Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 58 |

Было бы излишним напоминать об оченьвысоком качестве лаков и красок, изготавливаемых старинными способами.Восхитительные краски, использовавшиеся средневековыми художниками, не исчезли,как принято думать: я знаю во Франции одну рукопись, где приводится их состав.Но никто никогда не подумают о том, чтобы заимствовать и проверить эти способы.А ведь если бы современные художники прожили еще сто лет, они даже не узнали бысвоих полотен —настолько недолговечны используемые ими краски. Уже у Ван Гога желтые тонапотеряли, похоже, исключительную яркость, которая была так для ниххарактерна.

Если говорить о геологии, то я только укажуна тесную связь между медицинскими исследованиями и геологической разведкой.Широко практиковавшееся древними терапевтическое применение растений— то, что называютфитотерапией, —связано с возникновением новой науки — биогеохимии, которая занимаетсяобнаружением позитивных аномалий, касающихся следов металлов в растениях,указывающих на близость рудных залежей. Так, можно определить сродствоопределенных растений с некоторыми металлами, и эти данные могут бытьиспользованы как в плане геологоразведки, так и в области терапевтическоговоздействия. Это еще один характерный пример, который кажется мне наиболееважным в современной истории науки: сочетание различных научныхдисциплин.

Назовем еще некоторые направленияисследований и их промышленное применение: удобрения — обширная область, в которойдревние химики получили результаты, теперь вообще не известные. Я имею в виду,в частности, то, что они называли "эссенцией плодородия", — веществе, составлявшемся изнекоторых солей, смешанных с перегноем или продуктами егоперегонки.

Производство стекла в древности— обширный вопрос,еще плохо изученный: уже римляне делали стеклянные полы, и изучение древнихспособов приготовления стекла могло бы оказать драгоценную помощь в разрешенииультрасовременных проблем — таких, как добавление редкоземельных элементов и палладия, чтопозволило бы получить флуоресцентные трубки.

Что касается текстильной промышленности,то, несмотря на триумф синтетических тканей, или, скорее, именно благодаря ему,она должна была бы ориентироваться в направлении производства предметовроскоши: тканей очень высокого качества, которые могли бы, скажем, окрашиватьсяв соответствии с древними рецептами или же попытаться производить особую ткань,известную под названием "пилема". Это льняные или шерстяные ткани, обработанныеизвестными кислотами, которые противостояли железному клинку и действию огня.Этот способ был известен еще галлам и использовался при изготовлениикирас.

Учитывая, что облицовка мебели пластмассойстоит еще очень дорого, мебельная промышленность могла бы найти выгодноерешение, использовав древние способы внушительного увеличения сопротивлениядерева различным химическим и физическим воздействиям способом морения.Строительные предприятия могли бы быть заинтересованы в возрождении специальныхцементов, пропорции которых указаны в трактатах XV и XVI веков и которыеобладают характеристиками, значительно превосходящими характеристикисовременного цемента.

Наконец, не имея возможности настаивать наэтой проблеме, я указал бы направления физических исследований, которые моглибы иметь важные последствия. Я говорю о работах, касающихся энергии земногомагнетизма. В этом смысле есть очень древние наблюдения, которые никогда так ине были проверены, несмотря на их несомненный интерес".

Глава 4. Тайная власть.

На страницах истории засекречиваниетехнических достижений было одной из задач тайных обществ. Египетские жрецыревностно хранили законы планиметрии. Недавние исследования установилисуществование в Багдаде общества, хранившего секрет электрической батареи имонополию на гальванопластику две тысячи лет назад. В средние века во Франции иГермании, а также в Испании образовались гильдии техников. Посмотрите наисторию алхимии, посмотрите на секрет окраски стекла в красный цвет введениемзолота в момент плавки. Посмотрите на секрет греческого огня, где льняное масловзаимодействует с желатином, становясь предком напалма. Далеко не все секретысредних веков были раскрыты: секрет гибкого минерального стекла, простогоспособа получать холодный свет и т.д.

Точно так же мы присутствуем при появлениигрупп технических специалистов, хранящих секреты производства, идет ли речь отакой ремесленной технике, как изготовление гармони или стеклянных шариков, илио промышленной технике — такой, как производство синтетического бензина. На крупныхамериканских атомных предприятиях физики носят значки, указывающие их ранг истепень ответственности. Обращаться можно лишь к тому, кто носит такой жезначок. И клубы, и дружба, и любовь образуются внутри этих категорий. Таксоздаются замкнутые круги, очень напоминающие средневековые гильдии, в областиреактивной авиации, циклотронов или электроники. В 1956 г. пятеро китайскихстудентов, окончивших Массачусетский технологический институт, попросилиразрешения вернуться домой. Они работали не над военными проблемами, но тем неменее стало ясно, что они знают слишком много. Им запретили вернуться.Китайское правительство, желавшее заполучить этих просвещенных молодых людей,предложило, в обмен американских летчиков, находящихся в заключении пообвинению в шпионаже.

