Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 |   ...   | 54 |

8. Пол, брак илюбовь. Проблема сексуальной и эротической этики -одна из самых трудных и самых глубоких проблем, наиболее метафизическая изэтических проблем. Этика пола наиболее находится под властью социальнойобыденности. И тут самая интимная сторона личности, совсем неуловимая извне, окоторой человек стыдится говорить кому бы то ни было, вместе с тем наиболеесоциально организована и регулирована. Это определяется тем, что последствиеминтимной половой жизни является деторождение, продолжение человеческого рода,т.ае. интимно-личное и совершенно несоциальное имеет социальные последствия.Поэтому в жизни пола происходит особенно трагический конфликт личности иобщества, фатальное столкновение личных и общественных судеб. Именно потому,что в жизни общества интимно-личное делается общественно регулируемым иличность должна отвечать перед обществом за чувства и действия, в которых нетничего социального и которые социально уловимы лишь в своих последствиях, нетобласти, в которую проникло бы столько лицемерия и в суждениях о которойпроявлялось бы столько трусости. Именно в своих суждениях о жизни пола людибывают наиболее трусливы и неискренни и наиболее терроризованы обществом. Междутем как суждение и оценки чистой этики должны быть освобождены тут от властисоциальной обыденности, т.ае. в принципе этика должна быть десоциализирована ииндивидуализирована. Первое, что нужно установить, это то, что для социальнойобыденности жизнь пола доступна лишь как факт физиологический и как фактсоциальный. Как факт физиологический, жизнь пола или влечет за собой детор 1000ождение и благополучное продолжение человеческого рода, или разврат иразложение рода. Как факт социальный, жизнь пола влечет за собой образованиесемьи, и она организуется в интересах общества и рода и в соответствии соструктурой общества. Но для социальной обыденности совершенно недоступноявление любви эротической, любви между мужчиной и женщиной. Она просто незамечает этого факта и свое суждение о нем подчиняет исключительнофизиологической и социальной точке зрения. Любовь по существу есть явлениенесоциальное и внесоциальное и не имеет никакого отношения к обществу и роду,это есть явление совершенно личное и связано исключительно с личностью. Междудвумя всякий третий лишний. Половая потребность связана с жизнью рода и потомупопадает в поле зрения социальной обыденности, которая регулирует еесоциально-родовые последствия. Но любовь никак не связана с родом и обществом,и о ней обычно ничего не говорят в традиционных этиках, которые лишь трактуютпроблему брака и семьи. Это поразительно в христианской литературе и у учителейцеркви, которые не заметили феномена любви и ничего не сказали интересного о еесмысле. Поразителен низкий уровень всего, что написано в литературесвятоотеческой, у христианских теологов о браке и семье. Трактат св. МефодияПатарского "Пир десяти дев" жалок и банален. Это есть наполовину описаниефизиологических процессов, наполовину восхваление девства. Но никакихуглублений проблемы пола и брака нет. Трактат Бл. Августина невозможно читать,таким духом мещанства от него разит.<<120>> В сущности, трактаты ополе и браке Бл. Августина и других суть трактаты по организации родовой жизнии очень напоминают трактаты по скотоводству. Личная любовь, личная судьбасовершенно отсутствуют в этих трактатах. О феномене любви, который совершенноотличается и от феномена физиологического удовлетворения полового влечения, иот феномена социальной организации жизни рода в семье, никто и не упоминает.Феномен любви, по-видимому, отнесен к сфере поэзии и мистики, вызывающей к себеподозрительное отношение. Хотя жизнь пола оставалась для христианской мыслиисключительно фактом физиологическим и социальным и отнесена была к жизни рода,а не личности, христианская церковь установила таинство брака. Таинство жевсегда связано с интимной жизнью личности. И на этой почве возникает вхристианском мире величайшая трагедия. Жизнь личности оказывается принесенной вжертву жизни рода и общества. В самой природе таинства брака есть неразрешимаяпроблематичность и несоответствие с другими таинствами. Остается непонятным, вчем материя таинства брака.

Церковь совершает таинство брака, связывающее судьбулюдей, над любым мужчиной и над любой женщиной, которые внешне и формальнокажутся свободными и внешне и формально выражают свое согласие на брак. И дляцеркви, как и вообще для общества, оказывается совершенно неуловимой инепроницаемой интимная, сокровенная жизнь личности в этом отношении. Церковьвенчает семнадцатилетнюю девушку и семидесятилетнего старика, за которогородители выдают ее замуж насильственно и по корыстным соображениям, ей нужнотолько формальное согласие, которое может быть неискренним и выраженным изстраха. Церковь не имеет никакой возможности определить, не любит ликого-нибудь другого один из брачащихся, не связан ли он с ним уже внутренне.При этих условиях бракосочетание оказывается сплошь и рядом формальным обрядом,лишенным духовного содержания, но имеющим роковые последствия в жизни людей.Единственное, что действительно глубоко и мистично в венчании, это чтобракосочетание уподобляется несению венцов мученических.

