Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 19 |

тема 15

Становление и развитие

культуры России

СОЛОВЬЕВ СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

Путь русской культуры

(1916)

Источник: В поисках своего пути:

Россия между Европой и Азией.

Хрестоматия по истории российской общественной

мысли XIX и XX веков. В 2-х частях.—

М.: Наука, 1994.- С. 81 - 86.

Если германская мифология, подобно греческой, оказалась силой жизненной и культурной, то наша мифология, в силу своей неразви­тости, скудости и мрачности, более напоминает мифологию этрус­ков. Народ с такой мифологией не имел в себе самом жизненной си­лы, способности к исторической жизни и культурному развитию. И наш народ сгинул бы с лица земли, как народ этрусский, если бы в самой колыбели своей не совершил подвиг самоотречения, не при­нял от греков христианскую веру.

Принятие христианства совпадает с началом нашей истории. Вот типичная черта, отличающая нас от других народов Европы. Ес­ли они имеют богатое языческое прошлое, богатое языческое насле­дие, которое в эпоху Ренессанса явилось грозным соперником хрис­тианства, то наше языческое прошлое есть прошлое доисторичес­кое, уходящее во мглу первобытного варварства.

Наше крещение было в то же время началом нашей истории, нашим рождением как народа государственного. С самого начала распространения грамоты, просвещения неразрывно связано у нас с распространением христианства. Первые наши просветители — монахи, первая академия — Печерская лавра. Пути нашей торговли тесно связаны с путями наших церковных миссий. Наша цивилиза­ция с самого начала является творением монахов и отшельников, проникающих до Крайнего Севера, как св. Стефан Пермский, про­светитель пермяков и зырян.

Христианство для России явилось не только возрождением духовным, оно спасло Россию от опасности исчезнуть с лица земли, подобно этрускам. Оно дало нашим предкам нравственный идеал и надежду на загробное спасение. А эти два начала охватили и преоб­разили собою и материальную жизнь, раз поставлен идеал, раз цель впереди. Раз возможно спасение и бессмертие, то дикие племена, как звери, укрывавшиеся в лесах и дебрях, соединяются в государство

472

для общего дела, научаются жертвовать частью для общего, подчи­няют материальные вожделения лица нравственному идеалу, отче­го все общество укрепляется не только духовно, но и материально.

Итак, русская история, русская культура начинаются с при­нятия христианства. Культуры, не христианской не знает древняя Русь. Монашеский идеал является в то же время идеалом князя, вой­на и пахаря.

Двумя актами национального самоотречения отмечена первая страница русской истории. Первый акт — призвание варягов — приоб­щение себя к западноевропейской гражданственности. Второй акт — принятие христианства — приобщение себя православной Византии.

Пусть факт призвания варягов отвергается большинством со­временных историков. Если это легенда, то важно возникновение этой легенды. Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите владеть и княжить нами. Эта фраза не казалась обидной для национального чувства наших предков. Только много позднее русский патриотизм счел обязательной противоположную форму­лу: Наша земля велика, обильна, и порядок в ней образцовый. Но здравый смысл наших предков был мудрее славянофильской ил­люзии. Отсутствие порядка навсегда осталось коренной чертой рус­ской жизни, как в области государственных и общественных дел, так и в области духовной.

Другая легенда объясняет нам, почему наши предки предпо­чли греческую веру латинской. Главным мотивом явилось сильное впечатление, испытанное нашими послами за богослужением во храме византийской Софии...

Красота богослужения привлекла русских к греческому обря­ду, а не византийский догматизм, чуждый непосредственному сла­вянскому уму. Приняв от византийцев формы богопочитания, Киев не стремился подражать расслабленным формам византийского го­сударственного управления. В отношении политическом русские явились победителями греков, но, как некогда римляне, приняли от побежденного народа его культурное сокровище, которым в то время для греческого народа была православная вера. Что же касается го­сударственной жизни, то Киев был ближе к феодальной Европе, чем к Византии, формы его государственности были гибки и подвижны, он всегда чувствовал благотворное и гуманное влияние Запада. Ки­евская Русь составляла одну тесную семью с Западной Европой. Раз­рыв между римской и восточной церквами тогда еще только начи­нался, и Киев знал не только две формы богопочитания, но и единую христианскую Европу.

