Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 |

Среди наиболее впечатляющих подтверждений этой теории - победа Солидарности на парламентских выборах в Польше в 1989 г. и крушение сандинистского правительства в Никарагуа в 1990 г. благодаря Объединенной национальной оппозиции. Даже в случаях, когда соревновательные выборы и честный подсчет голосов при диктаторском режиме возможны только в нескольких округах, они могут предзнаменовать важнейшие изменения - как в случае серьезных успехов кандидатов за независимость и против коммунистической партии на выборах в республиках Советского Союза в период с 1988 по 1991 г. или избрание Бориса Ельцина делегатом Съезда народных депутатов в марте 1989 г. большинством в 92% голосов москвичей после того, как Ельцин был исключен Горбачевым из состава Политбюро. Варианты этого сценария были разыграны в феврале 2000 г. на выборах в Законодательные собрания в Иране, когда реформаторы и умеренные выиграли в ряде округов и одержали решительную победу в Тегеране, а затем в июне 2001 г. и на президентских выборах, когда президент Мохаммад Хатами, якобы выступавший за реформы, был переизбран 76% голосов страны. Похожим образом в марте 2001 г. на муниципальных выборах Берега Слоновой Кости кандидаты в мэры от оппозиции победили в большинстве городов после почти 40-летнего господства правящей партии. (Вместе с тем на выборах 2001 г. в Уганде и Бенине отсутствие честного подсчета голосов воспрепятствовало тому, что могло стать еще двумя победами демократии.) Каковы политические последствия этого Во-первых, никогда нельзя недооценивать силу демократического импульса бедных демократических стран. Раз за разом стремление к свободе оказывается достаточно сильным для преодоления самых серьезных препятствий. Элиты, заявляющие о том, что они знают, что в действительности чувствуют народные массы, снова и снова пророчат разочарование в демократии и отказ граждан бедных стран от нее. Однако в прошедшее десятилетие всего лишь за некоторыми исключениями (нескольких африканских стран, где демократии были жестоко и цинично подавлены военачальниками, раздувающими межплеменную вражду и, возможно, Венесуэлы) бедные демократии устояли против обратного сползания в авторитаризм.

Во-вторых, спустя почти целое столетие существования современной демократии многие эксперты и журналисты Запада забыли о том, что демократия - это не все или ничего, а система, к достижению которой политическая культура продвигается неравномерно, скачками, побуждаемая противоречивыми мотивами, мелкими, но становящимися все более важными шагами. Опыт неоднократно доказывал, что движение вперед может противостоять огромным трудностям. Это на самом деле показывает, насколько обманчив термин нелиберальная демократия, который популяризирует Фарид Закария; более точным было бы название демократия долиберального периода.

В-третьих, мы можем пересмотреть критерии, по которым оценивается движение вперед бедных демократий. Марксистская интерпретация истории стала настолько распространенной, что зачастую единственным мерилом прогресса считается экономический рост. За редкими исключениями средства массовой информации Запада описывают бедные демократии исключительно в ракурсе их ВВП.

Как это часто бывает, в вопросах свободы простые люди оказались гораздо мудрее и бесконечно терпеливее интеллектуалов. Бедные демократии проявили замечательную устойчивость в жестких условиях капитализма начального этапа. Избиратели в бедных странах демократии, кажется, поняли - в отличие от многих журналистов и экспертов - суть максимы Исайи Берлина свобода это свобода, а не равенство, или справедливость, или культура, или человеческое счастье, или спокойная совесть. Последовательными приверженцами демократии как таковой, концептуально отделенной от экономических трудностей, остаются широкие массы.

Серьезнейшая проблема - коррупция, однако политические культуры, сформированные столетиями и искаженные в последние десятилетия исключительно жестокими и нерациональными политическими и экономическими системами, за один день не изменить. Правильным ответом на недостатки бедных демократий был бы не отказ от их демократических перспектив или от указывания на их недостатки. Скорее нужно поддерживать их демократическое развитие, причем, не сводя степень их сложности к какой-нибудь одной проблеме и измеряя их прогресс однимединственным критерием. Кроме того, аналитикам придется научиться распознавать степень коррупции - различать уровни, потенциально смертельные для демократии и либерального капитализма (такой, как в Нигерии или до недавнего времени на Сицилии), и наносящие урон, но не смертельный (как в Индии, Мексике или Турции).