Ибо поистине в бракенастоящем, имеющем смысл, брачащиеся должны нести тяготы друг друга ипретерпевать мучение, ибо жизнь на земле всегда мучительна. И истинная любовьмучительна и трагична. Но бракосочетание сплошь и рядом оказывается ловушкой, вкоторую люди попадают или вследствие совершенного над ними насилия, или покорыстному расчету, или по легкомыслию и минутному увлечению. И отрицаниеразвода, которое с особенной настойчивостью проводи 1000 т католическаяцерковь, есть одна из самых больших жестокостей в жизни людей, принуждающихжить во жи, в лицемерии, в насилии, в профанации самых интимных человеческихчувств. Брак как таинство, брак мистический по своему смыслу вечен инерасторжим. Это - безусловная истина. Но большая часть человеческих браков неимеет мистического смысла и не связана с вечностью. И это христианское сознаниедолжно признать. Особенно неубедительна ссылка на Евангелие, в котором якобыговорится о нерасторжимости брака. В Евангелии всегда открывается абсолютнаяжизнь, в нем нет ничего относительного, но абсолютность эта всегда естьраскрытие Царства Божьего, а не внешняя норма и закон для нашей жизни.Отрицание развода есть законничество, законническое понимание христианства. Итут поражает, как по-разному истолковывается евангельское учение о поле и бракеи евангельское учение о собственности и богатстве. Брак понимают как абсолютныйи нерасторжимый и превращают это в закон социальной жизни. И для обоснованиятакого понимания ссылаются на евангельский текст. Но ведь с не меньшимоснованием можно ссылаться на евангельские тексты для абсолютного отрицаниясобственности и богатства и для утверждения бедности. Это совершенно одинаковаяабсолютность, абсолютность Царства Божьего, где мистический по своему смыслубрак вечен и нерасторжим и где нет собственности, нет рабства у материальныхбогатств. Но истолковывать так евангельское учение о собственности, обобязательном отречении от богатства и о бедности побоялись. И скрепилисоциальную форму семьи с социальной формой собственности. В действительностисемья как социальный институт очень связана с частной собственностью, и всегдаопасаются, что колебание принципа частной собственности вызовет колебаниепринципа семьи. Тут совершенно ясно, что социальная обыденность приспособляетевангельскую истину для своих целей. Учение о нерасторжимости брака и отрицаниеразвода есть учение социальной обыденности, никакого отношения к сокровеннойжизни личности не имеющее, в нем нет ничего мистического, оно совершеннорационалистично. Брак вечен и нерасторжим, но только как брак, который имеетвечную, а не социальную сущность, в которой достигается осуществлениеандрогинного образа человека, в котором суженый находит свою суженую, т.ае.вечность и нерасторжимость брака есть истина онтологическая, а не социальная.Брак есть таинство, но только как брак, содержанием которого является любовь,любовь, обладающая онтологической реальностью, а не преходящая влюбленность ивлечение. Таинство брака есть таинство онтологическое, а не социальное. Нотогда основным свойством подлинного брака и подлинной любви является свобода.Всякое социальное принуждение и насилие лишает характер соединения людейтаинственного и мистического смысла, данного лишь в любви, но любовь социальнонеуловима и неопределима, она неуловима и неопределима не только длягосударства, но и для церкви как социальной организации.

Вот почему брак и семья, основанные не на любви и не насвободе, должны быть признаны институтами социально-правового и экономическогохарактера, определяемыми законами социальной обыденности, и принципиальноотличаемы от таинства брака, решительно должны быть признаны не священными и немистическими по своему смыслу. Священна, таинственна, мистична лишь любовь,онтологическая любовь, единственная и вечная, ведущая в Царство Божье. Она естьявление совершенно другого порядка, чем физиологическая жизнь пола и чемсоциальная жизнь семьи. И этот мистический, священный смысл любви не раскрыт вцерковном сознании. Раскрытие его принадлежит творческой этике, и с ним связанатворческая этика, отличная от этики социальной обыденности. До сих пор жизньпола, брак и семья находились под властью das Man. Розанов, которого нужнопризнать величайшим критиком христианского лицемерия в отношении к полу, верноговорит, что в христианском мире, т.ае. в мире христианской социальнойобыденности, охраняется не брак, не семья, не содержание, не реальность, аформа, обряд бракосочетания, закон. Это есть чисты 1000 й номинализм,антиреализм и антионтологизм.<<121>> Нет области, в которой так быторжествовал номинализм, как в жизни пола и семьи. И с этим номинализмом изаконничеством связаны величайшие несчастья человеческой жизни, калечащие жизньличности во имя бессодержательных форм, во имя отвлеченных законов, во имяслов, из которых ушло всякое реальное содержание. Возвращение к реальностямимеет тут, как везде, освобождающее значение. И нужно этически приветствоватьосвободительный процесс в жизни пола и семьи, который для христианскогосознания означает совсем иное, чем для сознания нехристианского, означаетсовсем не провозглашение прав плоти. Аскеза в отношении к полу имеет высшеезначение в христианстве, и она может быть даже большей, чем было до сих пор. Ноэта аскетика есть дело личности, дело свободного духа, есть возрастаниедуховности, а не дело социального принуждения. Нужно разом внешне и социальноосвободить человеческую личность, а внутренне и духовно подчинить ее свободнойаскезе и раскрыть смысл любви. Духовное освобождение от рабства у похоти пола,унижающей достоинство человека, сублимирование бессознательных половых влеченийесть основное требование этики. Это духовное освобождение не достигается однойотрицательной аскезой, оно предполагает творческое направление половой энергии.Подлинная любовь есть самое могущественное средство против похоти пола, котораяесть источник рабства и падения человека. Достижение целомудрия через любовьесть достижение целостности, преодоление греховности пола, разорванности ираздвоения.