Наблюдение за техникой и научными секретамине может быть доверено полицейским. Или, вернее, специалисты службыбезопасности вынуждены сегодня изучать науку и технику, охрана которых импоручена. Этих специалистов учат работать в термоядерных лабораториях, афизиков-атомщиков —самим обеспечивать свою безопасность. Так что мы видим, как создается кастаболее могущественная, чем правительства и политические полиции.

Наконец, картина будет более полной, есливспомнить о группах техников, готовых работать на те страны, которые большеплатят. Это — новыенаемники. Это "продажные шпаги" нашей цивилизации, или кондотьеры в белыххалатах. Для них Южная Африка, Аргентина, Индия — вот заманчивое поледеятельности.

* * *

Перейдем к фактам, быть может, менеезаметным, но более важным. Мы увидим в них возвращение к эпохе Адептов. "Ничтов мире не может противостоять объединенным усилиям достаточно большого числаорганизованных умов", говорил доверительно Тейяр де Шарден Ж.Маглуару.

Более пятидесяти лет назад Джон Бьюкенен,игравший в Англии большую политическую роль, написал роман, явившийсяодновременно посланием тем, кто способен различить в нем скрытый смысл. В этомромане, не случайно озаглавленном "Энергетический центр", герой встречается свыдающимся и скрытным господином, который в тоне легком беседы во время гольфаведет речь, в достаточной мере сбивающую с толку: "... Если своды цивилизацииобрушатся, то, конечно, рухнет все здание. Но опоры прочны.

— Не такуж... Ведь их прочность со дня на день уменьшается. По мере того как жизньусложняется, ее механизм становится все более запутанным и все более уязвимым.Ваши так называемые санкции множатся в таком изобилии, что каждая из них— ненадежна. В эпохуобскурантизма была одна-единственная большая сила — страх перед Богом и Егоцерковью. Сегодня у нас множество маленьких божков, одинаково слабых и хрупких:вся их сила в нашем молчаливом согласии не подвергать сомнению ихмогущества.

— Вызабываете одно, —ответил я: — тотфакт, что люди на самом деле согласились поддерживать машину на ходу. Это то,что я сейчас назвал "цивилизованной доброй волей".

— Выкоснулись единственно важного пункта. Цивилизация — это заговор. Зачем была бы нужнаваша полиция, если бы каждый преступник находил убежище по другую сторонупролива, и чего стоили бы ваши курсы юриспруденции, если бы нашлись суды, непризнающие этих положений Современная жизнь — это не сформулированный договоримущих, чтобы поддержать их претензии. И их договор действителен до того дня,пока не будет заключен новый, чтобы содрать с них шкуру.

— Мы неоспариваем неоспоримого, — сказал я. — Но я представлял себе, что общие интересы заставляют лучшие умыучаствовать в том, что вы называете заговором.

— Я ничегооб этом не знаю, —сказал он, пометив. —Но действительно ли лучшие умы осуществляют эту сторону договора Посмотрите,как ведет себя правительство. Если учитывать все, то окажется, что намируководят любители и люди второго сорта. Методы нашей администрации привели бык краху любое частное предприятие. Методы парламента — вы уж меня извините — заставили бы устыдиться любоесобрание акционеров. Наши руководители хотят приобрести знание посредствомопыта, но они далеки от того, чтобы платить за знания ту цену, которую заплатилбы деловой человек; и когда они это знание приобретают, то у них не хватаетсмелости его применить. Где вы видите ту притягательную силу, которая заставилабы гениального человека продать свой мозг нашим правительствующим жрецам И темне менее, знание —это единственная сила, как теперь, так и всегда. Маленькое механическоеприспособление отправляет на дно целые флоты. Новая техническая комбинацияперевернет все правила войны. То же самое и с нашей торговлей. Достаточно будетнескольких небольших изменений, чтобы довести Великобританию до уровняЭквадора, или чтобы дать Китаю ключ к мировому богатству. Но мы не хотимдумать, что эти потрясения возможны. Мы принимаем наши карточные домики занерушимые укрепления.

Я никогда не обладал даром красноречия, ноя восхищаюсь им у других. Речь такого рода излучает болезненное очарование,некий род опьянения, которого почти стыдишься. Я был более чемзаинтригован.

