Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |   ...   | 46 |

— Оченьтрудный вопрос, —задумчиво ска зала она. — Мне кажется, что я не в состоянии даже начать отвечать на него.Все, что я могу сказать о них, — так это то, что именно они говорили мне: для того, чтобы тебеверили, никогда не следует гать.

— Тогдапочему же человек жет — спросила я.

— Чтобыполучить совершенное удовольствие от этого, — быстро ответилаДелия.

Затем она встала со стула и направилась кдвери, ве­дущий водвор. Но прежде чем выйти за дверь, она повер­нулась ко мне и с улыбкойпроизнесла:

—Ра зве тебе не знакомо высказывание — Если ты не жешь, чтобы тебе верили, тогда можешь говоритьвсе что хочешь, не обращая внимания на то, что другие о тебе ду­мают

— Я никогдане слышала такого высказывания.

Я подумала, что она выдумала его; эта фразакаким-то образом содержала ее отпечаток.

— Крометого, я не понимаю смысла того, о чем ты попыталась мне сказать, — натянуто добавила я.

— Я былауверена в этом, —сказала она, смотря на меня скво зь прядь своих черных волос. Она кивком пригласила меняследовать за собой. —Пойдем и встретимся с Эсперансой.

Я вскочила и бросилась за ней, но возледвери внезапно остановилась. Мгновенно ослепленная ярким светом сна­ружи, я остановилась, пытаясьпонять, что произошло. Ка­залось, с тех пор, как я бежала за м-ром Флоресом по полю, не прошло и минуты. Солнце, как и тогда,находилось в зените.

Я увидела, как мелькнула красная юбка Делии, когда она поворачивала за угол. Я бросилась за нейчерез камен­ную арку,ведущую в очаровательный патио.

В первый момент я не увидела ничего,настолько силен был контраст между ослепительным солнечным светом и глубокойтенью патио. Затаив дыхание, я остановилась, аб­солютно спокойная, вдыхая в себявлажный воздух, напол­ненный ароматами цветущих апельсинов, жимолости и душистогогорошка. Нити, казалось, спускались с небес, а душистый горошек на них казалсяярким красочным гобе­леном среди листвы деревьев, кустарников ипапоротника.

Целительница, которую я видела раньше во сне, сидела вкресле-качалке в центре патио. Она была намного старше Делии и женщин напикнике, хотя откуда мне это было известно, я сказать не могу. Онараскачивалась в кресле взад-вперед с видом сонной отрешенности. Яощутил а, что все мое существо охватила мучительная боль, ибовозникла иррациональная убежденность в том, что ее раскачивания все дальше идальше удаляют ее от меня. По мере того, как я продолжала смотреть на нее, менястала поглощать волна страдания и непередаваемого одиночества. Я захотелапер­есечь дворик икоснуться, удержать ее, но что-то в темном орнаменте мощеного дворика,выложенном самым замыс­ловатым образом, удержало меня на месте.

— Эсперанса, — наконец прошептала я таким слабым голосом, что сама себя елеуслышала.

Она открыла глаза и улыбнулась, совсем неудивившись, словно уже ждала меня. Она встала и на­правилась ко мне. Ростом она быланамного выше ребенка, почти одного со мной, — 5 футов и 2 дюйма. Она былахудая и хрупкая, хотя излучала такую силу, что я почувствовала себя ничтожной исъежилась.

— Как ярада снова тебя видеть, — в ее голосе чувство­валась искренность. Она пригласила меня взять один из бамбуковыхстульев и сесть рядом.

Когда я осмотрелась, то увидела многоженщин, в том числе и Делию. Все они сидели на бамбуковых стульях, полускрытыекустарником и деревьями; к тому же они как-то странно смотрели на меня.Некоторые улыбались, а остальные продолжали есть темале (temale — мек сиканское блюдо из рубленого мяса; красного перца и т.д.,приготовленное на пару в листьях маиса (прим. перев.)), держа тарелки в руках.

В этом приглушенном зеленом свете патио,несмотря на такое мирское занятие — еду, —эти женщины казались нематериальными, воображаемыми. Хотя каждая из них былавидна неестественно ярко, но вместе с тем — неот­четливо. Казалось, что онипогружены в этот зеленоватый полумрак, который был рассеян между всеми нами какпрозрачный туман. В моем уме возникла мимолетная, но ужасная идея о том, что япопала в дом, населенный ду­хами.

— Хочешьпоесть — спросилаЭсперанса. — Делия приготовила очень вкусное блюдо, ты даже не можешьсебе представить, какое вкусное.

— Нет,спасибо, — промямлилая голосом, пока­завшимся мне чужим.

Увидев ее вопрошающее лицо, я слабодобавила:

— Я неголодна.

Я так нервничала и была так возбуждена, чтодаже если бы умирала с голода, то не смогла бы проглотить и крошки.

Эсперанса, похоже, почувствовала мой страх. Онана­клонилась ко мне иуспокаивающе похлопала по руке.