Сокровенная жизнь пола и половой любви есть тайна двухличностей. Всякий третий и все третье не может быть между ними судьей и неможет даже узреть реальности, здесь явленной. Это есть самая интимная ииндивидуальная сторона человеческой личности, которую личность не хочет открытьперед другими, а иногда скрывает и перед собой. Жизнь пола связана со стыдом, ив этом обнаруживается ее генезис от грехопадения. Стыд и ужас одного пола переддругим преодолеваются или положительно, любовью, т.ае. преображением стыда, илиразвратом, т.ае. утерей стыда. И вот трагизм половой любви заключается преждевсего в том, что сокровенное, тайное, интимное между двумя, только для этихдвух видимое и понятное, профанируется и делается публичным в социальнойобыденности. Нормально было бы, чтобы, кроме двух любящих, об этом не зналникто третий, не знало общество. Но половая любовь имеет последствия, которыеввергают ее в социальную обыденность и подчиняют ее законам, хотя она посущности своей не принадлежит социальной обыденности. Личное в поле длясоциальной обыденности неуловимо, но уловимо социальное в поле. И потому дляличности половая любовь трагична, она профанируется, отдается на суд общества,и в ней гибнут упования личности. Половая любовь профанируется не толькообществом, она профанируется и самой личностью, ее греховными страстями,влечениями и волнениями. Любовь есть взлет вверх, к вечности, и опускание вниз,во время, где она подвергается тлению и смерти. В любви есть смешение двухначал - небесного и земного, вечного и временного, Афродиты Небесной и Афродитыпростонародной. И элемент земной, временный и простонародный в любви подчиняетее социальной обыденности. Мимолетная влюбленность, связанная с преходящимвлечением, смешивается с любовью. И ввиду роковой связи любви с родом обществоначинает контролировать качество любви, что оказывается для него непосильным иимеет последствия, которые не имелись в виду. Только мистическая любовь,которая преодолеет в себе стихию рода и будет до глубины личной, окончательновыпадет из социальной обыденности и освободится от власти общества.Онтологически между двумя любящими третьим, высшим может быть только Бог, но необщество, не другие люди. Лишь греховность любящих ввергает их во власть другихлюдей и общества. Любовь, взятая в своем чистом элементе, в своейоригинальности есть феномен личный. Семья же есть феномен социальный. В этомнепреодолимый трагизм любви в этом мире, ибо подлинная любовь приходит в э 1000тот мир из мира иного. Половая любовь в социальной обыденности и образуетсемью. Формы семьи изменчивы, как изменчива социальная обыденность, на которойне почиет дух вечности. Консерватизм социальной обыденности не есть охранениевечного, но охранение временного. Моногамическая семья, которая представляетсявечной и неизменной формой, в действительности принадлежит времени и во временивозникла. До возникновения моногамической семьи были совершенно другие формы. Вэтом отношении Бахофен имел огромное значение, он один из первых показалсуществование первобытного полового коммунизма, из которого образоваласьмоногамическая семья лишь после пробуждения духа и личности.<<122>>Первая власть и господство принадлежали материнскому началу, и человечествопрошло через стадию матриархата. Так и должно было быть, ибо женское началоболее коренным образом связано с полом, чем начало мужское. Именно женскаястихия и есть стихия родовая по преимуществу. В мужском же всегда сильнееличность. Рабство человека у пола и рода есть рабство у женской стихии,восходящей к образу Евы. Только в женщине пол первичен, глубок и захватываетвсе существо. У мужчины пол вторичен, более поверхностен и болеедифференцирован в особую функцию. Поэтому в половой любви женщина талантливее игениальнее мужчины. Pages:     | 1 |   ...   | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 |   ...   | 54 |    Книги по разным темам