Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 31 |

Раннее насилие достоверно часто(p≤0.01) как врусской, так и (p=0.03) в чеченской выборках было совершено по отношениюк женщинам, выросших в дисфункциональных семьях. Достаточно большой процентженщин отвергало факт предыдущего насилия, что не всегда свидетельствует о егоотсутствии.

Таблица 15. Соотношение среднегрупповых показателей по факту перенесенногоранее насилия и достоверность их различий у русских и чеченскихженщин

	M	SD	SE	P
Русские	0.26	0.05	0.01	p≤0.01
Чеченские	0.28	0.18	0.03	p=0.03

В ряде случаев, вследствие вытесненияданный факт не осознавался или в силу диссоциативных расстройств осознавался,как насилие перенесенное кем-то другим. Отмечались случаи сокрытиясамого факта насилия, особенно, в ситуациях семейного насилия или насилияблизкими.

Семейные стереотипы и мифы онасилии

Кроме того, мы исследовали семейные стереотипы и мифы вотношении насилия, и как это влияло на отношение к собственному насилию уреспонденток.

Женщины, выросшие в неполных семьях спреобладанием женского воспитания (матери-одиночки, бабушки и т.п.) достоверночаще (p=0.03) подтверждали феминистскую теорию изнасилования, утверждая, чтонасилие по отношению к ним является способом утверждения власти, господства надмужчиной. Воспитанные в страхе, ненависти по отношению к мужчинам, не имеяперед глазами адекватной модели гендерных взаимоотношений, данная категорияреспондентов так или иначе стремились к установлению межполовых отношений. 18%респонденток (обеих этнических групп) свидетельствовали о том, что сознательно или бессознательностремились к сексуальному контакту, даже через акт насилия. Следует отметить,что именно у данной категории респонденток начало сексуальной жизни началось снасилия (7 русских и 6 чеченок), либо было инициировано самим респондентом (8русских и 4 чеченки). Достоверно чаще (p≤0.05) данная категория женщинпережила насилие в кругу близких или знакомых ей людей.

Также следует отметить, что респонденты(независимо от национальной принадлежности), выросшие в дисфункциональныхсемьях, с насильственными отношениями достоверно чаще (p≤0.05) отмечали, что насилиеявляется нормой отношений. Находясь постоянно в психотравмирующих условиях, уних искажалась картина мира, когда в восприятии жертвы ненормальныенасильственные условия естественными, такими, как у всех.45

Особого анализа заслуживают респонденты,выросшие в семьях с глубокими религиозными устоями и традициями (6.4% русскихи 74.7%чеченок). Данная категория достоверно чаще (p≤0.05) оценивала насилие каквозмездие за греховную жизнь, наказание (кара Божья) или мученичество.Чеченские женщины цитировали посланника Аллаха:Та, что повинуется своему мужу (отцу, дяде, брату), коль он повелит, и радуетего, коль он (на нее) посмотрит. Но мужчину никогда не будет радовать женщина,если она строптива, упряма, непокорна, а не смиренна и Абу Аль-Асуад АдДууали как-то раз сказал женщине своей: УКоль увидишь, что я злюсь, то угодимне. Коль увидишь, что возжелал тебя – угоди мне...Ф.

Респонденты выросшие в функциональных,здоровых семьях, получающие поддержку близких достоверно чаще(p≤0.05) оцениваютнасилие как зло, преступление против личности.

Семейная поддержка

Одним из основных ресурсов и факторов выходаиз травматической ситуации – является семейнаяподдержка. J. Waterman et. al. (1993 г.)отмечал, что немногие жертвы, имели психопатологическую симптоматику,вследствие сексуального насилия через пять лет после злоупотребления, еслиполучали поддерживающих близких, а их семьи отличались меньшей конфликтностью,редкостью открытых проявлений агрессии и гнева. В нашем обследовании быливыявлены следующие различия (см. табл 16.). Как видно из таблицы, в большинствеслучаев в обеих группах жертвы насилия не получали значимой поддержки втравматический для себя период времени.

