Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 |   ...   | 54 |

Философская этика совсем не интересовалась проблемой ада.Проблема эта существовала только для религиозной этики. Между тем как ад естьне только конечная проблема этики, но основная ее проблема, без решения которойэтика остается поверхностной. Можно поражаться, как люди мало думают об аде имало мучаются о нем. В этом более всего сказывается человеческое легкомыслие.Человек способен жить исключительно на поверхности, и тогда не предстоит емуобраз ада. Потеряв сознание вечной и бессмертной жизни, человек освободил себяот мучительной проблемы ада, сбросил с себя тяжесть ответственности. Мы сразуже тут сталкиваемся с нравственной антиномией, которая, по-видимому,рационально неразрешима. Душа ведет внутренний диалог с самой собой об аде, и вэтом диалоге ни одна из сторон не побеждает окончательно. В этом всямучительность проблемы. Современное отрицание ада делает жизнь слишком легкой,поверхностной и безответственной. Утверждение же ада лишает нравственную идуховную жизнь смысла, ибо вся она протекает под пыткой. Идея есть пытка,пыткой же человека можно к чему угодно принудить. Но то, к чему человекпринужден пыткой, страхом адских мук, лишается ценности и значения, не естьнравственное и духовное достижение. На эту сторону идеи ада не было обращенодостаточного внимания. Все, что делает человек из страха ада, а не из любви кБогу и к совершенной жизни, лишено всякого религиозного значения, хотя впрошлом этот мотив был наиболее использован для религиозной жизни. Еслисуществует ад и угрожает мне, то бескорыстная любовь к Богу для меняневозможна, то я определяюсь не стремлением к совершенству, а стремлениемизбежать адских мук. Ад делает человека утилитаристом, гедонистом иэвдемонистом, лишает его бескорыстной любви к истине. Была глубокая правда утех мистиков, которые выражали согласие на адские муки и гибель во имя любви кБогу. Ап. Павел соглашался быть отлученным от Христа во имя любви к братьям.Этот мотив был в квиетической мистике, у Фенелона, и осужден он былкатолическим эвдемонизмом и утилитаризмом. Особенно замечательно это у Марии деВаллэ, которая соглашалась принять адские муки во имя спасения одержимыхсатаной и обреченных на гибель.<<129>> Мистики всегда возвышалисьнад религиозным утилитаризмом и эвдемонизмом, который проникнут ужевульгаризированной идеей ада, и мотивы страха перед адом и гибелью и жаждаспасения и блаженства - совсем не мистические мотивы. Идея вечного блаженства ивечных мук, спасения и гибели остается экзотерической идеей, преломлениемоткровения божественной жизни в социальной обыденности. В религии, стоящей подзнаком социальной обыденности, всегда есть утилитарный элемент. Свободна отнего лишь мистика, возвышающаяся до бескорыстия. Спасение от вечной гибелисовсем не есть последняя истина, это есть лишь утилитарная и вульгаризированнаятранскрипция истины об искании Царства Божьего, о любви к Богу и достижениисовершенной жизни, о теозисе. Это нисколько не снимает самой проблемы ада и непритупляет ее мучительности. Так звучит голос лишь одного из говорящих вовнутреннем диалоге души. Но сейчас же начинает звучать и другой голос иукрепляет непреодолимо антиномическое отношение к аду. Ада нельзя допустить, оннеприемлем для нравственного сознания, и ада нельзя просто отрицать, ибоотрицание это покупается игнорированием несомненных ценностей. Очень легкоотрицать ад, отрицая личность и своб 1000 оду. Ада нет, если личность непринадлежит вечности. Ада нет, если человек не свободен и может быть принужденк добру и к раю. Идея ада онтологически связана со свободой и личностью, а несо справедливостью и воздаянием. Как это ни парадоксально звучит, но ад естьнравственный постулат свободы человеческого духа. Ад нужен не для того, чтобывосторжествовала справедливость и злые получили воздаяние, а для того, чтобычеловек не был изнасилован добром и принудительно внедрен в рай, т.ае. вкаком-то смысле человек имеет нравственное право на ад, право свободнопредпочесть ад раю. В этом скрыта вся нравственная диалектика об аде.Оправдание ада на почве идеи справедливости, которое мы находим у св. ФомыАквината и Данте, наиболее возмущающее и наименее углубленное. Ад диалектическиопределяется не справедливостью, а свободой. Ад допустим в том смысле, чточеловек может захотеть ад, предпочесть его раю, может себя лучше чувствовать ваду, чем в раю. В идее ада выражается острое и напряженное чувство личности, еенеистребимости. Вечная гибель личности и есть ее пребывание в себе самой, еенерастворимость, ее абсолютное одиночество. Ад и заключается в том, чтоличность не хочет от него отказаться. Пантеистическое растворение иисчезновение личности в Боге, конечно, отменяет идею ада, но оно означаетотрицание личности. Такова онтологическая основа идеи ада. Всякая оценка естьуже начало ада, она есть исходная точка разделения на два царства, и одно изэтих царств есть адское царство. И вся проблема в том, как избежать ада, неотказываясь от оценки и различения. У таких людей, как Бл. Августин, как Данте,мы видим пафос разделения, уготовляющего ад. Но борьба против ада означает непрекращение борьбы против зла, а доведение ее до конца. Весь вопрос в том, естьли ад добро, как думают "добрые" защитники ада.

