Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 |   ...   | 37 |

Команда разработала метод такогопреобразования семейной системы, когда она не подвергалась критике в открытую,но вместе с тем ей слепо не следовали. Каждый сеанс проводился по четкой схеме:предварительные соображения психотерапевтов, повторные консультации команды входе опроса, постоянно корректировавшего исходные предположения. Кульминациейтерапии было предписание, которое – на основании позитивной коннотации семейных отношений,выстраивавшихся вокруг заявленного симптома, – обычно сводилось к совету семьеничего не менять. И хотя вслух об этом не говорилось, семью оставляли вразмышлении о том, во что ей обойдется ее нынешний "курс" безперемен.

Часто подобные предписания могли показатьсяпрестранными – совсемв духе престранной семейной "игры", которую этими предписаниями предполагалосьпрервать. Однажды на одной из последних встреч с семьей, в которой увосьмилетнего сына Клаудио был аутизм, команда решила, что семья намереназатянуть лечение, несмотря на удовлетворительное состояние мальчика. Командаподозревала, что семье просто хотелось переложить на кого-то своюответственность за детей, и Палаззоли выступила с таким предписанием, обращаяськ восьмилетнему Клаудио и его пятилетней проказнице-сестренке Детте: "Естьгород, большой город в Англии, который называется Лондон и в котором оченьмного театров... В одном театре актеры уже двадцать два года играют одну и туже пьесу. Они знают пьесу наизусть, они играют свои роли день за днем, год загодом и ничего не могут поменять в ней! То же случилось с вашей матерью и вашимотцом. С тех пор, как они поженились, они играют все те же роли. Мы слышали ихсегодня. Папочка играет роль хорошего и здоровского, а мамочка – роль плохой и чокнутой. (В этомместе отец издал короткий смешок, а мать так и не подняла головы.) Врачистарались научить их играть по-другому – так, чтобы отец не всегда былхорошим и здоровым, а мать – не всегда плохой и чокнутой, но у нас ничего не получилось,совсем ничего. И мы перестали стараться, но теперь мы надеемся на вас. Мывидим, как вы изменились, и поэтому надеемся, что вы сможете чего-то добиться.Кто знает, вдруг со временем вы придумаете, как помочь вашим родителям изменитьих роли, потому что ведь мы ничего не смогли придумать. Мы даем вам многовремени – целый год.Мы встретимся здесь с вами в будущем году 7 июля".

Детта сразу же подала голос: "Но на будущийгод мне надо в школу".

Клаудио завел: "В школу, в школу собирайся, апро куклы позабудь!"

Палаззоли сказала: "Ну да, пойдешь в школу, утебя будет много дел и ты много узнаешь в школе. Давай надеяться, что тыпридумаешь, как помочь твоим родителям изменить их роли, потому что ведь мы непридумали".

После сеанса команда так проанализировалавоздействие предписания: "Психотерапевты отказались от родительских ролей,навязываемых им парой, заявив, что не способны оправдать ожидания, дав понять,что ожидания идут вразрез с потребностями семьи, и устранились. Тем самым онипоказали, что задача им не по силам. Одновременно они просили детей исполнитьэту непосильную задачу вместо них. В таком предписании двойной парадокс.Психотерапевты не только предписывают то, что, как оказалось, для нихневозможно осуществить, но и предписывают то, чего дети постоянно и настойчивостараются добиться. Дети на ясно высказанное предписание ответили отказом иустранились ("Мне надо в школу!"). Родители были сражены этой перестройкой насцене. Они остались единственными: кроме них больше некому "играть"родителей".

Команда начала замечать разительные сдвиги всемьях. "Через считанные сеансы терапии с применением так называемого"парадоксального предписания" у некоторых из наших самых трудных пациентовисчезали симптомы, а в семьях обнаруживались перемены, – вспоминает Палаззоли.– Для меня это былоочень важно, потому что как психоаналитик я никогда не знала такихпоразительных успехов".

Слава не спешила к миланской четверке Первой,пожалуй, среди американских семейных терапевтов заинтересовалась миланцамиПегги Пэпп, сегодня ведущий тренер в области семейной терапии. В 1974 г. ейудалось получить рукопись книги Палаззоли "Голодовка насмерть". Еще неопубликованной в США. В книге упоминалось, в частности, о том, что Палаззолиотказалась от психоаналитического подхода и со своей командой применяетпарадоксальные предписания в лечении пациентов с анорексией и ихсемей.

"Меня захватила идея парадокса, – вспоминает Пэпп. – Они не просто советовали людям сжалобами на воображаемые головные боли идти домой и "устраивать" себе головнуюболь. Они прописывали не просто симптом, но и целиком реакцию семьи насимптом".