Великий князь Ярослав Мудрый, этот Соломон Киевской Ру­си, законодатель, просветитель и творец Киевской Софии, скрепил союз с Францией тесными семейными узами. В 1048 г. в Киев прибыли

473

три французских епископа просить у Ярослава руку его дочери Анны для короля Генриха I. Через год Генрих I и царевна Анна были коронованы в Реймсе. Этой королевой была выстроена в Санли цер­ковь во имя святого Винцента.

Сестра Анны, жены Владимира Святого, Феофания была суп­ругой императора Оттона II. При Владимире католический миссио­нер монах Бонифаций, ехавший проповедовать печенегам, был ра­душно принят и обласкан киевским князем. Папа Григорий VII под­держал русского князя Изяслава против польского короля Болеслава, называя в посланиях Изяслава королем русскимТак далека была Киевская Русь от славянофильского противоположе­ния Святой Руси— безбожному Западу...

Военная, рыцарская Русь Киева напоминает своими настрое­ниями Илиаду. Можно было провести много аналогий. Назовем здесь Прощание Гектора с Андромахойи Плач Ярославнытогда как торговля, приморская культура Новгорода ближе к быту иони­ческой Греции, обрисованному в Одиссее. Но на всей культуре ле­жит печать христианского идеала и византийского аскетизма. Князь Киева — это рыцарь-монах, но облик его много симпатичнее, чем об­лик рыцаря Западной Европы. Правда, мы не имели в Киеве поэтиче­ского культа Мадонны, но зато христианский идеал целомудрия, нищелюбия и смирения здесь воспринят более совершенно, чем на фе­одальном Западе. Нищелюбие с Киевского периода и доныне, остается наиболее типичным признаком русского православия.

Тот характер Киевской культуры, который сказался в церков­ных и литературных памятниках эпохи, особенно поражает при сравнении с памятниками Руси Московской. Вместо Поучения Мо­номаха — Домострой, вместо Слова о полку Игореве — былины, где нет ничего рыцарского, где только благоговение перед физичес­кой силой, хитрость и грязный цинизм в отношении к женщине. Это различие объясняется как эпохой, так и характером южной Руси, ее положением в тесном соседстве с народами Запада. Киевская Русь сознавала себя частью средневековой, христианской Европы. Прав­да, она была под сильным влиянием Византии, но разве не сильно бы­ло византийское влияние в Италии, например, в Венеции и Равенне Арена, где разыгралась кратковременная история Киевской Руси, была небольшая сравнительно область от Днепра до Карпат. Эта об­ласть со всех сторон была сжата культурными народностями Венг­рии, Польши. В борьбе с этими народами Киев в то же время цивили­зовался, тогда как из Византии шла ученость книжная.

Отметим также характер южно-русского племени, более та­лантливого, открытого, мужественного. Скоро ураган монгольского на­шествия устранит со сцены нашей истории это племя, которому мы. обязаны лучшим, что имеем. Историческая необходимость отодвинет

474

центр нашей культуры на восток и север, даст силу и рост племени со­вершенно противоположного характера, племени холодному, расчет­ливому, упорному и терпеливому. Волны финской крови окончательно охладят русскую жизнь, монгольское иго наложит свое неизгладимое клеймо на быт, нравы, литературу, исказит язык запасом варварских слов. Византия, которая скоро оградится от Запада китайской стеной и падет под ударами Ислама, завещает России, вместе с сокровищами эллинизма и православия и свою восточную замкнутость и неподвиж­ность государственных форм. В то же время юг России будет отдан в жертву Польше, католичеству и внутренней анархии. Понемногу он начнет терять свои национальные черты и отставать от культурной ра­боты, совершаемой на северо-востоке. Перейдем к характеристике следующего за Киевским — Московского периода.

