Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |

Во время консультации мы решили вернутьсяна шаг назад и вместо преждевременного подталкивания к изменению определить ипредписать тупик, который был создан матерью и детьми в их стремлениипридумать, что делать с отцом. Мы определили повторяющуюся круговую модель(мать, не знающая, что делать; дети, дающие ей совет; мать, игнорирующая ихсовет и по-прежнему не знающая, что делать, и т.д.) как Узолотую нитьФ,благодаря которой мать и дети остаются постоянно вовлеченными в этот процесс.Было решено, что психотерапевт займет нейтральную позицию по отношению ксообщению и положится на Кристину в его истолковании, поскольку это была ееметафора. Сообщение было следующим:

Группа убеждена: весьма важно, чтобы вы незнали, что делать в отношении своего мужа, и продолжали не знать, посколькублагодаря этому ваши дети никогда не оставят своих попыток помочь вам узнать,что делать, Если бы вам, наконец, удалось узнать, что делать, то это разорвалобы Узолотую нитьФ, которая удерживает семью вместе. Мы приносим свои извиненияза то, что не поняли этого раньше.

Психотерапевт продолжила: УЯ не уверена,что понимаю это сообщение, но группа сказала, что Кристина должна его понятьФ.Кристина отреагировала так: УОно идет по правильному пути, но недостаетнескольких вагоновФ, — опять подразумевая отсутствующего отца. Копию сообщения мыотправили Роберту.

Это является примером определенияпроблемы, связанной с периферией, а не с самым эпицентром ситуации. Никогда непрекращающаяся игра, которую мать вела с детьми, была результатом никогда непрекращающейся игры, которую она вела со своим мужем. Уклоняясь от ссылок наэту игру, мы уклонились от центральной проблемы и не попали в цель. И опять же,именно отсутствие мужа повлекло за собой это уклонение.

Ни Клайд, ни Роберт не пришли на следующийсеанс, на котором были только мать и Кристина. Клайд прислал записку, что унего грипп, а Роберт в своей записке сообщил, что больше не будет ходить насеансы, поскольку не считал, что от них есть какая-то польза. Когда члены семьисходят с дистанции во время курса психотерапии, это может многое означать, и вопределенных ситуациях является даже хорошим знаком. Мы не исключаливозможность, что Клайд и Роберт могли отреагировать на наше сообщение тем, чтоотойдут в сторону и станут меньше заниматься проблемами своих родителей, но изсообщений Кристины и ее матери следовало, что причина была не в этом. Скореевсего, они таким образом реагировали на то, что мы были на ложномпути.

На этом сеансе мать призналась: она втайнесговорилась с отцом, что он не будет принимать участия в курсе психотерапии и,таким образом, они сохранят свои взаимные иллюзии. Она рассказала, как быларасстроена из-за того, что муж обвинил ее в том, что она украла какое-томузыкальное произведение, продала его, а деньги где-то припрятала. УУ меня всеклетки вибрируют от возмущения и мне так и хочется что-нибудь разбить,— заявилаона.а— Но если яоставлю его в покое, то с ним все будет в порядке. А если его вскрыть, то будетбольшой взрыв. Это как чемодан, который хранится далеко под кроватью: если выего откроете и он увидит, что должен взять на себя всю ответственность за своинеудачи, для него это будет большой удар. Уж лучше пусть он будетзакрытФ.

Сейчас уже было совершенно очевидно, чтомать оберегает отца. Обращаясь с ним как с существом, слишком хрупким длястолкновения с суровой действительностью и принятия на себя ответственности,она продолжала сохранять его иллюзию о том, что он великий маэстро.Одновременно она оберегала свое положение человека, от которого он находится вполной зависимости, единственного, кто разделяет его иллюзию. Чемодан подкроватью был наполнен фантазиями, притворством, воспоминаниями и иллюзиями,которые держали их обоих привязанными друг к другу и к прошлому. Отсутствиеотца служило для родителей гарантией того, что чемодан не будет раскрыт иненадежное равновесие между ними сохранится. Но дети должны были оставаться всостоянии беспокойства и тяжелых предчувствий, что это шаткое равновесие можетнеожиданно и с самыми катастрофическими последствиями разрушиться.

В тот момент мы решили, что чемодан,хранящийся под кроватью, должен быть открыт и что присутствие отца совершеннонеобходимо для этого процесса. Мы были уверены в том, что, соглашаясь с егоотсутствием, мы лишь навсегда сохраняем эту систему. Психотерапевт сказаламатери, что, тщательно все обдумав, она решила: для матери не самый удачныйвыход по-прежнему оставаться в неведении, что делать с отцом, как предлагалагруппа; для нее настало время узнать это, и ей необходимо изыскать возможностьпривести отца на сеанс. Если он не придет, то психотерапевт более не сможетбыть полезной семье и вынуждена будет прекратить курс. Группа прислаласообщение, в котором выражала свое сомнение, удастся ли матери убедить отцаприйти, поскольку она слишком его оберегает и не желает, чтобы чемодан под ихкроватью был открыт.

