Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 46 |

Я не переставала удивляться. Не знаюпочему, но я легла без возражений. Из-под полуприкрытых век я наблю­дала, как он потянулся до хруста всуставах, сбросил ботинки, расстегнул ремень и наконец улегся рядом со мной.Уже под одеялом он выскользнул из своих штанов и небрежно уронил их рядом сботинками.

Он поднял одеяло. Краснея, я уставилась нанего со смешанным чувством любопытства и удивления. Его обна­женное тело было совсем не таким,каким я его представ­ляла —гибкое, гладкое, как у Эсперансы, совсем без волос. Он был тонок, как тростник, номускулист. И, определенно, он был мужчиной. Причем — молодым.

Не задумываясь ни на мгновение, но затаивдыхание, я робко подняла свое одеяло...

Приглушенный звук женского смеха заставил меня за­крыть глаза и притвориться спящей. Но зная, что никто несобирается входить в комнату, я расслабилась.

Я положила руки за голову и меня поглотилосверхъе­стественноеощущение того, что смотритель и этот тихий смех, доносящийся из коридора,восстановили равновесие, вернули магическую оболочку, окутывавшуюменя.

Я не понимала, что со мной происходит, ночем больше расслаблялось мое тело, тем ближе я продвигалась кответу.

Глава 14.

После возвращения из дома ведьм я совсемперестала нуждаться в каком бы то ни было участии или поддержке. Женщины-магипомогли мне обрести удивительную ясность и какую-то эмоциональную устойчивость,которой прежде у меня никогда не было. И причиной было не внезапное изменениемоей личности, а то, что у моего существования появилась ясная цель. Судьбаопределилась: я должна бороться за освобождение своей энергии. Только и всего.Проще некуда.

Но мне не удавалось четко или хотя бысмутно вспомнить все то, что произошло за три месяца, проведен­ные мной в их доме. У меня ушлигоды на решение этой задачи, выполнять которую я ринулась со всей своейэнергией и решимостью.

Однако нагваль Исидоро Балтасар предостерег меня от ошибочности ясно очерченныхцелей и окрашенного эмоциями осознания. Он сказал, что они бесполезны,пос­колькудействительной ареной борьбы мага является пов­седневная жизнь, где поверхностныедоводы рациональ­ностине выдерживают давления.

Примерно то же самое говорилиженщины-маги, но де­лали они это в более гармоничной форме. Поскольку обыч­но, объясняли они, сознание женщинподвергается манипуляциям, их легко склонить к соглашению, являю­щемуся лишь бессмысленной реакциейна давление. Но если действительно удается убедить женщин в необ­ходимости изменения их выбора вжизни, то битва уже наполовину выиграна. И даже если они не соглашаются, ихосознание является намного более надежным, чем у мужчин.

Я могла сравнивать две точки зрения. Мнека залось, что обе правильны. Время от времени под натискомобыден­ного мира всемои логические обоснования магии рушились, но мое первоначальное обязательствоперед миром магов никогда не требовало пересмотра.

Понемногу я начала приобретать энергию,достаточ­ную длясновидения. Это в концеконцов дало мне возмож­ность понять сказанное женщинами: Исидоро Балтасар — новый нагваль. И теперь онбольше не человек. Осознание этого также дало мне достаточно энергии для того,чтобы периодически возвращаться в дом ведьм.

Эта усадьба, известная как дом ведьм,принадлежала всем магам группы нагваля Мариано Аурелиано. Большой и массивный снаружи, дом был неотличим отдругих пост­роекпоблизости и почти незаметен, несмотря на буйно раз­росшуюся цветущую бугенвиллею, свисающую со стены, которая окружала участок.По словам магов, люди про­ходили мимо дома, не з амечая его, потому что он был пок­рыт разреженным туманом, подобнымтонкой вуали, кото­раявидима для глаза, но не осознается умом.

Однако внутри дом производил сильное инеизгладимое впечатление. Возникало ощущение, что попадаешь в другой мир. Три патио, затененные фрукто­выми деревьями, создавали в темныхкоридорах и выхо­дящихв них комнатах призрачное освещение. Но более все­го в этом доме поражали кирпичныеи кафельные полы, выложенные в виде причудливых узоров.

Дом ведьм не был уютным местом, хотя в немцарила атмосфера дружелюбия. Однако никто не осмелился бы на­звать его жилищем, ибо в немчувствовалось нечто безличное и строго аскетическое. Он был местом, где старыйнагваль Мариано Аурелиано и его маги постигали свои сны и реализовывали своенамерение. Поскольку заботыэтих магов не имели отношения к повседневности, то и дом отра­жал их поглощенность другим миром.В его облике действительно проявлялись их индивидуальности, но не какличностей, а как магов.

