Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 37 |

Я думаю, что упомянутому агрессивномумолодому человеку помогает начать движение от состояния твердого парня "мачо",способного перерезать горло, в сторону ощущения некоторой мягкости и интимностис самим собой своеобразный проблеск того, что Уэлвуд называет "открытымгрунтом" (см. главу 14); то, что он переживал, было мгновеньями, во времякоторых он не обладал личностью. В эти мгновенья он внезапно переставал бытьжестким убийцей; он не ощущал также и собственной жизненности. Он как быпребывал между этими двумя состояниями. И когда он оказывался на этом месте, япросто поощрял его оставаться там – не в смысле пребывания на определенном месте, но в перспективевиденья того, что значит чувствовать себя соматически. Таким образом онпочувствовал, что такое не быть связанным. Он не был связан личностью "жесткогопарня", но не был еще и новой личностью, немного более мягкой исострадательной; в этом месте не было никаких границ, никакого чувства формы.

В нормальных условиях границы определяют то,кем мы являемся и кем не являемся. Так, например, ребенок, с которым я работаю,заболевает, когда болеет его мать; у него отсутствуют границы, и это создаетпутаницу в различении между его опытом и опытом его матери. Его чувстволичности растворено в ней нездоровым образом. В этом смысле границыопределяются тем, с чем мы отождествляем себя. Когда мы сильно отождествляемсебя с чем-нибудь, мы связаны этим объектом; он создает границы, внутри которыхмы действуем. Когда же мы перестаем быть связанными, мы становимся чем-тонеопределенным; наша прежняя личность делается бесполезной илинеприкосновенной. Когда разрушаются наши старые границы, все оказываетсянеоконченным, по крайней мере на мгновенье. Если, к примеру, я внезапно потеряюработу, с которой сильно отождествил себя, я более не уверен в том, кто ятакой. Когда я становлюсь ничем не связанным, это всегда пугает. Но медитациянаучила меня оставаться в этом подвешенном состоянии без опоры и держать глазаоткрытыми. Когда я сижу в дзадзэн и это повторяется снова и снова, я начинаюпонимать: "Да, конечно, мне здесь страшно; ну и что Разумеется, здесь налицосмерть и мой страх смерти; ну и что" Таким образом, практика медитацииобеспечивает нас своеобразным окружением, в котором способы существованияоказываются одновременно связанными и несвязанными; а отсюда я могу двигатьсядальше. Если я освобождаюсь от связанности и начинаю успокаиваться в этомсостоянии, в данном переживании оказывается налицо действительное богатство итворчество. И если я могу оставаться в таком состоянии, я могу способствоватьтому, чтобы и другие также почувствовали это место. Когда личность молодого"мачо" начала распадаться, разваливаться на куски, я не пытался говорить ему:"Теперь ты можешь быть добрым и мягким". Это не дало бы ему возможностипочувствовать то место, где нет связанности: "Так кто же я сейчас такой" Еслимы способны оставаться с этим переживанием, оказывается, что оно имеет в себеособый разум, из которого придет следующая структура или форма.

Иногда я пользуюсь метафорой чайной чашки икружки. У нас есть чашка, наполненная какой-то жидкостью, а на другом концестола мы видим кружку большего объема. Здесь есть возможность расширения.Первое, что мы понимаем, это то, что нам нужно отставить чашку в сторону, чтобыдостать кружку; а когда мы отставляем чашку и тянемся за кружкой, наступаетмомент, когда мы остаемся и без чашки, и без кружки. Исчезли старые, известныеграницы; мы движемся сквозь пространство, чтобы дотянуться до кружки, исомневаемся: "Стоит ли тянуться Верно ли я поступаю Достану ли я кружку Неокажется ли она переполненной Чашка была не так уж плоха". У вас сильноежелание вернуться к чашке, к известному, к знакомому. Кружка казалась хорошей,пока вы держали чашку, а когда вы не держите ни чашки, ни кружки, вы думаете:"Может быть, моя рука даже недостаточно длин- ' на, чтобы дотянуться докружки..."

Многие из приходящих ко мне людей переживаюттакое жизненное перемещение, двигаясь от знакомой обстановки на некоторуюнеизвестную, новую территорию. Для них это может оказаться освобождением отчего-то старого или началом нового, или чувством задержки на некотором плато,где как будто ничего не происходит. Существует путь, чтобы вступить в этобезграничное пространство; но немногие из нас обладают подготовкой, для тогочтобы освободиться и просто пережить этот переход. Что-то внутри нас, кажется,хочет освободиться; но как нам сделать это

Когда я сижу и наблюдаю за своим дыханием,существует особое пространство как раз перед началом нового вдоха. У меня можетвозникнуть переживание: в этом пункте новый вдох не наступает, и я как бывсасываю его, не дав ему возможности произойти самопроизвольно. Но если я сумеюпозволить себе сохранить чувство этого момента, когда, как раз в конце выдоха,не существует ничего, я начинаю учиться тому, как освобождаться. В течениекраткого мгновенья я никто, я живу без туго связанной личности. Уменьепозволить каждому мгновенью принять таким образом новую форму в огромнойстепени помогло мне в работе с людьми, приходящими ко мне с главными вопросамии переходами своей жизни.

