В течение 20-го века жизнь пожилых людей претерпела серьезные изменения, и опыт сменявших друг друга стареющих когорт отличался друг от друга. Социальные изменения происходят, когда существует явный разрыв между опытом когорты и предыдущей когорты. Тамара Харевен отмечает, что в одной и той же когорте также могут возникать явные разрывы, и тогда часть данной когорты может иметь опыт, который будет разделяться последующими когортами в более широком диапазоне.
Автор проанализировал возникновение старости как отдельной фазы жизни на рубеже XIX и XX веков в Великобритании и США. Именно тогда начала развиваться геронтологическая литература, в странах Европы были введены всеобщие пенсии, получили распространение негативные стереотипы о старости как о связанной с зависимостью и немощью — до сих пор преклонная старость ассоциировалась скорее с выживанием наиболее приспособленных. Выделение старости как фазы жизни произошло в результате увеличения числа пожилых людей в населении и трансформации условий и образа жизни, связанной с индустриализацией.
Индустриализация, способствовавшая возникновению рабочего класса, оказала влияние на обнищание стариков, принадлежащих к этому классу. Работа на заводах требовала силы и скорости, пожилых рабочих «выталкивали» с рынка труда. Между 1880 и 1920 годами в США почти треть людей в возрасте 65+ получали пособия для бедных. Крис Гиллард и Пол Хиггс (2005) обсуждают появление пожилого возраста как социальной категории после установления пенсий. Они утверждают, что всеобщий выход на пенсию возник как политический вопрос в классовом обществе. Речь шла о включении рабочего класса в структуры современного государства. Принятие всеобщей пенсии по старости, хотя первоначально она использовалась некоторыми лицами, имеющими на это право, поскольку большинство предпочитало оставаться на рынке труда из-за низких пенсионных пособий, имело культурное значение: старик перестал быть бедным и стал пенсионером. Государственные пенсии в Германии были введены Бисмарком в XIX веке, во Франции для стариков, которые уже не могли работать, они были введены в 1905 г, в Англии в 1908 г. для лиц старше 70 лет, в США только в 1935 г. — с из-за ранее общих пенсий ветеранам войны и рано растущих частных пенсионных фондов. В Польше единая пенсионная система для всей страны была введена в 1933 г. в США только в 1935 г. — за счет ранее единых пенсий для ветеранов войны и рано развивавшихся частных пенсионных фондов. В Польше единая пенсионная система для всей страны была введена в 1933 г. в США только в 1935 г. — за счет ранее единых пенсий для ветеранов войны и рано развивавшихся частных пенсионных фондов. В Польше единая пенсионная система для всей страны была введена в 1933 году.
Учреждение пенсий оказало большое влияние на семейную жизнь пожилых людей. В середине девятнадцатого века старики были вовлечены во взаимные структуры поддержки семьи. Даже в начале 20 века пожилые женщины иногда жили без какого-либо источника дохода из-за вклада работы в домашнее хозяйство родственников. Введение общедоступных пенсий сделало жизнь в старости независимой от семьи, что могло способствовать ослаблению связей между пожилыми людьми и их детьми. Другими значительными изменениями в законодательстве и занятости, затронувшими семейные общины в этот период, были всеобщее обязательное школьное образование и запрет детского труда в 1918 году. Это исключило взаимность из отношений между родителями и детьми, детство и юность стали временем односторонней зависимости без необходимости участия детей в содержании семьи. Эти ключевые изменения в определении отношений между поколениями в семье — всеобщие пенсии для стариков, всеобщее образование детей, запрещение детского труда — исключили младшее и старшее поколения с рынка труда, лишив их возможности зарабатывать себе на жизнь.. При этом дети попадали в материальную зависимость в первую очередь от родителей, а старики — от государства.
Тамара Харевен (1982) описывает изменения, которые произошли в течение 20-го века, инициированные вышеупомянутым вмешательством современного государства на рубеже веков. Главным историческим изменением, происшедшим в течение ХХ века, стало исчезновение взаимозависимости родственников, связи с которыми, соединявшиеся в XIX веке, были основой безопасности личности. В наше время безопасность в значительной степени обеспечивается государством. В семье девятнадцатого века были прочные инструментальные отношения, и важные жизненные переходы индивидов, связанные с принятием новых социальных ролей, такие как вступление в брак и начало работы, были подчинены общему благу семьи, потому что выживание ее члены зависели от этого. Поэтому возраст, в котором последовательно принимались социальные роли, был более разнообразным.
В современном обществе старость четко отделена от предыдущих этапов жизни. Он определяется выходом на пенсию, который чаще всего совпадает с уходом детей из дома, т. е. синдромом опустевшего гнезда и возможным принятием новой социальной роли — роли бабушки и дедушки. Таким образом, мы имеем дело с явной прерывностью — резким переходом от среднего возраста к старости во всех сферах жизни и с единообразием этого перехода в масштабах целых обществ. В досовременные времена течение жизни не было таким прерывистым, и наступление старости не было равномерным. Работницы работали до немощи и смерти, «женщины рожали детей на протяжении всего репродуктивного периода», роли матери малолетних детей и бабушки совпадали, поэтому проблема пустого гнезда не была распространена, Напротив,
В то время как общества отождествляют пенсионный возраст со старостью, субъективное ощущение старости совпадает скорее с биологической старостью — болезнью, немощью. Таким образом, результатом современного государственного вмешательства является отделение социальной старости (пенсии) от биологической старости (дряхлости, старческих болезней).