Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 37 |

Ричард Саймон

ОДИН К ОДНОМУ

Беседы с создателями семейнойпсихотерапии

Перевод с английского Н.М. Падалко

Richard Simon

ONE ON ONE

Conversations with the Shapers of FamilyTherapy

Библиотека психологии ипсихотерапии

Выпуск 15

Москва

Независимая фирма "Класс"

Саймон Р. Один к одному: Беседы с создателямисемейной терапии/Пер. с англ. Н.М. Падалко. – М.: Независимая фирма "Класс",(Библиотека психологии и психотерапии).

Перед вами вся семейная терапия, какая есть вмире, как на ладони. Имена, лица, интервью. Различия, дискуссии, цеховые байки.Легенды, сплетни, намеки. И сильный пульс самой живой области практики. Апоскольку работа с семьей – нечто среднее между работой укротителя тигров, канатоходца иэквилибриста, в книге сами собой собрались "все жанры, кроме скучного".Семейных терапевтов, для которых ее содержание "насквозь родное", у нас не такуж много... А вот врачу, педагогу, психологу эта книга ответит на все вопросы осемейной терапии, в том числе и на тот, который порой искушаетпрофессионала-"смежника", а не пройти ли специализацию, не стать ли семейнымтерапевтом Да и массовый читатель не пожалеет, заглянув в книгу, и будетвознагражден за здоровое любопытство.

й Р. Саймон

й "Фэмили Терапи Нетворк"

й Независимая фирма "Класс" при содействииМарка Патерсона

й Н.М. Падалко, перевод на русскийязык

й Л.М. Кроль, Е.Л. Михайлова,предисловие

ISBN 0-89862-269-7 (USA)

ISBN 5-86375-016-2 (РФ)

Исключительное право публикации на русскомязыке принадлежит издательству "Независимая фирма "Класс". Выпуск произведениябез разрешения издательства считается противоправным и преследуется позакону.

СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ

(от издателей)

Одни авторы этого сборника умерли классиками,другие классиками живут, а третьи - просто знамениты.

Неклассическим можно считать здесь толькоодин голос - "хозяина вечеринки", составителя и интервьюера Ричарда Саймона.Без него праздник - а эта книга действительно пир, и не только дляпрофессионалов - состояться бы не мог.

Художники, писавшие семейные портреты, поройзапечатлевали и себя - вполоборота, с палитрой и кистями - в правом углухолста. Место, возможно, скромное, но счастливо то профессиональное"семейство", где оно не пустует. В нашем же случае "художник" - член семьи,"интерьер" ему родной, а портрет писан больше для своих, хотя интересен игостям, и просто любознательным, и - конечно! -наследникам.

Блистательные интервью звезд семейнойтерапии, собранные в книге, прежде появлялись на страницах журнала "The FamilyThrapy Networker", основного детища Р. Саймона. Они - часть постоянного диалогашкол, теорий и авторов, профессиональной культуры общения, в которой нас впервую очередь поражает способность к открытой, но притом совершенно невоинственной дискуссии. Последователей, как и оппонентов, хватает всем. Назнание истины "в окончательной редакции" не претендует никто. Громкаяпопулярность приходит и уходит, суждения и интересы знаменитых коллег современем меняются, пути их сходятся и расходятся - это жизнь.

И "Networker" отражает, фиксирует (а можетбыть, отчасти и формирует) пульс жизни одного из самых живых ипестрых профессиональных сообществ. В этом "едином информационном пространстве"культивируется многообразие, обратная связь и "все жанры, кромескучного".

Книга сохранила самое неуловимое, что есть вживом общении - интонацию, атмосферу.

Издавая ее, мы очень надеялись, что нашчитатель услышит не только отдельные голоса (сами по себе замечательноинтересные и неповторимые), но и то, как они "перекликаются". Интервью полнывзаимных отсылок, уважительных подначек, "домашних" шуток - при том, чтодатированы разными годами - и создает объемное, "голографическое" представлениео цеховом духе, а заодно и истории направления.

Книжка сама по себе удивительна и можетпослужить "терапевтической метафорой" для российского профессионала,опечаленного тем, что клиенты предпочитают экстрасенса, журналисты задаютглупые вопросы, а представители традиционной медицины по-прежнему верят тольков анализы... А уж до признания семейной терапии со всеми ее внутреннимиразногласиями... Вот разве что книжку почитать...

Между тем семейная терапия как социальноеявление возникла на Западе без благословения психотерапевтического "мейнстрима"и даже в оппозиции к нему - пустила корни в ничейной земле между официальнойпсихиатрией и социальной работой. Бралась за то, за что другие не хотели:анорексия, семьи шизофреников, иммигрантские проблемы. Допустила, что терапияможет быть недолгой и недорогой. Взялась готовить семейных консультантов "изнарода", не имеющих за плечами базового образования, дав им тем самым жизненнуюперспективу и заработок, а самому направлению - широкую социальную базу,"капиллярную сеть". Попутно выработала собственные методики и стандартыобучения. В конце концов, стала массовым явлением, с которым невозможно несчитаться, - и все это на памяти одной генерации профессионалов!

