Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | ... | 47 | Во время нашего следующего сеанса Лоренсбыл возбужден и нетерпелив, когда я приветствовал его в приемной. Он быстрозашел в кабинет, бросил пиджак на кресло и начал говорить еще до того, как лечьна кушетку, весьма небрежно повозившись с подушкой.
— Кактолько я ушел, все стало ясно. Я имею в виду, что чуть не повернул назад и невернулся, но я знал, что вы будете заняты. Хм-м-м. Предполагаю, что вы понималиэто с самого начала, но внезапно я просто услышал свои собственные слова, и яих все уже произносил до этого, не правда ли
—Расскажите мне.
— Ну,знаете, сейчас все так ясно, что я чувствую, будто всегда это знал, но как-тоне позволял себе прямо посмотреть на это. Я просто не знаю, кто я. Я имею ввиду, если оставить в стороне то, что я делаюа— моефункционирование,а—так сказать, ну тогда... я имею в виду, вопрос о том, есть ли какое-тоЯ, существую ли я каким-тообразом сам по себе
—М-м-хм-м.
— И обычнокогда я задавал себе этот вопрос, я действительно был испуган. Мне кажется, япомню, что думал об этом так или иначе всю свою жизнь. Когда мне было околосемнадцати, я прошел через период страхов... ужасных страхов, от которых кровьстыла в жилах. Хм-м-м. Тогда все вращалось вокруг идеи умирания, возможностибольше не существовать в то время, когда мир продолжает жить без меня. Этисегодняшние страхи похожи на страх смерти, но есть разница. Хм-м-м. Тогда ячувствовал уверенность в том, что существую. По крайней мере, в тот момент язнал, что жив. Я не знал, буду ли жить в какой-то момент позжеа— обычно через много, много лет.Но независимо от того, насколько далеко я отодвигал свою смерть, я был уверен,что сохраню здоровье и медицинская наука сделает огромные успехи, чтобы помочьмне остаться в живых. Неважно, насколько я отодвигал ее, сама идея, что раноили поздно я умру, давила на меня, и у меня перехватывало дыхание, я покрывалсяхолодным потом и чувствовал, что больше не могу вынести этой мысли.
— Нотеперь...
— Теперьэто похоже, но все же отличается. Теперь я знаю, что однажды умру, и этопо-прежнему страшно, но отнесено в будущее. Но то, что пугает менятеперь,а— то, что яне думаю, что я... Нет, вероятно, это ближе к... Хм-м. Странно. Минуту назадэто было столь ясным, а в следующий миг я с трудом могу вспомнить, о чем мыговорили.
— На самомделе вы не хотите сейчас думать или вспоминать о том, что заставляет васиспытывать страх.
— Этоправда. Действительно, не хочу.
— Вам быхотелось просто все забыть.
— Если бы яи вправду мог, да, я хотел бы. Когда я лежал в постели эти шесть месяцев, япытался забыть об этом всеми возможными способами. Я говорил вам о телевизоре,чтении, двух часах занятий бизнесом. Но я и не начинал говорить вам обо всем,что перепробовал. Вы знаете, что существуют целые книги о том, что делатьлюдям, прикованным к постели Вязание, пасьянсы, головоломки, надписываниеконвертов для благотворительных организаций... Я все это перепробовал,и...
Я перебил:
—...Исейчас вы опять пробуете нечто похожее. Пробуете увести нас от ясного пониманиятого, что вас пугает.
— Нет, якак раз думал об этом... Хм-м-м. Ну, может быть... Как бы там ни было, дело втом, что у меня возникает это ужасное чувство, что на самом деле я несуществую, что в каком-то смысле я плод своего собственного воображения. Хм-м.Я не знаю, что это значит. Это напоминает мне изречение Беркли:УБытьа— это бытьвоспринимаемымФ. И если никто не воспринимает меня, я не существую. Если яничего не делаю, я не существую. И внезапно испаряюсь, простоисчезаю.
— Сейчас выне кажетесь очень испуганным этим обстоятельством.а— Фактически Лоренс выглядел оченьотстраненным от своего испуганного Я и очень схоластичным. В самом деле, еще и Берклипроцитировал.
— Яотгородился от этого. Я и сам чувствую, как заботливо я абстрагировалэтоа— как будто эточасть курса философии.
И он продолжал отгораживаться от этогоостаток сеанса и некоторое время спустя. Случайно во время сеанса Лоренсдействительно попытался войти в соприкосновение со своими страхами, но либо онбыл слишком напуган, чтобы погрузиться в них полностью, либо оставался слишкомравнодушным наблюдателем, чтобы вступить в контакт с самим собой.
