Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 |   ...   | 37 |

Однако потом его план проваливается. Вместотого чтобы разобрать "текст" и объединиться с "автором", проигравшая сторонаобъединяется с победившей, и родители в один голос выражают свое недовольстворебенком, даже наказывают его. Ребенок чувствует себя непонятым, брошенным. Ноон не подавлен, родительское "предательство" толкает его упорствовать внеобычном поведении. Палаззоли говорит: "Стремлению вырваться вперед уже нетграниц. И если цель недостижима посредством необычного поведения, он"прибегнет" к ненормальному поведению – только бы восторжествовать...любой ценой. Он поставит победителя на колени и покажет ему – или ей, – на что способен всего лишьребенок".

В конце концов семейная система обретаетравновесие при симптоме "в центре", и каждый из членов семьи разрабатывает своютактику, чтобы обернуть ситуацию себе на пользу. Именно эту грандиозную модель"патологической семейной игры" Палаззоли считает своим несомненнымисследовательским вкладом в психиатрию.

Палаззоли, исследуя семейные проблемы,сегодня идет совсем не в ногу с американскими семейными терапевтами. И незамечает перемен в общественном мнении, влияния на психотерапевтов такихобщественных объединений, как Национальная ассоциация в защиту правдушевнобольных. Эта организация, созданная родителями шизофреников, немалоспособствовала тому, что в профессиональной среде осознали реакцию"посторонних" на теории психиатров, согласно которым всегда виноваты семьи.Понятно, что концепция "грязной игры", предлагаемая Палаззоли, может толькоразжечь страсти. Кроме того, профессионалы-психиатры с растущим недовериемвоспринимают упоминания о "чудесных исцелениях". В результате инвариантноепредписание Палаззоли большинство отбрасывает как нелепую терапевтическуювыдумку. Вот мнение одного из семейных терапевтов: "Ужас, если бы инвариантноепредписание работало, как уверяет нас в том Палаззоли! В дрожь бросает отмысли, что такую установку вдруг навязали бы мне".

Впрочем, есть голоса, утверждающие, чторабота Палаззоли отвечает самым насущным потребностям семейной терапии. "Мы всвоей области богаты методиками, но что касается теории, мы бедны, – говорит Пегги Пэнн, директорсектора обучения в Институте Аккермана. – И что больше всего вызываетинтерес среди последних идей Мары, так это ее соображения относительноформирующихся вследствие симптома коалиций в дисфункциональных семьях. Знаю,некоторые считают, что она слишком далеко зашла, но так всегда думают, еслитеоретик отходит в сторону от общепризнанного центра".

Несколько лет – и мы сможем оценить "отдачу"идей, предлагаемых сегодня Палаззоли. Она верит, что ее книга об инвариантномпредписании, которая выйдет в будущем году, прояснит для заблуждающихсякритиков суть ее исследований и воодушевит психотерапевтов испробовать терапиюее образца. На сегодняшний день, однако, немного найдется во всем мирепсихотерапевтов, применяющих инвариантное предписание. По мнению Пэнн, причинав том, что "большинство клиницистов считают применение предписания деломтрудным, а потом большинство работает без команды, их некому поддержать, еслиони решатся попробовать..."

Какие бы результаты ни дали сегодняшниеисследования, Палаззоли уже зарекомендовала себя как один из самых смелыхноваторов, увлекавших за собой семейную терапию. "Вклад Мары выдержал проверкувременем и стал общим достоянием семейной терапии, – говорит Сальвадор Минухин.– Парадокс,циркулярное интервью, позитивная коннотация – все это уже не просто ее идеи.Они "в употреблении" у всех".

"Мара иногда – гений, – говорит Линн Хоффман.– Периодически онанеизвестно откуда объявляется с блестящими идеями, абсолютно вне контекста тех,которые формируют взгляд следующего в русле традиций психотерапевта. Вот в этомее заслуга. Она –драматический персонаж, ей чужды условности, порой я не соглашаюсь с ней. Ноона сделала для семейной терапии, пожалуй, больше, чем кто-либо из известныхмне. И пусть не пробуют подрезать ей крылья".

В предлагаемом интервью Палаззоли объясняет,почему она отказалась от парадоксального подхода и оценивает возможности приемаинвариантного предписания для понимания механизмов шизофрении ианорексии.

Инт.: Мне кажется, разные теоретическиеориентации клиницистов во многом объясняются разными представления о том, какимдолжен быть психотерапевт. Что, по-вашему, главное дляпсихотерапевта

П.: Если вы хотите быть хорошимпсихотерапевтом, берегитесь, чтобы желание помогать людям не стало у васстрастью. На мой взгляд, психотерапевт, помимо прочего, – это человек необычайнолюбознательный в интеллектуальном отношении. Люди, которые страстно желаютпомогать другим, могут попасться в ловушку чувств: любви, участия, но абсолютноничего не поймут. Когда я как психоаналитик лечила шизофреников, меняпереполняли любовь и участие. Мои пациенты-шизофреники втягивали меня в своюигру, а я и сообразить не успевала. Я оказывалась в той игре, в которую онихотели играть со мной, а совсем не в терапевтической игре, которую мнеследовало начать с ними.

