Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 43 |

Ранее общепринятая, болеематериалистическая точка зрения в психиатрии поддерживала гипотезу о порождениииллюзий, галлюцинаций, стереотипов и т. п. болезненными процессами мозговыхклеток. Но эта теория оставляет совершенно без внимания тот факт, что иллюзии игаллюцинации наблюдаются и при некоторых функциональных расстройствах, и не приних только, но также и у нормальных лиц. Люди первобытные, например, могутиметь видения и слышать незнакомые им голоса без какого-либо расстройствапсихических процессов. Поэтому приписывать безоговорочно подобные симптомыболезненному процессу в мозговых клетках я считаю весьма поверхностным и ничемне оправдываемым. Галлюцинация является прекрасным примером того, что известнаячасть бессознательных содержаний может прорваться в сознание, переступив егопорог. То же самое верно и относительно иллюзий, представляющихся больномунеобычными и неожиданными.

Термин психическое равновесие является нетолько образным выражением: именно нарушение его показывает, что подобноеравновесие действительно существует между сознательными и бессознательнымисодержаниями в большей степени, нежели это было признано и понято до сих пор.Собственно говоря, оказывается, что процессы, нормально совершающиесябессознательно, ненормальным образом прорываются в сознание, этим самым нарушаяприспособление данного лица к окружающему.

Если внимательно изучить прошлое подобноголица при начале наблюдений над ним, то нередко оказывается, что оно довольнодолго уже находилось в состоянии некоего отчуждения, более или менее замыкаясьот мира действительности. Это вынужденное состояние отчуждения можно в обратномпорядке проследить до некоторых врожденных или в раннем возрасте приобретенныхособенностей, выступающих при разнообразных жизненных обстоятельствах. Такнапример, в жизнеописании больных ранним слабоумием мы нередко находим отметку,подобную следующей: лон всегда был склонен к задумчивости и сильно замыкался всебе. После смерти матери он еще более отвернулся от жизни, стал избегатьдрузей и знакомых. Или же: леще будучи ребенком, он был занят необычайнымиизобретениями; впоследствии же, сделавшись инженером, целиком погрузился вчестолюбивые замыслы.

Даже если далее не разбирать данногослучая, становится ясным, что в бессознательном возникает противовес в видекомпенсации, т. е. восполнения односторонности сознательной установки. Сталобыть, первая из упомянутых отметок предполагает в бессознательном возрастающийнапор, стремление к общению с людьми, искание матери, друзей, родных; во второмже случае самокритика будет пытаться установить равновесие, как известнуюкорректуру. Установка нормальных людей никогда не бывает столь односторонней,чтобы естественная склонность бессознательного к поправке утратила влияние наежедневную жизнь. Отличительная же черта человека ненормального именно исостоит в том, что он не признает компенсирующего влияния, которое возникает вбессознательном; напротив, он лишь усиливает свою односторонность. Этосогласуется с хорошо известным наблюдением, что наиболее ожесточенным врагомволка является волкодав, что никто так сильно не презирает негров, как мулат, ичто новообращенные отличаются чрезмерным фанатизмом, ибо фанатизм обусловленнеобходимостью наружно нападать на то, что внутренне невольно признаетсяистиной.

Психически неуравновешенный человекпытается бороться со своим бессознательным, т. е. со своими же компенсирующимивлияниями. Он уже окружен атмосферой, как бы изолирующей и отчуждающей его отовсех, и продолжает отдаляться от мира действительности; честолюбивый же инженерстарается доказать ложность своей компенсирующей самокритики тем, чтоболезненно преувеличивает значение своих изобретений. В результате возникаетсостояние возбуждения, вызывающее усиленную дисгармонию между сознательной ибессознательной установками. Таким образом противоположные пары оказываютсяразрозненными, и возникающий между ними разлад или состязание приводит ккатастрофе, ибо бессознательное начинает постоянно врываться в сознательныепроцессы. Возникают всякие странные, из ряда вон выходящие мысли и настроения,и первоначальные формы галлюцинаций носят явный отпечаток внутреннихконфликтов.

Подобные прорывающиеся в сознаниепобуждения к поправке или к компенсации должны были бы, говоря теоретически,означать начало целительного процесса, ибо следовало бы ожидать, что через нихпостепенно изменится предыдущая установка больного, которая отчуждает его отокружающего. На самом же деле этого не наблюдается по той причине, чтобессознательные побуждения к поправке, достигающие таким способом сознательнойпсихики, имеют форму совершенно неприемлемую для последней.

