Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 |

Инт.: Мне повезло несколько раз наблюдать,как вы работаете. Меня поразила особая психотерапевтическая атмосфера, вкоторой обычного сопротивления, кажется, нет и в помине. Как вы объясняете себесвое умение заставлять людей, совершенно окаменелых на взгляд другихпсихотерапевтов, осуществлять изменения в своей жизни

С.: Некоторые психотерапевты считают, чтолюди, приходящие на терапию, не хотят, чтобы их меняли; я думаю, это не так.Люди сомневаются, что могут измениться. И потом – оказаться в незнакомом местестрашно. Когда я только начинаю с кем-то работать, я не стремлюсь сразу менятьчеловека. Я стараюсь определить его ритм, чтобы суметь присоединиться к нему ипомочь – повести егов это "пугающее место". Сопротивление сводится в основном к страху пойтикуда-то, где вы никогда не были.

Я расскажу вам случай, который научил меня,как вести людей в эти "страшные места". Я ездила в Европу к друзьям. Мнезахотелось спуститься в одну пещеру, было очень страшно. Мой друг сказал: "Японесу фонарь. Если ты дашь мне руку и согласишься идти за мной, вдвоем мыспустимся". Видите, что от меня требовалось Мне нужно было решить: согласна лия, чтобы он показывал путь. А на это я, конечно, согласилась, ведь я хотелапобывать там, внизу. Но без его желания дать мне руку, без руки, которой ядоверилась, я бы не пошла.

Когда люди приходят ко мне, я не спрашиваю уних, хотят ли они измениться. Я просто предполагаю: да, хотят. Я не говорю им,что с ними "не так" или что им необходимо сделать. Я просто протягиваю им руку– в прямом ипереносном смысле слова. Если я могу внушить человеку доверие, значит мы с ним"сдвинемся"... пойдем в эти "страшные места".

Инт.: Вам не приходилось сталкиваться слюдьми, которые по какой-то причине отказываются от вашей протянутойруки

С.: Очень редко. Когда я в ладу с собой, всепроисходит так, будто один источник света касается другого. Вначале речь идетвовсе не о том, что я помогу. Вначале речь о том, что одна жизнь соприкасаетсяс другой. Всякая жизнь соприкасается с другой жизнью, если она сама гармонична.Когда вмешивается мое "эго", когда мне нужны другие люди, чтобы все наладить,– это совсем другаяистория. В этом и состоит мой секрет, если вообще у меня водятсясекреты.

Инт.: Значит, если вы в согласии с собой,первый шаг друг к другу вам и вашему пациенту всегда дается легко.

С.: Я уточню. Если мы с вами передвращающейся дверью, в которую может пройти только один, нам надо решить, ктопройдет первым. Проходя первой, я должна постараться, чтобы мои усилияоблегчили человеку путь через эту дверь. И вот мы по другую сторону двери, яспрашиваю: "Куда вы теперь хотите" Я уже не прокладываю путь. Мне надо знать,куда люди хотят идти.

От такого вопроса многие просто в шоке. Онине могут поверить, что кто-то действительно интересуется тем, куда они хотятидти. Они ищут объяснения, они уверились и опять разуверились... Наконецчеловек говорит себе: "Да, она на самом деле собирается идти туда, куда яхочу". И тогда мы трогаемся с места. Мы можем сделать пять шагов и – оглядеться: как мы себя ощущаем"там". Если жутко, мы подумаем о чем-то еще. Будет человек держаться за вашуруку или нет, зависит от того, какая рука его ведет – властная или дружеская. Какпсихотерапевт, я –спутник. Я пытаюсь помочь людям прислушаться к их собственной мудрости.Конечно, все это не слишком согласуется с психотерапевтическойтеорией.

Инт.: Вы предпочитаете говорить о терапиинепрофессиональным языком. Когда бы я вас ни слушал, меня всегда поражало, чтовы открываете людям глубины духа. Вы говорите языком надежды.

С.: Я думаю, одна из важнейших вещей, радикоторых я и работаю с людьми, состоит в том, чтобы внушить им: они могутнадеяться на себя. Нет, не только потому, что я поддержу, но потому что онияснее увидят, чем владеют.

Инт.: Во что вы веруете Для многих вы– апостол веры вчеловеческие возможности. Есть еще что-то сверх этой веры

С.: Я пытаюсь помочь людям увидеть то, что уних перед глазами. Для меня очевидно, что мы не сами себя сотворили. Яйцеклеткаи сперма уже сделали дело. Все, что в наших силах, – обеспечить условия для двоихлюдей, чтобы они соединились. Осознать это – значит понять, что жизнь– нечто внутри нас.Вы не творите ее. И если вы понимаете все именно так, вы – в области духа. Я говорю не орелигии в общепринятом смысле. Физики это понимают. Мне теперь становится ясно,что физики и настоящие теологи понимают, где искать главную жизненную силу. Выможете назвать ее "духом", "душой" – как угодно. В любом случае речьименно об этом, и единственное, что приведет человека к перемене, это егожизненная сила, до которой он должен дотянуться. Отсюда – самоценностьчеловека.

