Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 47 |

Все науки собирают знания и посредствомпубликаций в журналах и книгах делают их доступными широкой общественности.Предметом знаний считаются достоверные явления, т. е. те, что происходят приопределенных условиях неизменно и действительно что-то объясняют, а ненаблюдаются случайно. Всему должны предшествовать системати­ческие исследования, в которыхгипотезы проверялись бы при помощи определенных методов. В первую очередь этовозможно в естествен­ных илиточных науках. В нихформулируются номотетические зако­ны,например, закон тяготения, когда после множества проведенных опытов делаетсявывод, касающийся общих закономерностей. В широ­ком смысле можно говорить обэмпирических науках (греческое слово empeiria соответствует слову лопыт), т.е. о науках, данные которых опираются на опыт и,следовательно, на наблюдение. Если наблю­дениям соответствуют точные показания, то мы говорим оточных науках, выводыкоторых оформляются в так называемых протоколах. Требующее объяснения положениевещей (Explanandum), таким обра­зом, определяется через объясняющее положение вещей (Explanans).За основу берется показание, отнесенное только к одному случаю. Если этопоказание подтверждается при повторных исследованиях, оно становит­ся выводом из всеобщейзакономерности. Следуя т. н. схеме Гемпеля-Опенгейма, мы используем гипотезу озаконе, которая при определен­ных обстоятельствах должна логически объяснить положение вещейтак, что лобъясняемое действительно будет объяснено посредствомлобъясняющего, в виде возобновляемых исследований по новой про­верке закономерностей.

Интерпретационные науки

В гуманитарныхнауках такого рода исследование невозможно.Будучи идеографическими дисциплинами они описывают только частное в его совершенном своеобразии,например, определенную историческую эпоху или поведение отдельной личности.Подобные явления мы уже не станем — как в случае естественных наук— считать иизмерять, а напротив, займемся отдельной личностью, попытаемся достичьэмпатии, чтобы понять, как она думает,чувствует и действует.

Гуманитарные науки имеют дело не сизмеримой вещественностью природы, а с изменчивыми субъективными переживаниямии индивиду­альнымдушевным складом человека. В соответствии с предметом их изучения — духовно-психическим образом— их метод являетсяне объ­ясняющим, апонимающим, истолковывающим, интерпретирующим. Мышление связано синтерпретацией произведения искусства или лите­ратурного текста. Наша цель— обнаружить, чтохотел сказать худож­ник, понять стоящий за строками текста смысл или сокровенное сообще­ние, которое скрыто за явно изображенным на картине.В этой работе принимают участие наша интуиция, фантазия, способностьсопережи­вать испособность входить в текст, пластику или живописное полот­но, что является важным условиемдля того, чтобы неочевидное сделать очевидным. Нагляднее всего это проявляетсяна примере изобразитель­ного и драматического искусства.

Художник творчески и образно работает,побуждаемый силой сво­его воображения. Выражение сознательно пережитой реальностипри­дает егопроизведению индивидуально-субъективный характер: это касается равным образом ихудожника, и зрителя. Только при условии общего исторического понимания можнопонимать художественное про­изведение, причем, импрессионистическая и экспрессионистическаяживопись демонстрирует нам, что субъективная реальность не всегда точносоответствует реальности объективной.

В литературоведении, а прежде всего вфилософии тоже занимаются интерпретацией, истолкованием. Большинство текстовэтих наук истолковывают стихи, рассказы и романы, интерпретируют мифы иреаль­ность(Watzlawick, 1976). При этом учитывается, какую именно инфор­мацию для людей как существродовых несут в себе мифы: интерпрета­ция становится, таким образом,учением о смысле (Rapoport, 1972) или истолкованием знаков (Есо,1972).

Герменевтика и феноменология

Мы оказались в области гуманитарных наук,которые, в отличие от естественных наук, не поддаются точным измерениям, но кобъективной реальности которых нам удастся приблизиться посредством нашегосубъективного понимания. Это вовсе не значит, что научный характер гуманитарныхнаук берется нами под сомнение,— просто мы имеем дело с двумя разными научными парадигмами. Вгуманитарных науках нередко удается довольно точно описать те или иныепроцессы. С дру­гойстороны, в естественных науках многие процессы описываются лишь приблизительно,как в современной атомной физике лишь с опре­деленной вероятностью. Зачастую физиквынужден прибегать к об­разности описывая, например, свойства электронов то как волну, токак частицу. История интерпретирует дошедшие до нас источники, изу­чая, допустим, образ жизникакого-то народа в глубокой древности. Однако источники могут склонять кошибочным умозаключениям, по­скольку толковать их можно по-разному. Скажем, название улицыБрандтштрассе можно объяснить тем, что в этом названии увекове­чили имя бывшего Канцлера Брандта.Однако не исключено, что име­ется в виду Брандт — бывший бургомистр какого-то маленького город­ка, или название улицы простонамекает на то, что много лет назад здесь случился большой пожар, или лес наэтом месте были расчищен посредством выжигания *. Убедительность той или инойинтерпретации подтверждается или опровергается дальнейшими исследованиями— изучениемисточников, раскопками и т. д.