Во внутреннем диалоге об аде, в раскрывающейся тутвнутренней диалектике душа становится то на субъективную, то на объективнуюточку зрения, то изнутри, то извне на эту проблему смотрит. И отсюда рождаетсяпротиворечие. На ад можно смотреть с точки зрения человеческой и с точки зрениябожественной. И вот когда смотришь на ад с точки зрения Бога, объективируя его,то ад непонятен, недопустим и возмутителен. Невозможно примириться с тем, чтоБог мог сотворить мир и человека, предвидя ад, что он мог предопределить ад изидеи справедливости, что он потерпит ад как особый круг дьявольского бытиянаряду с Царством Божьим. С божественной точки зрения это означает неудачутворения. Ад объективированный, как особая сфера вечной жизни, совершеннонетерпим, немыслим и просто несоединим с верой в Бога. Бог, сознательнодопускающий вечные адские муки, совсем не есть Бог, он скорее походит надьявола. Оправдание ада как воздаяния злым, утешающее добрых, есть сказка длядетей, в нем нет ничего онтологического, это взято из социальной обыденности сее наградами и наказаниями. Идея вечного ада как справедливого воздаяния заложные догматические мнения и ереси есть одно из самых жалких и безобразныхпорождений торжествующей социальной обыденности. С точки зрения объекта, сточки зрения Бога, никакого ада быть не может, и допустимость ада означала быотрицание Бога. Но все меняется, когда вы становитесь на точку зрения субъекта,человека. Тогда звучит другой голос, и тогда ад оказывается понятным, он дан вчеловеческом опыте. И нравственное возмущение человека начинается лишь тогда,когда ад объективируется и утверждается из Бога и как бы в Боге, а не изчеловека и как бы в человеке. Ад принадлежит целиком сфере субъективной, а необъективной, он в субъекте, а не в объекте, в человеческом, а не вбожественном. Никакого ада как объективной сферы бытия не существует, этосовершенно безбожная идея, скорее манихейская, чем христианская. Поэтомусовершенно не возможна и не допустима никакая онтология ада. Построениеонтологии ада, т.ае. объективирование ада, и есть то, что вызывает против себясправедливое возмущение и восстание. Немыслимый как сфера объективного бытия,ад существует в сфере субъективной и означает 1000 опыт человека и путьчеловека. Ад, как и рай, есть лишь символы духовного пути. Опыт ада и естьзамыкание в субъекте, невозможность войти в объективное бытие, естьсамопогружение, для которого закрывается вечность и остается лишь дурнаябесконечность. Вечный ад есть порочное и противоречивое словосочетание. Ад естьотрицание вечности, невозможность войти в вечную жизнь и приобщиться квечности. Никакой адской и дьявольской вечности быть не может, может быть лишьбожественная вечность, вечность Царства Божьего, наряду с которой не может бытьникакого бытия. Но в субъекте, в замкнутой субъективной сфере может раскрытьсядурная бесконечность мучений. Опыт, из которого почерпнута идея вечного ада,дан в переживании человеком в субъективной сфере мучения как не имеющего концаво времени. В опыте этой нашей жизни нам дано переживать мучения, которые нампредставляются бесконечными, только такие мучения и представляются нам адскимии страшными, которые не на минуту, не на час или день, а на бесконечность. Ноэта бесконечность совсем не есть вечность и совсем не есть объективное бытие.Эта бесконечность определяется замыканием субъекта в своем одиноком мучении,невозможностью выйти из него в объективное бытие. Эта бесконечность мученийобъективно может продолжаться мгновение, часть или день, но ему даютнаименование вечных адских мук. Переживание вечных адских мук естьневозможность вырваться из замкнутости субъекта в своем мучительномпереживании. Ада нигде и нет, кроме как в призрачной, небытийственной, лишеннойвсякой объективности сфере замкнутости субъекта в самом себе, бессильного войтив вечность. Ад совсем не есть вечность, ад есть бесконечное продолжение вовремени. Адская мука именно временна, ибо находится в дурном времени, а совсемне вечна, совсем не означает пребывания в вечности иной, чем вечность ЦарстваБожьего. В аду те, которые остаются во времени и не переходят в вечность, в адуте, которые остаются в субъективной замкнутой сфере и не переходят вобъективную сферу Царства Божьего. Ад есть по существу призрачная,фантасмагорическая, небытийственная сфера. Но он может быть величайшейпсихологической, субъективной реальностью для человека. Ад есть фантасмагория,кошмарное сновидение, которое не может быть