Мы назначили время встречи с условием, чтомать должна будет позвонить и отменить ее, если ей не удастся уговорить отцаприйти. После того, как мать отменила две встречи, мы послали каждому членусемьи письмо, в котором сообщали о том, что не можем более продолжать работатьс матерью и Кристиной как в основной парой в семье и готовы возобновить курспсихотерапии, если когда-нибудь в будущем всясемья согласится в нем участвовать.

Через шесть месяцев нам сообщили изгоспиталя, что к ним вновь поступила Кристина. Это заставило нас задуматься отом, был ли у нас какой-то иной выбор, кроме прекращения курса. Было лидействительно необходимо привлечь отца или мы могли найти иной путь изменитьпонимание семьей супружеских отношений, без его присутствия Например, мы моглисказать: это даже лучше, что отец не пришел, поскольку если бы он здесьприсутствовал, то существовала бы опасность потревожить чемодан под кроватью.Мы могли бы согласиться в том, что его следует оставить в покое, поскольку онсодержит в себе ценные вещи, которые удерживают мать и отца вместе ипривязывают их к прошлому; и ни при каких обстоятельствах Кристине или еебратьям не следует пытаться похитить у своих родителей их несчастье, потому чтоэто была та цена, которую они с радостью заплатили за то, чтобы чемоданоставался под кроватью.

Такой подход мог бы уменьшить степеньвовлеченности Кристины в отношения ее родителей. Однако, поскольку это был ееединственный способ поддерживать с ними контакт, ей было бы слишком трудноотказаться от этой вовлеченности.

Без ответа остается вопрос о том, смоглабы семья вовремя найти иной способ оставаться вместе, чтобы не допуститьповторной госпитализации Кристины, если бы нам удалось разорвать золотуюнить

Великая материнская традиция

Этот случай завершился неожиданно и бурнопосле шести сеансов. Мы убеждены, что причиной послужил целый ряд факторов,включая недопонимание первоначально представленного направления от врача, плохопродуманное вмешательство, не­пра­вильно выбранное время и сильнейшую заинтересованность семьи втом, чтобы идентифицированный пациент оставался в роли пациента.

Эта семья вышла победительницей из всехсвоих многочисленных предыдущих схваток с психотерапией (что всегда бываетвесьма соблазнительным вызовом для психотерапевта, который надеется добитьсяуспеха там, где другие потерпели неудачу). Предыдущие курсы психотерапиивключали восемь лет индивидуальной терапии идентифицированного пациента Эрика,приемного сына, последовавшей за четырехмесячной госпитализацией восемью годамиранее; две попытки психотерапии супружеских пар у родителей и две попыткисемейной терапии, закончившиеся тем, что оба семейных терапевта постаралисьнаправить семью к кому-нибудь еще.

Направление в наш институт было выписанопсихотерапевтом Эрика, которая оказалась новообращенной в семейную терапию ибыла крайне заинтересована в том, чтобы семья встретилась с нами в связи спостоянно нарастающими и все более взрывоопасными напряженностью и насилием вэтом доме. Сама она собиралась переезжать в другой город, что вынуждало еезавершить курс в течение последующих трех месяцев. Она просила, чтобы мывстретились с семьей в процессе завершения этого курса, и мы согласились придвух условиях: 1) что она будет присутствовать на семейных сеансах вплоть досвоего отъезда и 2) что она выполнит все необходимые формальности с госпиталем,под покровительством которого работала, для передачи всей ответственности залечение Эрика институту. Это означало, что Эрик больше не должен будетежемесячно посещать психиатра госпиталя для получения дозы лекарств.Психотерапевт согласилась на эти условия, и мы встречались с семьей на трехоценочных сеансах, уповая на то, что данные условия ею будут выполнены. Однакопсихотерапевт не сочла возможным согласовать свое расписание с нашим, агоспиталь отказался передать нам ответственность за лечение Эрика. Нам сталоясно, что мы совершили ошибку, начав встречаться с семьей до того, как вседоговоренности были выполнены, и отослали их после четырех сеансов. Шестьмесяцев спустя, завершив курсы лечения в госпитале и у своего психотерапевта,семья вновь появилась в нашем институте, и мы провели с ними еще двасеанса.

Во время первых четырех сеансов мыполучили историю данной проблемы, сущность которой в общих чертах выражена вовводном диалоге:

Мать: Мы неладим между собой.

Отец: У моегосына имеется проблема.

Эрик: У моегоотца имеется проблема.

Мать: У нихобоих есть проблемы.

Фэй [21-летняясестра]: Все это происходит между моим отцом и Эриком, но в это втянута всясемья. Моя мать принимает сторону брата. Это просто ужасно. Я не принимаю ничьюсторону. Я стараюсь оставаться вне всего этого.

Джордж[24-летний брат]: Я согласен с Фэй. Мне более-менее удается прекращать дракитем, что я просто встаю между отцом и Эриком.