В то лето Пэпп увиделась в Милане с Палаззолии ее командой. "Меня потрясла у них дисциплина, – вспоминает Пэпп. – Они встречались за час докаждого сеанса. Мара зачитывала протокол предыдущего сеанса, и все четверопринимались обсуждать случай с неподражаемым энтузиазмом. Во время сеанса онивстречались для длительных консультаций, а после его завершения сновавстречались и анализировали все, что произошло... После такой терапии мнепоказалось, что раньше я сталкивалась только с халтурой и действияминаобум".

Приемы, используемые командой Палаззоли,возникли не на пустом месте, путь к ним лежал через долгое обдумываниебейтсонианской эпистемологии, циклов кибернетики и "заблуждений" Ньютона, ночто поразило Пэпп, наблюдавшую за работой команды, так это их вкус к драме.Пэпп вспоминает: "Они все превращали в театр. С их детальными расспросами имудавалось добраться до скрытой субъективной жизни семьи и обратить ее в яркийспектакль. В итоге семейная ситуация каждый раз обретала масштабы грандиознойоперы".

Проведя неделю в Милане, восхищеннаямастерством миланской команды, их необычными предписаниями, Пэпп вернулась вИнститут Аккермана, она сгорала желанием проверить на практике новые идеи, ноодновременно страшилась усвоить бесстрастный нейтральный подход миланцев. "Уменя душа обрывалась на первых сеансах, – признается она. – Я говорила семьям такие вещи,которые казались абсурдом, бредом. Я намеренно преувеличивала некую частьправды, и это было необходимо для моих планов".

От результатов голова шла кругом. Эффектнового "средства" был поразительным! "Вместо того чтобы выбиваться из сил,убеждая людей перемениться, я посиживала себе, подбрасывала мысли семьям инаблюдала, как они замечательно реагировали, – вспоминает Пэпп. – Вскоре я, однако, поняла, чтопарадоксальное вмешательство не всегда воздействует. Позже я переработаламногое из того, что узнала у миланской команды, и использовала в собственномподходе. Но я обнаружила кое-что очень важное в связи с этим "ненавязчивым"вмешательством, что обычно воспринимала как внутреннее сопротивление. Вопределенном смысле я оставляла за семьей решение, меняться ей или нет. И ясказала себе: "О, какое облегчение мне от этого средства!""

Миланский метод становился широко известным,и психотерапевты во всем мире, обращаясь к этой терапии, неизбежно переживалиопыт, описанный Пэпп. Авторитет миланцев особенно возрос после участия командыв 1977 г. – за год довыхода английского перевода книги "Парадокс и контрпарадокс" – в конференции, устроеннойИнститутом Аккермана для избранного круга приглашенных. Миланская командаприехала за неделю и провела, записав на пленку, ряд консультаций по труднейшимслучаям, какие сотрудники Института только могли подыскать. "Работа командыменя потрясла. Они меня просто перевернули, – вспоминает Линн Хоффман.– Их метод даетвозможность проникнуть в скрытую логику семейной проблемы".

Даже те, у кого очередной метод "клиническихчудес" вызывал подозрение, оказались под впечатлением. Бетти Картер, директорИнститута семьи в Уэст-Честере, вспоминает: "Я вам точно опишу: я сидела там вскептическом настроении ума, постукивала ногой и, вскинув брови, говорила просебя: "О'кей, покажите мне эти ваши чудесные исцеления". Я смотрела ихвидеозаписи, имея в голове свою теорию, и увидела, что у них все неправильно. Ябыла настроена критиковать... Но вот такая мелочь – что-то чрезвычайное происходилос семьями... Я отчаянно старалась отбросить это, ведь все у них мне былочуждым, но не могла".

Популярность и влияние миланской командыросли, а критики, в свою очередь, стали громко оспаривать некоторые изпринципов миланской терапии. "Я считаю, что в основе миланского подхода лежиткрайнее недоверие к людям, – говорит Фрэнк Питтман, давний хроникер семейной терапии.– Здесь исходят изтого, что люди скорее хотят одолеть психотерапевта, чем измениться. Это ложнаяпосылка. Я не думаю, что я самый приятный психотерапевт на свете, но когда яуказываю людям, что им сделать, они обычно делают. А если отказываются, топотому, что я так запутался с ними, что они предпочли поступить наперекор моимсловам".

"В 1979 г. я поехал к ним и неделю наблюдал,как команда работала, – говорит Джей Хейли, известный мастер "стратегической" терапии.– Я решил, что онипроводили беседы очень искусно, но вмешательство сводилось почти всегда кодному: они советовали семье ничего не менять. Мне показалось, что ониразмышляли все в том же психоаналитическом духе, пытаясь сохранять нейтралитети полагаясь в каждом случае на единственный подход, вместо того чтобы каждыйраз применять особую стратегию. Я думаю, на 80% их популярность объясняетсятем, что они работают вместе – командой. Многие, когда берутся за семейную терапию, не очень-топонимают, что у них выходит, и предпочитают работать сообща. И потом– когда не нужнобрать все на свою ответственность, это такое облегчение для большинствапсихотерапевтов".