И, наконец, оценивая жизнеспособность и перспективы той или иной бедной демократии, мы скорее склонны фокусироваться на государстве, что вполне объяснимо, чем на других менее заметных, но не менее решающих частях общей картины: на гражданском обществе и тех аспектах экономического и социального развития, которые находятся вне сферы влияния государства. Случай одной из богатых демократий, Италии, указывает на ограниченность этого подхода. Ведущий член парламентской коалиции Сильвио Берлускони (одержавшей блестящую победу на выборах 13 мая 2001 г.) недавно описал разительное отличие Италии государственной, которую он назвал плохой и постыдной, ее законодательство насмешкой, ее вооруженные силы только получающими довольствие, ее полицию достойной сожаления, от Италии частной, которую он назвал лочень хорошей, приводящей в восхищение весь мир и которая за последние полвека смогла выстроить самую энергичную, наименее подверженную спадам экономику Европы. Может так случиться, что некоторые бедные страны демократии последуют по литальянскому пути развития, смирясь с существованием нефункционального государства - коррумпированного, расточительного, назойливого, всеми презираемого и постоянно обманутого налогоплательщиками, - но одновременно с этим будут иметь энергичную частную экономику.

В развитии бедных демократий в будущие годы кроется наша величайшая надежда на уменьшение бедности и сокращение насилия в мире.

Если Запад действительно хочет помочь им, лидерам Запада, общественному мнению и международным финансовым институтам придется приготовиться пройти длинный и извилистый путь. Полезно будет напомнить, что в отличие от Запада на сравнимой стадии экономического развития эти бедные страны находятся на этапе раннего развития капитализма, и это развитие будет усиливаться и соответствовать интересам всех сторон благодаря наличию демократии на каждом этапе этого болезненного пути. Разумеется, бедные демократические страны, воодушевленные, в конце концов, примером более старых и богатых демократий, заслуживают помощи и поддержки, а не пренебрежительного отношения и презрения.

К. Яновский Рабочий центр экономических реформ при Правительстве РФ Политические и правовые источники инвестиционных рисков в российских регионахВ статье рассматриваются различные подходы к определению источников политических и правовых инвестиционных рисков, а также соответствующих факторов экономического роста.

В значимость для процветания принятия и исполнения разумных законов задолго до Адама Смита, выдвинувшего их наличие в качестве условия экономического роста, верили еще древние евреи и древние греки.

Учет при принятии инвестиционных решений любого уровня (от расходов на получение высшего образования до разработки крупного месторождения) рисков, связанных с угрозами личной безопасности инвестора, представляется вполне очевидным. Более того, отказ от такого учета лишает смысла ключевое допущение экономической теории о рациональности субъекта, принимающего решения.

Работа над формализованным описанием региональных особенностей политической и правовой культуры и институтов России, а также определением ключевых факторов, влияющих на направление и темпы экономического развития российских регионов, показала важность учета таких рисков и позволила найти ряд наборов данных, иллюстрирующих важность учета наряду с угрозами частной собственности (барьеры на перемещение товаров, государственное регулирование цен), а также факторов, влияющих на ситуацию с базовыми правами (неприкосновенность личности, свобода слова). Указанные факторы не только обеспечивают саму минимальную возможность частным лицам использовать свою собственность по своему усмотрению, но также и необходимую для современной экономики прозрачность. Их вполне возможно рассматривать как расширение неприкосновенности и безопасности личности (даже той, которая проповедует неправильные взгляды, исповедует неправильную религию).

Статья подготовлена по материалам работ, выполненных в рамках проектов CEPRA (экономико-политических региональных исследований) при поддержке Ассоциации университетов и колледжей Канады.

Устойчивость и укорененность гарантий базовых прав, в свою очередь, зависят от спроса на эти институты населения и формируемых в результате выборов региональных элит. Для оценки такого спроса использовались данные электоральной статистики (выборы в Государственную Думу в 1993Ц1999 гг.).

Существует весьма обширная литература, посвященная инвестиционным рискам (в частности обзор Подколзиной, 1996). При этом предлагаемые и используемые методики основаны, с одной стороны, на объективных данных экономической статистики, отчасти вполне релевантных (так, уровень инфляции в определенных диапазонах, близких к гиперинфляции, может использоваться для оценки опасности политических потрясений; еще более косвенным индикатором является дефицит бюджета). С другой же стороны - на многочисленных и весьма субъективных оценках политических рисков, даваемых экспертами.

