практики, претендовавшей разрешить возникающие при этом коллизии. В практике человек подтверждает посюсторонность своего мышления (по К. Марксу). Но рассмотрение культуры как способности опредмечивания и распредмечивания и как выработки определенных способов распредмечивания идет от раннего, еще идеалистического Маркса, ибо речь шла о способности опредмечивания и распредмечивания духовного содержания мира.

От Фейербаха лоткрылось, что опредмечивается в качестве самого духовного мира земное его содержание, конкретизированное Марксом. И тогда этот опредмеченный мир предстал как идеология, которую требовалось раз-облачить, снять с нее духовность, обратившись к реальным комплексам производственных отношений.

(В подобных разоблачениях З. Фрейд пошел впоследствии еще дальше.) Но само понятие ОТНОШЕНИЯ, даже и отношения в производстве, в процессе производства и воспроизводства всей своей жизни, привело к новым осложнениям. Это выразилось в понятии ОБРАЗА ЖИЗНИ, которое стало конкурировать с понятием собственно производственных отношений. Оно тоже оказалось непростым и повело к неоплатоническим представлениям об объективно идеальном. (Э. Ильенков.) ОТНОШЕНИЕ не пощупаешь руками, как не пощупаешь руками смысл текста, оформленного комбинациями букв и типографской краски на бумаге. Бумагу пощупать КАК ВОЗМОЖНА КУЛЬТУРОЛОГИЯ можно. Но нельзя свести смысл к структурам данного вещества, ибо они воспроизводят структуры совсем иного порядка, то есть передают ИН-ФОРМАЦИЮ.

Так и само марксистское рспредмечивание духовного, как и его борьба с идеологиями сами превратились в идеологию и появились свои ортодоксальные восстания против этой идеологизации, сохраняющие дух, а не букву марксизма.

Религиозный культ в такой концепции рассматривался в качестве превращенной формы сознания, в качестве фантастического представления, в котором земные силы принимают форму неземных и от которых люди признают свою зависимость, отчуждая в них свою собственную сущности. (Марксистское уточнение этой формулы было связано с пониманием того, что сама эта сущность есть продукт и совокупность общественных отношений, складывающихся в процессе предметной практики человека.) Но заужение этой предметности до вещных манипуляций в процессе только материального производства привело к новым проблемам и к личностночеловеческим трагедиям.

Когда-то Д. Беркли обосновывая свою философию субъективного идеализма, ссылался на опыты по теории зрения. И так случилось, что настоящим марксистам пришлось ссылаться на тактильные ощущения. Оказалось, что по настоящему доходить до марксистской правды в области идеологий могут лишь слепо-глухо-немые (по опытам Э. Ильенкова и Мещерякова). И это не полемический выпад, а естественное следствие редукционизма. (Так и Фрейд, продолжая строить мировоззрение на базе психоаналитики и невропатологии, мог бы прийти к конечному объяснению всего происходящего в мире не через детские комплексы и эротически-сексуальные переживания, но прямо через трущиеся друг о друга куски непроницаемых протяжений и создать молекулярно-кинетическую теорию общественного поведения.

Это редукционизм как методологическая установка. Но бывает редукционизм не только вниз, но и вверх. Этот последний ведет нас в своих объяснениях к миру совершенных нерасчлененностей, вроде социальной природы сознания или социальной природы культивирования.

И разумеется, что в этой области возникают новые сложные проблемы. И нам сейчас важно указать лишь на то, что всеми этими проблемами, связанными с темами опредмечивания и отчуждения давно занимались в русской философии. Только упоминать ее и цитировать было запрещено. И лишь в начале Перестройки начались Анатолий МАИЛОВ массовые публикации соответствующих исследований, которые теперь (надо полагать на время) оказались так же никому не нужными, как и все остальное в духовной сфере.

Тему опредмечивания или объективации духовного постоянно держал в поле своего внимания Н. Бердяев, которого, конечно, в этой связи не упоминали, и марксистская культурология в качестве исторического материализма по определению оказалась дисциплиной о реальных процессах развития идеологических иллюзий. Поэтому в своем собственном значении она и не называлась иначе, как буржуазно-идеалистической культурологией. Марксизму хватало своего учения об общественно-экономических формациях и производных от них идеологических образованиях или формах общественного сознания. Это теперь заговорили в продолжение этого представления о культурно-исторических эпохах или культурноисторических типах, исчисляя человеческие иллюзии, а на деле опредмечивая духовное. Способность человека к обратному, к распредмечиванию, как характеристика его культурности при этом снова теряется.

Если же взять русскую философию в целом, то она давно прошла-преодолела или изжила это воззрение своим представлением об исторической соборности или собранности сознания. Но об этом далеко еще не подумали, переходя в горизонты культурологического видения. Отсюда и следующий, уже обозначившийся вопрос, с разрешением которого только и возможно дальнейшее продвижение вперед.

6. О соотношении культурологии и богословия культуры Это соотношение оказалось возможным и реально существующим в рамках светской религиозной философии на базе метафизики культуры. Оно развилось в тему творчества и тему спасения творчеством в противоположность ортодоксальному противопоставлению спасения и творчества, интеллигенции и религии, метафизики и культурной традиции и т. п.

Проблемно-богословски оно привязывалось к методологическому значении софиологической темы в богословии и в философии.

Это значит, что оно связывалось с учением об идеальной основе мира и тварности этой основы, или, что то же - о тварности объективно-идеального в мире. В свою очередь для христианского богословия это означало необходимость преодоления платонизма во многих его аспектах, в особенности эстетическом, поскольку последний был КАК ВОЗМОЖНА КУЛЬТУРОЛОГИЯ связан с элитаризмом, всегда возникавшим на этой параллели в органических циклах познавательного и практического отношения человека к миру. Он возникал в связи с отчаянием найти объективную меру вещей, в связи с трудностью выхода к АБСОЛЮТНОМУ ОТНОШЕНИЮ для преодоления как субъективизма, так и платонизма.

В таком случае, какое же место остается собственно культурологии как светской дисциплине в общей метафизике Это место эстетического эквивалента для тех, кто не знает выхода на другие проекции целостного миросозерцания.

7. К общим задачам светского богословия культуры и культурологии. От богословия культуры к Сверхкартине Вячеслава Чеботаря и Светскому Собору-Мемориалу Может быть современным примером такого выхода служить замысел Вячеслава Чеботаря с его Благотворительным фондом, Сверхкартиной и Собором-мемориалом Покаяния и Единения.

Пусть он по мнению некоторых страдает гигантоманией, но и в этом случае он может служить как регулятивная идея. А именно - как регулятивная идея необходимого соборного сознания в атмосфере всеобщей разобщенности и, следовательно, - культурологической смерти.

В такой Картине, сопоставимой с Музеем Н. Федорова, должны бы соединиться все виды культурной деятельности. В ней нашел бы место и настоящий патриотизм реального общего дела.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 62 |    Книги по разным темам