В доме ведьм я общалась со всеми магами изгруппы нагваля Мариано Аурелиано. Они не учили меня магии или хотя бы сновидению. По их мнению, учиться мнебыло не­зачем. Ониговорили, что моя задача состоит в вспоминании того, что произошло междувсеми ими и мной в то первое время, когда мы были вместе, и, в особенности, ядолжна была помнить все то, что делали или говорили для меня Флоринда сЗулейкой.

Когда бы я ни обращалась к ним за помощью,они неизменно отказывались делать для меня что-либо. Все они были убеждены, чтобез необходимой мне энергии все, что они будут делать, является для нихсамоповторением, а на это у них нет времени.

Вначале я воспринимала их отказы какневеликодуш­ные иневежливые. Однако спустя некоторое время я пере­стала донимать их вопросами ипросто радовалась их присутствию и их компании. Я осознала, что они, конечноже, совершенно правы, отказываясь играть в нашу излюб­ленную интеллектуальную игру, сутькоторой в разыгрывании роли интересующегося человека, задающего такна­зываемыедушеспасительные вопросы, которые обычно не имеют для нас абсолютно никакогозначения. И причина их бессмысленности заключ ёна в отсутствии у нас энергии для того, чтобы последоватьуслышанному. В ответ на такие вопросы мы можем только соглашаться или несогла­шаться.

Тем не менее в свя зи с нашим ежедневным общением я кое-что поняла в их мире.Сновидящие и сталкеры вопло­щали среди женщин два настолькоразных способа пове­дения, насколько это было возможно.

Сначала я удивлялась тому, что в группусновидящих — Нелида, Эрмелинда и Клара — входили самые насто­ящие сталкеры. Ибо, насколько я смоглаубедиться, мое общение с ними происходило строго на повседневном зем­ном уровне. И лишь позднее я все- таки полностью осознала, что даже просто их присутствие безовсякого нажима вызы­вало новую модальность моего поведения. То есть, в их присутствиия не ощущала никакой необходимости самоут­верждения. Не было никакихсомнений, никаких вопросов с моей стороны, когда бы я ни находилась с ними. Ониобладали удивительной способностью без всяких слов за­ставлять меня видеть абсурдностьмоего существования. И еще, я не чувствовала никакой необходимости в своейса­мозащите.

Возможно, именно этот недостатокубежденности и ясности, делавший меня уступчивой, позволял мне воспринимать ихбезо всякого сопротивления. Не потребо­валось много времени, чтобы японяла, что женщины-сновидящие, общаясь со мной на земном уровне, давали мне модель поведения,необходимую для переориентации моей энергии в новое русло. Они хотели, чтобыизменился сам способ, при помощи которого я сосредоточивалась на мирских делах,таких как приготовление пищи, уборка, стирка, пребывание в колледже, зарабатывание на жизнь. Эти дела, говорили они, должнывыполняться при условии добрых предзнаменований; они должны быть неслучай­ными делами, аискусными попытками, каждая из кото­рых имеет свое значение.

Прежде всего именно их общение между собойи с женщинами-сталкерамизаставило меня осознать, на­сколько особенными они были. В своей человечности, своей простотеони были лишены обычных человеческих слабо­стей. Всеобщее знание у них легкоуживалось с индивиду­альными чертами характера, такими как вспыльчивость, мрачность,грубая сила, ярость или слащавость.

Находясь рядом с любым из этих магов, яиспытывала совершенно особое ощущение присутствия на вечном празднике. Но этобыл только мираж. Они шли по беско­нечной тропе войны. И врагом была идея собственнойличности.

В доме ведьм я встретила также Висенте и Сильвио Мануэля, двух других магов из группынагваля Мариано Аурелиано.

Висенте был явно испанского происхождения.Я узна­ла, что егородители прибыли и з Каталонии. Это был худой, аристократического вида мужчинас обманчиво слабыми руками и ногами. Он любил ходить в шлепанцах ипред­почитал сорочкампижамные рубахи, одетые поверх брюк цвета хаки. Румяные щеки у него странносочетались с общей бледностью. Красивая ухоженная бородка дополняла характернымштрихом отличающую его рассеянную мане­ру поведения.

Он не только выглядел как ученый, но и былтаковым. Книги в комнате, где я спала, были его, или вернее, именно он собирали читал их, занимался ими. Его эрудиция, — не было ничего такого, о чем быон не знал — былапривлека­тельна еще итем, что он всегда вел себя как ученик. Я была уверена, что вряд ли этослучайно, поскольку было очевидно, что он знает значительно больше, чемостальные. Именно благородство духа позволяло ему с удивительнойестественностью и бе з каких-либо нареканий делиться своими знаниями с теми, ктознал меньше.

Кроме того, я познакомилась с СильвиоМануэлем. Это был среднего роста, полный, смуглый и безбородый индеец. В моемпредставлении именно так, загадочно и зловеще, должен был выглядеть злой брухо. Его явная угрюмость пугаламеня, а его редкие ответы безжалостно раскрывали природу того, во что яверила.

