Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 |   ...   | 46 |

Моя досада на их таинственностьисче зала лишь на кухне, при виде экзотических продуктов, которыеони оставляли для меня. Изысканность блюд вполне ком­пенсировала их небольшоеколичество. Я все время была голодна и с большим удовольствием ела ихудивительную пищу.

В один из дней, как раз перед наступлениемсумерек, я услышала мужской голос, мягко зовущий меня по имени из-за дома. Я выбежала в коридор и такобрадовалась, увидев смотрителя, что чуть не запрыгала вокруг него, как собака.Не в состоянии сдержаться, я расцеловала его в обе щеки.

—Осторож но, нибелунга! — Он произнес это голосом и тоном Исидоро Балтасара. Я отпрянула, широко раскрыв глаза от удивления.Он подмигнул мне и добавил:

— Неувлекайся. То, что ты узнаешь, даст тебе преиму­щество передо мной.

Мгновение я не знала, как реагировать наего слова. Но когда он рассмеялся и успокаивающе похлопал меня по спине, яокончательно расслабилась.

— Какхорошо, что мы встретились, — сказал он мяг­ко.

— Эго просто удивительно, что мы встретились, — не­ловко улыбнулась я и спросила его,где все остальные.

— Онивокруг, — сказал оннеопределенно. —Сейчас они таинственны и недоступны, но присутствуют всегда.

И, заметив мою растерянность,добавил:

—Потерпи.

— Я знаю,что они где-то рядом, — прошептала я. — Они оставляют мне пищу.

Я оглянулась через плечо ипризналась:

— Но я всевремя голодна, этого слишком мало.

Если верить смотрителю, это естественнодля пищи силы — никто никогда не получает еедостаточно. Он ска­зал, что готовит себе сам — рис и бобы с толстыми ломтямимяса или курицей — иест один раз в день, но всегда в разное время.

Потом он повел меня к себе. Он жил позадикухни в большой комнате, беспорядочно загроможденной разроз­ненными скульптурами из дерева ижелеза. Воздух, напол­ненный тяжелым ароматом жасмина и эвкалипта, с трудом проникалсюда из-за плотно задернутых занавесок. Смотритель спал на раскладной койке,которую держал сложенной в кладовке, когда не пользовался ею, и ел замаленьким, с тонкими ножками, столиком старинной английской работы.

Он признался, что, как и таинственныеженщины, не выносит распорядка. Ему было все равно — день на дворе или ночь, утро илиполдень. Он подметал дворики и сгребал листья на поляне, когда чувствовал, чтоему хочется это делать; были ли в это время цветы или листья на земле— не имелозначения.

Следующие несколько дней я провелаотвратительно, пытаясь приспособиться к этому, казалось, беспорядочному образужизни. Скорее вынужденно, чем из желания быть полезной, я помогала смотрителю вего работе по дому. Кроме того, я неизменно получала приглашение разделить сним трапезу. Блюда были так же изысканны, как и его общество.

Я была уверена, что на самом деле онбольше чем просто смотритель, и делала все возможное, чтобы своими расспросамизастать его врасплох. Бесполезный прием, — я никогда не получала нужныхответов.

— Откудаты — внезапноспросила я его за столом в один из дней. Он оторвал глаза от тарелки и с такимвидом, будто ждал этого вопроса, покорно показал на горы на вос­токе, выглядевшие как картина зараспахнутым окном.

— С гор Бакатете — голос выдавал мое недоверие. — Но ведь ты неиндеец.

— Мнекажется, только нагваль Мариано Аурелиано, Делия и Хенаро Флорес — индейцы, — заметила я смущен­но. И, ободренная выражением удивления и интереса, появившимся наего лице, добавила, что, по-моему, Эсперанса вообще находится выше расовыхотличий.

Перегнувшись через стол, я таинственнымтоном пове­дала емуто, о чем уже говорила Флоринде:

— Эсперанса родилась не как человек, она быласозда­на силами тьмы.Она — настоящийдьявол.

Откинувшись на спинку своего стула,смотритель весе­ловоскликнул:

— А что тыможешь сказать насчет Флоринды Ты знаешь, что она француженка Точнее, ееродители были французы. Они вышли из тех семей, что приехали в Мексику сМаксимилианом и Шарлоттой.

— Онаочень красива, —ответила я негромко, пытаясь вспомнить, когда именно в девятнадцатом векеНаполеон отправил в Мексику австрийского принца.

— Ты ещене видела ее совсем разодетой, — оживился смотритель. — Она — нечто особенное. Во зраст не имеет для нее никакого значения.

— Кармела говорила мне, что я похожа на Флоринду, — сказала я, в порыве тщеславиявыдавая желаемое за действительное.

Не в силах удержаться от смеха, смотрительвскочил со стула.

— Ну иденек, — произнес онбез всякого выражения, будто его нисколько не заботило, как эти слова будутвосприняты.