Глава17

ЭдвардПодволл

ОТКРЫВАТЬ ИСТОРИЮДУШЕВНОГО ЗДОРОВЬЯ ПАЦИЕНТА

Эдвард Подволл – психоаналитик, бывший директорбольницы в шт. Мэриленд. В настоящее время – руководитель программысозерцательной психологии в институте им. Наропы; работает над книгой оприменении буддийской психологии для лечения психозов.

Существует два вида психологической истории,которую мы узнаем во время психотерапевтической работы с людьми. Один ее вид– это история болезни,история разочарования, упущенных случайностей, неосуществленных надежд инереализованных возможностей во взаимоотношениях. Такая история неврозаобладает особым принудительным качеством, способным свести терапевтическиевзаимоотношения к бесконечным мелочам, к выискиванию причин нарушения развития.Здесь подразумевается вопрос: "Когда дело пошло неправильно" Это повествованиенередко наполнено страхом, чувством вины, порицанием и агрессивностью; ононапоминает историю воюющих народов, где в бесконечных повторных циклахоскорблений и территориальной мести одна война неумолимо вызывает другую. Нитиэтого повествования связывают множество воспоминаний и объяснений того, почемуодно событие следует за другим, как случилось, что мы вступили на тот путь, накотором находимся.

С другой стороны, в эту историю неврозапрочно включена история другого рода – история душевного здоровья. Этаистория эпизодична и нередко представляется мимолетной и едва заметной. Этоистория пробужденности, достоинства и терпенья; часто люди, впадая в отчаянье,забывают ее. Для того чтобы постичь историю душевного здоровья, нам необходимылюбознательность и усилие взглянуть дальше непосредственной видимости. Когдапсихотерапевт устанавливает прямую связь с пробужденным состоянием и проявляетинтерес к истории душевного здоровья, могут возникнуть взаимоотношения иноготипа – взаимоотношенияобоюдного понимания и доверия, основанные не на зависимости, не на надежде,даже не на памяти.

Возникает вопрос: "Как установить связь систорией душевного здоровья Что нужно искать" Есть некоторые знаки и события,служащие опознавательными отметками, и они характеризуют пробужденность идушевное здоровье в жизни человека; но едва ли удастся их узнать, еслипсихотерапевт прежде всего не пережил их и не установил в самом себе. Вотпочему личная дисциплина медитации внимательного сознавания может приобреститакую важность для развития самого психотерапевта. Только при помощирассмотрения переживаний пробужденности в нашей собственной жизни мы можемузнать и понять их у других людей. Практика медитации представляет собой самыйпрямой путь изучения природы нашего собственного ума. Это процесс настройки,делающий нас более чувствительными к психологическим и межличностнымпереживаниям.

Благодаря подобной подготовке начинаетразвиваться естественная любознательность по отношению к душевному здоровьюдругого человека, и мы начинаем чувствовать тяготение к этому вопросу. Тесобытия, которые мы сначала видим происходящими в нашем собственномпереживании, а затем в переживании другого человека, представляют собойглубинный инстинкт, направленный к пробужденности. Впервые он ощущается в видепроблеска; а из этой вспышки может возникнуть огромная любознательность. Мынаходим, что этот инстинкт так же силен и вездесущ, как и любой инстинкт изчисла описанных Фрейдом и его учениками.

В то время как в большинстве своем другиепобуждения оказываются состоящими из стремления к личной безопасности, ксамовыражению или к удовольствию, инстинкт, направленный к пробужденности,представляет собой потребность проникнуть сквозь постоянный цикл самооправдания"я" и самовозвеличивающих грез. Наиболее тонкий аспект истории душевногоздоровья заключен в том, как мы работаем с этим инстинктом. Его признакипроявляются в самой жестокой психопатологии, как и в умеренном неврозе. Отвыбора пациента зависит развитие или отсутствие развития этого инстинкта; а надолю терапевта выпадает поощрение и обогащение самого развития.

Мы всегда поражаемся, видя, как погруженныев глубокое отчаянье люди, замкнувшиеся в галлюцинаторном мире, оказываютсяспособны внезапно освободиться от хватки иллюзии в моменты общего кризиса,например во время пожара в больнице. В менее драматическом свете мы видиммножество людей, которые, несмотря на собственное смятение, во время кризисадействуют в состоянии пробужденности, может быть выказывая себя при этом "снаилучшей стороны". Что-то позволяет им незамедлительно отбросить свои пустыезаботы и действовать правильно, пожалуй даже разумно.

