Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 |   ...   | 54 | И от его духовного состояниябудет зависеть, направит ли он эту власть на созидание или на разрушение.Успехи техники, преодолевая границы времени и пространства, дают человекусовсем новое и жуткое чувство планетарности земли. Но это значит, что техникана известной стадии своего разв 1000 ития отрывает человека от земли, отматеринского лона и перенесет в пространства. Мировоззрение человека и егочувство жизни было очень тесно связано с землей. Человеку была свойственнаособенная теллурическая мистика. Человек из земли вышел и в землю долженвернуться. Это древнее, очень глубокое верование человека. Но вот техника навершине своей ставит человека перед совсем иной космической действительностью,совсем уже не связанной с землей, она переносит его в междупланетныепространства, она окружает человека новыми, ранее неведомыми энергиями,действие которых еще не изучено. Это и значит, что техника, машина имееткосмическое значение. Дух человеческий вечен и не зависит ни от каких открытий,но плоть зависит, и сращенность духа и плоти, казавшаяся вечной, можетразрушаться и меняться.

Последствия техники для жизни социальной и нравственнойдвойственны. С одной стороны, техника обозначала материализацию и механизациючеловеческой жизни, ослабление духовности. Но с другой стороны, техника имеет исовершенно другое значение, она есть дематериализация и развоплощение, и онараскрывает возможности большего освобождения духа. В этом вся сложностьэтической проблемы техники. Воплощенная красота, которая свойственна былапредыдущим эпохам, не знавшим еще таких успехов техники и такой власти машинынад жизнью, разрушается. Техника несет с собою смерть красоте, котораяпредставлялась вечной. В век техники невозможна уже великая архитектура. Машинаприобретает всеобщее значение и на все кладет свою печать, все себе уподобляет.Будучи выражением силы человека, она антропологически ослабляет человека,понижает его породу, уменьшает его органическую изощренность. Способы борьбычеловека переносятся из его организма на машину, и организм человека слабеет.Жизнь перестает быть связанной с землей, с растениями, с животными и делаетсясвязанной с машиной, с новой действительностью, которая представляется нам неБогом сотворенной. И дух человеческий должен найти в себе силу вынести этотпереворот и не допустить себя до рабства у этой новой действительности, долженнаправить приобретенное техническое могущество на созидание, а не наразрушение. Одним из последствий техники является то, что все, представлявшеесяраньше нейтральным, приобретает духовное и религиозное значение. Техниканейтральна лишь на известной ступени своего развития. На более высокой ступениона теряет это нейтральное значение и может превратиться в магию, магию черную,если дух не подчинит ее высшей цели. Техника на вершине своей может привести куничтожению большей части человечества и даже к космической катастрофе.Духовное и нравственное состояние человека, владеющего неслыханной силойтехники, приобретает решающее значение. Природа была сначала населена богами,потом в ней начали видеть темную силу и наконец совершенно ее нейтрализовали,как то было в новой истории. Но техника ставит человека перед новой природой итребует нового к себе отношения, совсем уже не нейтрального. Власть человеканад стихийной природой может служить или делу Божьему, или делу дьявольскому,но она не может уже быть нейтральной. И потому необходима этика техники,этизация всего нашего отношения к технике. Это особенно остро чувствуется вэтике войны. Техника может стать могучей силой разрешения социального вопросакак вопроса о преодолении голода, нужды и болезни. Именно техника решает тусторону социального вопроса, которая связана с отношением человека к природе.Это недостаточно предвидел Маркс, у которого не было воображения, котороепомогло бы ему предвидеть успехи техники в XX веке, и он был слишком погружен вограниченную действительность середины XIX века. Для него социальный вопросрешался прежде всего классовой борьбой, столкновением классовых интересов иразжиганием классовой ненависти. Поэтому он умалял и почти отрицал нравственнотворческую и технически творческую сторону социального вопроса. Само развитиетехники было для Маркса лишь подчиненной функцией социально-классовыхпроцессов. Этика техники делается одной из важных, не разработанных еще с 1000торон этики вообще. Это есть космическая сторона этики. Этика творчества должнапризнать успехи техники положительной ценностью и благом, обнаружениемтворческого призвания человека в мире и свободы его духа. Но этика должна иясно увидеть, что техника несет с собой величайшие опасности нового порабощенияи унижения человеческого духа. Это значит, что нужно пробудить напряженнуюнравственную энергию в отношении к технике, преодолеть нейтральное отношение кней. Этически несостоятельна и недуховна та точка зрения, котораяпротивопоставляет технике первоначальную, старую "природу" и "землю", которойчеловек должен оставаться подчиненным. "Земля" есть символ религиозный, номожет быть понята материалистически. И нужно признать, что техника, уничтожаяряд иллюзий человека, порожденных слабостью и зависимостью, можетспособствовать преодолению религиозного материализма и достижению большейдуховности, так же как, с другой стороны, она грозит окончательнойматериализацией. В технике обнаруживается разделяющая и выявляющая сила длячеловеческого духа, и этически положительное отношение к технике неизбежнопредполагает аскезу в человеке, аскезу духа по отношению к похоти жизни,которой техника всегда готова служить. Техника имеет свою эсхатологию, обратнуюхристианской,- завоевание мира и организацию жизни без Бога и без духовногоперерождения человека.