Задетая этим равнодушным замечанием, яследила за ним с плохо скрываемым раздражением. Затем, стремясь сменить тему,спросила о нагвале Мариано Аурелиано:

— Откудаон на самом деле появился

— Ктознает, откуда появляются нагвали — провор­чал смотритель, подходя к окну.

Он долго молчал, пристально глядя на горы,видневшиеся вдали, затем снова повернулся ко мне и ска­зал:

—Некоторые говорят, что нагвали сами поднимаются из преисподней. Я верю этому.Другие говорят, что нагвали — совсем не люди.

Он снова замолчал, и я удивилась долгойпаузе, кото­рая опятьповторилась. Словно уловив мое нетерпение, он подошел и сел рядом.

— Еслихочешь знать, я думаю, что нагвали — сверх­люди. В этом кроется причина того,что они знают все о человеческой природе. Нагваля невозможно обмануть. Онивидят тебя насквозь. Они видят насквозь все что угодно. Они могут смотретьсквозь пространство на другие миры в нашем мире и за его пределами.

Я беспокойно заерзала на стуле, не зная,как оста­новить его. Яуже жалела о том, что начала этот ра зговор. У меня не осталось ни малейшего сомнения в егобезумии.

— Я небезумец: — Он такнеожиданно откликнулся на мои мысли, что я громко вскрикнула. — Я просто говорю то, о чем тыникогда раньше не слышала, вот и все.

Я растерянно заморгала, вынужденнаязащищаться. Но тревога придала мне уверенности, и я перешла внаступ­ление:

— Почемувсе они скрываются от меня

— Этоочевидно, — бросилон, но, заметив, что это вовсе не очевидно для меня, продолжал: — Ты должна это знать. Все здесь,кроме меня, — однакомпания. Я всего лишь смотритель и не принадлежу к таким, как они. Я лишь каксмазка для этой машины.

— Тысбиваешь меня с толку еще больше — рас­сердилась я. Но тут меня поразила внезапная догадка. — А что это за компания, о которойты говоришь

— Всеженщины, которых ты встретила, когда была здесь в последний раз — сновидящие и сталкеры. Они ска­зали мне, что ты — сталкер, такой же, как они.

Он налил себе стакан воды и подошел кокну. Сделав несколько маленьких глотков, он рассказал мне, что на­гваль Мариано Аурелиано уже испытывал мои способности сталкера в Тусоне, когда послал меня в кофейню подсунуть таракана в моютарелку. Смотритель повернулся спиной к окну, взглянул мне прямо в лицо идобавил: — Ты несправилась.

— Не хочубольше слушать этот вздор ! — оборвала я его. У меня не было никакого желания слушатьпродол­жение этойистории.

На его лице появилось озорноевыражение.

— Но,потерпев неудачу, ты оправдалась тем, что бе з всякого уважения, с пинками и бранью накинулась нана­гваля МарианоАурелиано. Сталкеры, — подчеркнул он, — обладают большой сноровкой вобращении с другими людьми.

Я открыла было рот, чтобы сказать, что непонимаю ни слова из того, что он говорит, но он продолжал:

— Вся бедав том, что ты —незаурядная сновидящая. Если бы не это, ты была бы похожа на Флоринду — не ростом и внешностью,разумеется.

Ядовито улыбаясь, я проклинала про себястарого колдуна.

— Помнишьли ты, сколько женщин было тогда на пикнике — вдруг спросилсмотритель.

Я прикрыла глаза, чтобы лучше представитьсебе тот день, и отчетливо увидела шестерых женщин, сидящих на парусиновыхподстилках, расстеленных под эвкалиптами. Там были Кармела, Зойла, Делия и Флоринда, не было только Эсперансы.

— А ктоэти две — спросилая, озадаченная более, чем обычно.

— Ага — оценил он, и лучезарная улыбка появилась на его лице.— Это былисновидящие из другого мира.Ты видела их отчетливо, но потом они исчезли, причем твой разум даже не заметилэтого. — Простопотому, что это было слишком необычно.

Я рассеянно закивала головой, не в силахпонять, поче­му помнютолько четырех женщин, хотя на самом деле зна­ла, что их должно бытьшесть.

Видимо, мои мысли просто просачивалисьнаружу, поскольку он тут же сказал, что вполне естественно, если мое вниманиесосредоточено только на четырех из них.

— Дведругие — это твойисточник энергии. Они бесте­лесны и не принадлежат к нашему миру.

Растерянная и сбитая с толку, я быласпособна только изумленно уставиться на него. У меня больше не быловоп­росов.

— С техпор, как ты покинула планету сновидящих, — пояснил он, — твои сновидения превратились в кошмары, и перемещения между сновидениями и реальностью сталинестабильны и опасны для тебя и других сновидящих. Впро­чем, Флоринда взялась самазащищать и прикрывать тебя.

Я вскочила так стремительно, чтоопрокинула стул.

— Не хочубольше ничего знать! — закричала я, еле удержавшись, чтобы не сболтнуть, что было былучше, если б я вообще ничего не знала об этих сумасбродных путях иреальностях.