Когда вихрь с востока разрушил Киев и монголы наложили ярмо на Русь, резко обозначились два типа политики: политика южно-рус­ская и политика северных князей. Рыцари южной Руси не теряли на­дежды вооруженной силой свергнуть монгольское иго. Даниил Романо­вич Галицкий вступает с Римом в союз против монголов, подготовляет крестовый поход, строит крепости, и Папа венчает Даниила венцом королевским. Но попытки Даниила оказались тщетными. Папа не сдержал свои обещаний. Очевидно, с разделением церквей начинает вырастать стена между Россией и Ватиканом. Даниил был последним представителем Киевской Руси с ее рыцарскими преданиями и феода­лизмом. В то же время, когда Даниил заключил союз с Римом, на севере выдвигается первый представитель нарождающегося великорусского типа, святой князь Александр Невский. Ему приходится обороняться с двух сторон: разбив на западе меченосцев, он расчетливо ладит с ор­дой, начиная политику московских князей, возвышавшихся под по­кровительством Орды. Обладая в высокой степени великорусскими чертами, терпением, упорством и смирением, Александр религиозен не менее, чем киевские князья. Явившись в орду смиренным данником, он мужественно отказывается от поклонения идолам, чем вызывает восхищение самого хана, и оканчивает жизнь схимником. Многое изме­нилось с переходом гегемонии от Киева к Москве, но осталось неизмен­ным и продолжало развиваться верховное руководство церкви в делах государственных... Россия медленным и верным путем из системы фе­одальных княжеств идет к образованию империи типа империи Рим­ской и Византийской. Церковный ореол Византии переходит на Моск­ву, где деятельность епископа и князя так тесно сплетены, что управ­ление является подчас чисто теократическим. Московский Кремль начинает обращать на себя взоры Ватикана, который предпринимает ряд попыток к церковному соединению с отдаленной столицей Рутенов. Благоприятный момент для соединения наступил с назначением на московскую митрополичью кафедру грека Исидора.

475

Исидор был вполне человеком Возрождения, гуманистом светского закала, поклонником унии и Рима. На флорентийском со­боре он подписывает акт о соединении Москвы с Римом, причем несо­гласных с ним представителей русского духовенства заключает в оковы. Уже из этого поступка видно, чего могла ожидать далее рус­ская церковь со стороны Ватикана. Можно только удивляться вели­кодушию Василия Темного, который дал Исидору возможность бе­жать из Москвы и принять в Риме сан кардинала. Вмешательством Василия Россия спасена была от унии, от подчинения Риму, который переживал глубокий кризис: под предлогом гуманизма в Ватикане откровенно возрождалось античное язычество, тогда как Россия бы­ла хранительницей святоотеческого предания.

После неудачи Исидора Ватикан делает новую попытку ввести унию в России. После падения Константинополя, дочь Фомы Палеолога, Зоя, нашла себе приют в Риме. Папа надеялся, выдав ее замуж за московского князя Ивана III, через ее влияние склонить Ивана к унии. Но он обманулся в расчетах. Зоя, вступившая на московский престол под именем Софии, всего менее была склонна действовать в духе католической пропаганды. Наоборот, она принесла с собою в Кремль византийские традиции, чем был нанесен последний удар остаткам русского феодализма. Иван начал править самодержавно и наконец закончил дело своих предшественников, сверг монгольское иго. В то же время София привезла с собою из Италии дух Возрожде­ния, итальянских архитекторов, художников, мастеров и т. д.

Можно предположить, что она привезла с собою и рукописи греческие и латинские. Таким образом было положено начало рус­ского возрождения. Скоро из монастырей наших выйдет пророчест­во о Москве, как третьем Риме. Наконец Иван IV, с его гениальным умом, воспитанным на византийской литературе, примет титул царя и создаст себе искусственную генеалогию, возведя свой род к Октавиану - Августу. Роль церкви так была значительна во все время раз­вития московского государства, что явилась естественной перемена в титуле московского епископа: как равный в правах с главами вос­точных церквей, московский епископ при Феодоре Ивановиче при­нимает титул патриаршеский...

То, что современные нам историки рисуют как сплошное мрако­бесие, было на самом деле высокой культурой византийского типа. Строгий византизм Киевской Софии смягчился гением итальянского Возрождения в соборах Московского Кремля. Иван IV поставил себе роскошный памятник—собор Василия Блаженного, представляющий пестрое и восхитительное смешение стилей византийского и азиатско­го. Многовековое удаление от Запада, перенесение столицы к Востоку, порабощение монгольское — все это способствовало выработке особого религиозного типа, который и до наших дней остается по преимуществу

476

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 19 |    Книги по разным темам