Здесь может оказаться полезным краткийпример из клиники. Человек, находящийся в состоянии приближающегосяманиакального возбуждения, проявляет в своих идеях, рассказах, анекдотах,воспоминаниях и планах качество лихорадочности. Давление его слов таково, чтоего трудно слушать, трудно следить за ходом его мысли. В какой-то момент мытеряем нить разговора. И вслед за этим часто в потоке мысленных процессовпациента возникает спонтанный разрыв. Его смущение проявляется в вопросе: "Гдеже я" Затем происходит довольно мучительный возврат к пункту разрыва, ипроцесс эскалации начинается заново.

Это естественное ощущение приходитвследствие понимания, что мы слишком углубились в мир своих грез: имеет местовнезапное пробуждение – и затем мучительные попытки решить, по какому пути идти дальше.Все это зачастую происходит настолько быстро, что мы замечаем происходящеетолько после самого факта. Приведенный выше пример взят из курса психотерапии,пройденного одним талантливым музыкантом. Его музыкальная дисциплина состояла вособых упражнениях; во время курса психотерапии он, казалось бы, полностьюпоглощенный чтением нот с листа, тем не менее был буквально захлестнут сложнымпотоком беспокойных и самоосуждающих, однако захватывающих мыслей. Музыкальнаядисциплина, позволявшая ему прерывать грезы "я", грезы блуждающего ума,постепенно распространилась и на другие сферы жизни. Периоды спонтанноговозвращения от "полета идей" во время сеансов психотерапии стали учащаться иувеличиваться по времени. Он понял, что всегда обладал скрытой способностьюосвобождаться от мыслительных стереотипов, даже будучи ребенком. Он началприобретать уверенность в том, что не находится в зависимости от своихмыслительных процессов. Пациент стал способен использовать давление цепнойреакции мыслей в качестве внезапного напоминания. Благодаря этому он смог лучшеотличать грезы от реальности. Затем он научился концентрировать усилия длявозвращения к первоначальному пункту, и наконец сделал следующий шаг началнепосредственную работу со своей двадцатилетней привычной склонностью, стяготением к маниакальному состоянию ума. Это пример острого, разумногокачества душевного здоровья, которое способно иногда проявляться даже средипсихопатологии.

Некоторые признаки истории душевногоздоровья можно узнать как в развитии, так и в нынешнем переживании всехневрозов и психозов.

Отвращение

Прежде всего существует признак отвращения:это фундаментальная отчужденность, чувство крайнего неудовлетворения своимобразом жизни. Оно может длиться лишь краткий миг, но может продолжаться ицелыми годами. Человек просто болен; его утомили непрекращающиеся мечты,надежды и страхи, замкнутый цикл привычных стереотипов мышления и действия.Пациент в той или иной форме как бы заявляет: "Я устал от этого, потому чтовижу вещи насквозь". Для такого распознавания требуется одно лишь мгновеньеясности, свидетельствующее об активном разуме. Способность распознать тообстоятельство, что в нашей жизни что-то могло быть иным, означает, что мы намгновенье увидели что-то по-иному. Где и когда это произошло И как мы могли быдовести это переживание до конца Может быть, оно появилось во взаимоотношенияхс дедом, с учителем, с самими собой в какой-то особый год в школе Оно можетзаключать в себе тонкие или подсознательные различия между тем, что здорово, итем, что нездорово, и часто возникает на высоте самого невроза.

Не имеющее названия чувство вины можетразвиться потому, что мы оказываемся не в состоянии жить согласно болеездоровым представлениям. Именно в такие мгновенья безумный Джон Персивэл гляделв зеркало и терзал себя словом "Лицемер!", которое позже звучало эхом в егогаллюцинациях. Точно так же любой отпечаток события или момента пробуждения вистории душевного здоровья можно исказить и превратить в драму агрессивности.Таково наше основное извращение – мы отворачиваемся от разума. Но с помощью психотерапевта не будетнеобходимости заходить в ситуации так далеко.

Именно это чувство отвращения обычноприводит человека к психотерапевту. Очень рано в психотерапевтическихвзаимоотношениях, во время первоначального устремления к душевному здоровью,обострение распознавания того, что является здоровым, и того, что являетсянездоровым, может принять форму символических действий, таких, как отказ откурения, от хронической привычки грызть ногти или от навязчивой мастурбации.Эти поступки наиболее вероятны тогда, когда пациент признал, что подобныезанятия бессмысленны, что они обладают качеством поглощенности или транса.

Превыше "я"

С момента возникновения отвращения возникаетсильное желание выйти за пределы чувства "я". Это желание может полностьюпроявиться в одно мгновенье или в течение нескольких месяцев. Например, вовремя кризиса пациент часто утверждает: "Я больше не знаю, кто я такой;когда-то я знал это, а сейчас не знаю". Так может случиться после толчкапробуждения от маниакального состояния, от психотических заблуждений или отосна. В моменты депрессии больной может утверждать: "Я более не знаю себя; япотерял себя".

Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 37 |    Книги по разным темам