Политические факторы экономического роста и непосредственно связанные с политическим выбором институциональные факторы также весьма широко анализируются в литературе. Прежде всего, необходимо выделить The Rise and decline of nations М. Олсона, объяснявшего экономический рост (инверсно) через условия, способствующие росту распределительных коалиций и групп специальных интересов, а также работы Д. Норта (к примеру North, 1990). Однако указанные выше базовые права в них не акцентируются (возможно, в силу естественной для англосаксонских стран привычки, отношению к ним как к чему-то само собой разумеющемуся).

Целый ряд работ, посвященных влиянию институциональных факторов на условия экономического роста, указывает на значимую положительную связь между уровнем экономической свободы (оцениваемой, правда, также с использованием значительного числа экспертных оценок) и экономическим ростом (Gwartney, Lawson 2000) Gwartney, Holcombe, Lawson 1998, Wu, Davis 1999). При этом они либо не рассматривают права, не касающиеся формально гарантий частной собственности, либо напрямую противопоставляют экономические свободы политическим (демократические права), как бы подразумевая отсутствие каких-либо иных заслуживающих внимания прав. Единственное, хотя и весомое исключение - последняя опубликованная книга М. Олсона (Olson, 2000). В ней, однако, приводятся аргументы лишь на качественном уровне.

В быстро ставшем известным труде Кутера (Cooter, 2000) так же, как и у Олсона, подчеркивается самостоятельная ценность и важность базовых прав (свободы слова, например). Однако они интерпретируются просто как некое дополнительное благо, чьи значения можно сравнивать и ранжировать (используя в принципе тот же ординалистский подход к оценке полезности, который принят в микроэкономике).

Наиболее близкая к данной работе методически, а также по намерению количественно оценивать ценность ряда институтов (в том числе, законодательства и судебных практик с помощью опросов предпринимателей и статистики) является книга Питера Мюррела (Murrell, 2001), а также ряд разработок иных авторов, сотрудничающих в основанном Олсоном Центре институциональных реформ и неформального сектора Мэрилендского университета (IRIS). Однако она также уделяет внимание хозяйственным спорам и реализации хозяйственного права.

Сепарация политических прав от экономических, от гарантий частной собственности, отказ от учета (по крайней мере в исследованиях, использующих формализованный количественный анализ) гарантий базовых прав является, таким образом, недостатком литературы, посвященной политическим и правовым рискам инвестиций и институциональным факторам экономического роста.

Данные В работе анализировались данные судебной статистики (с разбивкой по регионам) за 1999Ц2000 г., формализованные данные о работе независимых СМИ и правозащитных организаций в регионах России, региональное законодательство, правоприменительные практики, а также данные о стабильности политической власти и отраженных в СМИ конфликтах между властями различных уровней.

Объясняемые переменные брались из стандартных сборников официальной экономической статистики.

Из анализа были исключены Чечня, Ингушетия, а также автономные округа, поскольку по этим регионам отсутствует необходимый для анализа набор данных (прежде всего, экономической и судебной статистики).

Модели 1. Первоначально анализировались политические и правовые факторы экономического роста. В связи с проблемами адекватности официальных статистических данных по динамике ВРП использовались косвенные показатели, характеризующие благосостояния населения, которые регистрируются относительно надежно (например, численность автомобилей на тысячу населения). В качестве объясняемых переменных использовались:

Х судебная статистика по жалобам на незаконный арест, отмене приговоров судов первой инстанции (районных);

Х данные о деятельности правозащитных организаций (наличие web-страниц и общественных приемных, наличие выигранных в судах дел, наличие в регионе сети правозащитных организаций);

Х данные о наличии некоммунистических оппозиционных СМИ (обвиняющих региональные власти в недееспособности, уголовных преступлениях и аморальных действиях);

Х данные о стабильности власти губернатора;

Х данные о наличии ограничений на перемещение товаров через границы регионов;

Х данные о различных способах регулирования цен;

Х данные о региональных льготах по налогам9.

Большое количество взаимосвязанных и в то же время взаимодополняющих факторов обусловило целесообразность применения факторного анализа и использования полученных главных компонент в линейных регрессиях.

Полученная зависимость имеет вид:

CARcoeff99= 187,9 + 9,1*Fact2 - 14,3*Fact3 + 12,8Fact10 + 48,2*DummBord, где:

CARcoeff99 - прирост числа автомобилей на 1000 жителей региона в 1999 г. по сравнению с 1991 г.;

Fact2 - вторая главная компонента, характеризующая, прежде всего, активность правозащитных организаций;

Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 |    Книги по разным темам