Сложность социального вопроса как вопроса духовного еще втом, что должно всемерно стремиться к улучшению положения масс и к увеличениюсоциального значения труда, но не должно допускать господства масс надчеловеческой личностью, власти количества над качеством, преобладания ценностейматериальных над ценностями духовными. А это значит, что этически должна бытьсохранена духовная аристократия, как бы радикально ни решался социальныйвопрос. Демагогия, которая владеет массами через лесть и через уступку массамвысших ценностей и которая играет такую роль в революционных социальныхдвижениях, всегда означает предание количества качеству, извращение иерархииценностей, отречение от благородства во имя похоти власти. Массы могут житьлишь символикой - религиозной, национальной или революционной, и только такаясимволика вдохновляет их и поднимает над серой обыденностью. Массы живутэмоциями и аффектами. Идеи, понятия, теории существуют для них лишь как символыборьбы или мифа. Так, напр., в русской революции марксизм превратился в символи миф. Во французской революции в символ и миф превратилось философское учениео свободе, равенстве и братстве. Совершенно таким же символом и мифом являютсядля масс консервативно-национальные идеологии. Существует коллективное,социальное бессознательное, которым главным образом и живут массы. Древниеинстинкты, действующие в коллективном бессознательном, выражают себя всимволах, в символических образах, концентрирующих социальную энергию. Впсихологии толпы всегда освобождается коллективное бессознательное. В символахи мифах, которыми вдохновляется толпа, всегда обнаруживаются бессознательныеэротические состояния, которые ищут для себя предмета. В психологии масссознание играет ничтожную роль, и управлять массами можно только черезбессознательное. В массе личность всегда ослаблена и понижена в своем качестве,она подчиняется социальной обыденности, хотя бы эта обыденность переживалаэкстатическое состояние. Массами можно властвовать через вдохновляющую ихсимволику. Но эта символика может быть более глубокой и связанной сонтологическими реальностями, а может быть бесстыдной демагогией. Толькоустойчивая, опирающаяся на предание религиозная символика отличается большейглубиной и большей связью с онтологическими реальностями. Жизнь масс можноорганизовывать и направлять лишь религиозно. Все другие символы, организующие инаправляющие жизнь масс, оказываются демагогией, апеллируют к низким инстинктами интересам. Но и религиозную символику можно превратить в орудие демагогии иможно через нее разжигать низшие инстинкты. В этом сложность и мучительностьэтики масс. Фанатизм и разъяренность личности на почве тех или иных 1000верований возможны только потому, что существуют массы, и без них ониневозможны. В фанатизме и разъяренности действует коллективное бессознательное,и они движутся коллективной символикой. Индивидуальное бессознательное само посебе не создает фанатизма и разъяренности, ибо это состояние требуетпитательной среды, которая дана лишь в жизни масс. Социализм создает своюсимволику для масс, подобную символике религиозной или национальной, и такжеспособен породить фанатизм и разъярение. Социализм стремится к рационализации,организации и регуляции социальной жизни, но опирается он на коллективноебессознательное масс, на массовые инстинкты и влечения, требующиеудовлетворения. И он готов отдать духовную аристократию и качественные ценностикультуры на растерзание масс, движимых бессознательными инстинктами зависти,мести и злобы. Это есть этически низменная сторона революционного социализма. Вэтом он лишен чистоты, свободы и оригинальности нравственных суждений идействий. И потому социализм должен быть духовно облагорожен. Этически допустимлишь аристократический социализм. Нужно делать различие между "рабочим" и"пролетарием". Рабочий имеет священное значение, и всякий человек должен статьрабочим. Пролетарий же определяется ressentiment и есть ложная психология иложная идеология рабочего. "Буржуа" происходит из рабочего народа, и ценностьего есть ценность труда, трудовой инициативы и энергии. Но он изменил трудовомународу, ушел от него, создал класс, угнетающий труд. Ценность "аристократа"определяется тем, что он свободен от ressentiment, от обиды, что он получаетсвои качества даром. И тип "аристократа" имеет более вечное значение, чем тип"буржуа". Жизнь народных масс всегда погружена в коллективное бессознательное.Но коллективное бессознательное со своими инстинктами, эмоциями и аффектамидолжно быть сублимировано и облагорожено. Это и делает подлинная религиознаявера. Духовная жизнь имеет целостный характер, в ней синтезируются раздельныеэлементы душевной жизни. В бессознательном может быть больше цельности иправды, чем в сознании, которое вносит раздвоение и раздробление. Но эта правдаи целостность есть в бессознательном в том лишь случае, если оно освящено,очищено от ressentiment, облагорожено высшей духовной символикой. С точкизрения этики христианской и этики творческой решение социального вопросаозначает улучшение жизни масс, привлечение их к творческому процессу, подъемих, усиление значения труда, но не господство масс, не власть коллектива.Примат должен принадлежать духовному началу, потом следует экономика какреальный базис жизни и потом лишь политика, вечно служебная в отношении кэкономике.