1 сентября
Иногда страхи возвращалисьа— хотя Лоренс считал, что теперьуже реже. Он старательно искал способ предупредить эти моменты и постояннопытался найти какой-то смысл своего бытия. Через два месяца после описанноговыше сеанса Лоренс обрисовал текущую стадию своих поисков подтверждения своегосуществования:
— Я не верюв Бога, как вы знаете. По крайней мере, в того Бога, о котором мне рассказывалив воскресной школе, когда я был ребенком. И, кроме того, это не являетсяответом на мой вопрос. Хм-м. О, сейчас я говорю об этом спокойно и рационально,но иногда по ночам, когда дом затихает, я начинаю думать об этом, и меняохватывает страх. Я не могу дышать, не могу лежать спокойно, не могу оставатьсяв постели. Я встаю, накидываю халат, брожу вокруг, словно ищу чего-то, но незнаю, что я ищу. Хм-м. Вернее, знаю. Себя. Я ищу себя, но не уверен, что узнаюсебя, если найду...
— Выговорите так, как будто ищете какую-то физическую, осязаемую вещь, как будто вымогли бы заглянуть в кухню и внезапно обнаружить свое Я на обеденном столе, где вы егооставили, а потом забыли.
— Да, знаю.Хм-м. Но на самом деле я знаю, что это не так. И все же я не знаю, чего я ищу.Я знаю только, что не смогу по-настоящему успокоиться, пока не найду это. Дажесейчас, когда я снова работаю полный день, передо мной все еще возникаютвопросы, когда я меньше всего их ожидаю. И затем меня прошибает холодный пот, игорло перехватывает...
__________
Когда Лоренс покинул офис, я подумал о том,что та вещь, которую он так безнадежно ищет, находилась вместе с нами вкабинете, но он не мог видеть ее. Его бытие выражалось в самом факте нашегоразговора, в его увлечении нашей совместной работой, в его невысказанном, ноочевидном убеждении, что он в конце концов обнаружит свое Я. Его бытие состояло не в содержании, ав процессе его разговора, в его постоянных усилиях и в вере в нашуработу.
26 января
Временами Лоренс отодвигал все заботы освоих страхах на задний план и погружался в работу, что было для него привычнымспособом бегства. Работой он мог усыпить свои дурные предчувствия, заставляядругих относиться к нему так, чтобы это подтверждало егосуществование.
Я постоянно обращал внимание на зависимостьЛоренса от своей занятости и потребность производить впечатление на людей,чтобы переживать свое собственное присутствие как отражение в них. Я вновь ивновь пытался помочь ему понять, что его работа и успех уокружающиха— как быони ни были приятныа—не могут дать ему прочного ощущения своего собственного бытия, которое он такнастойчиво искал. Он стал наркоманом, которому требуются эти УдозыФ, чтобывыжить; он не верил, что может обойтись без них.
Но постепенно, следуя вместе со мной попути этих отступлений, на которые он до сих пор полагался, Лоренс началмобилизовывать свое мужество, стал смотреть прямо в глаза своему страху, итеперь появился уже новый Лоренс. Этот новый Лоренс был менее педантичным,менее цветисто выражался; стал более искренним, чаще чувствовал подлинноесчастье, подлинную печаль или подлинный гнев. Вошел в более тесноесоприкосновение с пульсом своей жизни и по-настоящему начал узнавать своевнутреннее переживание.
Он несколько минут молча лежал на кушетке,занятый разными мыслями, выражение его лица все время менялось. Каким-тообразом я почувствовал, что он думает о себе в равнодушной, объективирующейманере. Вместо того, чтобы открыть себя потоку своей внутренней жизни, онрассматривал свое Я ирассуждал о нем. Я не мог сказать, каким образом прочитал его мысли, но былуверен, что моя догадка верна. Я уже собирался сказать ему, что я чувствую, чтоон имеет обратную связь с моим восприятием, но прежде, чем я успел сделать это,Лоренс заговорил таким голосом, который я определял для себя какУадминистративно-деловойФ:
— В моембизнесе всегда важно создать впечатление, что все идет по-вашему и вы ненуждаетесь ни в чем и ни в ком. Хм-м. Как раз вчера была встречаи...а— он внезапнозапнулся.
Отчуждение Лоренса стало теперь очевидным,и я решил обратить на это внимание.
— Язаметил, что вы говорите во втором лице.а— Почти всегда внутреннее чувство,Я, выражает себя в первомлице единственного числа.
Его ответ удивил меня внезапной вспышкойраздражения.
— Черт,первое лицо или второе, не имеет значения. Дело в том, что люди не хотятвкладывать десятки или сотни тысяч долларов, если выа— или я, если вам так большенравитсяа— кажусьим... Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
— Что выимеете в видуа—невозмутимо переспросил я.
— О, Христаради, Джим! Вы притворяетесь тупицей в отношении самых очевидныхвещей.а— Теперь егогнев стал более очевиден.
— Лоренс, ядумаю, вы предпочитаете начать ссору со мной, вместо того, чтобы осознать,насколько сильно вы зависите от производимого на окружающихвпечатления.
— Нускажите мне, почему вы раздуваете столько шума из того, говорить ли мне УяФ илиУвыФа— Пауза. Яждал, но сохранял молчание.а— Ну хорошо, я скажу это в первом лице, только чтобы доставить вамудовольствие.а— Онснова остановился, и снова я ждал. Теперь его голос изменился и стал менеесильным и более неуверенным.а— Ну... как я говорил вам, э-э-э...а— Долгая пауза. Его голосизменился.а— Джим, выне поверите, но я не могу вспомнить, о чем мы говорили.