Инт.: Ваше представление опсихотерапевтической игре значительно переменилось за последние годы. Людисчитают вас мастером психотерапевтического парадокса, а ведь ваша нынешняяработа никак не связана с парадоксом. Что послужило причиной такого резкогопересмотра терапевтического подхода

П.: Очень трудно объяснить, потому что я невсегда отчетливо понимаю, какое направление принимает моя клиническая работа.Но двигает мною неизменное желание совершенствовать терапевтический метод; уменя было очень много неудач, когда я использовала парадоксальный подход втерапии семей со случаями шизофрении и анорексии. Парадокс мы использовали какобщую схему психотерапевтического вмешательства, но не знали, чемруководствоваться, чтобы вникнуть в особую игру, идущую в семье. Подспорьемслужили только опыт и интуиция. Часто нас настолько ослепляли несущественныехарактеристики семей, что мы не могли разглядеть, что жесущественно.

Вскоре после того, как мы написали книгу"Парадокс и контрпарадокс", двое из нашей команды, Джанфранко Чеччин и ЛуиджиБосколо, решили открыть центр по обучению семейной терапии. Я же решила, что небуду заниматься обучением. На мой взгляд, обучение и исследовательская работа– очень разные вещи.Если я связана с обучением, то не могу обновлять свой запас идей и методыкаждые полгода! Больше того, обучение забирает столько времени и энергии, чтона исследования, как бы ни хотелось их проводить, меня уже не хватает. Вот поэтим причинам команда и распалась – никакого конфликта не было. Чеччин и Босколо ушли, а ДжулианаПрата решила остаться со мной и продолжать исследования.

Когда же мы с Джулианой начали работать впаре, тогда-то мой метод и изменился. Для одного случая я предложила терапию,оказавшуюся такой эффективной, что мы стали использовать этот подход в работесо всеми семьями, где диагностировали психотическое поведение и анорексию. Атот случай я опишу вам. Семья из пятерых: отец, мать и три дочери. Старшей былодвадцать. С пятнадцати она страдала анорексией, обнаруживала патологическиеповеденческие реакции и склонность к самоубийству. Мы не могли разобраться всемейной "игре". Единственное, что было ясно, – родители очень конфликтовали. Ивсе три девушки упорно ввязывались в родительский конфликт. Они тиранилиродителей. Я решила дать такое предписание, чтобы "вытолкнуть" дочерей с полябоя, где сражались родители.

Поэтому на пятый сеанс я позвала однихродителей и "прописала" им нечто секретное. Я заставила их дать слово, что онине проговорятся дочерям, никому не проговорятся о том, что тут у нас на сеансахпроисходит, и назначила им таинственные отлучки. Противоположное тому, что выпредписали бы семье, в которой родители лишают свободы детей. Вместо того чтобысказать родителям: "Пусть ваши дети оставляют вас", – мы настоятельно рекомендовалиродителям, чтобы они время от времени исчезали, ничего не объясняя детям и непредупреждая их. Мы потребовали от родителей подросткового поведения. Родителипослушались, и вскоре девушка с анорексией стала набирать вес.

Инт.: Когда вы работали командой в прежнемсоставе, вы иногда встречались только с родителями – без детей. Чем отличалось этовмешательство от тех, что проводились вами с прежней командой

П.: В некоторых случаях, особенно схронической анорексией, когда у пациента не обнаруживалось признаков улучшениясостояния через три-четыре сеанса, а тяжелый конфликт у родителей был очевидендля нас, мы обычно говорили ребенку с анорексией и другим детям: "Вы многосделали, чтобы помочь родителям, но не добились успеха. Они очень несчастливы,они увязли в своих конфликтах. Пусть родители задержатся у нас, мы попытаемсякак-нибудь исправить ситуацию". Иногда после того, как мы называли родителейнашими настоящими пациентами, идентифицированный пациент выздоравливал. Но дажеесли происходило так, что мы ничем не могли помочь родителям, потому что теперьони отвечали нам враждебностью, для этой пары уже нельзя было ничего поправить.И... pour cause26 Ведь если ребеноквыздоравливал, становилось ясно, что в симптоматических поведенческих реакцияхребенка были виноваты они.

Инт.: Они чувствовали, что их обвиняют, дажеесли вы пробовали проявить позитивную реакцию на симптом

П.: Да, родители чувствовали, что ихобвиняют, потому что в позитивной реакции было что-то провоцирующее, они и непринимали ее всерьез. Мы говорили родителям: "Вы такие хорошие, а вот ребенок увас – с анорексией".Я убеждена, что мы вооружились этой позитивной реакцией вот почему: когда ятолько взялась лечить семьи, я сразу же теряла их. Родители чувствовали, что ихобвиняют, и оскорблялись. Поэтому мы решили проявлять позитивную коннотацию скаждой семьей – чтобыпредотвратить потери клиентов. Но я читаю стенограммы сеансов той поры и вижу,что на третьем, четвертом, пятом сеансах мы уже придерживали нашу"позитивность".