Далее семья описала типичнуюпоследовательность взаимодействий. Эрик, который нигде не работал и не посещалшколу, раздражался по какому-нибудь домашнему поводу и начинал неистовствовать,устраивая в доме настоящий погром: срывал с петель двери, ломал мебель, билпосуду, разбрасывал повсюду мусор и т.д. Мать пыталась его утихомирить, но лишьподливала этим масла в огонь, и в конце концов они начинали кричать друг надруга во всю силу легких. Отец, слыша, что мать кричит изо всех сил, врывался,чтобы остановить Эрика, и они с Эриком затевали дикую драку. Это служилосигналом для Джорджа прийти и разнять Эрика и отца и не дать им убить другдруга.

Однажды отец вызвал полицию, чтобывыдвинуть против Эрика обвинение в нападении, но когда полицейские приехали,мать вступилась за Эрика, заявив, что они оба нападали друг на друга. Отецнесколько раз велел Эрику покинуть дом, и он ночевал в машине до тех пор, покамать опять не пускала его домой. Отец рвал и метал из-за того, что матьпостоянно вступалась за Эрика, но в конце концов он отступал и смирялся с такимположением вещей.

Во время второго сеанса мать заявила, чтоона так перенервничала, убеждая всю семью принять участие в курсе психотерапии,что сразу после первого сеанса не могла выйти на работу и три дня оставаласьдома. Она хотела пройти курс семейной терапии, поскольку чувствовала, чтооказалась между молотом и наковальней, и боялась роста насилия в семье. Женщинавесьма тучная, с постоянной одышкой, она жаловалась на то, как тяжело ей былособрать вместе всю семью и привести ее сюда, поскольку помучиться пришлось скаждым. Фэй была раздражена, поскольку ей было трудно отпрашиваться с работы.Джордж со скучным видом сказал, что они уже раньше проходили этой дорогой (имеяв виду семейную терапию), но он готов попробовать еще раз. Отец сидел свыпученными глазами, с лицом, пунцовым от гнева, и говорил, что хоть это и былазатея его жены, но, может быть, это все-таки лучше, чем ничего. Эрик, глядя впустоту, заявил, что он чувствует себя обособленным и лишенныминдивидуальности.

На этом сеансе мы услышали следующуюисторию: после того, как мать родила мертвого ребенка, она не могла вновьзачать, и доктор сказал ей, что единственный способ преодолеть ее УпсихическуюблокировкуФ —усыновить ребенка. Эрик с горечью охарактеризовал себя как Увсего лишьпредписание врачаФ, которое помогло матери зачать, и сказал, что он всегдачувствовал себя не таким, как все. Он заявил, что совершенно ничего не знал отом, что его усыновили, до тех пор, пока не попал в больницу и это не открылосьна сеансах семейной терапии. Мать уверяла, что рассказала ему об этом еще впятилетнем возрасте, подарив ему книгу об Уизбранном ребенкеФ, который сделалсемью счастливой, но Эрик заявил, что он абсолютно этого не понял. О говорил осебе как о Упрофессиональном душевнобольномФ. Он перестал посещать колледжвосемь лет назад, проучившись там три года, и в настоящее время целыми днямитолько спал, курил марихуану, посещал курс психотерапии и иногда играл вспортивные игры. Ему был предписан ряд лекарств с высокой дозировкой, и одновремя он принимал по 40 миллиграммов валидола в день, но сейчас эта доза быласнижена до пяти. Незадолго до этого доктор предписал ему либриум, но онвыбросил его в унитаз, напуганный тем, что у него начинает развиватьсялекарственная зависимость.

Отец был убежден: Эрик стал такимиспорченным из-за того, что был их первым ребенком, и к тому же усыновленным, иони из кожи вон лезли, только бы он чувствовал, что его любят. УОн был возведенна пьедестал, с ним обращались, как с принцем. За него делалось все— и она по-прежнемувсе за него делаетФ. Он был уверен, что Эрик никогда не научится сам о себезаботиться, потому что мать всегда ему потакала. УОна так относится ко всейсемье — за всех вседелаетФ. Джордж выразил согласие: УМоя мама обращается с нами, как с детьми, нона меня и на мою сестру это так уж сильно не действует, потому что мы болеенезависимые и не живем домаФ. (Джордж работал, посещал школу и постоянновстречался с девушкой; Фэй работала и через восемь месяцев собиралась выйтизамуж.) Мать согласилась: УЯ слишком хорошо отношусь к ним всем, но только не кмужу, потому что он постоянно воюет с ЭрикомФ.

Родители утверждали, что у них былпрекрасный брак, не отягощенный никакими проблемами, пока восемь лет назад невозникли трудности с Эриком. В настоящее время между ними двумя существовалапостоянная напряженность, но только из-за Эрика. Дети описали отношения междусвоими родителями как крайне зависимые, сообщив, что когда их отцу приходилосьдопоздна задерживаться на работе, мать не находила себе места. Эрик былнаиболее чувствителен к одиночеству матери: УЯ не могу видеть, когда она бываетнесчастна и тенью бродит по дому. Мне от этого становится плохо и не хочетсяоставлять ее одну. Но иногда я все равно ухожуФ.

Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |    Книги по разным темам