Таблица 16. Наличие семейной поддержки уреспондентов

	Наличиеподдержки	Отсутствиеподдержки	Отсутствиеответа
Русские	49 (39.2%)	64 (51.2%)	12 (9.6%)
Чеченки	41 (36.9%)	44 (39.6%)	26 (23.4%)

Основными реакциями близких на насилиевыделены следующие реакции (см. табл.17).

Для дисфункциональных семей русскойвыборки достоверно чаще (р≤0.05) было характерно проявление равнодушия и пренебрежениясо стороны близких, кроме того респонденты говорили о том, что скрывают фактсвоего изнасилования, опасаясь наказания или повторного насилия в доме. Реакцииобвинения, угрозы по отношению к жертве достоверно чаще (р≤0.05) характерны для респондентовиз русских дисфункциональных семей. Важно отметить, что, как правило, обвиненияисходили со стороны матерей, которые сами неоднократно подвергались насилию,что подтверждает факт существования замкнутого круга насилия.

Таблица 17. Основные реакции на насилие со стороны ближайшего круженияреспондентов

	Реакции обвинения иугрозы по отношению к жертве	Сопереживанияжалость	Оказание реальнойпомощи	Равнодушие, отсутствиезнаний о факте насилия, пренебрежение
Русские	48 (38.4%)	13 (10.4%)	26 (20.8%)	38 (30.4%)
чеченки	39 (35.1%)	24 (21.6%)	19 (17.1%)	29(26.1%)

У русских женщин показатели, связанные соказанием реальной помощи, превышают аналогичные показатели учеченок.

Кроме того, отмечается и разница в видахоказываемой помощи. Так у русских, родственники вместе с жертвой насилияобращаются за помощью в медицинские, правоохранительные, социальные ипсихологические службы. Решение проблемы в Чечено-ингушской республикеограничивалось оказанием медицинской помощи (в случае необходимости), инаказанием насильника членами семьи или диаспоры.

Ситуация насилия.

Во многих исследованиях (J. Waterman etal., J. Goodwin) установлено, что тяжесть последствий травмыдетерминирована не тем, является ли насильник членом семьи или нет, а степеньюблизости отношений жертвы и насильника.

При описаниинасильника мы выявили следующее распределение(см. табл. 18):

Таблица 18. Описание насильника респондентами

	Родственник	Знакомый	незнакомый	Другойответ
Русские	29 (23.2%)	16 (12.8%)	68 (54.4%)	12 (10.8%)
Чеченки	3 (2.7%)	9 (8.1%)	72 (64.8%)	27 (24.3%)

Как видно из данных таблицы 18,преимущественное большинство респонденток в обеих выборках свидетельствовали отом, что претерпели насилие от незнакомого человека. Однако следует заметить,что эти данные не являются абсолютно достоверными, т.к. жертвы не ощущали себяв безопасности, проживая или находясь в ближайшем социальном окружении снасильником. Но возможны и другие случаи, вследствие которых, жертва неидентифицировала насильника. Известно, что в травматических ситуацияхнаблюдается ухудшение психических и когнитивных функций: расстройства внимания,сбора информации, доступа к релевантным воспоминаниям, которые связывают важныйсмысл происходящего с восприятием, суждением. Иными словами, нарушаетсяобычный, свойственный индивиду упорядоченный процесс направленного вовнеинструментального функционирования Эго. Это происходит как раз тогда, когда дляиндивида важно действовать с максимальной активностью, чтобы он смог, если несправиться, то хотя бы осознать свою проблему. Поэтому можно предположить, чтореспонденты в момент насилия могли не узнать своего насильника.