— Но,видите ли, — сказаля, — первая заботаизобретателя —опубликовать свое изобретение. Оно становится неотъемлемой частью мировогознания, которое постоянно изменяется. Так произошло с электричеством. Выназываете нашу цивилизацию машиной — но она гораздо гибче, чеммашина. Она обладает такой же способностью приспособления, как живойорганизм.

— Я бы неспорил, если бы новые знания действительно становились всеобщим достоянием. Норазве это так Время от времени я читаю в газетах, что знаменитый ученый сделалвеликое открытие. Он подает отчет об этом Академии наук, о его открытиипечатаются фундаментальные статьи, газеты пестрят его фотографиями. Этотчеловек им ничем не угрожает. Он — только колесико в машине, он — участник договора. Считатьсянужно с людьми, которые остаются в стороне; это мастера открытий, которыеиспользуют свою науку только в тот момент, когда они смогут сделать это смаксимальным эффектом. Поверьте мне, самые великие умы — вне того, что называютцивилизацией.

Казалось, он на мгновение заколебался, апотом сказал: — Людискажут вам, что подводные лодки уже заставили отказаться от броненосцев и чтозавоевание воздуха свело на нет владычество на морях. Так, по крайней мере,заявляют пессимисты. Но неужели вы думаете, что наука сказала последнее слово,создав массивные подлодки или хрупкие аэропланы — Нет сомнений, что они будутусовершенствованы, —возразил я. — Носредства защиты от них будут прогрессировать параллельно. Он покачалголовой.

— Этомаловероятно. Уже теперь знание, которое позволяет создавать страшные орудияразрушения, намного превосходит оборонительные возможности. Вы просто видителюдей второго сорта, которые спешат завоевать богатство и славу. Подлинноезнание, опасное знание еще держат в секрете. Но поверьте мне, мой дорогой, оносуществует.

Он помолчал мгновение, и я увидел, как нафоне темноты расплывается неясным контуром дым его сигары. Потом он привел мненесколько примеров, не торопясь, словно опасаясь сказать лишнее.

Эти примеры меня встревожили. Они былиразличны: большая катастрофа, неожиданный разрыв между двумя народами, болезнь,уничтожающая большую часть урожая, война, эпидемия. Я не буду их пересказывать.Я в это не верил тогда, и еще меньше верю в это сегодня. Но в совокупности,изложенные этим спокойным голосом, в этой темной комнате, этой темной июньскойночью, они просто поражали. Если он говорил правду, эти бедствия не были деломприроды или случая, но были вызваны искусственно. Неведомые умы, о которых онговорил, действовали подпольно и время от времени выказывали свою силукакой-нибудь катастрофой. Я отказывался этому верить, но пока он развивал своипримеры, с удивительной ясностью показывая ход игры, у меня не нашлось ни словавозражения. В конце концов я не выдержал.

— То, чтовы описываете, — этосверх анархия. И все же она ни к чему не ведет. Чем руководствуются эти умы Онзасмеялся.

— Откудамне знать Я только скромный исследователь, и мои поиски дали мне в рукилюбопытные документы. Но от меня ускользают мотивы. Я только вижу, чтосуществуют гигантские антисоциальные умы. Допустим, что они презирают Машину.Если только это не идеалисты, которые хотят создать новый мир, или простолюбопытные, преследующие истину ради истины. Если бы я был поставлен переднеобходимостью сформулировать свою гипотезу, то сказал бы, что речь идет,скорее всего, как раз об этих двух последних категориях людей, потому чтовторые находят знания, а первые обладают достаточной волей, чтобы ихиспользовать.

Во мне пробудилось одно воспоминание.Как-то я был в горах Тироля, на лугу, залитым солнцем и усыпанном цветами. Там,на берегу потока, струившегося по камням, я завтракал после того, как все утрокарабкался по белым утесам. На пути я встретил немца, маленького человечка,похожего на школьного учителя, с благодарностью разделившего со мной моибутерброды. Он довольно бегло, хотя и неважно, говорил по-английски и оказалсяницшеанцем, пылко восстающим против установленного порядка. "Беда в том,— воскликнул он,— что реформаторы необладают знаниями, а те, кто ими обладает, слишком равнодушны, чтобы попытатьсяпровести реформы. Настанет день, когда знания и воля объединятся, и тогда мирустремится вперед".

— Вырисуете ужасную картину, — сказал я. — Но если эти антисоциальные умы так всемогущи, почему же они стольбездеятельны Какой-нибудь вульгарный полицейский агент, за спиной которогоМашина, может лишь посмеиваться над большей частью покушенийанархистов.

Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 58 |    Книги по разным темам