— Чтоименно ты хотела узнать

— Яподумала, что видела тебя во сне, — выпалила я, но, заметив смех в ее глазах, добавила:

— А сейчася сновижу

— Да, но тыне спишь, — ответилаона, медленно и четко выговаривая слова.

— Но как ямогу сновидеть и неспать

— Некоторымженщинам легко удается проделывать это, — продолжала она. — Они сновидят, но не спят. Ты — одна из них. Другие целую жизньучатся этому.

В ее голосе я ощутила оттенок восхищения,хотя мне это не польстило. Наоборот, я еще больше заволновалась.

— Но каквозможно сновидеть и неспать —продол­жала настаиватья.

— Если бы яобъяснила тебе, как это возможно, то ты все равно бы не поняла, — произнесла она. — Прими мои слова такими, какесть, и отложи их до того, как время даст тебе свои объяснения. — И снова она похлопала меня поруке и добро улыбнулась. — В настоящий момент тебе просто нужно знать, что для тебя я— это та, ктоприносит сновидения.

Я не считала, что этого достаточно, но неосмелилась об этом сказать. Вместо этого я спросила:

—Проснулась ли я в тот момент, когда ты исцеляла меня от кошмаров Исновидела ли я тогда, когдасидела на поле вместе с Делией и другими

Эсперанса долгое время разглядывала меня, азатем мудро кивнула, словно решилась открыть мне величайшую истину.

— Тыслишком глупа, чтобы увидеть тайну того, чем мы занимаемся.

Она произнесла это так отстраненно, так неосуждаю­ще, что во мне не возникло ниобиды, ни желания попы­таться опровергнуть ее слова.

— Но тысможешь помочь мне увидеть это, правда — страстно попросилая.

Остальные женщины захихикали. Это скореена­поминало шепот,раздававшийся вокруг меня, приглушен­ный хор. Создалось впечатление,что звук исходит не от женщин, а от теней этого патио. Это было не хихиканье, а скорее шелест, деликатноенапоминание, которое заставило меня не только растерять все мои возражения,— исчезли итревожащие меня сомнения. Теперь без тени сомнения я знала, что я бодрствовалаи сновидела одновременно.Это было знание, которое я не могу объяснить. Это было нечто, невыразимоесловами.

Однако уже спустя несколько мгновений яощутила не­обходимостьпроанализировать свое понимание, поместить его в определенную логическуюсхему.

Эсперанса смотрела на меня с явнымудовольствием. Затем она сказала:

— Я хочуобъяснить тебе, кто мы и чем занимаемся.

Она предварила свои объясненияпредостережением, предупредив меня, что в то, о чем она собирается рассказатьмне, будет трудно поверить. Поэтому я должна буду оста­новить собственные суждения ислушать ее, не перебивая и не задавая вопросов.

— Тыспособна это сделать

—Естественно, —выпалила я в ответ.

Мгновение она молчала и глаза ее мысленнооценивали меня. Она должна была ощутить мою неуверенность и воп­рос, который готов был сорваться смоих губ.

— Не точтобы я просто не хотела отвечать на твои вопросы,— продолжала она. — Но именно сейчас ты не всостоянии понять ответ.

Я кивнула, но не в знак согласия, аиспугавшись, что если я хотя бы пикну, она вообще прекратитговорить.

Голосом, скорее напоминающим нежный шепот,она поведала мне нечто невероятное и удивительное. Она ска­зала, что является духовнымнаследником магов, живших в долине Оахака за много тысяч лет до приходаиспанских конкистадоров.

Долгое время Эсперанса молчала. Глаза,взгляд кото­рыхостановился на многоцветном душистом горошке, ка­залось, ностальгическипогру зились в прошлое. — Я называю часть деятельностиэтих магов, имею­ щую к тебе отношение, сновидением,— продолжалаона.— Этими магамибыли мужчины и женщины, обладавшие не­обычными силами сновидения, и они делали такое, чтоне­возможно себепредставить.

Обхватив колени руками, я слушала рассказ Эсперан­ сы. Она была удивительной рассказчицей и обладалапрек­расной мимикой.Ее лицо менялось с каждым поворотом линии ее рассказа. Временами это было лицомолодой женщины, временами — старухи, временами — мужчины или невинного и шаловливого ребенка.

Она рассказала, что много тысяч лет томуназад мужчины и женщины обладали знанием, которое позволя­ло им выскальзывать за пределынашего обычного мира и возвращаться обратно. И потому они разделили свою жизньна две части: день и ночь. Днем они занимались тем же, что и остальные: онибыли заняты обычной, необходимой пов­седневной работой. Однако ночьюони становились сновидящими. Они систематически сновиделисновидения, что разрушило границы того, что мысчитаем реальностью.

Она снова остановилась, словно давая мневозможность осознать ее слова.

— Используяв качестве покрова темноту, — продол­жала она, — они достигли невообразимого; они научились сновидеть во времябодрствования.