Смотритель взял меня за руку и повел наружу, через пустырь, сквозь заросли чапарраля, на задворки маленько­го домика.

— Мненужно закрепить генератор, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты мне помогла.

Громко рассмеявшись, я сказала ему, что неимею ни малейшего представления о генераторах. И только когда он открыл люк вбетонной обшивке, я поняла, что электрический ток для освещения домавырабатывается именно здесь. Я не сомневалась, что электрические лампы иприборы деревенской Мексики похожи на эти. С ними я была знакома.

С того дня я старалась задавать поменьшевопросов, чувствуя себя неподготовленной к его ответам. Наши встречи приобрелихарактер ритуалов, в которых я делала все возможное, чтобы быть под статьстарику в его изыскан­ном испанском. Я часами сидела в своей комнате, переры­вая всевозможные словари в поискахновых или устаревших слов, которые произвели бы на неговпечатление.

Однажды утром, ожидая, пока смотрительпринесет за­втрак, явпервые оказалась в его комнате одна. Мне попа­лось на глаза странное староезеркало и я принялась тща­тельно исследовать его мутную пятнистую поверхность.

— Этозеркало поймает тебя в ловушку, если будешь смотреться в него слишком долго,— произнес голос уменя за спиной.

Ожидая увидеть смотрителя, я обернулась,но обна­ружила, что вкомнате никого нет. Охваченная страстным желанием поскорее добраться до двери,я чуть не опрокину­лаодну из скульптур, стоявших возле меня, и машинально протянула руку, чтобыпоправить ее, но не успела дотро­нуться, как мне почудилось, будто неопределенным круго­вым движением фигура отдалилась отменя, а затем с пора зительно человеческим вздохом заняла первоначаль­ное положение.

— Чтослучилось — спросилсмотритель, входя в ком­нату. Он поставил большой поднос на свой шаткий столик и, глядя намое помертвевшее от ужаса лицо, снова спросил, что же произошло.

— Иногда уменя появляется ощущение, что эти мон­стры живые и наблюдают за мной,— произнесла я, киваяв сторону ближайшей скульптуры. Увидев его серьезное лицо, на котором не было итени улыбки, я поспешила за­верить, что назвала их монстрами, имея в виду не уродство, аскорее их громадные размеры. Сделав несколько судорож­ных вдохов, я повторила, что этискульптуры кажутся мне живыми.

Украдкой оглядевшись и понизив голос доеле слыш­ного шепота,он прои знес:

— Ониживые.

Я была так поражена, что начала лепетатьчто-то о том, как однажды вечером впервые обнаружила его комнату, привлеченнаямрачным шепотом ветра, шевелившего зана­веску у разбитогоокна.

— Ещетогда они показались мне монстрами, — призналась я с нервным смешком,— чужими духами,на­полняющимисумеречные тени.

Пошевелив губами, смотритель пристальнопоглядел на меня, затем медленно обвел взглядом комнату.

— Давай-калучше обедать, —сказал он в конце кон­цов, —иначе все остынет.

Он придвинул мне стул и, когда я удобноуселась, до­бавилдрогнувшим голосом:

— Тыправа, когда называешь их духами. Ведь они — не скульптуры, они — измышления. Их представил себе изобразов, промелькнувших в других мирах, один великий нагваль, — пояснил он таинственнымтоном.

— Мариано Аурелиано — спросила я.

Он покачал головой и ответил:

— Нет, егозвали Элиас. Он гораздо старше.

— А почемуэти измышления стоят втвоей комнате Разве этот великий нагваль сделал их для тебя

— Нет, ятолько присматриваю за ними.

Поднявшись, он сунул руку в карман, досталаккурат­но сложенныйбелый носовой платок и принялся смахивать пыль с ближайшейскульптуры.

— С техпор, как я стал смотрителем, следить за ними — моя обязанность. Когда-нибудь спомощью всех этих ча­родеев, которых ты здесь видела, я должен буду вернуть ихобратно.

— А кудаименно

— Вникуда, в пространство, в вакуум.

— И как тысобираешься это сделать

— Спомощью той же силы, которая доставила их сюда в первый раз. Силы сновидения-наяву.

— Если тыумеешь сновидеть так же,как все эти маги, —начала я осторожно, и зо всех сил пытаясь скрыть нотки торжества в голосе,— значит, ты и самдолжен быть магом !

— Да, но яне такой, как другие.

Его искреннее признание привело меня взамешатель­ство.

— А в чемже разница

— А,— отмахнулся он— абсолютно во всем.Но сейчас я не могу объяснить этого. Если я расскажу, ты только разозлишься,станешь еще более замкнутой. Когда-нибудь, однако, ты поймешь все сама, безпосторонней помощи.

Я отчаянно пыталась спросить что-нибудьеще, но почувствовала, что все смешалось у меня в голове.

Pages:     | 1 |   ...   | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 |   ...   | 46 |    Книги по разным темам