Во всяком случае предположительная,интерпретация должна быть уточнена соответствующимидоказательствами. Неопределен­ные поначалу заключения могутполучить после новых раскопок изоби­лие вполне законных с научной точки зрения подтверждений. Ихсле­дует однакоподтверждать в дальнейшей исследовательской работе, что­бы можно было ручаться за ихлобъективность.

В арсенал гуманитарных методов наряду сгерменевтическим входит феноменологический метод. Феноменология — в широком смысле сло­ва — это учение о феноменах, т. е.о явлениях в том виде, в каком они предстают нашимчувствам. В узком смысле слова феноменоло­гия — это основанное Гуссерлемфилософское течение. Оно занима-

* Brand— по-немецкипожар.— Прим.перев.

ется феноменами, которые исследуются какданные сознания, как сущ­ности и как смысловые связи. Многочисленные представителифеноме­нологическойшколы (Husseri, Scheler, Heidegger, Reinach) через непо­средственное созерцание и интуициюстараются — и этосближает их с герменевтикой — прийти к знаниям, которые проистекают из непо­средственного переживания и устремлены кцелостности, смыслу и экзистенциальному пониманию. При этом наша фантазия исклонность создавать в психике представление о вещи используются так жеинту­итивно, как исами возникшие фантазии, которые подвергаются ана­литической проверке в соответствиис их собственной логикой (Hus­seri, 1900, 1901).

Феноменология, таким образом, не являетсяотбросившим всякое теоретизирование созерцанием. Она — определенный метод рефлек­сии, который подводит под непосредственное созерцание и интуицию критический фундамент. Чтобы понять человека, недостаточнопрони­кнуться егочувством, допустим, несчастной любви и вызванного ею страдания, вспомнив приэтом свою собственную любовь. Мы должны снова и снова перепроверять, поняли ли мы на основенашего личного воспоминания то чувство, которое испытывает другой. В противномслучае, легко возникают всевозможные недоразумения, для избежания которыхнеобходимо постоянно возвращаться к критической позиции.

В герменевтике (от греческоголhermeneutes —толкователь, разъясняющий) все обстоит точно так же. Если я знаком с ситуацией,о которой мне рассказывает другой, я могу сказать: Ага, так вот что тычувствуешь! Иногда для этого необходимы подробные рассказы, точ­но описывающие испытанныепереживания. Простое по обстоятельст­вам событие, например,автомобильную аварию с легкими поврежде­ниями, можно без труда понять изкороткого описания; напротив, сложные супружеские проблемы, трудности ввоспитании детей, запу­танные семейные ситуации без дополнительной переработки понятьневозможно. Еще труднее понять человека, рассуждающего о само­убийстве, пребывающего в состоянииглубокой депрессии, или того, кто говоря попростому, сдвинулся, а выражаясьпсихиатрически, стра­дает шизофренией.

Тем не менее, если мы достаточно терпеливыдля того, чтобы внима­тельно слушать, замечать полутона и действительно стараемсяпонять, что произошло с другим, мы сумеем выявить скрытую подоплекунепо­нятного преждеповедения. При этом мы должны методом проб иошибок снова и сновавысказывать свои догадки, и посредством заданныхсобеседнику вопросов проверять, соответствуют они реальности или нет. Тем самыммы оказываемся в знаменитом герменевтическом круге, где нашепредварительное понимание вводит нас в ситуацию собесед­ника. Понимание себя и пониманиедругого начинают взаимодейство­вать и приводят в конце концов к адекватному пониманию жизненнойситуации другого. (Гадамер, 1960).

Способности герменевтического пониманияиндивидуально различ­ны: если один без труда схватывает смысл современногостихотворения, то другому это не удается; один наслаждается, слушаяклассическую му­зыку,другой больше любит современную. Кто-то с большой легкостью понимаеталкоголика, кто-то —невротика или находит общий язык с психически больным. Здесь есть свои границы— границывоспри­ятия,понимания, чуткости, переработки восприятия, вкупе с опас­ностью ошибочных умозаключений,которые при герменевтическом методе обычно возникают тогда, когда истолкованиедается слишком рано, то есть когда пренебрегают необходимостью долго иинтенсивно входить в ситуацию другого.