Инт.: По вашему мнению, эти идеи о "жизненнойсиле" значимы сегодня для психотерапии

С.: О да, особенно если учитывать, какойинтерес сегодня вызывает правое полушарие мозга и его деятельность. Видите ли,давно уже известно, чт. е. подход к человеку, хотя речь не об обычных каналахсвязи. Одно время говорили о "месмеризме", потом – о "гипнотизме". С чего и начинаФрейд. Все эти слова на самом деле об одном – о доступе к правому полушарию.Благодаря Бакминстеру Фуллеру30 и другим мы сегодня знаем,что в правом полушарии оседает вся получаемая нами информация. Сегоднягипнотерапевты, парапсихологи, экстрасенсы, некоторые физики и исследователи,занимающиеся проблемой смерти, согласны, что существуют уровни восприятия, вышенашего линейного способа понимания.

Совершенно очевидно, что из психотерапевтов кэтим идеям обращался Милтон Эриксон. Он проникал в правое полушарие и помогаллюдям добраться до каких-то "новых мест". То, что вчера называли"сверхчувственным феноменом", сегодня многие называют "гипнозом". Нет чего-тоодного под названием "гипноз", чего-то другого под названием "биологическаяобратная связь", чего-то третьего под названием "внетелесный опыт". Все– проявления той жесамой вещи.

Инт.: Но вы сказали бы, что вы какпсихотерапевт занимаетесь гипнозом

С.: Нет, хотя я знаю, что это так. Что яделаю Я обращаюсь к правому полушарию мозга, когда спрашиваю у человека, чтоон чувствует, и потом помогаю ему "оживить" его связь с разными частями тела.Гипнотизеры сказали бы, что я вызываю "транс", или измененное состояниесознания.

Инт.: У вас иное мнение, но я слышал, РичардБэндлер и Джон Гриндер считают вашу терапию формой глубокого гипнотическоговоздействия. Предположим, ваша работа – в числе моделейнейро-лингвистического программирования (НЛП). Как бы вы представили то, чтоделаете, в терминах НЛП

С.: Давайте я так представлю: если я смотрюна апельсин, у меня несколько способов описать его. Я могу говорить о том, чтос ним делают, о том, какого он цвета, о том, какой формы. Я могу также простосъесть апельсин. Вот, по-моему, аналогия "левополушарного" взгляда Ричарда иДжона, видящих в моей терапии психолингвистику. Другой уровень взгляда. Когда япознакомилась с ними, меня заинтересовала их работа. Но я не стала бы обучатьсяНЛП, если хотите знать правду. Я не уверена, что способна обучиться этойпрактике. Что меня беспокоит Специалисты, использующие НЛП в своей практике,видят в этом подходе конец и начало всего. Они забывают про сердце, душу людей,которые к ним приходят. По-моему, "средства", не затрагивающие сердца, душичеловека, – этотолько "промывные воды" в нашем обществе: скользят по поверхности, не проникаютк сути.

Инт.: Вы занимаете сегодня необычноеположение в семейной терапии. Различные круги практикующих ссылаются на вас,как на образец, по которому строят свою работу; вы же, кажется, больше неучаствуете в "деле".

С.: Какое-то время назад я решила больше неучаствовать в крупных профессиональных встречах. Соперничество, бои... Слишкомустала я от этого. Слушала речи, и мне стало не по себе: было такое чувство,что забота о людях вроде бы не наша профессия.

Инт.: Расскажите про опыт воспитания вашихсобственных детей, про то, как он отразился на вашей работе.

С.: У меня две приемные дочери, одной теперьсорок, другой сорок один. Я удочерила их, когда одной было десять, другой– одиннадцать лет.Они родные сестры, жили в совершенно чудовищных условиях. Они сами обратилисько мне и попросили быть им матерью.

Инт.: Они – из тех детей, с которыми выработали

С.: Да. Одна содержалась в колонии длямалолетних преступников. Я подумала – почему нет Старшая сказала мне:"У меня никогда и не было другой матери, кроме вас". Вот мы все и оформили.Судя по прошлым проблемам девочек, я понимала, что в будущем нас ждут большиетрудности. И трудности действительно были. Однако мы справились и извлеклиуроки.

Когда мои девочки только появились у меня,они расценивали еду как доказательство любви. По тем временам 500 долларов вмесяц на продукты –именно столько я тратила – сумма приличная. Но хотя в доме еды было вдоволь, я вечнообнаруживала тайные запасы. Я продолжала покупать еду. Три месяцапотребовалось, чтобы они уяснили себе: еда не исчезнет. Я понимала, что нельзясразу браться за них как за "сытых", надо постепенно воспитывать.