— Я верювам. Фактически, я твердо уверен, что вы так загружены работой по той жепричине, по которой вы забыли то, что хотели сказать: вы чувствуете себя живым,только когда люди видят вас. На каком-то уровне вы знаете это. И это чертовскипугает васа— такаязависимость от своего образа.
— А, нуконечно, я вспомнил,а— он проигнорировал мое замечание.а— Я пытался сказать вам, что поотношению ко мне люди во многом ведут себя в зависимости от того, считают лиони меня заслуживающим доверия. Если им кажется, что я жаден до денег, ониотворачиваются. Если они чувствуют, что я проявляю меньше заботы о деле, чемнеобходимо, они хлопают дверью.
— И поэтомувы должны устраивать для них хорошее шоу, да
— Да, таковбизнес.а— Онустроился поудобнее на кушетке.
— Вы сейчасрасслабились после сильного волнения.
— Ну, яиногда забываю, что люди не подозревают, в каком волчьем мире большинству изнас приходится жить.
— Выхотите, чтобы я поверил, что это просто одна из жизненных реальностей, иневажно, почему вас так расстраивает чувство, что вы на самом деле несуществуете.
— Хм-м. Ну,так уж устроен мир, и я... мы не должны тратить время на то, что невозможноисправить.а—Раздражение снова появилось в его голосе.
Мой голос тоже стал резким:
— Вы ивправду не хотите взглянуть на то, как вы попались на крючок, пытаясь сохранитьэтот внушающий доверие образ. Вы и сейчас пытаетесь натянуть его на себя передомной.
— О, чертвозьми! Почему вы не оставите это, Джима— Пауза.а— Ну хорошо, если это сделает вассчастливым, я буду иметь это в виду, но это всего лишь правила бизнеса. Законджунглей. Хм-м. Вы сидите тут в своем уютном кабинете, и люди приходят к вам,так что я не должен ожидать, что вы поймете...
—О’кей,а— перебил я.а— Я понял. Вы собираетесь прочестьмне лекцию о том, как я наивен. Когда вы закончите, мы сможем поспорить об этоми забыть все о том, как вам приходится хорошо выглядеть или о вашем смертельномстрахе. Конечно, вам более необходимо бороться со мной, чем...
Теперь уже он перебил меня:
—Послушайте, я готов обсудить все, что заслуживает обсуждения, но не вижуникакого смысла тратить мое и ваше время, только потому что вы никогда неотрывали... туловище от стула, чтобы заняться бизнесом...
— Почему выизменили то, что хотели сказать
— Что выимеете в виду
— Вы началиговорить о том, что я никогда не отрывал свою задницу от стула, а затемизменили УзадницуФ на УтуловищеФ. Так зачем
— О, ну,полагаю, я зарапортовался. Не стоит злиться.
— Вы имеетев виду, что не стоит показывать, что вы на самом деле чувствуете.
— Ну, я нехочу сердиться.
—Черт.а—Грубо.а— Да вы ужесердитесь. Не в этом дело. Вы просто так чувствуете. Как и каждый из наспериодически. Но вы не хотите, чтобы видели, как вы сердитесь.
— Нухорошо, это так.а—Теперь его тон стал задумчивым.а— Да, я был рассержен, но по какой-то причине не хотел этогопоказывать.
— И этаУкакая-то причинаФа—вовсе не деловой интерес,а— настаивал я.
— Нет,хм-м.а— Теперь ужеопределенно размышляя.а— Нет, я ведь не пытаюсь вам ничего продать.
— Нет,пытаетесь. Вы пытаетесь продать мне то же самое, что всегда продаете: образЛоренса-хорошего-парня, Лоренса-заслуживающего-доверия,Лоренса-который-никогда-ни-в-ком-не-нуждается иЛоренса-который-всегда-спокоен-и-разумен. И вас пугает и злит, когда я это непокупаю.
— Да выпросто скотина.а— Вего голосе прозвучали расположение и понимание.
— Лоренс,мне приятно, что вы так тепло ко мне относитесь, но нужно вскрыть еще одинпласт вашего страха.
— Хм-м. Яне знаю, что вы имеете в виду.а— Его голос был не таким твердым. Он больше не казался деловымадминистратором.
—Смятениеа— этопростой способ быстрого ухода, Лоренс. Это ваш постоянный способ избегатьстолкновения с зависимостью от того, как вы выглядите в глазахдругих.а— Нужнопомочь ему остаться с самим собой сейчас, но я все же чувствовал его намерениесбежать.
— Да. Хм-м.Вероятно, я понимаю, что вы имеете в виду.а— Его голос стал грудным и звучалнеуверенно. Мы оба некоторое время молчали. Его дыхание казалось отрывочным инеглубоким. Глаза были открыты, но расфокусированы.
Pages: | 1 | ... | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | ... | 47 | Книги по разным темам