В ситуации изнасилования знакомым человекомдополнительным травмирующим фактором является разрушение доверия, котороенасильник, возможно, использовал для манипуляции жертвой. Посколькуобщение с насильником, в том числе и приведшее к надругательству, болеетесно вплетено в жизнь жертвы, чем в случае внезапного нападения незнакомца,пострадавшие чаще испытывают чувство вины в происшедшем, потерю самоуважения. Урусских жертв изнасилования знакомым значимо (p<0.05) выше показатель пошкале депрессивности по сравнению с пережившими насилие незнакомцем. Урусских изнасилованных знакомыми достоверно чаще (p≤0.05) уровень депрессии (пошкале BDI) оценивался как явно выраженная депрессия и уровень тревожности (пошкале MTAS) - как очень высокий. Наиболее высокие показатели по этим шкаламбыли характерны для женщин 14-21 лет.

Диаметрально противоположная ситуацияхарактерна для чеченских женщин. Чеченские женщины, изнасилованныенезнакомыми людьми достоверно чаще (p≤0.01) демонстрировали симптомыявно выраженной депрессии, и высокие показатели по шкале вторжения IES-R. В товремя, как изнасилованные проявляют высокие показатели по шкалам депрессии итревожности знакомыми лишь на уровне тенденции (р=0.07).

Респонденты, вошедшие в категорию далидругой ответ, как правило, описывали насильника на метафорическом уровне,преимущественно - Дьявол, Сатана, Монстр, Животное (как правило,характеризовались хищными животными). Кроме того, свои описания ониподтверждали рисунками этих существ. Невыносимые страдания, причиненныетравматической ситуацией, которую пережили респонденты во время насилия,приводит к некой диссоциации психики, вследствие чего нарушаютсяинтегрированные в норме функции сознания, осознания подлинности своего Эго илимоторного поведения, в результате которого определенная часть этих функцийутрачивается. В связи с тем, что состояние аффекта (гнев, страх, обида) оченьвелико и жертва не всегда способна вынести чувство ненависти к насильнику,происходит расщепление сознания, образ насильника воспринимается насимволическом уровне, посредством которого происходит дальнейшая идентификацияс агрессором и принятие его во внутреннем мире, перенося агрессию насебя. Стоит отметить тот факт, что респонденты обеих групп достоверно чаще(p≤0.05)демонстрировали самоповреждающие действия и поведение, саморазрушающие исамообвиняющие мысли, чувство вины. Отмечается положительная корреляция(r=0.32*) между восприятием насильника на символическом уровне и подобнымидиссоциативными проявлениями, характеризующие симптомами вторжения.

Между тем, респонденты обеих выборок,обращаясь за психологической помощью, пострадавшие от насилия знакомыми частоищут возможность более общих, диспозиционных изменений, в то время, как жертвынадругательства незнакомым человеком чаще нуждаются в конкретной, ситуативнойподдержке, связанной с научением справляться с последствиямитравмы.

Типичная ситуация насилия

При описании типичной ситуации насилия (см. табл.19) респонденты отмечали пенетрацию, принудительные ласки, оральныйконтакт и дополнительные способы, среди которых выделяли насильственнуюмастурбацию, видео- и фотосъемки с последующим насилием. Показатели описаниялтипичной ситуации насилия не продемонстрировали значимых различий ни поодному из показателей, что может свидетельствовать об отсутствии принципиальнойразницы в виде насилия для жертвы.

Таблица19.Описание типичной ситуации насилия

	Принудительныеласки	Пенетрация	Оральныйконтакт	Дополнительныеспособы
Русские	29 (23.2%)	49 (39.2%)	27 (21.6%)	20 (16%)
Чеченки	32 (28.8%)	61 (54.9%)	24 (21.6%)	12 (10.8%)

Последствия насилия

1. Физические повреждения послеситуации насилия

Таблица 20. Физические последствияреспондентов после ситуации насилия

	Отметили фактфизических повреждений	Отрицалиповреждения	Умолчали данныйфакт
Русские	71 (56.8%)	35 (28%)	19 (15.2%) Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 31 |    Книги по разным темам