Изолированный больной обыкновенно слышитнезнакомые голоса, обвиняющие его в убийстве и всевозможных другихпреступлениях. Голоса эти доводят его до отчаяния; вследствие вызванного имивозбуждения он пытается войти в сношения с окружающим и для этого исполняет то,чего до тех пор страшился и избегал; таким способом достигается компенсация, нов ущерб его личности.

Упомянутый выше патологическийизобретатель, не будучи в состоянии использовать свои неудачи благодарянепризнанию им собственной самокритики, начинает тогда составлять еще болеенелепые проекты. Он стремится выполнить неосуществимое, но впадает лишь вкрайний абсурд. Через некоторое время ему обыкновенно приходится заметить, чтона него начинают обращать внимание, делают нелестные для него замечания, дажеглумятся над ним. Это внушает ему предположение, что существует обширныйзаговор, имеющий целью воспрепятствовать применению его открытий и выставить ихв смешном виде. Этот способ избирается его бессознательным для достижениярезультатов, подобных результатам самокритики, но опять-таки в ущерб еголичности, ибо критика проецируется им на окружающих.

Особенно типичной формой бессознательнойкомпенсации является паранойя алкоголиков. Так, например, алкоголик утрачиваетлюбовь к жене, бессознательная компенсация старается вернуть его к обязанности,но удача бывает лишь частичная: возникает ревность, точно он продолжает любитьжену, Известно, что ревность эта может довести его до убийства жены илисамоубийства. Другими словами, любовь его не изгладилась совершенно, а лишьсублимировалась и снова может явиться из бессознательной области под видомревности.

Нечто подобное наблюдается и в религиознойобласти, а именно у новообращенных. Перешедшие в католичество изпротестантства, как известно, обыкновенно имеют склонность к фанатизму.Протестантство не вполне оставлено — оно лишь вытеснено вбессознательное, где глухо работает против вновь приобретенного католичества,поэтому и новообращенный чувствует себя вынужденным более или менее фанатичнозащищать только что принятую им веру, подобно параноику, постоянно ощущающемунеобходимость защиты против внешней критики по той причине, что его иллюзорнаясистема угрожает изнутри.

Необычайность прорывов в сознание этихкомпенсирующих влияний вызвана вынужденной их борьбой против существующих всознании сопротивлении, вследствие чего компенсации и выражены бывают языкомбессознательного — т.е. посредством весьма разнородных сублимированных материалов. Ибо все материалысознательной психики, утратившие возможность применения, а потому и всякуюцену, становятся сублимированными, как например, все забытые инфантильные ифантастические творения, когда-либо возникавшие в человеческой психике, откоторых уцелели лишь легенды и мифы. Подобные материалы нередко наблюдаемы враннем слабоумии, но, к сожалению, разбор причин этого явления слишком далекозавел бы нас.

Надеюсь, что этот далеко не полный докладвсе-таки даст некоторое понятие о значении бессознательного для психопатологиитак, как я его понимаю. Невозможно в краткой лекции обрисовать все изыскания,уже выполненные в этой области.

В заключение укажу еще на то, что функциябессознательного при психическом расстройстве, по существу своему, состоит вкомпенсации содержаний сознательной психики. Но по причине характернойодносторонности сознательных стремлений, компенсирующие поправки во всехподобных случаях становятся недействительными. Эти бессознательные стремлениянеизбежно прорываются в сознательную психику, но так как они приспособляются кодносторонним целям сознания, то могут проявляться лишь в искаженном, а потомуи неприемлемом виде.

О проблеме психогенеза в умственныхрасстройствах*

30.

Позволяя себе сегодня поднять в моемреферате вопрос о психогенезе в области умственных расстройств, я прекрасносознаю, что затрагиваемая мною тема отнюдь не пользуется популярностью впсихиатрических кругах. Успехи, достигнутые анатомией мозга и патологическойфизиологией, а также преобладание естественных наук вообще привели к признаниюнеобходимости прежде всего и повсюду искать материальные причины идовольствоваться их нахождением. Старинное метафизическое объяснение природыуронило само себя благодаря своим заблуждениям и захватом не принадлежащих емуобластей. Так что и связанные с ним психологические взгляды потеряли для насвсякую ценность. В психиатрии же влияние его прекратилась еще в первой четвертиXIX века с возникновением моральной этиологии. Согласно этой этиологии душевныеболезни понимались как последствия нравственно недопустимых поступков. Этотвзгляд держался приблизительно до 1820 г. Лишь со времен Эскироля психиатрияпринимает характер естественной науки.