Предвидя вопрос, который я собираласьзадать, Эспе­ ранса пояснила, что сновидеть-наяву означает, что онипог­ружали себя всновидение, которое давалоим энергию, не­обходимую для свершения подвигов, которые потрясали ум, посколькув это время они были полностью сознательны и бодрствовали.

Из-за привычки к достаточно агрессивнойманере общения мне не удалось развить в себе способность долго слушатьсобеседника. Если у меня не было возможности вмешаться с прямыми и атакующимивопросами, то любое словесное общение, каким бы интересным оно ни казалось,было для меня бессмысленным. Не имея возможности во з­ражать собеседнику, я становилась беспокойной. Мне до смертихотелось прервать Эсперансу. У меня возникли воп­росы, но совсем не потому, что уменя не было ответов. Не необходимость получить ответ служила основаниемобуре­вавшего меняжелания прервать рассказ Эсперансы. Мне просто хотелось уступить собственному желаниюполучить от нее ответную вспышку, и тогда бы я снова чувствовала себянормально.

Как бы зная о моих ощущениях, Эсперанса на миг взглянула на меня и подала мне знакговорить. А может быть, мне показалось, что она дала мне такую команду. Яоткрыла рот, чтобы что-то сказать, — как обычно, все, что придет вголову, даже не связанное с темой разговора. Но я не смогла произнести нислова. Я старалась что-то сказать, но получались звуки, напоминающие полосканиегорла во­дой, чтопривело в восторг женщин на заднем плане.

Эсперанса продолжала свой рассказ, словно ине за­метив этих моихтщетных усилий. Меня безгранично удивило, что она бе зраздельно владела моим вниманием. Она сказала, что источникзнания магов можно понять только используя легенды.

Высшая сущность и з сострадания к ужасной обязан­ности человека — к тому, что им руководит голод иинстинкт продолжения рода, — подарила ему способность сновидеть и обучает тому, какиспользовать свои сновидения.

— Легенды,конечно, рассказывают об истине заву­ алированно, — продолжала она. — Им удалось за­маскировать истину потому, что человек убежден, что это простосказки. Легенды о людях, превратившихся в птиц или ангелов, — вот примеры такойзамаскированной истины, и они могут казаться фантазиями или заблуж­дениями первобытного или больногоразума.

Поэтому задачей магов на протяжениитысячелетий было создание новых легенд и раскрытие замаскированной истины встарых легендах.

Здесь на сцену выходят сновидящие. Женщинам лучше удаетсясновидеть. У них естьспособность отказаться от себя, способность позволить всемуслучаться.

Женщина, обучавшая меня сновидениям, могла удерживать двестисновидений.

Эсперанса внимательно посмотрела на меня,как бы оценивая мою реакцию. Я совсем остолбенела, ибо совер­шенно не понимала, о чем онаговорит. Она объяснила, что удерживать сновидение означает, что человек можетсновидеть нечто конкретноео самом себе и может войти в это сновидение, когда захочет. Ее наставница, как утверж­дала она, могла войти по желанию вдвести отдельных видений себя самой.

— Женщины— бесподобныесновидящие, — уверяла меня Эсперанса. — Женщины очень практичны. Чтобы удерживать сновидение, нужно быть очень практичным,поскольку сновидение должносодержать практические ас­пекты снов человека. Любимым сновидением моей на­ставницы было то, в котором онасновидела себя как сокола.Еще одним было сновидениесовы. Поэтому, в зависимости от времени суток, она могли быть одним из них, ипосколь­ку она сновидела-наяву, он, на самом делеполностью и бы­ласоколом или совой.

В ее голосе и ее глазах было столькоискренности и убеждения, что я оказалась полностью во власти ее чар. Ни насекунду я не сомневалась в ее словах. В ту минуту ничто и з того, о чем она говорила, не казалось мненеобычным.

Затем она пояснила мне, что для того, чтобыдостичь сновидений такогорода, женщина должна следовать желез­ной дисциплине. Она наклонилась комне и конфиденциально, как бы не желая того, чтобы ее услы­шали другие, сказала:

— Железнойдисциплиной я называю не тщательное соблюдение любого рода распорядка, как разнаоборот, это означает, что женщины.должны разрушить любой распо­рядок, которого от нихожидают.

— Так онипоступают в юности, —подчеркнула она. — Ичто самое важное — всилу своей девственности, не прибегая к силе. Часто, когда женщина ужедостаточно ста­ра,чтобы продолжать оставаться женщиной, она считает, что пришло время заняться мирскими или ино-мирскими мыслями и действиями. Как бы мало она ни хотелаи на­сколько бы нибыло малым то, во что она хотела бы поверить, ей ничего так и не удастсядостичь.

Она мягко похлопала меня по животу, словноиграла на барабане.

— Тайнасилы женщины в ее матке.

Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |   ...   | 46 |    Книги по разным темам