Голоса людей, сформировавших этот процесс,звучат со страниц книги. Мы думам, что встреча с ними может стать настоящимсобытием для нашего читателя - как в жизни может стать им визит в большую,сильную и сложную семью.

еонид Кроль,

Екатерина Михайлова

ПРЕДИСЛОВИЕ

Фреду,

учшему из братьев, отцов,сыновей,

в выборе дела советчику,

о каком нельзя и мечтать.

Двадцать лет назад, когда я поступил васпирантуру, специализируясь в клинической психологии, групповая психотерапиявсе еще – по крайнеймере, насколько я знал, – процветала, и я собирался стать вторым Фрицем Перлзом. Как ярисовал себе психотерапевта Кладезь премудрости, непостижимый гуру, нетерпимыйк притворству, уловкам, он уверенно ведет за собой растерянных людей в поискахреальности, подлинности, правды. Я начитался Перлза, Р.Д. Лэнга и считал, чтотерапия нужна, чтобы содрать корку самообмана, обнажить эго и добраться досамой его сути. Я утвердился в мысли, что группа – наиболее подходящая арена дляэтого действа. Здесь, в обществе незнакомцев, которых свела вместе одна и та жецель, можно освободиться от жи, подавленных чувств, лежащих в основечеловеческого несчастья.

Понятно, что не в собственной семье человекуискать подобного исцеления. Истинное дитя 60-х, я знал, что от семьи надобежать, чтобы обнаружить, кто ты на самом деле. В конце концов, не затем лилюди уезжают подальше от семьи – в колледж На мой слух в термине "семейная терапия" – с ним я впервые столкнулся васпирантуре – крылсяоксюморон, вроде "миротворицы-бомбы". Однокашники разделяли мое недоверие к"семейной терапии", курс был явно непопулярным. Однако на первом году обучения,на самой нижней ступеньке, я не мог рассчитывать, что меня запишут слушать курспо "групповой терапии", и оказался "приписанным" к семейной... Я стал семейнымтерапевтом "по недобору".

К счастью, по программе нам полагалисьнаблюдения через "одностороннее зеркало", а наш наставник-супервизор посемейной терапии взялся за обучение со всем пылом новообращенного. Каждуюнеделю кто-то из нашей кучки на глазах у остальных повторял сказанные им повнутреннему телефону фразы – с притворной невозмутимостью и маской всеведения, принимая семьюза семьей, которые с нескончаемыми жалобами приходили в университетскуюпсихиатрическую клинику. Несмотря на нашу неуклюжесть, позу и жалкоеобезьянничанье (ведь приемов мы нахватались, изучая по видеозаписям работу"мастеров"), подопечные семьи, казалось, менялись, часто – самым драматичным образом.Каждый случай был захватывающей историей: яростные столкновения, примирения вслезах, возвышенный момент общего смеха и доброты.

Иногда наш наставник прокручивал намвидеозапись первого сеанса с семьей, а затем – другую, со встречей черезнесколько недель. Вот-вот оно – как люди смотрят, как говорят и, конечно же, как сидят. (Насучили вникать в важнейшую для психотерапевта семейную криптографию: кто с кемсидит.) И мы видели перемены. Тот курс перестроил для меня пантеон целителей.Гневливый Фриц Перлз был исключен, его место заняли семейные терапевты, чьисеминары и рабочие пленки меня потрясли.

Многие молодые, в 70-е пополнившие рядапрофессиональных психотерапевтов, узнали опыт, подобный моему. Семейная терапияс ее бунтом против психиатрии, против медицинской модели мышления, с ееоптимистическим взглядом на человека и стремлением найти новые пути, кажется,усвоила ценности контркультуры, ставшие близкими молодым терапевтам еще в поруих студенчества. Для нас семейная терапия была не просто иным подходом,требовавшим помещения попросторнее и побольше стульев. Это была первая"широкоформатная" терапия, панорамное видение человеческих отношений, и онаобещала не только в корне изменить труд психотерапевтов, но и придать новыйсмысл тому, что делали школы, больницы, суды, – всему и вся. Волнение охватывалоот головокружительной перспективы охватить умом связь будто бы несвязанныхявлений и увидеть за семьей живую картину, где чреда поколений разыгрывалатайную историю человеческой личности.

Притягательность семейной терапии несводилась только к новым (порой фантастическим) идеям. Ее популярности вомногом способствовали – как выражается семейный терапевт Линн Хоффман – "большие оригиналы", угодникитолпы, которые демонстрировали чудеса "семейного" подхода передпсихотерапевтами на семинарах по всей стране. Это были клиницисты стольхладнокровные, столь уверенные в силе своих приемов, что охотно работали передпубликой, не страшась принять любой вызов от любой семьи. Эти клинические"спектакли" дали мощный толчок стремительному развитию семейной терапии (дажебольше, чем будоражившие статьи, книги по теории систем, по новойтерапевтической стратегии), а каждый их "постановщик" становился живой легендойи у каждого появлялись свои приверженцы.

