Некто зака­зал скуль­п­то­ру порт­рет сво­ей жены и пре­до­ста­вил для этой цели мра­мор. Меж­ду тем скуль­п­тор полу­чил более выгод­ный заказ — изва­ять порт­рет импе­ра­то­ра. Не имея под рукой под­хо­дя­ще­го мате­ри­а­ла, он исполь­зо­вал мра­мор пер­во­го заказ­чи­ка. Тот, увидев скульп­ту­ру из сво­его мате­ри­а­ла, потре­бо­вал ее себе, заяв­ляя, что запла­тит за нее столь­ко же, сколь­ко обе­щал за порт­рет жены. Скуль­п­тор, кото­ро­му это было невы­год­но, воз­ра­жал, ссы­ла­ясь на то, что соб­ст­вен­ни­ком изде­лия нуж­но счи­тать масте­ра, «вдох­нув­ше­го в без­жиз­нен­ный камень душу». Заказ­чик наста­и­вал на том, что соб­ст­вен­ность долж­на при­над­ле­жать тому, кто пре­до­ста­вил мате­ри­ал, ибо в осно­ве вся­кой духов­ной дея­тель­но­сти лежит «гру­бая мате­рия». Как реши­ли бы спор рим­ские юри­сты?

Решение

Римские юристы склонялись к тому, что право собственности на созданное изделие принадлежит тому, кто внес материал, предоставивший скульптору мрамор. Это применялось в случае, когда мастер использовал материал заказчика для создания изделия.

Понятие «грубой материи» было важным в римском праве, и иногда оно использовалось для определения владения. Однако, решение спора могло зависеть от конкретных обстоятельств: если заказчик предоставил материал под определенное изделие (например, портрет жены), но скульптор использовал его для другого заказа (например, изображения императора), возникли бы вопросы о согласии заказчика на использование материала для других целей.

В общем случае, если скульптор использовал материал без согласия заказчика на изменение цели его использования, это могло вызвать проблемы. Однако, если заказчик выразил согласие на свободное использование материала скульптором, это могло изменить исход спора.

Решение подобных споров в римском праве часто зависело от конкретных обстоятельств и интерпретации юристами применимых правовых принципов.