вечным, но может переживатьсячеловеком как бесконечное. Фантазмы, которые создаются в человеческих страстях,ввергают человека в ад. Так ткется призрачная ткань кошмаров и сновидений, откоторых человек не может проснуться в вечности, но которые именно потому немогут быть вечными. Ничего объективно-бытийственного в адских кошмарах человеканет. Совсем не объективная справедливость Бога определяет человека кпереживанию этих адских кошмаров и злых сновидений, а иррациональная свободачеловека, притягивающая к домирному небытию. Но небытие это принимает адскийхарактер после опыта бытия, после опыта жизни в Божьем мире. Переживание адскихмучений возможно для твари лишь поскольку в ней не померк окончательно образБожий, поскольку божественный свет освещает еще тьму злых фантасмагорий. Еслипредставить себе, что образ и подобие Божье окончательно померкнут ибожественный свет совсем перестанет светить, то адские муки прекратятся, топроизойдет окончательное возвращение в небытие. Окончательная гибель мыслималишь как небытие, уже не знающее муки. В адском мучении человека мучит не Бог,а мучит сам себя человек, но мучит себя Богом, Божьей идеей. Божественный светявляется источником мучений, как напоминание о том, к чему призван человек.Борьба против сил ада есть борьба за такую трезвость, силу и цельностьсознания, которые дают возможность проснуться в вечности от кошмарногосновидения, длящегося как бы в бесконечном времени. Адская фантасмагория естьпотеря цельности личности и синтезирующей силы сознания, но в ней продолжаютсуществовать и грезить разорванные клочья личности и продолжается раздробленноесознание личности. Эти разорванные клочья личности переживают абсолютноеодиночество. Освобождение от адского кошмара и мучительных грез, которые естьпребывание между бытием и небытием, есть или победа цело 1000 стного сознания(можно сказать, и сверхсознания) личности, возвращение ее к истинному бытию ипереход ее в вечность, или окончательное уничтожение раздробленного сознания ипереход к окончательному небытию. Человек идет от подсознательного черезсознание к сверхсознательному. Целостность и полнота достигаются лишь всверхсознательной жизни. Наша "сознательная" жизнь от рождения до смертизаключает в себе грозящие и сновидческие состояния, предвосхищающие адскийкошмар. Эти состояния создаются греховными страстями. В них сознаниераздроблено и искалечено непросветленным и непреображенным подсознательным. Нов жизни человека есть другие грезы и сновидения, в которых есть предвосхищениерая. В них приоткрывается жизнь сверхсознания, в которой подсознательноепреображается и поднимается вверх. Проблема ада как субъективной сферы естьпроблема соотношения подсознания, сознания и сверхсознания. Борьба против адаесть пробуждение сверхсознания, т.ае. духовной жизни. Иначе отношениеподсознания и сознания создает кошмарные и злые сновидения. Сознание само посебе не есть еще достижение цельности личности. А только достижением цельностиличности можно бороться с теми раздробленными клочьями сознания, которыеввергают в ад. Цельность личности исчезает в аду вследствие погружения изамыкания личности в себе, эгоцентризма, злого одиночества, т.ае. бессилиялюбить и достигнуть сверхсознательной цельности. Все это мы знаем и можемизучать по опыту нашей жизни, протекающей в средней, промежуточной полосесознания. В разложениях личности мы соскальзываем вниз, к кошмарным сновидениями грезам. Окончательное же пробуждение достигается той духовной трезвостью,которая ведет к свету целостного сверхсознания. Духовная трезвость и светлыйэкстаз одинаково говорят о наступлении такой цельности, которая сделаетневозможным возврат к кошмарному, адскому полубытию. Первоначальнаяподсознательная, стихийная цельность невозможна уже после возгорания сознания ипрохождения через раздвоение сознания. После этого возможно или движение вверх,в рай сверхсознания, или разложение и падение в адские состояния, сохраняющиеклочья сознания. Боль и мука связаны с сознанием, но сознание нельзя уничтожитьокончательно. Само возникновение сознания есть уже разорванность и сознаниемучиться о цельности. Но раздвоенность сознания может перейти в совершеннуюразорванность и в этой разорванности боль и мука усиливаются. Прекращение болии муки есть наступление сверхсознательной цельности или окончательногонебытия.

Pages:     | 1 |   ...   | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 |   ...   | 54 |    Книги по разным темам