К 1982 г. существовали уже десятки обучающихцентров по семейной терапии. Национальная ассоциация семейных терапевтовнасчитывала уже более 10 тыс. человек, а мастерские по семейной терапиипроводились по всей стране. В том же году возник журнал "Зе Фэмэли ТерапиНетворкер", созданный, чтобы освещать развитие новой, быстро меняющейся областизнания. Журнал привлекал читателей прежде всего интервью с теоретиками ипрактиками нового направления.

Да, интервью в "Координаторе" (Networker)печатались, когда литература по теории и методам семейной психотерапии давноуже стала доступной. "Нетворкер", задавался особой целью – предоставить возможность ведущимв своей области профессионалам выйти за привычный круг тем. В журналистикеинтервью – жанр самыйзадушевный: множество людей могут как бы подслушать чей-то разговор один наодин. Часто интервью "Нетворкера" читались почти как дневник – настолько личность терапевтаговорила о "таинственной близости" между человеком и его делом.

Среди интервью особенно выделялись три– с СальвадоромМинухиным, Карлом Витакером и Вирджинией Сатир. Этими тремя фигурами в семейнойтерапии восхищались, возможно, больше всего, им больше всех подражали. Набесчисленных записях тренингов и семинаров эти выдающиеся клиницистыдемонстрировали блестящее мастерство, овладевая любой, самой сложной ситуацией:они отбрасывали преграды, они открывали – силой души и умения – новый мир тем, кто отчаялся изамкнулся в отчаянии. Читатели могут проследить за каждым ходом мысли врассказе великих мастеров о своем деле, узнают, с чего они начинали, чегодостигли. Увидят, как они способны "отбить" любой нелегкий вопрос. Почтиобожествленные в семейной терапии фигуры обратятся к читателям человеческимлицом, интервью покажет их людям – людьми.

Для меня, бравшего интервью, опыт был редкий.Еще два-три года назад я, преисполненный благоговения, посещал их семинары, атеперь мне уже не надо в переполненной комнате состязаться с другими за ихвнимание. Но в то же время я теперь чувствовал огромную ответственность, ведьнеобходимо выступить с Вопросом... С таким, который читатели "Нетворкера"хотели бы задать им через меня. Иногда, сидя в гостиничном номере и ведяинтервью, я воображал за окнами трибуны, где теснились семейные терапевты– они следили за тем,как разворачивается наш разговор.

Первым я интервьюировал Джея Хейли,занимающего центральное положение в семейной терапии. Едкая ирония Хейлипринесла ему славу главного полемиста, самого результативного игрока против"команды официального здравоохранения". В 50-60-е годы (как участникисследовательской программы по средствам человеческой коммуникации антропологаГрегори Бейтсона) Хейли формулировал начальные положения теории, объяснявшиесвязь симптомов индивида с внутрисемейными взаимоотношениями, включаянашумевшую гипотезу о "двойной связи". В 60-70-е годы Хейли оказался главнымразведчиком новых возможностей семейной терапии и первым летописцем новогонаправления.

Хейли был историком семейной терапии смомента ее зарождения, и в интервью заметно, что он больше говорит о работедругих, чем о своей собственной. Он был просто ходячей энциклопедиейпсихотерапии.

Хейли известен и как популяризатор методаблестящего гипнотерапевта Милтона Эриксона, своего наставника. Из интуитивного,казалось бы, эриксоновского подхода Хейли извлек принципы, составившие ядромногих наиболее действенных методов в семейной терапии, в частности егособственного стратегического метода. Очерк об Эриксоне, включенный в этотсборник, написан в попытке передать дух его творчества и преданностиделу.

В сборник включены интервью с двумявыдающимися психотерапевтами, которые не занимались непосредственно семейнойтерапией, но способствовали созданию того интеллектуального климата, в которомразвивалось это новое направление. Молодые клиницисты, которые в 70-80-е годывыбирали профессию семейного терапевта, скорее всего были знакомы с книгами Т.Заца и Р.Д. Лэнга ("Миф о душевных болезнях", "Разделенное "я", "Политикаопыта"). Эти книги –удар за ударом –разрушали монолит ортодоксальной психиатрии и медицины. Я ожидал, что и Зац, иЛэнг посчитают себя близкими стану семейной терапии – настолько совпадали их ценности.Вместо этого оба выразили серьезное опасение тогдашним положением семейнойтерапии, приносящей, по их мнению, немало вреда. Эти интервью будет нелегкочитать тем, кто привык почитать себя героями. Однако наука хоть и болезненная,но полезная: стоит узнать, каково той стороне, в которую летятстрелы.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 37 |    Книги по разным темам