Успехи естественных наук привели квозведению научного материализма на ступень общего мировоззрения; научный жематериализм — спсихологической точки зрения — является не чем иным, как переоценкой (в смысле преувеличеннойоценки) физической причинности. В соответствии с этим материализм отвергаетвсякую причинность кроме физических каузальных связей. В психиатрииматериалистический догмат выразился положением: душевная болезнь суть болезньмозга. Положение это и в настоящее время считается аксиомой, несмотря на то,что материализм находится в периоде постепенного упадка. Почти неоспариваемаяего значимость зависит по существу своему от того обстоятельства, что медицинакак предмет университетского образования есть естественная наука и чтопсихиатр, как врач, является естественником. Кроме того, перегруженная учебнаяпрограмма студента медицины не позволяет ему отклониться в область философии иудерживает его целиком под воздействием материалистических аксиом. Какследствие исследования в психиатрии связаны, главным образом, с анатомическимипроблемами, в той степени, в какой дело не касается вопросов диагноза иклассификации. Таким образом, взгляд психиатра остается прикованным кфизической этиологии, между тем как этиология психологическая оценивается разветолько как второразрядная или вспомогательная. Но так как всеобщая установкавсегда направлена на отыскание физической причины, то соответственно этому ипсихологический фактор большей частью не принимается во внимание. Поэтому мысовершенно не в состоянии составить себе понятия о важности психологическойпричинности. Так, мне постоянно приходится сталкиваться с уверениями моихколлег, утверждающих, что в таком-то случае отсутствуют всякие психологическиепризнаки. Но всегда оказывается, что они ищут лишь физическую каузальную связь,оставляя без внимания все психические осложнения.

Например, однажды я был приглашен наконсультацию вместе с двумя знаменитыми авторитетами по нервным болезням, ужепоставившими диагноз саркомы твердой мозговой оболочки (dura mater) спинногомозга. Больная, женщина 50 лет с лишним, страдала своеобразным расстройствомнервов ощущения и движения, припадками крика и симметрической экзантемой(сыпью) в области поясницы. Описание телесного ее состояния было выработано счрезвычайной тщательностью, анамнез казался установленным с крайней точностью.Ей даже эксципировали кусочек кожи, дабы подвергнуть один из узелков экзантемыгистологическому исследованию. Лишь обстоятельства, касающиеся психологиипациента, и условия, при которых началась болезнь, были оставлены безвнимания.

Больная — вдова. Она жила со своим старшимсыном, которого она любила, несмотря на многочисленные ссоры. В каком-то смыслеон заменял ей мужа. Так как совместная жизнь не отличалась гармонией, то сынрешился на разлуку с матерью и на переселение в другой город. В самый день егоотъезда наступил первый припадок плача, и с этого началась затяжная болезнь.Течение болезни, ее улучшения и ухудшения находились в постоянной зависимостиот отношения больной к сыну. Ошибочный диагноз, конечно, не мог облегчить еесостояния. Разумеется, оно оказалось обыкновенной истерией, что и былоподтверждено дальнейшим течением болезни. Оба авторитета, будучи совершеннозагипнотизированы аксиомой физической причинности, не подумали установитьпсихологическую причину и вследствие этого утверждали, что психологическаяэтиология не находима.

Такие ошибки вполне понятны, принимая вовнимание, что и психиатры и неврологи прошли школу исключительно естественныхнаук. Между тем, основательно изучать психологию является для них, собственноговоря, необходимым. Положим, что недостаток этот во многих случаяхсглаживается практическим знанием людей и обыденной психологии. Но, ксожалению, это не всегда так. Студенты большей частью об этом не знают ничегоили лишь очень мало. Даже если другие их занятия и позволили бы им прослушатькурс психологии, то это была бы психология, не имеющая ничего общего с областьюмедицины. Так, по крайней мере, обстоит дело с областью медицины у нас наКонтиненте. [Юнг имеет в виду Западную Европу без Британских островов— ред.] Психологи вбольшинстве случаев занимаются экспериментальной психологией в лабораториях;это не врачи-практики; во всяком случае, они — не психиатры и даже непсихологи, а только естественники. Поэтому не удивительно, что психологическаяточка зрения почти всегда остается без внимания и при анамнезе, и при диагнозе,и при терапии. Между тем, эта точка зрения обладает чрезвычайной важностью нетолько в области неврозов, где со времени Шарко она привлекает все большеевнимание, но также и в области душевных болезней, на что я сегодня и хочу особоуказать.

Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 43 |    Книги по разным темам