Как функционирует «человеческая» система в школе? Речь идет о полном развитии способностей, минимальном трении и минимальной потере энергии как внутри человека, так и между людьми и между людьми и их окружением. Каждая из систем: человек, общество и институт хочет достичь своих целей, не всегда обращая внимание на потери, которые может понести каждая из них. Люди должны быть готовы выбирать между нашими истинными целями: либо максимальное человеческое развитие, либо максимальный рост производства и потребления.
В школьном образовании мы имеем дело с переоценкой значения интеллекта за счет эмоциональной и творческой вовлеченности учащихся в процесс обучения и развития собственных интересов. Школа представляет собой типичный пример бюрократической социальной организации, сводящей и учителей, и учеников к элементам машины, управляемой ее ритмом и требованиями. Они производят и потребляют знания, которые их мало заботят.
Залогом хорошего школьного образования должно стать признание педагогами потребностей учащихся, служащее их развитию и радости жизни, развивающее навыки критического мышления и «гуманистический опыт». Пока ученик не осознает, что тайны знаний, с которыми он сталкивается, действительно важны для его личной жизни и жизни общества в целом, он не будет заинтересован в их приобретении.
Согласно Фромму, в школах преобладал принцип максимальной эффективности. Количественный прирост знаний, желаемых школьных отметок и тем самым продвижение учащихся задает цели образовательной реальности, становясь мерилом «успеваемости».
Образовательная система может показаться эффективной, когда нас интересуют только статистические данные о затратах на ее содержание и количественных эффектах образования. Если смотреть в такой узкой перспективе, это подтверждает, что мы имеем дело с дегуманизацией во имя эффективности. Такое положение дел должно порождать чувство некомпетентности, тревоги и разочарования у сотрудников, вести к равнодушию или даже враждебности.
Для системы образования характерно устранение элементов творчества, так как они вносят элемент риска и неопределенности и не поддаются рутинизации и бюрократическому мышлению. Руководители такой системы стараются максимально ограничить индивидуализм, творчество, альтернативные решения и качественные показатели образования, поскольку хотят бюрократически контролировать качество школьной жизни, опасаясь ее стихийности.
Такой подход порождает скуку и пассивность, лишает приобретенные знания и навыки эмоциональной связи с ними, полностью игнорирует человеческий стресс, тревогу, унижение или потерю надежды. Стоит спросить себя, хотим ли мы повредить «человеческую» систему, чтобы иметь эффективную систему школьного управления и экономики образования, и хотим ли мы сфабриковать больных людей, чтобы они наслаждались здоровой экономикой. Фромм предостерегает от растущей централизации, захвата важнейших сфер общественной жизни и вытекающего из этого отчуждения бюрократии.
Это относится и к системе образования, для которой в большинстве капиталистических стран характерно одностороннее управление, когда приказы и предложения проникают из вышестоящих инстанций вниз по лестнице образовательных структур. К сожалению, здесь нет места для индивидуальных инициатив, так как это лишило бы бюрократов власти и существования.
В процессе образования создаются побочные эффекты, противоречащие значению доминирующей функции учреждения. Фромм не сомневается, что учреждение, способствующее психическому здоровью, — это прежде всего учреждение, учитывающее человеческий фактор, реализующее человеческий потенциал любви, творчества, разума и братства. Гуманистическая школа должна пропагандировать отношение «быть», практикующее любовь, и, следовательно, биофильную ориентацию. Важнейшим фактором в развитии у ребенка жизнелюбия является сосуществование с любящими его людьми. Ибо любовь — это высшее и наиболее труднодостижимое состояние.