Вечным в христианской этике является отношение к богатым ибедным. Оно раскрыто в Евангелии и не зависит от изменения социальных условий.Христианство, которое стоит за богатых и против бедных, есть величайшееизвращение и измена заветам Христа. Христианство вовсе не проповедует враждыбедных к богатым, и более всего чужда ему зависть богатого к бедняку. Визвестном смысле христианство признает привилегированное положение бедного.Категории "бедного" и "богатого" тут совсем не социальные, а духовныекатегории, они означают свободу от материальных благ мира или рабство у этихблаг. Но если ют, кому выпало на долю быть "богатым", легко становится рабомсвоего богатства, то "бедный", который лишен материальных благ, может статьрабом похоти богатства, одержимым завистью. Христианство утверждает культдобровольной бедности, в совершенстве осуществленной "бедняжкой Божьим" св.Франциском. И только христианство утверждает положительную ценность "бедности"и блаженство "бедности".<<119>> Менее всего знает такое отношение кбедности и богатству социализм. Социализм в своих преобладающих формах хочетбогатства и утверждает себя на похоти богатства и зависти к богатству состороны бедных. И при победе социализма бедные становятся богатыми и созлорадством готовы богатых сделать бедными. Социализму чужда аскетика.Евангельские теории богатства и бедности не переводимы на категор 1000 иисоциальные. И из абсолютной христианской правды о богатстве и бедности,раскрывающей Царство Божье, одинаково нельзя сделать ни того вывода, что"бедные", завистливые и мстительные, должны уничтожать "богатых", ни еще менеетого вывода, что не нужно социально улучшать положение "бедных" и ограничиватьвласть "богатых". Вопрос о социальном устроении более справедливом, при которомне будет ни непереносимой бедности по социальному положению, ни непереносимогобогатства, лежит в иной плоскости, чем духовный вопрос о "бедности" и"богатстве". Неверно было бы сделать и тот вывод, что христианство требуетравнодушия к социальному устроению и смиренного и послушного принятия данногосоциального строя. Никакого вечного и абсолютного по своему значениюсоциального строя не существует, он создается и изменяется людьми, он находитсяв состоянии текучести и имеет лишь временную и относительную устойчивость. Инельзя думать, что социальный строй будет изменяться и улучшаться, приближатьсяк большей справедливости всегда не мной, христианином, а другими людьми и чтоя, христианин, в каждое мгновение должен склоняться перед социальным строем,определенным другими. Совершенно очевидно, что и христиане должны участвоватьтворчески в изменении, реформировании и улучшении социального строя. Рабскоехозяйство не вечно, не вечно и капиталистическое хозяйство, если будетхозяйство социалистическое, то и оно не будет вечно. Все это относительныеисторические образования. И потому каждый стоит перед выбором, за что емустоять и что ему создавать. На каждом лежит ответственность за социальноеустроение, и потому никто не вправе определять свое отношение к социальномустрою как послушание данности. Человек призван к творчеству и в социальнойжизни. Но христианская этика требует социального реализма и враждебнасоциальному утопизму и социальной мечтательности. В основании социальногоутопизма лежит переживание древней хилиастической идеи и упования. Но истинноерелигиозное зерно хилиазма, связанное с наступлением Царства Божьего, всоциальных утопиях извращено и искажено. Совершенное общество мыслимо лишь всовершенном космосе, как преображение мира, как новая земля и новое небо, какНовый Иерусалим, как наступление Царства Божьего, но не как политическое исоциальное устроение в условиях нашей земли и нашего времени. На нашей земле, внашем времени все социальные достижения относительны и могут означатьулучшение, но не достижение совершенства.

Pages:     | 1 |   ...   | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 |   ...   | 54 |    Книги по разным темам