Только у знав его, я на самом деле поняла, как он ве­селился в душе, создавая этотобраз. Он был самым откры­тым, а для меня еще и самым очаровательным из всех ма­гов. Тайны и слухи были егострастью, не зависимо от того, какая доля правды или жи в нихсодержалась. Именно в его пересказе они приобретали для меня и для другихаб­сурдное звучание.Он обладал также неисчерпаемым запа­сом шуток, по большей части неприличных. Лишь он любил смотретьтелевизор и, таким образом, всегда был в курсе событий в мире. Обычно онрассказывал их с большими преувеличениями, для пикантности приправляя ихизрядной долей злой иронии.

Сильвио Мануэль был замечательнымтанцором. Его знание индейских магических танцев было просто феноме­нальным. Он двигался свосхитительной непринужденно­стью и часто просил меня потанцевать с ним. Что бы это ни было,венесуэльский ли джоропо, камбия, самба, танго, твист, рок-н-ролл или томноеболеро, он все их знал.

Я также поддерживала отношения с Джоном,индей­цем, с которымменя познакомил нагваль Мариано Аурелиано в Тусоне, штат Аризона. Его круглое, добродуш­ное, общительное лицо на самомделе было лишь маской. Он оказался самым необщительным из всех магов.Выпол­няя различныепоручения, он разъезжал по окрестностям на своем пикапе. В его обязанностивходил также мелкий ремонт в самом доме и на участке.

Если я не докучала ему вопросами илира зговорами, храня молчание, то он частенько брал меня с собойпо своим делам и пока зывал мне, как приводить в порядок вещи. От него я узнала,как заменить прокладки и отрегулировать текущий кран или туалетный бачок; какпочинить утюг; выключатель; как заменить масло и свечи зажигания в моей машине.Под его руководством я вполне овладела на­выками правильной работы смолотком, отверткой, пилой и электродрелью.

Единственное, что они отказывались делатьдля меня, это —отвечать на мои вопросы и просьбы, касающиеся их мира. Когда бы я ни пыталасьзавязать об этом ра зговор, они отсылали меня к нагвалю Исидоро Балтасару. Обычно их резкий отказ выражался словами:— Он — новый на­гваль, и это его обязанность— иметь дело с тобой.Мы — не более, чемтвои тетушки и дядюшки.

С самого начала нагваль Исидоро Балтасар был для ме­ня больше чем тайной. Мне не яснобыло, где в действитель­ности он живет. Забывающий планы и не обращающий внимания назаведенный порядок, он появлялся в студии и исчезал из нее в любое время суток.Для него не было ра зличия между днем и ночью. Он спал, когда чувствовал себяуставшим, другими словами, почти никогда, и ел, ког­да был голоден, то есть почтивсегда. В промежутках между своими шальными приходами и уходами он работал скон­центрацией,которая была просто поразительной. Его спо­собность растягивать или сжиматьвремя для меня была непостижима. Я бывала уверена, что провела с ним часы, идаже целые сутки, а на самом деле это были лишь какие-то мгновения, которые онурвал то там, то здесь, в течение дня или ночи, занимаясь при этом всем чемугодно.

Мне всегда казалось, что я — энергичная личность. Тем неменее, я не могла тягаться с ним. Он всегда был в движении — или так это выглядело— проворный иактивный, всегда готовый выполнять какие-то проекты. Его энергия была простоневероятной.

Значительно позже я полностью поняла, чтоисточником неограниченной энергии Исидоро Балтасара было отсутствие у него интереса к своей личности.Именно его постоянная поддержка, его не заметные, но тем не менее искусные интриги помогли мнеостаться на правильном пути. Его беззаботность и бесхитростная восторженностьоказали на меня тонкое, но тем не менее действенное влияние, заставившее меня измениться. Я не замечала, что меня ведутпо новому пути, —пути, на котором я больше не буду участвовать в играх, не буду притворяться илипользоваться женскими уловками, чтобы добиться своего.

У него не было никаких скрытых мотивов— вот в чем причинапотрясающей силы его руководства. Он ни в ма­лейшей степени не былсобственником и, обучая меня, никогда не прибегал ни к обещаниям, ни ксентименталь­ности.

Он не подталкивал меня в каком-токонкретном на­правлении. То есть, не советовал мне, какой курс я должна выбратьили какие книги мне нужно читать. Все это я решала совершенносамостоятельно.

Было только одно условие, на котором оннастаивал. Я должна была работать лишь на одну конкретную цель — обучающий и доставляющийнаслаждение процесс мыш­ления. Потрясающее предложение ! Я никогда не расс­матривала процесс мышления в такихили каких-то других понятиях. И хотя я не питала отвращения к колледжу,— конечно же, яникогда не думала об учебе как об особо приятном занятии. Это было просто то,что я должна де­лать,обычно второпях и с минимально возможными усилиями.

Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 46 |    Книги по разным темам