Инт.: Значит, сегодня вы не слишкомзаботитесь о позитивной коннотации

П.: Нет. После двух-трех сеансов, когда мыпробуем прояснить семье происходящее в сочувственном, понимающем тоне, мы оченьжестко беремся за детей. Мы "выталкиваем" их вон из терапии, мы говорим им, чтоони глупые, если вмешиваются в родительские дела. (Смеется.)

Инт.: Многие не понимают суть вашей новойтерапии – синвариантным предписанием. Чем обусловлена эффективность этоговмешательства

П.: Эта установка косвенным образом сообщаетпациентам столько всего! Для начала родители обещают, что никогда никому нескажут о том, что происходит на сеансах, где только мы и они вдвоем. У настайный сговор. Сама терапия приобретает налет таинственности. Я завожу секретыс родителями. Впервые в жизни у супругов – тайный союз с третьим лицом:никто не должен знать, о чем они говорят с психотерапевтом, куда идут, почемуделают то, что они делают. Получается, я поддерживаю родителей как главных всемье. Лишь подразумевается, что на них лежит вина за семейное прошлое, носовершенно открыто их облекают ответственностью за будущее. Я говорю им:"Выполните мои предписания – спасете детей". А благодаря тетрадкам, в которые они заносятреакцию детей и всех домашних на инвариантное предписание им, я имеювозможность глубже вникнуть в игру, ведущуюся в семье.

Инт.: А это не скучно – одно и то же предписание даватьвсем семьям подряд

П.: Нам никогда не бывает скучно, потому чтомы постоянно открываем новое. Например, давали одно и то же предписание разнымсемьям и обнаружили, что у нас в руках новый метод, чтобы разобраться вшизофрении. Вместо того чтобы задавать вопросы семье, мы вынудили семью кое-чтосделать. И таким образом смогли снять клинический синдром – благодаря одному этому методу. Аеще – инвариантноепредписание неизбежно вызывает различную реакцию у разных семей и у членовкаждой семьи. Сопоставляя различия, мы узнаем новое. Ведь все мы учимся– сравнивая. В однойсемье старший ребенок в бешенстве из-за того, что родители исчезли, не сказавни слова, а в другой – старший ребенок вне себя от радости. С помощью этогоинвариантного предписания мы можем вникнуть в тонкости психотическихигр.

Инт.: Вы, кажется, считаете, что все семьи,где диагностирована шизофрения, ведут одну и ту же "закулисную" игру. Необъясните ли подробнее

П.: Вариантов "игр" между мужем и женой небесконечный ряд. Шизофрения представляется нам доведенной до крайности игрой, вкоторую "играют" многие семьи. Обычно один из супругов скорее раздражается– чаще это жена.Типичный муж сдержаннее, во всяком случае – типичный муж-итальянец. Норебенок, наблюдая за тем, что происходит между родителями, делает неправильныйвывод. Ребенок не способен понять, что пассивный партнер – подстрекатель куда сильнееактивного. Ребенок не понимает, каким провоцирующим бывает такое заявление: "Яне поддаюсь на твои провокации". Ребенок видит только, что мать задевает отца,а тот не оказывает противодействия. В определенный момент ребенок решаетвмешаться в "игру" родителей, но – отталкиваясь от своего неверного представления об этойигре.

Приведу вам пример. Недавно у меня былслучай: мать –умница, очаровательная блондинка из бедной семьи, муж работал в большоммагазине, которым владела его семья. Супруги обратились за помощью, посколькуих единственный сын Паоло, двадцати шести лет, страдал хронической шизофренией.Многие годы, в детстве и в юности, Паоло держал сторону матери, ведь она быланесчастна и работала так, что с ног падала, в магазине, где всем заправляла еемогущественная свекровь. Через несколько лет, когда свекровь умерла, этаобворожительная женщина сделалась королевой в магазине. Муж стал сильно пить, имать сначала донимала его за пьянство, а потом поручила все обязанности вмагазине невестке.

В шестнадцать лет Паоло стал вести себястранно. Очень спокойный, он вдруг бросил школу. Это был его первый активныйход в семейной игре. И если раньше он поддерживал мать, то теперь принималсторону отца, потому что, на его взгляд, отца скинули с трона и толкнули вкабак. На взгляд сына, мать имела слишком много. Она была красавица, она былапобедительница, она была богата – королева в магазине. Но хуже всего, она была замужем... замагазином. Нет больше у нее мужа, нет больше Паоло – только магазин. Она изменилаим... с магазином.

Паоло решил, что его единственное оружиепротив матери "покончить" с успехами в школе, ведь это же ее успехи. И Паолобросил школу, постепенно он искоренял в себе качества, за которые мать могла быгордиться сыном. К девятнадцати он уже был психотиком. Вот такая оченьпечальная история.

Pages:     | 1 |   ...   | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 |   ...   | 37 |    Книги по разным темам