Еще одна особенность моих детей: они не моглибросить ни одной побитой собаки. Я в буквальном смысле слова говорю. Я помню,как однажды пришла и увидела в доме двадцать шесть собак и пять кошек. Никогдане забуду этого зрелища. Одна из моих дочек обошла квартал и собрала всехбездомных собак. Двадцать шесть собак и пять кошек, в дождливый день попавшихпод нашу крышу, –только вообразите!

Пережить такое непросто, но в конце концов явсе уладила. Вот вам примеры того, через что пришлось пройти вначале. Но вглубине души я знала, что у этих девчушек большой потенциал, им надо помочьосознать, что они действительно могут.

Это одна из причин, которые привели меня кработе с семьей. И когда только начинала, то работала с теми, с кем никто нехотел работать. Я понимала, что способность к перемене и росту связана ссамооценкой человека. Тогда я еще не изобретала слова "самоценность". Этоволшебное слово нашлось позже.

Инт.: Не секрет, что вы, вероятно, прототиппсихотерапевта-воспитателя. Есть ли разница между вами – специалистом и матерью двухдочерей

С.: Разница, я думаю, в том, что вы на шагдальше от себя, когда занимаетесь терапией. Когда дело касается вас, вамприходится труднее, ведь надо, чтобы ни голова, ни сердце, ни чувства неподвели, надо стойко держаться. В семье мне помогала моя осведомленность. Иесли я по какой-то причине сердилась на кого-то из девочек, я не напускалась наребенка, как делали другие. Я просто говорила: "О'кей, Вирджиния, что это ты"Я не брала на себя всю ответственность, но стойко держалась. Я говориларебенку: "Знаешь, я очень сержусь, вот так". Если вы водопроводчик, почему быне применить свое умение и не починить краны в доме Почему не пользоватьсяинтуицией и знаниями в любой ситуации

Инт.: Как ваши дети смотрят на вашупрофессию, на то, что вы много ездите, занимаетесь общественнойдеятельностью

С.: Я приведу пример. Мы очень привязаны другк другу. И у этого чувства много граней. Например, дети знают: в моей жизниесть что-то, что нам вместе делать невозможно. И они относятся с уважением кмоему делу. Поэтому мы встречаемся, когда можем. Лет пять назад в Лос-Анджелесеустраивали большой прием в мою честь, съехалось несколько сотен людей со всегосвета, среди гостей была моя младшая дочь. Было сказано столько слов о том, чтоя значу для них. Моя дочь встала и произнесла: "Я хочу, чтобы все вы знали, чтоя думаю. Я думаю, некоторым из вас моей мамы досталось больше, чем мне". Потомона посмотрела мне в глаза. "Я хочу, чтобы ты, мама, знала: иногда я оченьревновала из-за того, что у других было то, чего не было у меня. Это с однойстороны..." И добавила: "С другой – я хочу сказать тебе, что понимаю, какое важное дело ты делаешь.Не только для других. Но я понимаю, что ты сделала и для меня". Прекрасно,по-моему, выразилась о неразделимости всего, что я делаю. Мне не так часто, какхотелось бы, удается видеть внуков – приходится расплачиваться зажизнь, которой живу.

Некоторые термины семейной терапии, упомянутыев тексте

Двойная связь (double bind). "Значимый другой" (например, родитель) передает человекуодновременно два сообщения, одно из которых отрицает другое. При этом индивидне имеет возможности высказываться по поводу полученных сообщений, чтобыуточнить, на какие из них реагировать, поэтому постоянно пребывает в состояниинеуверенности и одновременно не может выйти из ситуации, в которую попал.Пример: мальчику говорят, что он должен быть смелым, мужественным, добиватьсяуспеха во всем, и в то же время ругают и наказывают за проявление этих качеств.Такое программирование поведения ребенка может привести к его отстраненности отреальности и уходу в себя, появлению психопатологических симптомов.

Включенное супервидение (livesupervision). В процессе работы с семьейпсихотерапевту часто бывает необходимо посоветоваться с коллегами. Обычноподдерживающая группа (команда) коллег находится за односторонним зеркалом(которое является зеркалом со стороны комнаты, где происходит работа, ипрозрачным стеклом - с той его стороны, где располагаются коллеги-советники).Включенное супервидение используется не только в ходе командной работы семейныхтерапевтов, но и для обучения семейной терапии.

Идентифицированный пациент (identifiedpatient). Тот член семьи, отклоняющееся поведение ипсихологические проблемы которого являются непосредственным поводом обращениясемьи к психотерапевту.

Интервенция (intervention). Действия и предписания, посредством которых психотерапевтвнедряется в семейную систему и производит в ней те или иные изменения; болееширокое понятие, чем "техники семейной терапии", - все, что не является здесьдиагностикой.

"Запутанный клубок" (enmeshment). Структура внутрисемейныхвзаимоотношений, в которой не поддерживаются индивидуальные различия и границымежду семейными подгруппами, отдельные члены не могут действовать независимодруг от друга, а семейные связи переплетены и запутаны.

Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 |    Книги по разным темам