Научная теория

В научно-теоретической перспективе мырассматриваем ландшафт наук извне, подобно тому как Землю наблюдают соспутника. Попробуем рассмотреть науки с научно-теоретической точки зрения иразделим их на номотетические, т. е. устанавливающие законы, и идеографические, т. е. подробноописывающие отдельные случаи. Науч­ная теория различает применяемые в отдельных науках методы,кото­рые она описываети сравнивает. Точно так же можно описать теории отдельных наук и сравнить их постепени логической обоснованности, непротиворечивости и способупроисхождения.

Особое научно-теоретическое значение имеетвозможность прове­рятьи подтверждать выводы, констатируемые той или иной наукой. В идеальном случаевыводы, добытые одним ученым, при применении тех же методов другими учеными,остаются прежними. Однако, быстро выясняется, что, например, в современнойфизике, при исследовании одних и тех же явлений одними и теми же методами, врядли удастся прийти к одним и тем же выводам, поскольку за разделяющее этиисследования время может измениться не только предмет исследования, но иэти методы и даже сам исследователь.

Кроме того, наблюдаемые феномены могутвосприниматься по-разному: один исследователь называет определенный промежутокцвето­вого спектразеленым, а другой —именует его голубым. Одно и то же высказывание будет по-разному восприниматьсяи толковаться разны­миисследователями. Чтобы избежать подобных недоразумений, изуча­емые понятия должны бытьоперационально определены таким образом, чтобы в любом случае было понятно, очем идет речь. Пример заме­чательного операционального определения — понятие лостров.Ост­ров — это часть суши, окруженная водойили часть суши, которую мож­но обогнуть на лодке.

Такие сложные феномены, как любовь, точномуопределению без тех или иных оговорок не поддаются. В попытке дать точноеопреде­ление этомуфеномену заключается большая опасность, ибо любое опе­рациональное определение делаетфеномен любви слишком поверхност­ным ( в количественной психологии, например, величина любвиопре­делялась частотойпоцелуев или продолжительностью поглаживаний).

Интроспективная сторона феномена любви вэтом случае вряд ли будет определена. Большинство эмпирических социальныхисследо­ваний иисследований в экспериментальной психологии проводятся именно так: наблюдаемыестереотипы поведения точно описывают, по возможности рассчитывают и фиксируютна киноленте. В результате возникает обилие статистических сведений, которые,распределенные по таблицам, оседают в бесчисленных дипломных работах,диссерта­циях имонографиях. Эти сведения позволяют выявлять отдельные закономерности,например, что определенный процент людей после ав­томобильной аварии илиспециального психологического эксперимента ведет себя именно так, а не иначе.Естественные для здравого смысла и ожидаемые способы поведения становятся,таким образом, научными категориями.

3. Освобождающие науки

Прежде чем перейти к психоанализу, я хочуупомянуть еще одно научное направление, которое находится между нередкообвиняемыми в позитивизме эмпирическими науками и гуманитарными науками, аименно критическую теорию Франкфуртской школы, связанную с именами Адорно,Хоркхеймера и Хабермаса. Критическая теория не довольствуется нейтральнымколлекционированием сведений, а понимает исследование как просвещение и критикугосподствующих общественных отношений. Она использует методы феноменологии игерменевтики и, как и они, пытается глубоко и обстоятельно разъя­снить индивидуальные события, но,будучи критической, постоянно учитывает воздействие на человека со сторонытоталитарного обще­ства. Тем самым критическая теория оказывается чем-то третьим,находящимся между естествознанием и гуманитарными науками, а именно— освобождающейнаукой, которая, вполне в духе Просве­щения, не только анализирует ипостигает смысл исторически сложив­шихся отношений, но и критикует их. После этого она проверяет,ста­новятся лисубъекты свободнее от того, что они делают и имеют ли они возможностьосвободиться из-под власти и опеки или же они зани­маются исключительно накоплениемзнаний, но совершенно не знают (в практическом смысле этого слова) не толькосвоего внутреннего мира, но и внешнего мира социальных структур, деспотическихотно­шений,экономической зависимости и т. д. (Horkheimer & Adorno, 1947; Becker. W,1972.)

4. Позиция психоанализа

Наблюдая психоанализ как бы извне, снаучно-теоретической точки зрения, не так-то просто указать его место в системенаук. Порой созда­етсявпечатление, что психоанализ, подобно хамелеону, меняет своюокраску.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 47 |    Книги по разным темам