Возможно, наиболее резкую критику миланскийподход вызывает за цели этой терапии, оригинальность которой фактически никтоне оспаривает. Многие психотерапевты растрачивают внимание на техническуюсторону миланского "дела" и упускают из виду поистине огромные усилия, которыекоманда каждый раз вкладывает в процедуру терапии, разбираясь в семейноммеханизме. Эти критики не осознают, что успех парадоксального предписанияобусловлен именно исчерпывающим анализом схем семейного механизма и режима егоработы.

"Некоторые думают, что миланский подход– это способперехитрить семью, –говорит Линн Хоффман. – Любое движение, какое бы ни сделала семья, считается маневром, азначит, психотерапевт прав, отвечая тоже маневром. Я думаю, что люди упускаютсаму суть подхода –системный взгляд на жизнь семьи до самых ее основ, причем взгляд,вырабатываемый сообща".

После нескольких лет тесного сотрудничествамиланская команда распалась в 1979 г. Поток желающих обучиться их методу былтак велик, что Чеччин и Босколо решили открыть свой собственный институт изаняться исключительно обучением. Палаззоли и Прата, не расценивавшиепсихотерапевтическую практику как источник основного дохода, предпочлисохранить свой альянс и продолжить исследования, впрочем, изменив направление.Палаззоли, кажется, считала, что парадоксальный подход отработан и... отслужилсвое. Она с головой ушла в изобретение совершенно иного метода психотерапии,который впервые описала участникам конференции американских семейных терапевтовв 1982 г., куда приезжали еще два знаменитых клинициста-новатора – Сальвадор Минухин и КарВитакер. Настроившимся слушать о парадоксе Палаззоли, однако, сообщила, чтопосле нескольких сеансов она дает родителям каждой семьи, которую консультируетв рамках своей исследовательской программы, следующее предписание: "Все, о чемговорится на сеансах, – секрет для ваших домашних. Теперь вы станете перед обедомвыходить. Но никого не предупреждайте, просто оставьте записку: "Нас не будетдома до вечера". Если кто-то из детей спросит, когда вернетесь, где вы были,спокойно отвечайте: "Это касается только нас двоих". И еще: каждый из васзаводит тетрадку, которую следует прятать от детей, в этих тетрадках каждыйпомечает даты и описывает словесную и поведенческую реакцию каждого из детей идругих членов семьи. Мы рекомендуем вести тетрадки аккуратно, очень важноничего не забывать, ничего не опускать. На следующий сеанс вы снова придетевдвоем с вашими тетрадками и вслух прочтете, что там у вас будетпроисходить".

Хотя Витакер выразил восхищение новымспособом Палаззоли вышибить дух из "жирной свиньи – шизофрении", большинствоучастников конференции были озадачены таким выступлением. Не хочет ли онасказать, что разработала абсолютное оружие, настолько мощное, что все иныеподходы теперь не нужны Или она сообщает о предварительных результатах оченьузкой исследовательской программы Палаззоли удовольствовалась тем, что"обрушила" на аудитории новость и предоставила каждому делать свои выводы.Пришлось Сальвадору Минухину взять на себя смелость и предостеречь участниковконференции от употребления этого "весьма интересного исследовательского приемав повседневной терапевтической практике".

Вскоре после конференции Палаззоли и Пратарасстались. Палаззоли организовала новую команду, в которую вошли три молодыхпсихотерапевта – АннаМария Соррентино, Стефано Чирилло и Маттео Сельвини, младший сын Палаззоли. Вкоманду был зачислен также исследователь Маурицио Виаро, которому поручалсяанализ применяемых методик опроса.

Новая команда чрезвычайно заинтересоваласьинвариантным предписанием как исследовательским приемом. Тщательно анализируясеансы и наблюдения в родительских тетрадках, новая команда Палаззоли увидела вустановке средство выявить модели семейного поведения и сопоставить реакции наконтролируемое клиническое воздействие. Команда пришла к заключению, что у нихв руках точные "схемы" шизофрении и анорексии.

Сегодня Палаззоли утверждает, что во всехсемьях со случаями анорексии и шизофрении имеет место единый процесс. Егоначало – где же ещеему быть! – зашедшийв тупик конфликт родителей. В игру вовлекается ребенок, сначала – как любопытствующий зритель,позже – как активныйучастник. А видит ребенок то, что один из родителей "заводится" большедругого. По мнению Палаззоли, "он ошибочно считает бунтующего победителем, апассивного –проигравшим и берет сторону "проигравшего".

Затем ребенок осуществляет весьма сложныйплан. Он начинает вести себя необычно, доставляя хлопоты родителям и завладеваяих вниманием. Но скрытый в таком поведении "текст" адресован "проигравшему"родителю и в этом "тексте" – подсказка ребенка, как одолеть победителя. Ребенок будто говорит:"Посмотри на меня –вот способ подчинять себе".

Pages:     | 1 |   ...   | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 |   ...   | 37 |    Книги по разным темам